Аннотация: Мой приятель - философ по женщинам. Ему 31 год. В Германии он уже 14 лет. У меня крошечная квартира под чердаком. У него - четыре комнаты с лоджией. Он говорит мне: - Почему ты так беден?
Мой приятель - философ по женщинам. Ему 31 год. В Германии он уже 14 лет. Доктор наук, специалист по электронике. Зарабатывает ровно в 10 раз больше, чем я.
У меня крошечная квартира под чердаком. За это я плачу 250 евро.
У него - четыре комнаты с лоджией. Четвертая комната - это студия. Эта студия в два раза больше, чем вся моя квартира вместе с туалетом.
Что соединяет нас?
Я - пишу рассказы, а он - поклонник моих рассказов.
Он говорит мне:
- Почему ты так беден?
- Потому что.
- А тебя это не угнетает?
- Нет.
- А меня это угнетало бы, - говорит он. - Я люблю хорошо пообедать в ресторане. Люблю ездить в Швейцарию кататься на лыжах с гор. Я люблю жить. А ты?
- Нет.
- Как?! Ты жить не любишь?
- Как ты - нет. Раньше я бывал и в горах, и в ресторанах. Но мне это наскучило еще в СССР. Это была погоня за престижем. А эта погоня неизменно переходит в погоню за деньгами. Теперь я люблю все бесплатное: природу, органные концерты в церквях и встречи с талантливыми людьми. Кроме того, я люблю писать рассказы. Читабельные, а не занудное дерьмо.
- Но ты так мало зарабатываешь!
- Есть такое правило, - говорю я. - Тот, кто пишет на русском, имеет большие гонорары только после смерти.
- Черное правило! - говорит он и качает головой. - Литература тебя не кормит. Перейди на комедийные пьесы, это у тебя получится! Твои пьесы будут поставлены во многих театрах. Гарантирую! Кроме того, зачем тебе быть незвучным Борей Ройтблатом? Возьми себе псевдоним Иван Мюллер или Давид Сингапур. Все Давиды обычно имеют успех!
- Да, но и пьесы я буду писать на русском! И черное правило так и останется черным!
Но он меня уговорил. Он уже второй по счету, кто предлагает мне стать драматургом. Первым был Бог, с которым я регулярно беседую и регулярно ссорюсь. Бог так и сказал мне: "Будь драматургом. У тебя будет огромный успех".
Хорошо. Теперь я пишу комедийные пьесы. Завтра я буду знаменитым.
Но завтра - это завтра. А сегодня я пишу рассказ о философе по женщинам.
Он чем-то симпатичен, правда?
Он спортивен. Веселый. Нахальный. Предприимчивый. Правда, у него длинный нос. Поэтому его здесь принимают за турка.
Он родом из города Здолбунова. Там в детстве его часто били за не ту национальность. Его называли там - Лёва с Могилёва. Он до сих пор помнит это как обиду. Мне это непонятно. Лёва с Могилёва - что в этом плохого? Я в детстве был Борис Барбарис, председатель дохлых крыс! Ну и что?
Но Лёва называет себя - Лео. Он терпеть не может имя Лёва.
Это, конечно, комплекс.
С детства.
В синагоге он бывает раз в год - на Пурим. Вместе с родителями, они тут живут, на соседней улице. То есть не на улице, а в квартире. В синагогу Лео ходил бы чаще, но боится террористов.
Проще говоря, он - труслив.
Но его контакты с женщинами - успешны. Каждую неделю у него новая женщина. Как минимум. Хотя бывает и по 2-3 за неделю. Денег на них он почти не тратит. Они сами приносят ему шампанское, апельсины и шоколад. Он с ними знакомится мгновенно и где угодно: в подземном гараже, на улице, в магазинах и даже у входа в общественный туалет.
У меня таких успехов - сроду не было.
Особенно - у входа в туалет!
Я до этого как-то не додумался!
Но я не исключаю, что он все это врет. И что это работа его здолбуновской фантазии. Эти евреи! Они такое могут придумать, что... А, как будто вы сами не знаете! Все мы евреи. И антисемиты - это евреи. Антисемиты - это евреи, которые с перепугу перепутали свою национальность и до сих пор не могут опомниться от счастья. Вечная память антисемитам!
Лео - это, конечно, не антисемит. Он честный гражданин ФРГ с немецким паспортом. Но он и свою фамилию переделал на немецкий лад. Память о здолбуновском детстве не дает ему покоя. Он выдает себя за потомка румынских немцев. Специально провел в Румынии один отпуск, чтобы выучить там примерно 300 слов. Кроме того, он изучает румынский по самоучителю.
Нескучный факт.
Вероятно маленького Лёву так сильно били в Здолбунове, что взрослый Лео в Германии уже готов перейти на румынский!
Хотя никто тут его не трогает. Ни как еврея, ни как румына.
Веселый парень, правда?
Чем-то похож на Остапа Бендера. Правда, Остап на румынской границе потерпел фиаско. Но это, кажется, единственная разница между Лео и Остапом.
Лео уже несколько раз говорил мне:
- Боря, напиши про меня рассказ. Я хочу хоть раз быть увековеченным в литературе!
Я отнекивался. Во первых, мои рассказы не вечные. Мои рассказы живут не более 15 минут. Завтра про них никто не вспомнит - как и про меня. Во-вторых, неловко писать голую правду о собственном приятеле. Несмотря на отдельные казусы с его стороны, я к нему отношусь тепло и по-дружески. Так зачем выставлять человека на... сами знаете, на что!
Но он и тут меня доконал. Упросил. Хорошо, я пишу о нем рассказ. Когда Лео его прочитает - перестанет со мной здороваться.
Ну! Как вам это нравится?! После всех этих упрашиваний буду виноват - я!
Ну, ладно.
Я обещал - я делаю.
2.
Быть философом по женщинам - это его любимое хобби.
Про это хобби он вспоминает, как правило, после четвертой бутылки черного швабского пива "Das Schwarze". Это крепкое и дорогое пиво.
Мы встречаемся - то раз в неделю, то раз в три месяца. В студии у Лео. По этому случаю он закупает ящик черного пива и рыбные копченые деликатесы. Я за вечер выпиваю не больше двух бутылок. Деликатесы интересуют меня в первую очередь. Они такие дорогие, что я могу их попробовать только в гостях у Лео.
А сам Лео нажимает на пиво.
Он пьет редко, но метко. Быстро пьянеет. Как раз после четвертой бутылки. Я единственный, кроме его родителей, с кем Лео может разрешить себе общаться на русском. С остальными - только на немецком, почти без акцента. Никто не должен знать, что Лео родился в СССР. Он - в Румынии родился, в Румынии! В детстве был вывезен в Германию, на историческую родину. Что в этом непонятного?
Итак, Лео откупоривает пятую бутылку "Das Schwarze". Он уже раскраснелся. Он уже разговорчив - как ученый попугай.
А я уже наелся деликатесной рыбой так, что нет сил на пиво.
Лео говорит.
Я - слушаю. Мне приятно слушать этого здолбуновского Бендера. Он труслив - но умен. Не зря он в 24 года стал доктором наук. Такое в Германии бывает, но не часто! А что он труслив - ничего страшного! Умные люди всегда трусливы. У них такой принцип: лучше быть живым трусом, чем мертвым героем. Я сам такой, хотя умным сроду не был.
Лео пьет пятую бутылку и говорит:
- Женщины - это загадка природы. Чем они западнее, тем хуже. Недавно я опять был 2 месяца в Америке. По работе. Коренные американки - о, нет, это не фонтан. Они завязаны на успехе. Это их тяготит. Это мешает им стать чокнутыми и распластаться над землей, как птицы с огромными белыми крыльями!
- Ты поэт! - говорю я.
- Поэт, - соглашается он. - Я люблю птиц! Я люблю полет! Я бывал в Америке уже раз пять. Настоящие женщины в Америке - это те, кто приехал туда не так давно. Лет 10-15 назад - максимум.
- Из бывшего Союза?
- Да! - удивился Лео. - Как ты угадал? У меня их было там... приблизительно десять.
Я прокручиваю эту цифру в уме. От цифры 10 убираю единицу. Остается - ноль. У меня такое впечатление, что Лео до сих пор - мальчик. Я ни разу не видел его с женщинами. Не видел на это даже намека! Но я не хочу говорить ему это. Все-таки рыбные деликатесы покупал не я, а он!
Есть суровое правило: чем больше у мужчины было женщин, тем он меньше про это говорит. Вот, например, я. У меня было мало женщин. Так, не больше сотни. Поэтому я так охотно пишу рассказы на женскую тему. А если бы их у меня было (женщин. а не рассказов!) - ну, хотя бы тысяча? Писал бы я про них рассказы? Нет. Ни в коем случае! Мне было бы это - неинтересно!
Но я молчу.
А Лео продолжает:
- Все эти десять женщин были абсолютно великолепны! Самое главное - душевные. Я бы даже сказал так: ЗАдушевные. Я говорил с ними по-английски и представлялся богатым немецким бизнесменом.
- Может, поэтому они и были с тобой такими ЗАдушевными? - деликатно спрашиваю я. Они недавно приехали в Штаты. У них, наверное, туго с деньгами. А богатый бизнесмен из Германии - это хорошее решение денежной проблемы. Особенно если выйти за тебя замуж. Или... я ошибаюсь?
- Это твоя ошибка! - говорит Лео. - Они были со мной так застенчивы! Ни слова о деньгах! Ни слова о подарках! Они сразу приглашали меня к себе домой. Угощали - как сказочного принца. Все лучшее выставляли на стол. А от немок или американок этого - не дождешься. Спасибо, если бутербродами угостят. Да и то - такими тонкими, что на один зуб - не хватает!
Это правда. Лео тут был в гостях у одной немки. Ей 72 года. Лео провел с ней беседу о своей родной Румынии. Вместо ужина была тарелочка с крошечными бутербродами. Лео в тот вечер не успел поужинать и остался голодным.
Вероятно, за последний год - это его единственный контакт с женщинами.
То есть, у женщины в гостях.
Но я - молчу. Зачем возражать, когда человек заканчивает уже шестую бутылку крепкого "Das Schwarze"?
Возражать в таких случаях - это абсолютно бесчеловечно!
А я - не зверь!
3.
После седьмой бутылки Лео неожиданно произносит:
- У меня тут есть одна американка. Студентка, изучает германистику. Такая милая! Прелестная! Женственная! О, это не переґдать русскими словами!
- А как насчет ЗАдушевности?
- Полный порядок! Блеск! такая ЗАдушевная - нет сил это выразить!
- Она... коренная американка?
- Коренная, - кивает Лео. - Коренная! У нее папа - член совета директоров какого-то концерна в Штатах.
- Да, но ты сам только что говорил, что коренные американки - это не фонтан... и так далее!
- Это я говорил?! - потрясенно спрашивает Лео. - Про американок?! Это тебе приснилось. Я люблю - понимаешь? - страстно люблю эту американку!
Восьмую бутылку он выпивает залпом. Его глаза горят. Он - влюблен!
- Это не просто американка, - говорит он. - Это американка еврейского происхождения! А я всегда чувствую себя настоящим евреем! С детства!
- А румыном? - мягко спрашиваю я.
- Что Румыния! Что Германия! Это - короткие остановки на пути в Израиль! Там наша родина! Я мечтаю туда ре-пат-ри-ироваться!
- Когда? - спрашиваю я. - Сегодня?
Лео задумывается. Пьет девятую бутылку. Наконец отвечает:
- Нет, не сегодня. Но, как только выйду тут на пенсию - все, уезжаю в Израиль. Это будет скоро!
- Скоро, - киваю я. - Лет через тридцать. Не раньше.
- Да, - говорит Лео. - Я мог бы уехать туда и сегодня. Но - не хочу мешать Израилю решать палестинский вопрос. Я по натуре - пацифист. Меня там обязательно занесет в ряды пацифистов. Нет, не надо. Я лучше тут подожду. Но я готов ждать и 30, и 50, и 100 лет! Ради Израиля!
Я кое-как сдерживаюсь, чтобы не начать хохотать.
Лео заканчивает бутылку Nr.9 и сразу приступает к десятой бутылке.
- Да! - говорит он. - Я женюсь на этой американке!
- А ты с ней знаком? - начинаю понимать я.
- Пока - нет. Но завтра я с ней познакомлюсь. Она умеет ценить настоящих мужчин. Мне про это уже известно. Она перейдет жить ко мне.
Я киваю.
Он долго молчит. Он допивает бутылку Nr.10. Затем говорит:
- Кстати, ее папа - миллионер. Это будет мой тесть. Дедушка моих детей! Любимый дедушка!
Он уже пьян. Пиво "Das Schhwarze" - это не просто крепкое, не просто старинное, но и коварное пиво. Я укладываю Лео на тахту. Через пять минут философ по женщинам уже спит. Обычная история. А я - ухожу домой.