Аннотация: В Москву по почте шло море рукописей. Один в дребедень пьяный критик изливал мне душу в ресторане ћПрагаЋ. Он сказал, что при Брежневе имел на одних рецензиях по 1000-1200 рублей в месяц
Боря РОЙТБЛАТ
ДУЭЛЬ
рассказ
1.
Однажды у меня была дуэль.
С одним литературным критиком из Москвы.
Я тогда сидел в Таллинне и строчил на машинке детские книжки. Точнее сказать - я строчил не книжки, а рукописи. Но из них должны были получаться книжки.
Детские книжки хороши тем, что их не надо писать долго. Это не роман для взрослых на 700 страниц. Для детской книжки может хватить и 20-30 страниц. А бывает, что и меньше. Но я строчил каждую рукопись по 50-60 страниц. На всякий случай.
Чем еще хороши детские книжки? Тем, что за один год можно стать автором десяти книг. А через 10 лет можно гордо сказать - как бы между прочим: "Я автор ста книг!" И публика ахнет - и лопнет от зависти!
По несерьезности своего характера я сам похож на ребенка. Поэтому так охотно взялся за детскую прозу.
Но при этом - не забывал про меркантильность. Детские книжки выходили в СССР миллионными тиражами. За это хорошо платили. А я - никогда не против хорошо заработать. Кроме того, это был шанс уйти от газетной поденщины по 5 рублей за страницу репортажа.
Поэтому - я строчил и строчил!
А в Москве сидел один критик. Как его звали - не помню, но это мелочи. И мы знали друг про друга, что мы оба - евреи. Так что обижаться на его антисемитизм я никак не мог.
2.
Свою первую детскую повесть я отправил в Москву. Стал ждать ответа и привета.
Это была повесть про мальчика, сына моряка. Голова этого 9-летнено мальчика была переполнена мыслями о сексе. Всем знакомым девочкам он залезал под платья. За это девочки прозвали его Контрабандистом. Они были против. Но нельзя сказать, что совсем против. А некоторые были даже совсем не против. Хотя и взвизгивали от возмущения.
Мне казалось, что я пишу революцию мировой детской литературы. Наивно думал, что это кто-то согласится печатать. По уму - я был не умнее собственного героя. А может, еще глупее.
Время тогда было - аховое. Генсеки ЦК КПСС умирали один за другим. Сегодня объявляют имя нового генсека, а завтра - он уже помер. Я был уверен, что идеологи партии целыми днями ходят на похороны. При такой занятости они могли по рассеянности разрешить мою совершенно скандальную рукопись. И тогда дети СССР впервые узнали бы, что и в СССР бывают и секс, и эротика.
Через месяц - пришел ответ от этого московского критика. Он писал так:
"Борис, мне было поручено отрецензировать Вашу рукопись. На днях Вы получите свою рукопись вместе с моим официальным ответом. А пока - посылаю свое личное мнение. Борис, это Ваше счастье, что рукопись в издательстве никто не читал. Ее сразу передали мне на рецензию. Иначе от Вас мокрого места не осталось бы!
Борис, я потрясен! Как Вы посмели такое написать, да еще и для детей?! Такое даже для взрослых нельзя писать! Ваш Контрабандист - это сумасшедший ребенок из публичного дома. Это маньяк, мама которого спит с мужчинами, пока папа в море. Но Ваш Контрабандист еще и подглядывает в замочную скважину, чем занимается его сумасшедшая мамаша! Это просто ужасающе! Своим детям я бы никогда не разрешил это читать, хотя им уже 17 (младший) и 22 года (старший).
Ваш Контрабандист недавно вступил в пионеры. И уже на первом пионерском собрании он залезает под платье своей соседки по парте. И эта 9-летняя девица, прости меня Господи, нахально хихикает на весь класс! И это - на пионерском собрании, где обсуждается вопрос о верности партии! Не буду перечислять дальше. Борис, у меня нет слов!
Вместе с тем, хочу отметить, что у Вас прекрасный стиль, умение находить точные слова. Если вы правильно выберете тему, из Вас может получиться хороший детский писатель. Хороших тем очень много. Например, как двоечник стал отличником благодаря поддержке коллектива. Или: как нарушитель дисциплины исправился с записался в ЮДМ (юные друзья милиции). Или: как дети умно собирают металлолом и становятся передовиками пионерского соревнования.
Прошу Вас больше никому не посылать эту рукопись про Контрабандиста! Иначе... сами знаете, что будет. Рекомендую Вам серьезно взяться за голову!"
3.
Его письмо серьезно испугало меня. Вдруг арестуют?! Вдруг запретят мне быть газетным репортером? На что я тогда буду жить?
Я ждал ареста. Но через пару дней пришел официальный ответ - с той же подписью:
"Ваша рукопись "Контрабандист" не заинтересовала издательство. Вы категорически не знакомы с детской психологией. К сожалению, у Вас нет никакого литературного стиля, как и таланта. Поэтому, для начала, попробуйте стать рабкором хотя бы маленькой газеты, чтобы научиться писать о героях нынешней пятилетки и соцсоревнования"
Этот ответ меня успокоил. Значит, арестовывать - не будут. Вечером я сделал интервью с менеджером английской группы "Бутлег Битлз". Он хорошо говорил по-русски. Кажется, он был польским евреем, который во время войны жил в СССР. Его звали Стенли. Хороший мужик.
Но когда этот Стенли объяснил мне, что такое "Бутлег" - я вздрогнул. Бутледжеры - это были контрабандисты, которые таскали через границу крепкие спиртные напитки.
Опять - контрабандисты, подумал я. Ну, точно посадят! И я дал себе слово: никогда больше не писать о контрабандистах и прочих агентах империализма. Лучше быть живым трусом, чем мертвым героем!
Так я твердо решил. И на другой день стал строчить детскую повесть на правильную тему. Про то, как пионеры умно собирали металлолом.
Я так старался, что получилось больше 100 страниц. Моими героями опять были 9-летние пионеры. Стразу два пионера. Два ударника пятилетки. Два самоотверженных юных борца за дело любимой партии.
Это был - боевик!
Я понял, что стал классиком советской детской литературы. И распахнул свои карманы для будущих гонораров и Государственных премий.
Эту повесть я отстучал на машинке за три недели. И сразу отправил ее в Москву. Стал ждать ответа.
4.
А ничего!
Я опять получил письмо от этого критика. С его личным - персонально для меня - мнением.
Мнение было такое.
"Борис, уже с первой страницы я радостно решил, что Вы взялись наконец-то за голову. Но - увы, моя радость была преждевременной.
Начну с обоих Ваших героев. Что за клички Вы им придумали? Финкель и Блюмкин. Финкель - это намек на фамилию Финкельштейн? А Блюмкин - это намек на эсэровского террориста? Борис, как так можно?! Как можно посылать в детское издательство такую низкопробность? Что Вы себе думаете? Неужели Вам не стыдно?
По счастью для Вас, эту рукопись передали сразу мне. Иначе у Вас было бы много неприятностей.
Борис, поймите меня правильно. Я получаю гонорары только за официальные рецензии для издательства. А за это письмо я ничего не получу. Но моя совесть требует сказать Вам правду.
Да, вы талантливы. Ваш литературный стиль нравится мне все больше. Но как ужасающе дико Вы подходите к вопросу о том, как пионеры собирают металлолом!
Ваши герои-пионеры Финкель и Блюмкин - это два мошенника, которых надо срочно сажать в тюрьму. Что они делают? Они находят ни заводском дворе новенькие двигатели и станки. Находят шофера, который за бутылку водки привозит это госимущество на школьный двор - и выдает это за металлолом, который собрали два героя-пионера: Финкель и Блюмкин! Получается 4 тонны металлолома. И Финкель с Блюмкиным становятся героями пионерского соревнования!
Борис, о чем Вы думаете, когда пишите? Это не Запад! В советской литературе такое не проходит! Ситуацию не спасает и то, что эти двигатели и станки все равно были бесхозными. Нет, Борис! Бесхозного госимущества не бывает!
Борис, еще раз убедительно прошу Вас: не тратьте свой талант на неправильные темы. Вы обязаны стать хорошим советским писателем! Ищите новые темы в передовых статьях газеты "Пионерская правда". Вашу рукопись я уничтожил во избежание неприятностей. В издательстве я сказал, что сам перешлю Вам рукопись и официальный ответ. Но Вы не получите ни того, ни другого. Цените мою порядочность! Кстати, сколько Вам лет? Напишите мне о себе. Я подумаю, как Вам помочь, т.к. меня серьезно беспокоит Ваш талант!"
5.
Я прочитал его ответ - и восхитился.
Конечно, он порядочный человек! Он спас меня от политической ошибки! Мог настучать - но не настучал! И он так искренне за меня волнуется! И честно меня читает - не как другие!
И я решил срочно успокоить его. Тут же написал ответ в Москву - на его домашний адрес. При этом я постарался решительно снять его подозрения в том, что я антисоветчик.
Мой ответ был таким:
"Сообщаю Вам коротко о себе. Я родился в 1895 году, ровесник РСДРП. Мои родители - убежденные коммунисты, и я тоже. Моя мама была лично знакома с молодым товарищем В.И. Лениным. Мой папа до сих пор с гордостью говорит мне тет-а-тет, что я - внебрачный сын вождя мирового пролетариата. Я член партии с 1910 года. В 1917 году лично помогал товарищу В.И. Ленину залезть на броневик. При этом я говорил ему твердо: "Папа, сделай революцию, а то мне надоело скитаться по Швейцариям!" Затем я много лет жил в Китае, но сбежал оттуда после драки с Мао Цзэ Дуном по вопросу ревизионизма. Как и Вы, я убежденный патриот СССР. За Советскую власть готов отдать жизнь и последние 3 рубля. Надеюсь, это Вас успокоило.
Вместе с тем, я хотел бы не только писать детские книжки, но и получать за них гонорары. Все свои гонорары обязуюсь передавать на дело борьбы с мировым империализмом. Сегодня же, по Вашему совету, приступаю к изучению всех передовиц газеты "Пионерская правда" за этот год. Скоро пришлю Вам свой новый труд!"
И я действительно пошел в библиотеку. Изучил подшивку газеты "Пионерская правда". И после двух недель напряженной работы - новая рукопись была готова!
Это была повесть о том, как юный пионер Василий Карпенко ценой собственной жизни спас колхозную корову от падения в пропасть. За это герой-пионер был посмертно удостоен ордена "За дружбу народов".
Конец повести я сделал счастливым. Оказалось, что пионер Вася Карпенко не погиб: упал в пропасть, но не утонул в горной реке. Просто река вынесла его на границу СССР, где он помог пограничникам задержать шпиона. Затем, по пути домой, Вася разминировал вражескую мину и спас от пожара районный универмаг. За эти подвиги он стал Героем Советского Союза. Его именем названы улицы, парки, площади и три парохода.
Я был потрясен собственной фантазией! Теперь я был уверен, что эту книжку напечатают - и я смогу себе купить турпутевку в Швецию, чтобы там и остаться. Рукопись я отправил в Москву. Но не в издательство, а на домашний адрес этого московского критика. С припиской: "Поверьте, это самое лучшее, что я написал за всю свою жизнь!"
Я ждал, что ответ придет немедленно. Вместе с Ленинской премией. Вместе со званием народного артиста СССР. Это правда. Такую повесть мог написать только большой артист.
Но ответ пришел только через 3 месяца. Цитирую:
"Борис, я ценю Ваш юмор. Но объявлять себя внебрачным сыном товарища В.И. Ленина все-таки лучше в Нью-Йорке, а не в Таллинне.
Я длительное время был в зарубежной командировке в Монголии. Теперь, по заказу издательства, пишу детскую книгу о монгольских пионерах. Поэтому прошу извинения, что с большим опозданием прочитал Вашу новую рукопись
Борис, мне стыдно за Вас! Вы написали совершенно примитивную повесть. Я бы даже постеснялся назвать это литературой. Вы просто дешевый конъюнктурщик! На что Вы надеялись? На идеологическое содержание? Но идеология нашей партии неизменно связана с глубокой художественностью нашей литературы! Я ведь не только критик, но и детский писатель, автор публикаций. Но у меня совсем другой подход к работе. Я три года упорно добивался поездки в Монголию, чтобы осуществить свою мечту: написать книгу о монгольских пионерах. Я доказывал, убеждал, как эта книга необходима советским пионерам - и мне разрешили! И теперь - я весь в работе!
А почему бы и Вам не съездить куда-нибудь, хотя бы на троллейбусе? Посмотрите жизнь эстонских пионеров. Серьезно вникните в их проблемы - и к Вам придет успех!"
Но я не стал вникать в жизнь эстонских пионеров. У эстонских пионеров была тогда привычка слушать западную музыку, не говорить по-русски и тайком от родителей смотреть эротические фильмы по финскому ТВ. А столицей мира эти пионеры считали соседний город Хельсинки. Мне, как репортеру, это было хорошо известно.
Поэтому я решил, что мои детские повести должны лежать в мусорном ящике. Что и было сделано.
Так закончилась моя попытка стать детским писателем и много зарабатывать.
6.
Прошло немного времени. Загудела горбачевская перестройка. В прессу стала из щелей выползать информация. Мне кое-что стало понятно.
Через хороших знакомых человек брал в издательстве рукописи, присланные по почте. На рецензию. На внутренним языке это называлось - на "отбой". Заведомо. За каждую отбойную рецензию человек получал в среднем по 30 рублей. Десять рецензий - 300 рублей. Можно жить. В Москве и Ленинграде так работали почти все издательства и толстые журналы. В республиканских издательствах - было помягче и чуть либеральнее. Там - читали.
В Москву по почте шло море рукописей. Один в дребедень пьяный критик изливал мне душу в ресторане "Прага". Он сказал, что при Брежневе имел на одних рецензиях по 1000-1200 рублей в месяц: ни за что. Вернее, за то, что регулярно поил знакомого замредактора. А самих рукописей он почти не читал, только заглядывал в первую страницу. А рецензии сочинял так: что в голову придет. И хорошо жил. Потом я слышал про эту халяву неоднократно. От специалистов, а не дилетантов.
В планы московских издательств случайный автор попасть - не мог. Только по знакомству: деньги, подарки, услуги, банкеты. Если раз в десять лет случалось наоборот - это было чудо. Будь ты хоть Пушкиным, хоть Чеховым: не пройдешь. Все было так хорошо схвачено, что спорить было - бесполезно. Я не раз бывал в московских издательствах и редакциях журналов, и в Ленинграде бывал, но ничего пробить так и не смог. Хотя у меня были вполне хорошие взрослые рассказы и повести. Глухой номер.
А имя того московского критика я потом встречал. Из поклонника монгольских пионеров он превратился в демократа. Вероятно, это ему было все равно.