Аннотация: Не все в записках де Гарсона представляет жгучий интерес для современной публики.
Боря Ройтблат
Два пистолета для бельгийского короля
рассказ
1.
Всегда есть люди, которые хотят сделать открытие в мировой истории.
Не всем это удается. Но некоторым - да, удается.
Например, мне.
Это было в Таллинне. Однажды я взял лопату и стал делать подкоп под Исторический музей. Цель моя была проста - как спичечный коробок. Я просто хотел побродить в ночное время по музею. В надежде увидеть ночью то, чего не увидел днем.
Я копал неделю. Круглосуточно. Неожиданно, под входом в музей, на глубине 11 метров, я обнаружил папку с пожелтевшими бумагами. Папка была в огромной железной банке из-под монпасье.
Я прекратил подкоп и вернулся домой на трамвае. Сразу стал читать бумаги. Оказалось, это мемуары некоего графа де Гарсона. Он когда-то жил во Франции, но разорился. В XIX веке он приехал в Ревель (Таллинн), где устроился на работу гувернером.
Не все в записках де Гарсона представляет жгучий интерес для современной публики. Например, глава о том, как граф пытался украсть курицу у фельдъегеря шведского короля. Согласитесь, это пустяк. Есть и другие пустяки. Это - пристрастие графа к жареной баранине и его тоска по спелым абрикосам. А также - полное нежелание графа ограбить императорский банк в Санкт-Петербурге. Это объяснялось тем, что банк хорошо охранялся.
Но единственное, в чем нельзя упрекнуть графа, это - его детская непосредственность. Де Гарсон всегда говорил только правду. Иногда это доводило его до бешенства. Но граф не хотел изменять самому себе. И потому регулярно влипал в приключения, некоторые из которых похожи на потрясающее вранье.
Однако не для того я решил опубликовать кое-что из мемуаров графа, чтобы уличить его во лжи. Тем более, что сам граф утверждал: "Нельзя, не имея доказательств, называть слона крокодилом, даже если слон - это действительно крокодил. Оба зверя живут в джунглях, а джунгли так далеко, что их отсюда не видно".
Поэтому я убедительно прошу историков не читать предлагаемый ниже отрывок из мемуаров графа: во избежание инфаркта.
Итак, страница 116, абзац пятый. Цитирую с этого места.
2.
"...Кроме того, принято утверждать, что русский поэт Александр Пушкин никогда не был в Ревеле.
Нет, был. Но инкогнито. Но не из боязни, что восторженные поклонницы могут разорвать его фрак на сувениры. В то время он был начинающим литератором. О его будущем никто, кроме мсье Державина не догадывался.
Причина его инкогнито была в том, что в Ревеле тогда отдыхала одна из его любовниц. Не буду называть ее имя. Пусть это останется нашей с Алексом тайной. Алекс - именно так я называл Пушкина. Демократ по натуре, он смотрел на эту вольность сквозь пальцы, и лишь иногда повторял на своем великолепном французском: "Ах, граф, вы незабываемый авантюрист!"
Так вот, о даме. Она обманула Пушкина. Ведя с ним тайную переписку, она позвала его в Ревель. Он сразу примчался из Петербурга, потратив кучу денег на ямщиков. Но в Ревеле он увидел, что дама - уже с другом.
Конечно, Пушкин решил застрелить обоих. Он побежал в оружейную лавку покупать пистолет. Но по дороге встретил его я и сказал:
- Алекс, черт побери, стоит ли из-за этой стервы садиться в тюрьму?
- Надо, граф, - ответил он. - И не уговаривайте меня! Все равно я их застрелю.
- Ах, Алекс, - сказал я. - Смотрите, какая погода! Лето! На пляже столько женщин!
- И правда, - подумав, сказал он. - Чего горячиться! Граф, покажите-ка мне лучше город. По дороге мы зайдем в оружейную лавку. Я куплю пистолет и к вечеру застрелю их обоих, чтобы уехать в Петербург со спокойной совестью.
- О-ля-ля! - ответил я. - Это уже серьезный разговор.
Не буду вдаваться в подробности. Но замечу, что Ревель Пушкина заинтриговал. Он увидел тут столько готики, что этого хватило ему навсегда. Это объясняет, почему впоследствии он так и не поехал туристом в Европу.
Итак, мы гуляли по старинным улицам и весело разговаривали. По дороге он купил два пистолета. И объяснил мне, что если один из них даст осечку, то есть шанс, что другой все-таки выстрелит.
Мы зашли в кафе у ратуши и стали пить кофе.
- Граф, а может, мне вызвать соперника на дуэль? - сказал Пушкин. - Кстати, вы не знаете, кто он такой?
- Переодетый бельгийский король, - ответил я. - Он тоже приехал в Ревель инкогнито. В Риме у него жена и трое детей.
- В Риме? Почему не в Брюсселе?
- Потому что в Брюсселе у него другая жена - бельгийская королева. И пятеро детей. Или шестеро.
- Эти коронованные особы не вылезают из чужих постелей, - сказал Пушкин. - Вызвать на дуэль бельгийского короля? В этом что-то есть. Столичные гусары умрут от зависти. Но, граф, нужна ли мне столь легко добытая слава?
- Фи! - согласился я.
- А впрочем, король он или не король, застрелить его все-таки надо, - сказал Пушкин и опять погрузился в мрачные думы ревности.
- Алекс, - по-свойски и очень деликатно спросил я, - а что у тебя с ней было?
- Граф! - воскликнул он. - Вы задаете неподобающие вопросы!
С этими словами он достал из футляров оба пистолета и стал задумчиво смотреть на меня. И я понял: на сей раз моя деликатность подложила мне страшную свинью. Краем глаза я успел заметить, что публика спряталась под столы, а официанты уже забаррикадировались в подвале ратуши.
- О-ля-ля! - заорал я. - Алекс, если вы меня сейчас застрелите, я на вас очень обижусь!
- И правда, - согласился он. - Не люблю, когда на меня обижаются настоящие друзья.
Он положил пистолеты назад в футляры.
- Граф, - сказал он, - это сказочный город.
- Да, - ответил я. - Тут уйма изумительных женщин.
- Я не об этом, - сказал Пушкин. - Граф, а не заключить ли мне контракт с кем-то из местных книгоиздателей? Он даст мне аванс, и я смогу нанять ямщика, чтобы после совершения мести вернуться в Петербург. К сожалению, я истратил последние деньги на эти пистолеты. Нет ли у вас тут знакомого издателя?
- Конечно, есть, - ответил я. - Это господин Винкель.
И мы отправились в контору господина Винкеля. Тот был на месте.
- Мсье Винкель, - бодро сказал я, - мы пришли к вам по делу.
- Смотря по какому, - уклончиво улыбнулся Винкель.
- Разумеется, - сказал я, - сейчас объясню. Вот этот молодой человек желает заключить с вами контракт.
- Смотря на что, - еще уклончивее улыбнулся Винкель.
- На книгу, - сказал Пушкин.
Наступила неловкая пауза. Пушкин сразу понял, что сказал что-то не то, и засмущался.
- С кем имею честь беседовать? - спросил Винкель.
- Александр Пушкин, - с этими словами Пушкин встал и слегка наклонил голову.
- Ну и что? - сказал Винкель.
- Я хочу написать сказку про царя Салтана, - сказал Пушкин.
- А кто это?
- Салтан? Это... ну, царь.
- Пишите, - согласился Винкель. - Не возражаю.
- В таком случае - готов заключить с вами контракт, - сказал Пушкин. - И через месяц я пришлю вам рукопись.
- Контракт? - спросил Винкель. - Какой контракт?
- На книгу.
- На какую книгу?!
- Про царя Салтана!
- Не понимаю, - сказал Винкель. - Какой царь Салтан?
Тут я не вытерпел и сказал:
- Салтан - это такой царь! Салтан, понимаете? Салтан!
- А, - с облегчением вздохнул Винкель. - Что же вы сразу не сказали кто есть кто?
- Я - говорил, - сказал Пушкин. - И граф - он тоже говорил.
- О ком? - спросил Винкель.
- О царе Салтане! - сказал я.
- Отлично, - кивнул Винкель. - Кто же этот царь? Он из Стамбула?
- Нет, - сказал Пушкин и утер пот с лица.
- Вы с ним знакомы лично?
- Еще нет. Но гарантирую, что я с ним познакомлюсь.
- Когда познакомитесь - тогда и подпишем контракт, - сказал Винкель и ослепительно улыбнулся. - Господа, я желаю вам творческих удач! Мой секретарь проводит вас.
- Что-то я не совсем понимаю, - пробормотал Пушкин.
- Слушаю вас, - сказал Винкель.
- Я пришел к вам, чтобы заключить контракт!
- Да? - удивился Винкель. - Что же вы сразу не скзали?
- Алекс! - закричал я. - Не трогайте пистолеты! Они для бельгийского короля!
- Ладно, - тяжело дыша, сказал Пушкин и захлопнул оба футляра. - А как мы поступим с царем?!
- С каким царем?
- С царем Салтаном!
- Вы меня интригуете, господа, - ослепительно улыбнулся Винкель. - Итак - Салтан. Кто это?
- Мой родственник! - сказал я.
- Тогда пусть он сам приедет ко мне! - заявил Винкель. - Где он, этот господин Салтан?
- В Брюсселе, - сказал Пушкин.
И заплакал.
- Вот, опять слезы, - вздохнул Винкель. - До вас тут был другой литератор. Он тоже плакал, но я с ним заключил контракт. Но не потому, что он плакал. А потому, что у него уже была хорошая пресса в Стокгольме, Лондоне и, что особенно важно, в Париже!
- Черт те что, - сказал Пушкин и вытер слезы. - А про меня хорошо сказал Державин.
- Кто это? - нахмурился Винкель.
- Алекс!! - заорал я. - Не трогайте пистолеты, а то меня выгонят с работы!
- Разве что это, - прохрипел Пушкин. - Господин Винкель, что вам от нас надо?!
- Мне - от вас?! Я сидел тут и выпускал книги. Потом пришли вы и стали спрашивать, что мне от вас надо! Кто вы такие?
- Я - Пушкин! - сказал Пушкин.
- А я - граф! - сказал я.
- Очень приятно, - сказал Винкель. - А я - Винкель. Я - книгоиздатель. Насколько я понимаю, вы пришли купить у меня книги?
Пушкин тихо застонал.
- Могу предложить вам полное собрание сочинений господина Вольтера, - продолжал Винкель. - Прекрасный переплет! Изящный шрифт!
Пушкин всхлипнул.
- А кто такой Вольтер? - спросил я.
- Да! - сказал Пушкин. - Кто это?
- Вольтер - это... француз, - сказал Винкель. - Весь Нью-Йорк от него сходит с ума.
- Да? - сказал я. - А этот Вольтер - он был знаком с Салтаном?
- Салтан, Салтан! - вскричал Винкель. - Кто это?!
- Это личный повар господина Вольтера! - прохрипел Пушкин.
- Это меняет дело, - сказал Винкель. - Если вы мне скажите, кто вы такие, я готов ответить на любой ваш вопрос!
- Граф, - спросил у меня Пушкин, - кто мы такие?! Я уже забыл, как меня звать!
- Предлагаю обмен, - сказал я Винкелю. - Господин Винкель, мы вам даем пистолеты, а вы нам - Вольтера.
Наступило молчание. Пушкин, Винкель и я достали носовые платки и стали сморкаться. Отсморкавшись, Пушкин еще и зарыдал.
- Господа, - скорбно сказал Винкель, - еще немного, и я сам буду плакать. У меня тоже есть проблемы. Нехватка типографских мощностей. Лимит бумаги. Куча местных писателей, которые тоже хотят кушать. И - дивизия графоманов, которые каждый день пишут на меня жалобы сразу в трех экземплярах: местному губернатору, в Петербург и в Организацию Объединенных Наций!
В этом месте он вздохнул и продолжил:
- По-человечески я вас понимаю. Вы - два молодых соавтора, которые решили написать сказку про... как его звать?
- Вольтер, - сказал Пушкин.
- Сказка про Вольтера? - Винкель задумался. - Хм-м! Это любопытно. А что пишут о вас в Париже?
- Пока - ничего, - сказал Пушкин.
- Молодежь, - с пониманием вздохнул Винкель. - Мне грустно, господа. Вы выбрали тяжелый хлеб. Но хорошо, что вы пришли ко мне и я сумел вас отговорить заниматься литературным ремеслом!
- Спасибо! - растроганно сказал я.
- Не забуду мать родную! - еще растроганнее сказал Пушкин.
- Вы уговорили меня, - сказал Винкель. - Так и быть, я согласен на обмен. Давайте ваши пистолеты. А я вам дам свою визитную карточку. Глядя на нее, вы больше не захотите стать писателями!
- Спасибо! - сказал Пушкин и съел визитную карточку господина Винкеля на наших глазах. - С этой минуты, минуя стадию литературной молодости, я решил сразу стать литературным гением!
- Еще один гений, - грустно заметил Винкель.
...Пушкин и я вышли на улицу.
- У меня теперь нечем убить бельгийского короля, - сказал Пушкин. - Пистолеты остались у Винкеля. А на днях я уезжаю в южную ссылку.
- А вы напишите там "Евгения Онегина", - сказал я. - Назло господину Винкелю.
- Онегин? А кто это? - спросил Пушкин. - У него есть хорошая пресса в Париже?
- Пока нет. Но будет, - пообещал я.
Вечером он уезжал в Петербург. Он сдал в ревельском ломбарде свой саквояж вместе с новым фраком, и смог на вырученные деньги нанять ямщика.
- Господин Винкель меня убедил, - сказал он. - Пора становиться гением. Но, черт возьми, если у меня не будет прессы в Париже, то кто же меня будет печатать?! Прощайте, граф!
Я смотрел, как он усаживался в коляску. Как, слегка подпрыгнув по-мальчишески на мягком сиденье, подмигнул мне. Он попросил меня, чтобы я никому не рассказывал о его поездке в Ревель. Я обещал.
Но теперь, через много лет, я написал об этой встрече. А уже поверит в это кто-нибудь или нет - какая мне разница?
Но когда я вижу на стеллажах книжных лавок его фамилию - фамилию того маленького смуглого человека, который, несмотря ни на что, не покинул свою родину, мне почему-то всегда становится светло на душе. А почему - я не могу объяснить, даже сам себе..."
3.
Так заканчиваются мемуары графа де Гарсона. Я пытался хоть что-то узнать о его дальнейшей судьбе. Я запрашивал архивы. Но мне ответили, что никакого графа де Гарсона в Ревеле не было, и никаких документов или упоминаний о нем не сохранилось...