Ройтблат Боря: другие произведения.

Довлатовский Вечер

Сервер "Заграница": [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Помощь]
  • Оставить комментарий
  • © Copyright Ройтблат Боря
  • Обновлено: 17/02/2009. 21k. Статистика.
  • Рассказ: Германия
  •  Ваша оценка:
  • Аннотация:
    – Кто еще мог так написать про несчастного зэка? Только он. – Ты не читала этот рассказ.– Ничего, когда-нибудь прочитаю


  • Боря РОЙТБЛАТ

    ДОВЛАТОВСКИЙ ВЕЧЕР В "ПЕГАСЕ"

    рассказ

       1.
       Началось это - с операции.
       В Таллинне.
       Я был курсантом 3 курса морского училища. На практике я надорвался. В портовой больнице мне сделали операцию. Получились два шва. Эти швы начали дико болеть уже через несколько часов после операции. Я скрежетал зубами.
       Нажал кнопку на стенке.
       Пришла хрупкая медсестра. У нее были огромные синие глаза. Голос - как у колокольчика.
       - Что, морячок? - спросила она. - Очень болит? Ну, ладно, тебе разрешили морфий. Потерпи, сейчас приду.
       Она принесла шприц. Сделала мне укол.
       - Теперь станет лучше, - сказала она.
       Морфий растекался по моему телу - как сон после бурной ночи. Боль ушла. Я ощутил прилив счастья. Я плавал в каких-то мечтах, похожих на кипарисы. Мне было тепло и радостно.
       Но морфий - не вечен. Он ушел, и опять пришла страшная боль.
       Опять пришла та медсестра, с голосом, как у колокольчика. Сделала мне укол морфия.
       И я опять провалился - в счастье.
       Мне еще пару дней делали эти уколы. Боли уже начали проходить. Но я - мечтал о морфии. Я был глуп - как заяц, который бежит в лучах автомобильных фар. Нет, чтобы свернуть в поле или в лес. Бежит и бежит, глупый.
       Ночью я нажал на кнопку.
       Пришла та самая медсестра. Как раз это так выпало - на ее очередное дежурство.
       - Кольни, - попросил я.
       - Не кольну, - сказала она. - Тебе больше нельзя, а то наркоманом станешь. Морфинистом.
       - Да не стану! - заупрямился я. - Кольни, моя беззаветная!
       Она тихо засмеялась. Но отрицательно покачала головой:
       - Нет, морячок. Таблетку димедрола дам - и уснешь. Ты слабенький сейчас, тебе одной таблетки хватит.
       - Сколько тебе лет? - спросил я.
       - Девятнадцать.
       - Ты коренная таллиннка?
       - Да.
       - Знаешь эстонский?
       - Да. И финский знаю.
       - Ты похожа на лепесток цветка, - сказал я. - Кольни последний разок - и больше просить не буду.
       - Нет! - повторила она. - Сейчас принесу тебе димедрол. Уснешь через 10 минут.
       Откровенно скажу: благодаря ей - я не стал наркоманом. Больше никогда не имел интереса к наркотикам. Она сидела на краю моей койки и тихо рассказывала, как это ужасно - быть наркоманом. В мою душу залез холодный ужас.
       - Не буду, - сказал я.
       - Ну, спи, - она погладила меня по руке. - Что-то димедрол на тебя медленно действует.
       - Влюбился, - сказал я. - Через месяц - пойдешь со мной на танцы?
       - Не пойду.
       - А что так? У тебя есть кавалер?
       - Не спрашивай. Не скажу. Спи, морячок.
       И она ушла.
      
       2.
       Я выписался из больницы - и забыл про ту медсестру.
       Вспомнил про нее, когда уже был газетным репортером. Так, случайно вспомнил. Захотел услышать ее голос маленького колокольчика. Она действительно была похожа на лепесток цветка!
       Я пришел в портовую больницу. Угадал: она была на дежурстве. С утра.
       - Сходим вечером в кино? - спросил я.
       - Не сходим! - ответил мне колокольчик.
       - Сходим! Буду тебя ждать в шесть вечера у кинотеатра "Космос". При двух билетах в кармане. Буду ждать - пока не придешь.
       - Не приду! - клятвенно заверила она.
       Ну, и что вы думаете? Я ждал ее у кинотеатра полтора часа! Вы думаете, я был влюблен в нее? Нет. Она мне была просто приятна. Это очень приятно - разговаривать с колокольчиком.
       Зачем я стоял там полтора часа? Не из принципа. Мне просто некуда было пойти в тот вечер. Я не хотел возвращаться в свою унылую комнату. Комната была рядом - за Детским стадионом. А что в комнате? Койка, стол, стул и обшарпанный шкаф. Зачем туда спешить? Лучше стоять у кинотеатра - и смотреть на трамваи. Вот почему я стоял там полтора часа.
       И она - пришла!
       - Как тебе не стыдно! - сказала она. - Неужели так бы и стоял до ночи?
       - До утра! - ответил я. - Слушай, Колокольчик, билеты в кино пропали. Куда пойдем? Хочешь в кафе "Пегас"?
       - Не хочу. Я в трамвае мимо проезжала. Увидела тебя - и решила выйти, сказать, чтобы ты больше меня не ждал.
       - Но, Колокольчик, у меня сегодня свободный вечер! Завтра уезжаю в командировку - в Тарту. Почему бы нам не пойти в "Пегас"? Я люблю это кафе. В детстве, на улице Дзержинского, меня прозвали "Пегас Ройтблат". Мне это нравилось! Я не знал, что Пегас - это лошадь. А потом узнал, что это - творческая лошадь. Если хочешь - называй меня Пегасом!
       - Ну, ладно, - сказала она. - Зайдем на полчаса в "Пегас".
       В "Пегасе" мы сели за столик у окна. Я заказал кофе и сухое вино.
       - А ты что, в море не ходишь? - спросила она.
       - Нет, я сейчас в газете. Репортер.
       - Ты? - удивилась она. - Журналист? А я раньше думала, что журналисты - это умные люди!
       - Нет, это дураки, - сказал я. - Дешевки. Выпендрежники. Там только два нормальных человека есть: моя шефиня Гати и Довлатов. Гати - меня всегда ругает, но терпит. А Довлатов - не ругает, не хвалит, но тоже терпит.
       - А кто такой Довлатов? - спросила. - Вот фамилию Гати - помню. Где-то читала. А про Довлатова - даже не слышала.
       - О, это классный репортер! - сказал я. - Он даже рассказы пишет. С ним на днях сам Борис Полевой, редактор "Юности", по телефону разговаривал. Я лично позвал Довлатова к телефону. В принципе, я тоже пробую писать рассказы. Но мне Борис Полевой почему-то не звонит. Недавно я показал Довлатову свой рассказ. Он прочитал и сказал: "Говно!"
       - Не ругайся! - сказала она.
       - Нет, я только процитировал! Но я так и не понял, кто именно на букву гэ: я - или мой рассказ? Вероятно, оба. Но я сейчас пишу новый рассказ. Напишу - опять покажу Довлатову. Может, на этот раз он меня с буквы гэ пошлет на другие три буквы - но я надеюсь все-таки, что не пошлет.
       - А может, он ошибается? - сказала она. - Может, он сам на букву гэ?
       - Кто? Довлатов?! Ну, ты меня убила! Он мне такие лекции выдает, что я - на ушах стою!
       - А сколько тебе лет? - спросила она.
       - Двадцать.
       - А где ты встречал Новый год?
       - В поезде Таллинн - Москва. Вагон был почти пуст. Но меня позвала к себе в купе пара молодоженов. Мы пили шампанское.
       - Все у тебя не так, - укоризненно сказал она. - Потому теперь и мыкаешься по командировкам. А надо - на месте жить и на месте работать. Непутевый ты! Я еще в больнице это заметила. Ну, зачем ты пишешь рассказы? Кто тебя напечатает - с такой фамилией? Тратишь время попусту! Ты бы лучше фарцовщиком стал, квартиру купил бы, машину. У тебя нос хитрый, у тебя это получилось бы.
       - А ты - фарцуешь? - спросил я.
       - Конечно! Пока не ахти что, по 500-600 рэ в месяц. Но это потому, что я - не хитрая. Была бы хитрой - по 5 кусков за месяц имела бы.
       - Колокольчик, возьми меня в долю, - сказал я. - У меня еле-еле 250 за месяц получается. Да и то - не всегда! Возьми меня в долю!
       - Не возьму, - отрезала она. - Я сам в этой доле на птичьих правах. Думаешь, так просто клиентов находить? Вся в мыле!
       - Может, в ментовку на тебя настучать? - задумчиво сказал я. - Тебя поймают, арестуют и посадят. А мне за это - грамоту дадут от ОБХСС.
       - Не пугай! - засмеялась она. - Никуда ты не настучишь. Я в людях разбираюсь: ты, например, не на букву гэ, как тебя этот назвал... как его?
       - Довлатов.
       - Ну, Довлатов так Довлатов. И ментовки я не боюсь. Таких, как я, в Таллинне полгорода. У тебя же моряков знакомых много, почему бы тебе свое дело не развернуть?
       - Хотел бы, но не знаю - как!
       - С мелочевки начни. Возьми у моряка товара на сотню, продай за 150, и дело пойдет. На кой черт сдалась тебе эта газета? Зачем тебе быть журналистом в стране дураков? Лучше финский подзубри, с финнами дела можно делать. Только на волюту не лезь, а то с гэбэшниками дело заимеешь, потом от них не открутишься: посадят! А по фарце - жить можно. Не Довлатова какого-то слушать надо, а умных людей.
       - Но и Довлатов - не дурак вроде бы! - возразил я.
       - Не дурак? - усомнилась она. - Тогда - зачем он рассказики пишет? Но если ты уверен, что он умный - закрути с ним дело! Что вам обоим на 250 рэ жить? На такие деньги надо во Пскове жить, а не в Таллинне. Сколько этому Довлатову лет?
       - Кажется, тридцать два.
       - Грамотный?
       - Пишет без ошибок.
       - Да я тебя не о том спрашиваю! - сердито сказала она. - Я спрашиваю: голова у него - грамотная? Соображает?
       - Ну!
       - Вот и скажи ему: "Товарищ Довлатов, бабки хочешь иметь?" Что он тебе ответит?
       - Ответит: "Конечно, хочу!"
       - Правильно! - сказала она. - У него знакомых в Таллинне много?
       - Уйма! - согласился я. - А в Ленинграде - еще больше!
       - Понял, как надо? - спросила она. - Ты здесь товары доставай, а он - пускай в Питер их возит. В Питере лохов раз в десять больше, чем в Таллинне. Там лох на лохе сидит и лохом погоняет!
       - А кто это - лохи? - не понял я.
       - Дураки, - сказала она. - Особенно деревенщина в общагах. Они там на кидуху кидаются - как звери!
       - А что это - кидуха? - опять не понял я.
       - Моднятина, - объяснила она. - А так - ты лох неодетый, и твой... этот, как его, опять забыла?
       - Довлатов?
       - Тоже лох. Как он хоть выглядит? Прикинутый в смысле кидухи?
       - Нет, - покачал я головой. - Старый твидовый пиджак и штаны со свалки.
       - Ну вот! - с удовлетворением сказала она. - Я так и думала! Возьми мне еще винца. Так и быть, сделаю тебя человеком!
      
       3.
       Я заказал еще вина. Ей, не себе. Она нравилась мне все больше. Миниатюрная, глазастая, темпераментная! Меня закрутило от желания переспать с ней, а заодно и жениться - и стать фарцовщиком! Она, Довлатов и я - чем не святая троица буйной коммерции!
       Увы, она словно отгадала мои мысли.
       - Булочка, не смотри на меня так, - сказала она. - Я тебе не торт. Спать с тобой - не буду. Но если дело раскрутишь - пригласи в долю.
       - Тогда и переспим? - с надеждой спросил я.
       - Может быть.
       - Слушай, Колокольчик, - сказал я. - А ты сама что-то не очень прикинутая в смысле кидухи! Простенько одета - как на похоронах. Почему так?
       - А зачем это мне? - спросила она. - Мне сейчас хата нужна, а не кидуха. Я со стариками живу, а мои старики - тоже лохи. Кто мне хату сделает, если не я сама? На зарплату медсестры мне хату сделать, что ли? Так я и шалаш не построю. Замуж выйти - а за кого?
       - За фарцу, например.
       - Ну-у! - она улыбнулась. - У фарцы - семь невест на неделе. Как надежные мужики - все они на букву гэ. Сплю с ними иногда, но только ради трудовых успехов и соцобязательств. Одного на днях взяли - потому что с фарцы прыгнул на валюту. Другой - в больнице лежит с переломленными ребрами: потому что неправильно крутил дела.
       - А моряки? У тебя их в портовой больнице - больше, чем надо?
       - Эти, из нашей портовки? Клеются ко мне по сто раз в день, от матросиков до капитанов с обручальными кольцами. А что это за мужья? Что это за муж, которого никогда дома нет! Мне - другой нужен: чтобы рядом был, чтобы гвоздь в стенку забил, чтобы детей любил и не пил. А эти - все на букву гэ! Единственная польза от них, что парфюм дарят, а иногда кидуху, я потом это сдаю на хороших условиях.
       - Возьми меня! - честно сказал я. - Даю слово: я тебе всю стену гвоздями заколочу! Верным буду - как могильная плита. Пить не буду. Мы с тобой кидуху будем доставать, а Довлатов будет возить ее в Питер. Жить будем - как райские птички! Колокольчик, я в тебя почти влюблен!
       Она молча допила вино. Аккуратно вытерла губы салфеткой. И тихо произнесла:
       - Влюбляться надо - не почти. Влюбляться надо - полностью.
       Я помолчал.
       - Вина еще хочешь? - спросил я.
       Она равнодушно покачала головой.
       - У меня друг был, - сказала она. - Два месяца назад разбился на мотоцикле. Где мне теперь другого такого найти? Где?
       - Он тоже фарцевал?
       - Нет. Инженер, 28 лет ему было. Иногда подрабатывал как автослесарь, если заказы были. Фарцовку - не любил. Я старалась, как могла, на хату заработать, у него-то комната только была в гостинке. Я полтора года бабки делала, а что мне теперь с ними делать? А мне самой - что делать? Разве что - повеситься.
       - Ну, повеситься! - сказал я. - В жизни разное бывает. Встретишь еще большую любовь.
       - Не встречу. Другого такого нет и не будет. Я все свои бабки хотела его старикам отдать - но разве это им поможет? Я теперь кидуху кручу не для бабок, а чтобы чем-то быть занятой... и забыться. Сегодня после работы у одной парикмахерши была с товаром, поимела на этом девять червонцев. Но у меня товар не часто бывает, не очень-то мне везет, с мелкотой вожусь, да и у этих - носы гордые! Мне бы только чем-то заниматься после портовки, а чем - не знаю! Может, винца еще взять?
       Она позвала официантку:
       - Еще по фужеру. И - счет, пожалуйста. Я плачу.
       - Так ведь я тебя приглашал!
       - Не зуди! - сказала она.
       Она расплатилась. Мы опять стали пить сухое вино. Надо сказать, я не любитель вина. Мне больше пиво идет. А Довлатову, кажется, все шло: что вино, что водка... и так далее. Недели за две до этого он тут, в "Пегасе", у меня на глазах выпил за полчаса 5 бутылок "Рислинга". Мы были тут с ним вдвоем, и я изумленно спросил: "Сережа, куда в тебя столько лезет этой кислятины?" "У них тут сегодня водки нет", - равнодушно ответил он.
       Она молча пила вино. Вдруг - спросила:
       - А про что пишет рассказы этот... как его?
       - Довлатов?
       - Да.
       - Он мен давал как-то почитать два своих рассказа. Это про лагерь было. Он там служил солдатом во внутренних войсках.
       - Краснопогонник? Ну, и как рассказы?
       - Сильно, - сказал я. - Слишком сильно. Вряд ли это когда-нибудь напечатают. Вот, например, один рассказ: как зэк отрубил себе топором руку. За то, что солдаты накануне свиданки изнасиловали на КПП его жену.
       - Сильно! - сказала она. - Конечно, не напечатают. Страна дураков - что с нее взять? И он такие рассказы пишет?
       - Пишет. Но я только два читал. Больше ничего. Он меня всерьез - не принимает. Я для него - так, пацан. Хотя иногда бывает со мной серьезным. Иногда. Но я этого человека уже никогда не смогу забыть. Это мое счастье - что я работаю с ним в одном кабинете. Конечно, я мало понимаю в литературе... но таких рассказов я еще ни разу не читал. Куда мне до него! Он любит Кафку и Белля, а я даже не знаю, кто это!
       - Я тоже, - сказала она. - Но я Льва Толстого читала. Все тома из библиотеки, один за другим, когда время было свободное.
       - Что, и письма Толстого тоже?!
       - И письма, - сказала она. - Все до одного. Я его года три читала, пока училась на медсестру.
       Она помолчала.
       - А между прочим, - сказала она, - этот, как его, Давлатов кидуху в Питер возить не будет.
       - А если ему бабки будут нужны?
       - Не будет! - повторила она. - Если он такой рассказ про зэка написал - значит, не будет возить кидуху. Мой, например, готов был калымить хоть грузчиком, но кидуху - терпеть не мог. Особенно самопальную. У него какая-то особенная совесть была: пахать - да, кидуха - нет. А почему я другая? Почему?
       - Ты... немножечко опьянела, - сказал я.
       - Нет, я не пьяница, - возразила она. - С ним, бывало, пила: бутылку "Алиготэ" или "Рислинга" на двоих. От этого опьянеть-то невозможно! А теперь что-то тянет меня на эту пакость. Тебе что, сухарь - не идет? Ну, да ладно!
       Она заказала еще бутылку вина. Сразу расплатилась. Залпом выпила один фужер.
       - Налей мне второй, - сказала она.
       - Колокольчик, тебе так много не надо. Ты быстро пьянеешь. Тебе завтра утром в портовку на дежурство!
       - Не зуди! - сказала она. - Налей! Вот, молодец! Отвезешь меня на такси, за мой счет. Я, вообще-то, привыкла гонять с ним на мотоцикле "Ява". Но - нет ни его, ни мотоцикла. Э, слушай, морячок! Я на будущей неделе с утра свободна. Ты из Тарту вернешься уже? Хорошо. Дай мне поглазеть на этого твоего Довлатова.
       - С чего это вдруг? - сказал я. - Ты что, переспать с ним решила? У него тут жена Тамара! И пьет он, кстати, нерегулярно, а только в период запоя.
       - Не зуди! - повторила она. - Что ты песни поешь про супружескую верность? Какая Тамара? Человек такое написал про зэка - а я только хочу на него поглазеть. Давай, давай, морячок! Не скупись!
       Я поразмыслил. Что за странности у нее! С чего это вдруг ей сдался Довлатов? Она просто пьяная... уж очень быстро пьянеет от слабых сухих вин. Назову ей срок, она это наверняка забудет. Зачем ей Довлатов? Вот, взбрело ей в голову!
       - Давай-давай, морячок! - повторила она. - Не скупись!
       - Понедельник, час дня, - сказал я. - Дом печати, шестой этаж, газета "Советская Эстония", отдел новостей. Запомнила?
       - Да, - сказала она. - Но в такси - чтоб не смел ко мне приставать! Я не такая пьяная, как ты думаешь!
       Она заказала еще бутылку вина. Сама и выпила. Она была - совершенно пьяная. Как можно так опьянеть от сухаря? Неизвестно. Я отвез ее домой. У двери она сказала:
       - Понедельник. Час дня. Шестой этаж.
      
       4.
       Она - пришла.
       В понедельник. В час дня. На всякий случай я ждал у лифта.
       - Не скандаль, - попросил я. - Он за столом посредине, спиной к окну. Высокого роста, огромный, в сером твидовом пиджаке. Сделай вид, что ты пришла ко мне.
       Мы вошли в кабинет. Я усадил ее на диван. Подумал - и сел рядом. Довлатов курил и смотрел на нее.
       - Очаровательная девушка, - сказал он. - Вы хотите писать в газету?
       - Нет.
       - Правильно, - сказал он. - Зачем портить свои нервы ради этой глупости.
       - Зачем вы пишите рассказы? - спросила она.
       - Просто так. Иначе - не получается.
       - Ну, я пойду, - сказала она. - Всего хорошего.
       Я проводил ее до лифта.
       - Ну как, довольна? - спросил я. - Кто он? Лох?
       - Нет. Не приходи больше ко мне. Может, увидимся как-нибудь в городе. Чао, морячок!
       ...Я увидел ее на улице через восемь, а может, через десть лет. Вероятно, был 1982-й, а может, 1983-й год. Она подошла ко мне.
       - Как дела, Колокольчик? - спросил я. - У тебя обручальное кольцо. Ты счастлива?
       - Посредине, - сказала она. - А кстати, где Довлатов? Он давно исчез.
       - Он в Америке.
       - Сам уехал?
       - Выгнали.
       - Сволочи, - сказала она. - Кто еще мог так написать про несчастного зэка? Только он.
       - Ты не читала этот рассказ.
       - Ничего, когда-нибудь прочитаю. Как твои дела, морячок?
       - Вышел замуж. На днях разведусь.
       - Лох, - сказала она. - Тебе в Америку надо, а не тут штаны просиживать. Ну, бывай!
       Она ушла.
       Чертовка, подумал я.
       Но она - запомнилась мне. Как и тот странный, давний наш с ней довлатовский вечер в "Пегасе".
       Довлатова там - не было.
       Но вот вечер был - довлатовским.

    г. Штутгарт, Германия

  • Оставить комментарий
  • © Copyright Ройтблат Боря
  • Обновлено: 17/02/2009. 21k. Статистика.
  • Рассказ: Германия
  •  Ваша оценка:

    Связаться с программистом сайта
    "Заграница"
    Путевые заметки
    Это наша кнопка