Аннотация: я твердо знал: завтра утром пойдем с ней на прогулку. Зайдем далеко-далеко, и там поцелуемся. А после обеда я приду к ней в номер – и это будет страстный день безумной любви.
Боря Ройтблат
БИЛЕТЫ НА БРЕГВАДЗЕ
рассказ
1.
Однажды я был в Абхазии.
В доме отдыха.
Тогда там было спокойно. Правда, абхазы не особенно любили грузин. А грузины считали абхазов не особенно первосортными людьми.
Но в целом - ладили.
А мои семейные дела не ладились. Я прилично зарабатывал. Моим рынком было - все подряд: газеты, журналы, радио, телевидение. Халтурил везде, был нарасхват.
Но в семье - дело упорно шло к разводу.
Так часто бывает в молодых семьях: когда не шибко умный муж начинает принимать жену за товарища по фронтовому окопу. Перепутал-с, так сказать. Рожденный через годы после войны вдруг ощутил себя фронтовиком.
А женщины - нет, женщины почему-то не хотят быть товарищами по окопу. У них, у женщин, почему-то есть желание быть женщинами.
Прелестными.
Желанными.
Всегда.
Без пауз.
Тогда, в Абхазии, вдруг я ощутил себя свободным человеком. Вы представляете, что это такое?
Не надо бегать по интервью. Не надо ни выискивать, ни поддакивать. Не надо сидеть за машинкой, у которой вечно западает какая-то буква. Не надо делать оргазмы начальственным дамам.
И - самое главное: не надо делать вид, будто ты не замечаешь, что жена тебе изменяет. И не надо себя успокаивать мыслью, что ты и сам хорош. Если тебе это можно, то почему жене это - нельзя?!
Не надо - ничего.
Свобода!
Свобода от всего - плюс Абхазия, весна и волны Черного моря!
Не пора ли серьезно влюбиться на две недели?! Не пора ли завести красивый курортный роман с элегантной мадам из Владивостока?
Я не из тех, кто откладывает пасмурное сегодня на светлое завтра. Днем прибыл в дом отдыха, а вечером уже пошел на танцы. При полном параде: джинсы, модный пуловер, ля-ля-ля, совсем столичный мальчик.
Мною хозяйничала твердая мысль: а идет оно все подальше!
2.
Ну, танцуем.
Билеты за 50 копеек, даешь рубль, забудь про сдачу. Это Кавказ, а не Амстердам. Четыре усатых пижона стоят на сцене и сердито подделываются под "Битлз" с "Орэрой". Грудастая доярка из-под Мелитополя игриво отбивается от упорного местного грузина (а может быть абхаза, кто их разберет, они все похожи!). Самых красивых дам вчерашнего заезда уже успели охомутать местные красавцы с огненными взорами.
На три метра - не подходи, зарэжут!
Хоть бери жалобную книгу! Хоть пиши обиженную жалобу: "Па-а-чэму мэстных пускают на танцы для приэзжих курортных людэй?!"
А где справедливость?
А где любовь до гроба?
Обманули мальчика! Не туда путевку дали! И что мне было делать? Смотреть на пейзаж? Играть в домино? Кушать мандарины?
Я горько думал: может, объявить себя женщиной? Тогда усатые джигиты будут водить меня по ресторанам, страстно ласкать. А на прощание подарят чемодан мандаринов!
Но нет, женщиной быть трудно. От этих джигитов можно еще и забеременеть, они такие. Поэтому лучше я буду тут одиноким Борей, чем беременной Барбарой.
Я уже думал уходить. Прийти в комнату, лечь спать. Но вдруг на поле битвы появилась роскошная блондинка. К ней сразу бросились три жгучих брюнета. Но она отстранила их - ледяным движением улыбки.
Она шла ко мне.
- Здравствуйте, - нежно сказала она. - Я увидела вас еще днем, когда вы шли с чемоданом. А потом из окна видела, как вы пошли на танцы. Вы меня не помните?
- Извиняюсь, - оцепенел я. - Нет.
- Год назад мы познакомились на пересадке в Казатине. Помните этот огромный старинный вокзал? Шел дождь, но было уже тепло, и мы прогуливались под старинным навесом. Вы журналист, правда ведь? Вы Боря, рассказывали мне, что хотите написать детскую книжку.
- А-а-а, - сказал я.
Мое "а-а-а" ничего не означало. Но я усиленно напряг память и вспомнил!
- Это было ночью? - сказал я. - Да, конечно. Помню. Вы возвращались в Москву, а я ехал в Кишинев.
- Да-да! Вы написали детскую книжку?
- Написал. Но не книжку, а только рукопись, которую пока никто не захотел издавать.
- Жаль, - сказала. - Но ничего, все еще впереди. А я удрала сюда от мужа.
- Он вам надоел? - с пониманием спросил я.
- Пока нет. Но он слишком влюблен в меня. И я решила отдохнуть от его слишком большой любви. А как поживает ваша супруга? Помнится, вы говорили, что женаты.
- О, она так сильно любит меня! - сказал я. - Так сильно любит, что я даже немножко устал. И я удрал сюда, чтобы тихо-тихо отдохнуть - и романтически думать о наших с ней пламенных чувствах.
- Я рада, что вы счастливы, - умиротворенно произнесла она. - Я приехала сюда вчера вечером. Тут невозможно выйти на улицу без мужчины. Эти местные кидаются на меня, как на шоколадный торт. Утром ездила автобусом в Сухуми - но там еще хуже.
- Вы блондинка, - сказал я. - Они обожают блондинок. Потанцуем?
Ну, потанцевали.
Потом опять потанцевали. Усатые люди ходили вокруг нас и клацали зубами. Я был уверен, что женщины всегда врут. Ясно, что муж ей надоел. Она сказала, что номер у нее одноместный. Я хищно приготовился к безумной ночи любви: на кровати, на столе, на шкафу - где угодно.
Но после десятого-пятнадцатого танца он попросила меня проводить ее до корпуса. У дверей она подарила мне воздушный поцелуй. Мой намек на безумную ночь ушел в море и эмигрировал в Турцию.
3.
Да.
Это была трагедия. Но я твердо знал: завтра утром пойдем с ней на прогулку. Зайдем далеко-далеко, и там поцелуемся. А после обеда я приду к ней в номер - и это будет страстный день безумной любви.
Но прошло три дня. Мы гуляли по берегу моря. Вода была еще холодной, никто не купался. Дама рассказывала мне о своей любви к большой литературе. Читала наизусть стихи всех классиков подряд. У меня болела голова. Я не такой супермен, чтобы выслушивать так много стихов. Я простой человек: три стиха - и в постель.
Но как остановить эту роскошную блондинку, если она знает все стихи всех народов мира?!
По вечерам - ходил с ней на танцы. Она танцевала только со мной. Усатые джигиты клацали зубами:
- Ка-а-кой жэнщин! Жэнщин, пачэму с этим идиотом танцуэшь? Пачэму нэ с харошими мущинами?
Джигиты - завидовали мне. Они думали, что у меня с ней горячая любовь. А я себе - не завидовал. Скромно спал в своем номере под храп соседа.
На четвертый день, после обеда, она сказала:
- Случайно узнала, что в Сухуми сегодня будет концерт Нани Брегвадзе. Вы любите Брегвадзе?
- Очень. Она прелестна. Я в полном восторге от ее внешней гордой сдержанности, за которой стоит огромная страсть.
- Так поедем в Сухуми? - сказала она.
4.
Мы поехали в Сухуми.
Нашли концертный зал. Касса была закрыта. На кассе висела табличка: "Билетов нет".
- Ничего, - сказал я. - Не проблема. У меня удостоверение Союза журналистов. Сейчас пойду к директору, и он сделает мне два билета.
- Вы герой! - с восхищением сказала дама. - Настоящий рыцарь!
Теперь бы это прозвучало - как настоящий полковник. Очень жаль, что я не заметил иронии.
Я пошел со служебного хода к директору. Тот был - усатый, смуглый, настоящий полковник. Он взял мой билет Союза журналистов. Повертел в руках - и горько вздохнул:
- Рад бы помочь, весь к услугам народа, но - нэт билетов. У нас Нани любят больше, чем тбилисское "Динамо"!
Он поднял палец вверх. Я посмотрел наверх. Но там был только потолок с люстрой.
- А на приставных стульях? - со знанием дела и напористо спросил я.
- Нэт стульев, - печально ответил он. - Много стульев - будет пожар, меня посадят, всэх посадят, зал сгорит.
- Пятьдесят рублей! - гордо сказал я.
Он тяжело вздохнул. Так вздыхает профессор, который беседует с первоклассником о проблемах квантовой механики.
- Хоть миллион! - сказал он. - Взяток нэ бэру, Шеварднадзе сидит в Тбилиси и всех сажает.
Я открыл рот, чтобы еще что-то сказать. Я забыл, что при моих деньгах здесь трудно разговаривать даже с дворником. А билеты тогда стоили, кстати, по 2-3 рубля за штуку. Я раскрыл рот - но директор уже вежливо открыл дверь. И показал рукой:
- Очень сожалею. Всего хорошего!
Спасибо, что по шее не дал!
Я вернулся к даме - весь в блеске опозоренности. Но я не хотел сдаваться. У входа публика уже собиралась. Я стал спрашивать лишний билетик. Все отказывали. Но на меня сочувственно смотрел молодой щеголь, у него красиво блестели глаза. Я понял: это фарцовщик.
- Два билета, дорогой кацо! - прошептал я ему на ушко.
- Нэту! - сочувственно ответил он.
Ну?! Куда я попал?! Если даже у фарцовщика - нет билетов! Поэтому я сказал ему:
- Сто! Хоть один билет, а я залезу через дымоход!
- Тысяча, - с улыбкой ответил он.
- Кацо, ты в своем уме?! Это в 500 раз больше цены билета! У меня тысячи - нет!
- А у меня - билетов нэт! - радостно ответил он. - Есть два билета, но мой девушэк придет. Она учится в Сухуми. А я 70 километров сюда ехал, с 5 утра в очереди стоял!
Я стал через толпу протискиваться назад - к московской даме. Протиснулся.
И что же?!
5.
Нет, вы неправы.
Она не убежала от моего позора. Она стояла на месте. И к ней, с другой стороны, уверенно протиснулся модно одетый мужчина. Мы столкнулись - нос к носу.
- А, приветик! - сказал он ей. - Я уже был в доме отдыха. Но мне сказали, что ты поехала на концерт Брегвадзе. Пришлось опять брать такси, еле успел.
- Познакомься! - сказала она. - Это Боря, мой рыцарь, он член Союза журналистов СССР. Я тебе говорила о нем по телефону.
- Рад! - сказал он мне и пожал руку. - Что, переспать с ней так и не удалось?
- Увы, - честно ответил я. - Но у нас и разговоров не было на эту тему. А вы кто?
- Муж этой чокнутой особы. Не удивляюсь. Еще никому с ней не удалось переспать, кроме одного меня. Так, дети, начинаем выяснять проблемы. В чем суть? Билетов нет? Момент!
И он тут же быстрым шагом направился к служебному ходу.
- Сейчас он будут говорить с директором, - с мстительной надеждой произнес я.
- Вообще-то, он спецкор газеты "Известия", - сказала дама. - До сих пор ему еще никто не отказывал. Боря, да вы не волнуйтесь! Утрите пот с лица. Билеты - будут!
- Я не знал, что он... спецкор "Известий", - пробормотал я. - Вы мне сказали только о его большой влюбленности. Без указания профессии.
- Вот, примчался! - засмеялась она. - Не утерпел. Бросил детей на тещу. Ну что мне с ним делать? Когда он исчезает в командировку, я стоически это терплю. Но как только я, в кои-то веки, куда-то еду - он бросает все и мчится меня догонять!
- А вы кто? - спросил я. - Председатель Совета Министров? Секретарь Союза писателей СССР?
- Бо-о-ря! - с укоризной сказала она. - За четыре дня своего безукоризненного джентльменства вы так и не удосужились у меня спросить - кто я. Отвечаю: работаю редактором в книжном издательстве. К сожалению, не в "Советской литературе". Но я постараюсь что-то сделать для вас.
Я опять раскрыл рот. Но тут вернулся этот модно одетый спецкор. С билетами в руках.
- Боря, извините, только два билета, - сказал он. - И только в начальственную ложу. Других билетов - нэт. Но вы опытный журналист, зачем вам концерт Брегвадзе? Действуйте напрямую: возьмите интервью у нее! А если хотите - подождите на улице, и после концерта мы вместе пойдем с ней в ресторан. Нани - моя знакомая, поэтому в ресторане вы сможете взять у нее в непринужденной обстановке интервью. Хотите?
О, как я был глуп! Как бурлил во мне гонор провинциального балбеса! Почему я не согласился?!
- Спасибо, но я не готов к интервью с Брегвадзе, - гордо ответил я. - Желаю вам приятно провести вечер.
И - ушел.
Зачем я выпендрился? Ведь я уже хорошо знал: билеты в ложу для особ, как правило, забронированы. Если кто-то из особ в последний момент отказывается, эти билеты кому попало - не дают! Никому - кроме других особ! А я в число особ - не входил. Что он должен был сделать? Отдать второй билет мне - чтобы я пошел на концерт с его женой?! И чтобы он сам - ждал нас на улице?!
Ох!
Проворонил вечер в ресторане - в компании с изумительной Нани Брегвадзе!
6.
Утром, в столовой дома отдыха, официантка дала мне маленький розовый конвертик. В нем была записка:
"Боренька, солнышко Вы мое джентльменское, пишу Вам на рассвете, этот чокнутый увозит меня назад в Москву. Оставляю Вам свой адрес, обязательно пришлите мне свою детскую рукопись. У меня есть приятели в издательстве "Детская литература", постараюсь что-то сделать. И еще - мой ласковый совет Вам, Боренька, у Вас удивительно добрая душа. Но почему же Вы только сексуально воспринимаете женщин? Не надо так, это Вам совсем не идет. Целую Вас нежно в щечку!"
Мне стало неловко. Я вяло позавтракал.
Все остальные дни в доме отдыха я провел в биллиардной. Проиграл рублей пятьдесят - зато научился уверенно загонять шары в лузу.
7.
Конечно, я отправил ей рукопись. Это были рассказы для маленькой детской книжки. Быстро получил ответ:
"Боренька, солнышко, меня огорчила Ваша рукопись. Возвращаю Вам ее с этим письмом. Не стала даже показывать ее в издательстве. Я уверена, что Вы отличный журналист, но писатель из Вас - никудышный. Не огорчайтесь. Буду рада, если Вы заедете к нам в гости. Спасибо Вам за 4 душевных дня в Абхазии. Нежно целую Вас в щечку."
Она была, пожалуй, не совсем права. Эти рассказы публиковались в СССР на нескольких языках. В журналах для детей. Потом в английском переводе - в США, а в немецком переводе - на радио в ФРГ.
Но в остальном - она была полностью права. Я перестал быть диким басурманом. Научился (надеюсь - да, научился!) относиться к женщинам уважительно. Спасибо ей! И еще я понял: в отношениях с умными женщинами - всегда буду терпеть фиаско.