У меня было две тёщи. Первую - в Кишиневе - терпеть не мог. Она вмешивалась - не в то. Она делала - не то. Она говорила - не те слова. Эта еврейка, родом из Харькова, меня утомляла.
Но вот прошли годы. И однажды я вдруг четко понял: это была хорошая теща. Очень хорошая. Добрая. Честная. Безотказная в помощи. Она сотни ночей недоспала из-за обоих наших малышей. Но вставала - раньше всех. Спать ложилась - позже всех.
А мне... собственно, что она мне сделала плохого? Ничего. Только хорошее.
Жаль, что я это так поздно понял.
А со второй тещей - в Таллинне - у меня и вовсе проблем не было. Это была эстонская полячка, а муж у нее был финн. Они любили вкусно покормить меня. До войны она училась в Таллинне в польской гимназии. Приятно удивлялась, что я понимаю по-польски. Кроме польского и русского, она знала эстонский, немецкий, финский. Должен заметить: она была намного культурней меня.
Иногда я приносил ей цветы.
Жаль, что не каждый день.
Да.
У меня были очень хорошие тещи.
2.
Но это - мой личный опыт.
А у Сережи Рабиновича в Таллинне был совсем другой опыт. Это был такой опыт, что Сережа уже искал в магазинах особо крепкую веревку. Чтобы сначала повесить тещу, а потом - себя.
Такая была эта теща.
У Сережи была к ней неописуемая любовь! От этой любви он скрипел зубами. Он говорил мне:
- Боря! Повесить ее - мало. Расстрелять - тоже мало. Я страдаю в поисках способа казни. Помоги мне найти такой способ, чтобы было - в самый раз!
Но я каждый раз уклонялся от ответа. Не хотел вмешиваться в мокрое дело.
Сережа Рабинович - это был не совсем ангел. В мирное время, с восьми до пяти, он был талантливым советским инженером. Сто сорок рублей плюс прогрессивка.
После пяти вечера наступало военное время: Сережа становился талантливым советским фарцовщиком. В соседней Финляндии не было ни одного финна, который не знал бы Сережу Рабиновича. По своей популярности среди бесчисленных тысяч финских туристов он опережал даже Горбачева. Я был тихо уверен, что Сережу вот-вот изберут президентом Финляндии. Единогласно!
Деньги у Сережи - были всегда.
Много.
Как инженер, он тратил свою зарплату на такси. Как фарцовщик, он вкладывал свои доходы в железнодорожные вагоны с бумагой, сахаром и лесоматериалами. Был самый конец 80-х годов. Сережины рубли плавно перетекали в Сережины доллары, финские марки и шведские кроны. Но я не мог понять одного: почему Сережа упорно продолжает работать талантливым советским инженером? Это была - большая загадка.
Я застенчивый человек - но в меру. Не делаю пи-пи в чужие карманы, но и не позволяю себе слишком уж умирать от любопытства. Когда мое терпение кончилось, я спросил у него:
- Почему, Сережа, ты до сих пор инженер?
И Сережа объяснил.
3.
Это была не речь, а трагедия.
Если бы это слышал Шекспир, то он вместо "Отелло" написал бы "Сережу"!
- Как тебе объяснить, если нет слов! - сказал Сережа. - Семь лет назад я с большими нервами окончил институт в Минске. Там жили мои мама, папа и вся мэшпуха. Но моя душа хотела жить в Европе! Что мне было делать в Минске? Там весь "Интурист" уже был разобран своими людьми на кусочки. Я не мог туда подойти, чтобы сразу не сесть на десять лет! Я был там - последний в очереди! Если я имел с этого жалкие двести рублей, то это было счастьем! Но я уже знал про Таллинн, где море финнов. Дал несколько сотен одному несгибаемому человеку и получил распределение в Таллинн. Плюс комната гостиничного типа с душем и унитазом. Что еще надо молодому талантливому инженеру, которого одиннадцать раз хотели выгнать из института за неуспеваемость? Счастье! Можно приступать к делу - с учетом хорошего английского. И что ты думаешь?!
- А что я думаю?! - с большим интересом спросил я.
- Я сел в поезд "Чайка" и поехал в Таллинн, - грустно сказал Сережа. - Мне было 22 романтических года. Я был в приличных джинсах и с чемоданом. Передо мной раскрывалась большая жизнь, и моей настольной книгой был самоучитель финского языка. И что ты думаешь?
- Что же я думаю?! - с большим нетерпением спросил я.
- В Таллинне: выхожу на перрон с чемоданом - и вдруг вижу девочку с голубыми глазами! И что ты думаешь?!
- Она украла у тебя чемодан?! - с ужасом спросил я.
- Нет! - возразил Сережа. - Она украла не чемодан, а меня!
Ей было тогда почти 16 лет. Я влюбился - как никогда!
- С первого взгляда?
- Даже раньше, чем с первого, - сурово сказал Сережа. - В таких девочек надо влюбляться за сто километров до первой встречи! К счастью, это было взаимно - и мы пошли в кафе. Вместе с чемоданом. Через три дня - сделал ей предложение.Но я же не знал, что есть еще и теща! Теща, которая вместе с тестем имела право дать Светочке разрешение на раннее замужество - или не дать. И эта теща, родом из Бобруйска, сделала мне карнавал!
- Вызвала милицию? - с пониманием спросил я. - Мол, девочке официально еще только 15 лет - и за это надо сажать?
- Хуже! - сказал Сережа. - Теща хотела убить меня утюгом! Представляешь? Раскаленный утюг - и этот утюг пролетел в одной тысячной доле микрона от моего лица! Покушение на убийство! В трехкомнатной квартире со всеми удобствами! Но хорошо, что, кроме мамы-еврейки, у Светочки есть папа-эстонец. Это такой сонный человек с голубыми глазами. Он сказал, что сначала надо со мной разобраться вежливо, а уже потом - конечно, убить на месте! И что ты думаешь?!
- Они тебя - убили?! - потрясенно спросил я.
- Хуже! Они сказали, что для начала я должен им десять тысяч рублей. За то, что девочку Светочку сделал женщиной Светочкой. У меня таких денег не было, но я сказал, что выплачу это в течение года. Они потребовали аванс - и сонный папа взял в руки утюг. А этот эстонский папа, кстати, почти 2 метра ростом и весит за сто килограммов! Что мне оставалось, как не отдать им последние три тысячи рублей, накопленные тяжелым трудом на дальних подходах к минскому "Интуристу"?! И они сказали, что теперь я буду жить у них. Как тебе нравится это счастье?! Буйная мама из Бобруйска - и огромный эстонский папа с утюгом и здоровенными кулаками!
- Драпать надо было! - воскликнул я.
- Куда? - печально сказал Сережа. Куда способен убежать от собственной любви человек с тонкой душой романтика? Пока я был студентом в Минске, со мной переспали 47 девушек. Конечно, это не рекорд, у других было больше. Но, Боря, среди них не было ни одной девственницы. А Светочка - да! А я - человек сентиментальный. У меня такое правило: уж если я сделал хорошее дело сам, то это надо успешно продолжить! Короче, я поселился у них - и через пару месяцев мы поженились. Но - эта теща! Боря, как мне придумать зверский способ, чтоб ее убить?!
- Но она - бабушка твоего ребенка! - сентиментально возразил я.
- Да-да-да! - кивнул Сережа. И ребенок есть, и кооперативная квартира, и машину купил. И теща у меня на зарплате. Каждый месяц плачу ей тысячу за то, что она помогает Светочке с ребенком. И еще тысячу плачу тестю - за то, что он по вечерам работает моим личным шофером. Без него - не пускают по вечерам на дело! Скажу слово против - убьет меня на месте. Боря, если б ты видел его кулаки! Но хорошо, что я плачу на заводе своему шефу по три сотни в месяц. За это я могу исчезать - когда угодно и на сколько угодно в течение рабочего дня. Как сегодня, например. Я до сих пор не очень понимаю, чем занимается этот завод! Боря, ты тонкий, понимающий человек. Я это ценю. С кем еще я могу спокойно пообедать в ресторане в будние дни! Но - что мне делать с тещей?
- Увольняйся с завода, - сказал я. - Открой собственную фирму. Стань крупным человеком - и посади тещу под каблук!
- Не дает! - воскликнул Сережа. - Не разрешает увольняться: говорит, что меня посадят за тунеядство. Не разрешает сделать свою фирму: говорит, что меня убьют. Спрятала куда-то все мои документы. Боря, у меня даже паспорта нет! Я кручусь на подставных ролях с подставными людьми! Не могу себе даже фиктивную фирму оформить! Эта теща! Эта Нинель Абрамовна! Из-за романтической любви - я живу хуже, чем в тюрьме! Он помолчал - и вдруг спокойно, как перед смертью, произнес:
- Надо разводиться.
4.
Как всегда, мы пошли обедать в ресторан "Глория". Я пробовал отговорить Сережу от развода. Не получилось.
Он подал на развод - и развелся.
Квартиру он оставил жене с ребенком. Свои "Жигули" - подарил тестю. Снял себе однокомнатную квартиру рядом с центром города. Сделал загранпаспорт, съездил в Хельсинки и привез себе подержанную "Тойоту". Уволился с завода - и открыл свою фирму. Кажется, что-то посредническое. Деньги к нему полились уже не рекой - а океаном. Про меня он почти забыл. Ему больше не нужен был приятель по имени Боря. Собственно, я и раньше не понимал, зачем я ему нужен. Этот Сережа - это был странный парень. У него появились новые друзья - шальные люди с большими карманами.
Иногда я видел его в городе с девушками.
По-моему, это были откровенные стервы.
А про жену он раньше мне говорил, что она удивительно скромна и душевна - полная противоположность собственным родителям.
Я стал забывать про Сережу.
5.
Мы встретились через четыре года.
В Германии.
Я стоял на остановке за городом и ждал автобуса. Шел дождь. Рядом притормозил автомобиль. За рулем сидел Сережа Рабинович.
- Садись, подвезу, - сказал он.
Я сел рядом с ним, и мы поехали.
- Я тут проездом, - сказал он. - Живу во Франкфурте.
- Хорошо живешь? - спросил я.
- Неплохо. Сделал свою фирму, разворачиваюсь постепенно, но на собственный дом пока не хватает. Не буду же я покупать дом в кредит! Черт знает что у меня дальше получится. Из Таллинна пришлось удирать почти голым. Обставили, подставили, облапошили. Есть такие люди. Спасибо, что не убили. Да и не все отобрали, кое-что удалось припрятать. Ох, жизнь! Что творится на белом свете! В один момент: был "новым русским" - стал занюханным эмигрантом с крошечной здешней фирмой за пазухой. Но ничего, через годик-два развернусь окончательно, не люблю быть мелкотой! Боря, ты помнишь мою тещу?
- Никогда не видел, но помню. А что?
- Ничего хорошего. Приехал сюда, поселили меня под Франкфуртом в общагу для еврейских эмигрантов. В комнату для одиноких мужчин. Спрашиваю мужиков: "Где тут постельное белье получить?" А они говорят: "Зайди на второй этаж, первая комната налево, спроси Нинель Абрамовну. Она у нас вроде кастелянши". У меня сердце - ёкнуло! А откуда, спрашиваю, приехала эта Нинель Абрамовна? Ах, тоже из Таллинна, как и я?! Тут у меня сердце стало ёкать - как барабан! Захожу на второй этаж, открываю дверь - и что ты думаешь?!
- Она?! - сказал я.
- Она! Привезла всех по еврейской линии: и мужа-эстонца, и мою жену, и моего ребенка! Я говорю: "Нинель Абрамовна, я краем уха слышал, что вы собирались уезжать в Австралию!" А она мне: "Это мы дезинформацию пустили, что бы ты нас не нашел!" "Да?! А почему я, как отец, не знал, куда увозят моего законного сына?! А она мне: "Во-первых, ты ребенка последний раз видел год назад - и ты не отец. Во-вторых, мы сказали в посольстве, что ты геройски погиб в Афганистане - и показали соответствующую бумагу!"
- Какую бумагу?! - не понял я.
- Какую, какую, - сказал Сережа. - Простую. Сейчас в Таллинне за 200 долларов тебе могут сделать бумагу о том, что ты наследник русского престола! Есть такие люди. Представляешь? Откуда я мог знать, что я погиб в Афганистане?! И что ты думаешь?
- А что я должен думать?! - спросил я.
- Пришлось опять жениться, - сказал Сережа. - На собственной жене! Боря, это уникальный случай: моя жена вышла замуж за погибшего мужа! Вторично! Хотя, если мне память не изменяет, во время нашей первой свадьбы я был еще жив!
- Ты ее любишь? - спросил я.
- Да, - грустно ответил он. - Я в Таллинне, после развода, вел себя по-свински. Ребенка - почти не видел. Разве что деньги перечислял им на счет. А тут - иначе на это посмотрел. Ну, ничего. Квартира у нас неплохая, машину купил, скоро опять разбогатею. Моя минская мэшпуха уже тоже тут. Тесть отлично говорит по-немецки, я взял его к себе на фирму. И тещу взял - пускай теперь работает на меня! А вся моя фирма - я, тесть, теща и один мой минский кузен, он тоже хорошо немецким владеет, иняз окончил. Крутимся понемногу с нарастающими оборотами, всю мэшпуху кормим. Скоро в Испанию поедем отдыхать, а то я тут полтора года без отпуска вкалывал. Но зато - теперь она у меня под каблуком!
- Кто? Теща?
- Теща, теща, теща! - злорадно повторил он. - Она уже и похоронила меня, и тут на свадьбе со мной, покойником, шампанским чокалась. Я так и сказал: "Нинель Абрамовна! Будете полхо себя вести - уволю!" Теперь она - боится. Но я твердо держу эту бандитку в кулаке! Ты где выходишь?
- У вокзала, - сказал я.
Мы подъехали к вокзалу. По-прежнему шел дождь.
- Может, еще увидимся, - сказал Сережа. - Я помню наши задушевные беседы. А кстати, как ты тут устроился?
- Пока никак. Но стараюсь.
- Помочь ничем не могу, - вздохнул Сережа. - После таллиннского разгрома я только теперь начал приходить в себя. Но хорошо, что жена рядом. Любит меня.
- Будь счастливым, - сказал я.
- И тебе того же! - пожелал он.
Я вышел из машины. Он махнул мне на прощание рукой - и уехал.
Странные люди, подумал я. Ссорятся, мирятся, делают глупость за глупостью - и вдруг находят сами себя в чужой стране.