Хронологическим началом истории АГ, как правило, счи тается 1900 год. Я отмечал, что такое мнение довольно усло вно и далеко не полностью соответствует исторической пра вде. Однако логика данного параграфа построена все же по логике истории хаос-террора общей генетики и ее периодиза ции. Для этого имеются серьезные причины. Во-первых,- кон текст и традиция имеющегося философского, особенно мето дологического анализа становления общей генетики, от кото рого трудно отгородиться на данном этапе в АГ. Во-вторых,- закономерная зависимость становления АГ этого периода от общей генетики.
Это требует исследовать данные процессы в их взаимоза висимости, выявляя главное,- исторические предпосылки осо знания АГ-ой своего биосоциального статуса. В-третьих, име ющиеся немногочисленные попытки историко-научного ана лиза АГ теснейше вплетены в историю общей генетики. Поэ тому основная методологическая доминанта становления АГ,- ее биосоциально-цивилизационно-АДЕКВАТНЫЙ статус, роль в БСС и БСЗ наиболее ярко обнаруживаются в анализе общегенетического познания и постепенного /и относительно го/ обособления АГ в этом процессе.
Хотя изначальная гипотеза в историко-научном исследова нии играет своеобразную роль,- требует строгой дисциплины и корректности в согласовании с наличным историческим ма териалом,- она в некоторых случаях является необходимой. Это особенно касается тех случаев, когда традиция историза ции конкретной науки отсутствует, когда в ней преобладает эмпирические схемы или плоско-эволюционистский подход и пр. Именно такая ситуация сложилась в АГ, и с этим прихо дится считаться.
Поэтому изначальная методологическая гипотеза Гумани ки в виде биосоциального (софигенически-цивилизационно-АДЕКВАТНОГО) подхода к АГ служит ориентиром и для ис торического подхода, направляя его на выяснение трендов хаоса исторического движения мысли к постижению предмета и его специфики в АГ. Данная гипотеза будет эффективно ра ботать в соответствии с исторической правдой токмо в случае мето дологически корректного ее применения. И хотя сама ис тория АГ только будет написана ее представителями /и в не далеком, видимо, времени/,- предлагаемая система отсчета, надеюсь, не будет отброшена, станет более консолидирован ной.
Новые времена в стиле мышления АГ, ее саморефлексии связаны именно с осознанием ее представителями специфич ности предмета исследования. Качественное и относительное отличие его от предмета общей генетики,- в качестве регуля тивного принципа,- осознавалось представителями АГ, одна ко, не сразу. Более того, и сегодня такое осознание стихийно, а само понятие биосоциального,- человеческого, ЦИВИЛИЗА ЦИОННО-АДЕКВАТНОГО,- ее статуса вовсе не повсеместно принято.
В качестве важного сдвига в этом направлении следует, видимо, признать 1-ый международный конгресс по генетике человека, состоявшийся в 1956 году в Копенгагене. Необхо димо обратить внимание именно на дату этого конгресса. Уже несколько раз отмеченная мною тенденция становления АГ теоретическим знанием, выраженная в хроническом ее отста вании, наглядно фиксируется и в этом.
Об особенностях антропогенетического исследования ин огда все же пишут, но в аморфном, методологически нестро гом виде, без вскрытия сущности цивилизационной специфич ности ее предмета, каковым является наследственность и из менчивость биосоциально-ЦИВИЛИЗАЦИОННОГО - ФУН ДАМЕНТАЛЬНОГО человека. Как правило, это обусловлено отсутствием иль слабой постановкой главного методологи ческого вопроса АГ - БСП. Особенно этим грешили марк систы-ленинцы в предсмертные годы свои.
Осознание биосоциального статуса АГ зависит не только от ее теоретической зрелости, аспираций к родам софигеники, но и от понимания КАЧЕСТВА цивилизационных выходов этого знания в социум, самоцельности его в плане главнейшем - ГИ. Основная закономерность в предысторической АГ - существенное отставание от развития общегенетического зна ния - недвусмысленно выражена и в истории после 1900 года. По словам А. Шейнфельда, К. Штерна и других исследовате лей/, АГ еще в период 2-ой мировой войны находилась в глу боком тылу общей генетики.
В 1939 году, скажем, не было ни одного журнала научно го по АГ на английском языке. Правда, в СССР выходил "Рус ский евгенический журнал", но об этом разговор особый. Не считая существовавших евгенических журналов /а в те време на АГ и евгенику часто отождествляли/, выходил только один, посвященный АГ, на немецком языке. Но учитывая ситуацию в 3-ем Райхе, разгул "расовой гигиены" и другие моменты, о биосоциальности в научном смысле слова речь идти не может, разумеется.
В СССР успехи АГ, находившейся до 30-ых годов на пере довом крае мировой АГ, были сведены на нет разгулом "мичу ринской" генетики, особенно жестоко нападавшей на АГ. "Не нормальное положение" в советской биологии, преодолевае мое в общей генетике, в АГ остается ненормальным. (И даже защита этой работы - от этого в сильной степени будет за висеть). Все еще преобладает фобия евгеники и явно нечест ная ее критика в качестве важнейшей науки биосоциального цикла, нет учебников по фундаментальной АГ /а не медицинс кой/ и пр.
От ярко выраженного сверхоптимизма и нарцизизма, свой ственного раннему менделизму, его первоначальной убежден ности в простоте генетической детерминации телесных и пси хических свойств человека,- пришлось скоро и решительным образом отказываться. Более того, познание даже эмпиричес ких сторон наследственности человека оказалось менделизму непосильной задачей.
Мало способствовала на первых порах развитию АГ и хро мосомная теория. Главное, из-за своей отдаленности от чело века по рабочему объекту \дрозофила\ и в силу погрешностей методологии у Моргана и его адептов. Поэтому первые учеб ники по АГ за рубежами СССР появляются только к середине века /учебник Штерна в США, переведенный и на русский язык/.
Кроме других теоретических пробелов, о которых речь ни же, они имели /и имеют/ традиционный крен в сторону эмпи рии медицинской генетики, весьма слабую теоретическую часть /особенно в биосоциальном контексте/. Курс АГ про должительностью в один семестр в США читался в одном из десяти медицинских колледжей, и только в одном из 100 дру гих колледжей.
По свидетельству Шейнфельда и других генетиков в 50-ые годы в США насчитывалось не более десятка квалифициро ванных специалистов по АГ. Примерно такое положение было и в других странах. Характерно, что именно в это время начи нается осознание АГ-ой своей исключительности, понимаемой в биосоциальном контексте /если использовать терминию дан ной работы/. Известно, что это время - начало бурного разви тия молекулярной биологии, новейшая революция в биологи ческом познании на левом фланге, новый исторический этап общей генетики.
Методология биологического редукционизма была, одна ко, отягощена абсолютизацией роли физико-химических мето дов в познании живого и опасностью ренессанса механицизма в генетике. Такая опасность вовсе не была абстрактной,- она и ныне дает о себе знать, и вовсе не в виде экзотики. Сыграла она свою роль и в АГ, и по инерции с оной приходится иметь дело и в наши дни. Однако в АГ последних десятилетий /как и в биологии в целом, впрочем/ панацея редукционизма оцени вается трезвее, методологически корректнее,- в единстве с це лостным /"интегратистским"/ подходом именно в системе БСС и БСЗ.
Важную роль в этом сыграли сдвиги в НТР, становление биологии лидером натуроведения.Это, в свою очередь, резко повысило как внимание, так и ранжир социальных, цивилиза ционных запросов к АГ. Именно они, в основном, и катализи ровали усиление междисциплинарных связей АГ внутри БСЗ, а также ее диалог с РОДОВЫМ социогуманитарным знанием. Это не могло не отразиться на направленность научного поис ка в АГ, а также на характере и темпах ее теоретического рос та.
Полуинтуитивная убежденность представителей АГ в том , что их наука - не вассал, прикладная область /пусть важная/ общегенетического познания,- а фундаментальная отрасль че ловекознания, понятого адекватно, как знание о ФУНДАМЕН ТАЛЬНО-эволюционном Бытии И ДУХЕ рода-в-триаде,- в наши дни начинает перерастать в последовательное и все более твердое осознание биосоциального статуса АГ в ранге синтетической науки, важнейшего аванпоста на передовом крае КПЧ.
В таком контексте иначе предстает и проблема преемстве нности истории АГ, особенно перекрытие ее предыстории и собственно-истории. Сущность асинхронности становления АГ и общей генетики заключена в том, что в первой как-бы продолжается на весьма солидный отрезок ХХ века ее пред ыстория. Собственно-история АГ начинается сразу с классиче ского периода, включающего и первые попытки прорыва ран него менделизма в темную область наследственности челове ка.
Данное положение исходит из известной посылки, что пер вым этапом истории общей генетики был доклассический мен делизм. Кстати, этот прорыв менделизма и ныне остается проб лематичным в смысле эффективности и мощи современной АГ. С другой стороны, классическая АГ не лишена таких пред ысторических черт, как погрешности в методологии /механи цистского, биологизаторского плана/, недостаточность ее гно сео-системы в биосоциальном плане, элементы и ныне спеку лятивного теоретического осмысления эмпирии и пр. Поэтому не будет преувеличением, что хроническое отставание АГ яв ляется объективной тенденцией всей истории ее становления, в этом и выражена сущность хаос-террора познания специфи ки ее предмета.
Биосоциальная АГ и не могла становиться конкретным = ЦИВИЛИЗАЦИОННО-АДЕКВАТНЫМ знанием иначе, как в СИСТЕМЕ БСС и БСЗ! Т.е., не только на основе апробирован ного общегенетического знания, но и в силу изменения ЦИВИ ЛИЗАЦИОННОЙ исследовательской ситуации в эпистеме.Это важный момент не только для АГ, но и в теоретизации биоло гии. Словом, становление АГ биосоциально-цивилизацион ным знанием есть параметр нового круга познания, который начался именно в контуре БСС = ПАНСИНТЕЗА СИГРОМ ПИЗМА.
Очевидно, что непосредственные причины асинхронности становления АГ заключены в специфике ее предмета. Это в оп ределяющей мере влияет и ныне на крепление гносео-системы АГ, достоверность ее эмпирического и методологическую строгость теоретического уровней познания предмета, а также на ЦИВИЛИЗАЦИОННО-АДЕКВАТНЫЙ контекст целевых установок и на степень саморефлексии собственного биосоциа льного статуса.
Однако очевидность основной /биосоциальной/ методоло гической доминанты АГ утверждалась не сразу и вовсе не ав томатически, болезненно, с проявлением множества ошибоч ных концепций, свойственных только АГ /биологизм и вуль гарный социологизм, биосоциальный дуализм неопозитивист ского толка и пр/.
Основной локомотив развития АГ - система методов (гно сеологическая система) - и ныне слаба и не сбалансирована в биосоциальном векторе. Кроме общей импотентности, трудно стей с обходным маневром для невозможности эксперимента на человеке, нахождения достойных человека методов позна ния его наследственности,- в АГ не достает именно биосоциа льных методов, призванных развести дилемму "биотическое-социальное-ДУХОВНОЕ" внутри БСПР И СУЩНОСТИ чело века,- познать цивилизационные компоненты в ракурсе встреч ного тройственного, ФУНДАМЕНТАЛЬНО-АНТИ-ЦИВИЛИ ЗАЦИОН ОГО снятия.
Довольствоваться чуть-ли не одним /близнецовым/ мето дом биосоциального плана АГ долго не сможет в том сверх важном и архи-ответственном курсе, который она выполняет в КПЧ, особенно в азимуте ГИ. Тем паче, что в АГ пришла "бу ря и натиск" новой волны от молекуярного фланга,- методики генной инжинерии и клонирования. А вместе с ними многие, даже старые проблемы АГ приобретают новый социальный резонанс.
Авторы, которые пытаются объяснить хроническое отста вание АГ, выдвигают разные причины этого. Л. Снайдер счи тает за главные причины неудобность рабочего объекта клас сической генетики - дрозофилы, недостаточность оснований для экстраполяции полученного на ней знания в область АГ, невозможность генетического эксперимента в АГ, противобор ство зарождающейся АГ с сильной в то время евгеникой /пер вые три декады ХХ века/.
По мнению Снайдера, эти причины, за исключением разве конфронтации с евгеникой, - сущностно влияют на становле ние АГ надежным знанием и в наши дни. Аргументация его в общих чертах, разумеется, правильна. Но все же недостаточна для надежного познания феномена асинхронности становле ния АГ.
Л. Дэнн тоже считает закономерной асинхронность исто рии АГ. Основополагающей причиной этого он считает затяну вшуюся конфронтацию АГ с евгеникой, особенно во времена разгула евгенических движений, как на Диком Западе, так и на таком же Востоке, извративших первоначально гуманистичес кую идею евгеники Гальтона и полностью ее дискредитировав ших. По мнению Дэнна, до 30-ых годов АГ только собирала от дельные эмпирические сведения, теоретической ее части не было. Как я покажу, в этом Дэнн прав. Не смотря на некото рые методологические огрехи, его труд по истории генетики остается одним из самых полных.
К. Штерн, м.б., больше всего сделавший для истории АГ, тоже считает, что оставание АГ есть явление естественное и закономерное. По его мнению, собственно-история АГ насчи тывает от силы 20-30 лет, а причины этого он объясняет так же, как Снайдер. Асинхронность становления АГ отмечается, но не исследуется и другими авторами, на которых останав ливаться в силу сказанного - при наилучших желаниях нет смысла.
Методологический анализ отставания в хаос-терроре ста новления АГ биосоциальным знанием необходимо начать с выяснения комплексной его детерминации гносеологическими , логико-методологическими, философскими и социо-культур ными, точней - ЦИВИЛИЗАЦИОННЫМИ причинами. Комп лексно-цивилизационный подход и означает вскрытие истори ческих смен в факторах, затрудняющих продвижение АГ к адекватному отражению предмета.
Так, если на первом этапе становления АГ после 1900 года главными причинами отставания были непригодность, "нече ловечность" методологии, самого метода менделизма /гибри дологического анализа/, отсутствие собственных гносео-средств АГ /кроме биометрии и близнецового метода/, ошибки механистического плана ортодоксального менделизма /особен но у Бэтсона/, драматические коллизии АГ с мощной евге никой /напоминающие борьбу общей генетики с дарвинизмом того времени/ и др., то в последующем времени удельный вес этих факторов меняется, порой сущностно. В качестве пер манентно важнейшей остается,- и будет долго оставаться не полноценность гносео-системы АГ.
Комплексный подход к проблеме детерминации асинхрон ного становления АГ биосоциальной наукой требует свести тормоза сего в систему, представить целостную конкретно-ис торическую картину их действия. Здесь лишь отмечу, что, ви димо, правомерно /как в случае предыстории/ выделить две ка тегории причин отставания АГ. К первой принадлежат при чины гносеологического и логико-методологического плана, ко второй - факторы цивилизационные, социокультурные и да же идеологические /специфика именно БИОСОЦИАЛЬНОС ТИ АГ, к слову/.
К первым, играющим важную роль в развитии любой нау ки, можно отнести:
--
методологическое несовершенство общей генетики /а также биологии человека и медицины/, отдаленность менде лизма от человеческой проблематики;
--
методологические ошибки менделистской и классичес кой генетики, главное, ее ориентацию на распознание общих закономерностей наследственности и изменчивости биосис тем, игнорирование биосоциальной специфики человека при этом;
--
трудности становления гносео-системы АГ и отсутст вие методологической ориентации к БСП,
--
наконец,- сущностные трудности в процессе экстрапо ляции в АГ знания, полученного общей генетикой /очень даже важной методологически эта экстраполяция оказывается в АГ/. При этом актуальна и отдаленность рабочих объектов - гороха и дрозофилы - от человека, не зря менделизм пренебре жительно называли *гороховым*. Эти тормозы и для совреме нной АГ вовсе не сугубо историческое значение имеют, как известно.
Другая категория причин отставания АГ,- факторы ЦИВИ ЛИЗАЦИОННЫЕ,-социо-культурного и социо-практическо го, идеологического плана,-вовсе не стали для АГ н-степен ной важности. К ним, особенно в течение первых трех ХХ ве ка относятся:
- предубеждения расового, регилиозного, морально-психи ческого характера и др. / последние дают о себе знать и ныне, и вовсе не только в медико-генетической консультации, но в расизме и пр./,
- вышедшая далеко за рамки "чистой гносеологии" и та кой же методологии и перешагнувшая рамки научной дискус сии конфронтация АГ с евгенизмом /особенно в Англии, Гер мании, США/;
- повышенный интерес к АГ со стороны идеологии и фило софии /включая марксистский евгенизм в большевистской Ро ссии/,
- главное,- отсутствие до середины ХХ века цивилизацио нно-АДЕКВАТНЫХ запросов к АГ со стороны Прагмы, меди цинской иль педагогической практики. Только во второй по ловине ХХ века кардинально меняются как эти запросы, так и сам тип человеческого Патоса в виде болезней АНТИ-цивили зации.
К этой группе тормозов развития АГ тоже необходим конк ретно-исторический подход, особенно с изменением цивилиза ционного фона и сдвигов в Бытии современника в связи с НТР и ее негативными последствиями, а также и главное,- Инфер ной. Надо и дальше поддерживать присущую имманентно АГ антирасистскую ориентацию, ибо этот вопрос очень важный. Даже в абстрактно-гуманистических аспирациях эко-истерии, философской антропологии или социобиологии позиции АГ часто нуждаются в защите. Но главнее всего есть поддержка пути становления АГ наукой биосоциального цикла, об чем я и ратую.
Необходимость комплексного подхода к анализу тормозов развития АГ наглядно подтверждается ситуацией с той же ев геникой. Я отмечал, что отношения с этой наукой у АГ с нача ла сложились ненормальные, порою драматичные. Конкрет ные периоды истории их взаимодействия д.б. серьезно проана лизированы, чтобы отсечь будущие недоразумения. Слишком высокая цель здесь ставится - ГИ! В этой связи отмечу лишь главное.
В оценке евгеники и ныне преобладает нечестная критика ее идеологических (именно!) извратов, подосовываемых тихой сапою науке евгенике, что является приемом, запрещенным в научном кодексе чести. Ренессанс такого изврата усилился в связи со становлением генной инжинерии. И это можно по нять. Ведь к конструктивным идеям науки евгеники относятся такие, которые игнорировать /иль отдать на откуп идеологии/ нельзя.
Это идея управления БСЭ, ибо только человеку такая зада ча посильна и спасоносна. Это идея охранения человеческой наследственности, в негативной евгенике особенно, давшая ме дицинскую генетику. От евгеники ведут начало генетическая консультация, искусственное осеменение фемин в определен ных условиях, правовое регулирование инцухта и многое дру гое. Поэтому ультра-критика евгеники, явно недобросовестная и напоминающая печального образа мичуринскую генетику и ее горе-апологов философов,- д.б. возбранена. Науку, какой странной и еретичной она не казалась, надо все же отличать от идолологии. Декарт говорил, что количество несогласных вов се не означает того, что они - правы ...
Евгеника и ныне идет тропою Контра мундум, выдвигает как-бы преждевременные идеи, но кто скажет со спокойной совестью пред грядущим, что - преждевременно, а что - нет? Предупреда Канта о наморднике морали над пансциентизмом тоже долго не нашла сторонников, и только ужас Хиросимы доказал, насколько своевременен оказался кенигсберский гном.
Я говорил, что НАУКУ евгенику правильно можно по нять в единственном континууме,- в системе БСС и БСЗ, она есть в СИГРОМПИЗМЕ важное ЦИВИЛИЗАЦИОННО-НАУЧ НОЕ звено. В большой мере именно она интегрирует социаль ные выходы БСЗ в область ноогенической,- иль инфернальной все же,- Ойкумены. О проблеме социального контроля над нау кой, или, что синонимично,- СОФИЙНО-ЦИВИЛИЗАЦИОН НОМ управлении наукой в ноогенезе я говорил /и еще буду в Антропогонии/.
Весьма фрагментарно проанализированные здесь причины отставания АГ имеют непосредственное значение для перио дизации /пусть предварительной/ ее истории. В соответствии с избранным планом анализа - от истории общей генетики - вопрос периодизации истории АГ после 1900 года резонно ста вить в начале, а не в конце исследования, итогом которого это обычно является.
С другой стороны, превентивного просвечивания истори ческой картины становления АГ биосоциальным знанием тре бует биосоциальный подход СИГРОМПИЗМА. В оттенении специфичности АГ от общей генетики и проявляются те глубины, стихийные и неосознанные течения в ее саморефлек сии, направленные на адекватное /биосоциально-цивилизаци онное/ отражение специфики своего предмета.
Проблема периодизации истории АГ к настоящему време ни решена явно недостаточным образом, как в методологи ческом, так и в эмпирическом плане. В литературе вразумите льного ответа на этот вопрос я не нашел. Для начала методо логической работы в этом направлении важны традиции исто ризации общей генетики. Однако они могут служить в качест ве отправного пункта только. Ибо уже первые шаги по пути выявления специфики АГ - установление хронологического даже ее начала - недвусмысленно показывают недоста точность общего критерия переодизации генетического позна ния.
Разумеется, в конечном итоге и в истории хаос-террора АГ остается верным регулятив, что качественные сдвиги науки де терминируются революционными скачками в ее гносео-систе ме. От них зависят и изменения в стиле мышления, ЦИВИ ЛИЗАЦИОННАЯ направленность саморефлексии и осознание целевых установок /проблема управления своим предметом/. Поэтому без комплексного критерия собственно-историю АГ не понять.
Главное, что такой критерий должен совпадать со струк турой предмета исследования АГ, в чем выражено единство ЭВОЛЮЦИОННО-исторического и ЦИВИЛИЗАЦИОННО-логического = ФУНДАМЕНТАЛЬНО-АДЕКВАТНЫХ подхо дов софигеники. При анализе предыстории АГ мной уже был применен комплексный критерий оценки качества имевших в ней место идей. Поэтому последующее изложение конкрети зирует, делает более содержательным ранее намеченные ак центы, еще раз подтверждая стихийность перехода ХАОС-ТЕ РРОРА предыстории в собственно-историю АГ как биосоциа льной науки.
Комплексным критерием историко-научного анализа соб ственно-истории АГ может стать совокупность основопола гаюших ЦИВИЛИЗАЦИОННЫХ и АНТИ-ОНЫХ факторов ее развития в ХХ веке:
- степень теоретической готовности АГ удовлетворить запро сы практики в условиях Инферны;
- степень развития ее гносео-системы и методологический ази мут ее устремленности в русле БСС;
- эффективность каналов связи АГ с БСЗ, с общей генетикой, заимствование методов точных наук, включая математику, ки бернетику и пр.
- степень развития и характер междисциплинарного синтеза в самой системе БСС, включая принцип антропогенетизции и пр.
- наконец, характер методологически-цивилизационного реше ния БСП в АГ, выражающий ее меру социальной ответствен ности и меру саморефлексии в осознании своего статуса био социальности и пути к ГИ.
Этот комплексный критерий /тоже нуждающийся в боль шей лаконичности/, думаю, может играть не только сугубо ис торическую роль. На его основе,- в методологическом русле единства исторического и логического,- и возможно подклю чение АГ в систему БСЗ, определение ее социальной и науч но-цивилизационной перспектив как предпосылки КПЧ. В историко-научном плане применение этого критерия и раск рывает узловую линию ХАОС-ТЕРРОРА становления АГ, механизм сдвигов ее приближения к ЦИВИЛИЗАЦИОННО-адекватному именно отражению специфики собственного предмета.
Перед тем, как перейти к предварительному анализу этих периодов, целесообразно в сжатом виде охарактеризовать име ющиеся попытки историко научного анализа АГ в работах ее представителей. В качестве типичного примера можно оста новится на работах К.Штерна, в которых история АГ пред ставлена наиполнейшим образом.
Суть подхода Штерна сводится к тому, что история АГ рассматривается не в виде противоречивого и хаотичного, но целостного процесса, а в форме отдельных путей ее станов ления, сугубо эмпирически. Причем взаимосвязь и перекры тие меж этими звеньями игнорируется, хотя все они увязы ваются с работами Менделя. Такой подход вряд ли эффек тивен, хотя я не отрицаю его пользы в рамках эмпирии, которой тоже остро недостает АГ. Но, не говоря о том, что у Штерн анализ обрывает на классическом периоде истории АГ, в его подходе есть и более серъезные методологические огрехи.
Основной их порок - в сугубо эмпиричном, плоско-эво люционистском подходе к АГ. Штерн как-бы останавливается перед главным,- выявлением внутренних рычагов и сдвигов в истории АГ, вскытием противоречивого единства меж различ ными ее звеньями, анализом специфики преемственности иль проблемы экстраполяции знания в область АГ. К этому нужно добавить традиционное для американцев игнорирование дру гих авторов, включая русско-советские, от чего нарцизизм становится довольно тупым...
ХХХХХ
ВВЕДЕНИЕ В МЕТОДОЛОГИЧЕСКИ-ЦИВИЛИЗАЦИОН НЫЙ АНАЛИЗ ИСТОРИИ АГ ПОСЛЕ 1900 ГОДА
ЭМПИРИКО-СПЕКУЛЯТИНЫЙ ПЕРИОД
По сравнению с аналогичным периодом общей генетики, в АГ специфичным является не только ее отставание в темпах развития. Общая исследовательская ситуация в АГ вообще серъезно отличается от общегенетического познания этого пе риода - менделизма.
Термин "генетика" был введен, как известно, Бэтсоном в рецензии на книгу Лотси в 1906 году. Однако примерно до 1915 г она называлась чаще всего менделизмом. Видимо, ни в одной из других отраслей генетического исследования этого периода открытие Менделя не подвергалось такому напору сомнений, возражений и нигилистического отрицания, как в АГ. И ни в какой другой области генетики методологическая оценка научного подвига этого монаха не является такой сложной и ответственной /причем именно по объективным причинам/.
В истории АГ наиболее ярко обнаруживается методологи ческая несостоятельность нигилистической оценки доменде левского периода генетики, и внеистори ческий /тоже одно бокий/ флюс в оценке открытия Менделя. В этом смысле мож но лишь отчасти согласиться с Р. Олби, в 1966 г оценившем открытие Менделя, /правда, в русле общей генетики, но это еще примечательней/, как кульминацию развития генетичес кой мысли последних 200 лет. Полностью согласиться с Олби нельзя именно насчет длительности периода, о котором гово рит он. Ибо это вовсе не те лишь 200 лет, а вся многовековая предыстория хаос-террора генетического познания, о которой я говорил.
При этом важно не забыть, что на этом пути хаос-террора самопознания человека собратьями по вере Менделя была ис терзана Ипатия, сожжены иль испечены на костре иль сково роде очистительно-христианской Бруно, Сервет, Ванини и тысячи других лучших СОРОДИЧЕЙ. И хотя менделизм по-на чалу был чужд человеческой проблематике, разлагал организм на отдельные признаки и пользовал "нечеловеческий" метод,- селекцию и гибридологический анализ,- его исторического значения я не собираюсь отрицать. Но и апологизировать - то же...
Здесь нет возможности да надобности подвергать всесто роннему анализу значение менделизма для биологии, это сде лано без моих скромных усилий. Как известно, должно было пройти время /около 25 лет/ до появления известной статьи С.С.Четверикова, пока биология оценила менделизм, а послед ний - понял свое место в биологии, особенно в единственной ее теории - дарвинизме. В этом важная роль принадлежит пе реоткрывателям Менделя, самостоятельно пришедшим к ана логичным идеям, что забывать стало правилом научного бон тона...
Биология человека, медицина и человекознание вообще оказались не готовы к восприятию менделизма как руковод ства к действию. Кроме причин социокультурного плана, важ ную роль в этом сыграла общая исследовательская ситуация в самопознании человека как робинзонаде, картезианская тради ция классической эпистемы. Она, особенно естествознание мало интересовались человеком и его проблематикой, даже в случаях прямого обращения к исследованию его тела иль психики...
Пансциентизм классической эпистемы не способствовал сближению естествознания с социогуманитарным знанием, первые сдвиги сделаны позже. Закономерно, что менделизм сциентистски был ориентирован на познание общих, фунда ме нтальных законов наследственности, как атрибута Биоса, и не интересовался человеческой, ЦИВИЛИЗАЦИОННО-АДЕК ВАТНОЙ их стороной. С другой и главной стороны, Мендель был эмпириком, хотя и гениальным, экспериментатором. Он, как и его переоткрыватели, занимался генетикой растений в строгом смысле.
Работа Менделя не была нацелена на подключение к тео ретической канве биологии,- теории Дарвина, тем паче на нужды человекознания. Хотя биограф Менделя Г.Ильтис ут верждает, что тот изучал генеалогию семей горожан Брно, за нимался антропометрическими промерами племянников и аутопсией в городском морге, - суть дела не меняется. Генетическое содержание открытия Менделя является в основ ном концепцией индивидуального наследования отдельных признаков, лежащей вне эволюционно-исторической перспек тивы. Для понимания методологической важности менделиз ма в АГ нужна была в первую очередь нормальная методоло гия.
Математический /статистический/ анализ явлений насле дования, составляющий вторую сторону менделизма, в АГ был не новостью. Основанная Гальтоном биометрия к тому времени имела богатую традицию, даже на уровне вариацион ной статистики. Правда, эти работы велись на методологии, противоположной менделизму /слитное понимание наследст венности/ и в фенотипическом срезе, но все же. Именно это в решающей мере противостояло менделизму и его прорыву в АГ. В ней менделизм появился вовсе не манерой Афины Пал лады, а в упорнейшей борьбе с сильными школами евгеники и биометрии.
Важно акцентировать и то, что в процессе этого противос тояния менделизм очистился от некоторых методологических грехов. Но в этом нельзя не видеть и сильного обратного вли яния АГ на ход общегенетического познания. Эффективность методологии менделизма /в узком смысле слова/ в АГ и сегод ня еще недостаточна, скажем, в клинико-генеалогическом ме тоде.
Нет сомнения, что в АГ роль менделизма и останется иной, нежели в генетике гороха иль лягушки, ибо менделизм останется склонным к редукции. В этом суть, методологи ческая именно. Очевидно поэтому, что наиболее ярко и ак туально /в биосоциальном плане/ истинную роль Менделя в АГ можно проследить путем: а/ анализа последнего этапа до менделевой истории АГ, и б/ методологического анализа по следующих после 1900 года декад - тоже еще предысториче ской АГ, для которой рубеж перекреста столетий означает нечто иное, нежели для общей генетики.
О специфике первых декад ХХ века в истории АГ пишут многие авторы, хотя как правило,- вскользь и фрагментарно /и не в биосоц-подходе, разумеется/. Сам факт перекрытия пос леднего периода предыстории АГ с первым этапом ее стано вления в ХХ веке сложный, главное, важный для историзации АГ. Если в работах по методологии общей генетики акцен тируется преемственность меж отдельными этапами, особенно меж классическим и современным, то этот принцип, естест венно, д.б. использован и для АГ. Тем более, что идеи этого перекрытия порой очень революционны. Имею в виду то, что явно заниженной, скажем, является роль Гальтона в АГ, и не только.
Здесь нет возможности детально анализировать все кон цепции наследственности последнего доменделевого периода. Однако с их именно помощью в значительной мере подготов лен сам Мендель, ибо многое уже витало в воздухе того вре мени. Необходимой стала экспериментальная проверка на копленных гипотез и концепций наследственности, и подгото вивших *ароморфоз* в гносео-системе биологии. Именно здесь роль первооткрывателя принадлежит Менделю. Однако, как часто бывает в науке, метод катализировал теорию и сое динился с нею. Дискретное понимание наследственности сня ло слитное, хотя на первых порах вовсе не диалектически. К истинно-софигеническому же снятию всего положительного, накопленного в концепциях наследственности, генетика шла долго, отнюдь не прямо и безболезненно и так же делает и ныне.
Наиболее яркой в данном контексте выглядит мощная фи гура кузена Дарвина Френсиса Гальтона. Известно, что перво начально он находился под сильным влиянием кузена, в том числе его гипотезы пангенезиса. Однако в историю генетики Гальтон первоначально вошел именно в роли низвергателя пангенезиса. Он подошел к пангенезису конструктивно-кри тически, после проверки он эту гипотезу не отбросил, а снял то, что там было верным.
Гальтоном отвергнута действительно неверная сторона пангенезиса - механизм передачи гемулл /через кровь/. Но са ма идея о существовании дискретных частиц была Гальтоном перенята и развита в собственной гипотезе. Сильные стороны пангенезиса Дарвина, от которого берет начало генетика, и ныне не оценены в должной мере.
А тем временем они очевидны,- идея о материальном но сителе наследственности, корпускулярная природа его, поло вой путь наследования, влияние среды на наследственность, целостное понимание организма и пр. Нетрудно заметить, что эти идеи играют определяющую роль и в теории современной генетики.
Роль Гальтона в истории генетики подчеркнута И. И.Кана евым в качестве "начала синтеза положительных моментов дарвиновского пангенезиса и вейсмановской идеи зародыше вой плазмы. Непрерывность процесса развития достигается путем эпигенеза половых клеток". Гальтон, разумеется, ос тался сыном своей эпохи, хотя и бунтующим. Он не мог пор вать пуповину, связывающую его с уровнем биологического познания того времени. И совсем не интересовался /изучая нас ледственность человека!/ социогуманитарным знанием, ЦИВИ ЛИЗАЦИОННОЙ природой и сущностью человека. Трагизм Гальтона-генетика зависит именно от принятия в качестве ра бочего объекта человека. Ибо наследственность биосоциаль ного человека оказалась столь крепким орешком, что АГ и ны не его не расколола...
Тем не менее роль Гальтона в истории АГ исключительно важна. Он не только первым наметил правильный подход к относительной самостоятельности наследственного материа ла, развитый затем Вейсманом и вошедший в золотой фонд генетики. Гальтон является автором биометрии, вариационной статистики и других методов антропогенетического анализа. Парадокс заключается не в том, что эти методы опирались на неправильное теоретическое понимание наследственности, но в том, что именно при помощи этих методов позднее было отвергнуто много неверных гипотез в АГ, включая... его собственную.
С позиции трактовки АГ как биосоциального знания Галь тон выделяется тем, что им с особой силою акцентирована ак туальность биосоциальной проблемы /природа-питание/ в АГ, хотя он сам придерживался позиций умеренного биологизма, генетического детерминизма. Именно им открыт и применен в АГ чуть ли не единственный метод биосоциального цикла,- близнецовый.
Исключительная роль принадлежит Гальтону в области ев генической мысли, он является отцом науки евгеники, понима емой им по сути /а не терминологически/ в биосоциальном плане. Не имея возможности более подробно анализировать вклад Гальтона в историю АГ/ см. работы о нем И. Канаева, К. Пирсона, К. Блэккера и др./, могу только выжать эссенцию его антропогенетических представлений. Они сводятся к следую щему.
Теория корневища стимулировала познание зачаткового пу ти изучения наследственности. В ней имеется элементы кор пускулярности - частицы наследственности /гермы/ частью производятся телом, частью - другими гермами. Сюда же сле дует отнести идею Гальтона о непрерывности и целостности наследственности. По справедливому указанию Дэнна идеи Г.Иогансена о чистых линиях, о соотношении генотипа и фенотипа, само понятие гена в значительно большей степени идут от Гальтона, чем от Вейсмана, хотя он и затмил Гальтона не совсем заслуженно.
Непосредственно из теории корневища вытекает другая важ ная идея Гальтона о неполной реализации генотипа в феноти пе, хотя этих терминов Гальтон не употреблял. Эта важней шая проблема и ныне в АГ остается неясной и ныне. И жаль, так как в ней заключено огромное море биосоциальной несво боды человека.
Гальтон является инициатором популяционного подхода в изучении наследственности человека, в определенной мере - предтечей популяционной генетики вообще. Правда, в какой мере он повлиял на С. Четверикова,- загадка. Но отрицать его приоритет в этом направлении генетического познания невоз можно. Весьма важны его идеи о качественных изменениях наследственности - спортах, в дальнейшем нашедшие разви тие в теории мутагенеза.
Исключительно велика важность открытого Гальтоном био социального по сути - блинецового метода в АГ. К сожалению , с той поры АГ не сильно обогатилась методами этого ряда, точнее,-вовсе не обогатилась. Обходной маневр таким мето дам /и невозможности эксперимента в АГ/- не блещет гиган тскими потенциями. В биосоциальном векторе АГ важно, что Гальтон, к своему несчастью начал генетический анализ таких сложных параметров человека, как умственные и креативные характеристики. Не зная того, как сложно они детерминирова ны генотипически /и современная АГ этого не знает/,- он тер пел здесь много неудач и делал ошибки. Но приоритет его - неоспорим.
Гальтон создал науку евгенику и наметил ее научное имен но содержание, различия между негативной и позитивной ев геникой и т.д. Ни о каком расизме иль античеловечности в ев генике Гальтона речи нет. Сама же идея о необходимости уп равления эволюцией Г.сапиенс остается одной из важнейших для современной АНТИ-цивилизации, и в Гуманике она - ази мут стратегического плана.
Гальтон ввел количественные методы анализа наследст венности и определил контуры таких наук, как биометрия, пси хометрия, антропометрия и пр. Он же положил начало ва риационной статистике и тестологии, дактилоскопии и дерма тоглифике. В этом роль Гальтона трудно переоценить, что чи татель понимает, надеюсь. По числу наук, у истоков которых стоял этот мудрейший муж, его можно сравнить разве с Аристо.
В биосоциальном аспекте важна постановка Гальтоном су пер-проблемы "натура - воспитание", предельно важной и не ясной и в современном познании БСП и других важных воп росов КПЧ. Причем у Гальтона отсутствует тяга к проти вопоставлению этих ЦИВИЛИЗАЦИОННЫХ инвариантов че ловека, что в то время господства позитивизма - трудно вооб ще вообразить.
Важны и другие стороны творчества Гальтона. Особенно важна критика им крысоморфного эгалитаризма в понимании умственных параметров человека. Правда, в этом вопросе Га льтон склонялся в сторону элитаризма, но это, как и расовые его взгляды,- академический, а не политически-идеологичес кий элитаризм. Даже законы регрессии и анцестральной нас ледственности имеют отзвук в анализе генетически неодно родных популяций. Интересно, что уже Пирсон критиковал своего учителя за игнорирование концепции генотипа Ио гансена. М.б., в силу этих причин Гальтон в последних работах по евгенике призывал исследовать применимость "менделевской гипотезы" к человеку, что тоже знаменатель но.
Однако роль Гальтона в истории АГ не только положите льна. Кроме известных его ошибок, сама концепция Гальтона, особенно в школах биометрии и евгеники,- благодаря рвению его учеников Пирсона и Уэлдона,- сыграла роль тормоза к про рыву менделизма в АГ и толкало последнюю на ошибки. Ибо в борьбе с биометрией и евгеникой АГ приходилось обращать ся к выяснению явлений полигенной и мультифакторной нас ледственности, детерминации социально-психических пара метров человека, что было невозможно для наличного тогда уровня познания.
Так Гальтон сыграл роль тормоза науки, ради которой отдал всю жизнь. Бывает и такое, и не так уж редко. Особенно резко эта роль проявилась в Англии в первых декадах ХХ ве ка.С другой стороны, теоретическая платформа, методология и методы раннего менделизма сами не были готовы для про рыва в область АГ. И хотя противостояние школы Гальтона менделизму закончилось закономерно /победой последнего/, однако, эта победа оказалась в определенной мере победой Пирровой. В условиях Инферны идеи Гальтона переживают ренессанс, об чем я говорил.
Союзу АГ и менделизма мешало и то, что основной "про фессией" оного было изучение наследственности растений. Этим занимался Мендель, ботаниками были его переоткрыва тели, пришедшие, повторяю, самостоятельно к аналогичным выводам. Исключение составляет Чермак, сам признававший относительную самостийность своих выводов. Я отмечал, что роль этих ученых явно недооценивается и они остаются в тени Менделя. Действительно, Мендель за 35 лет не был оценен, хо тя его работы знали ведущие биологи того времени /Негели и др./. Некоторые - даже цитировали, как И. Ф. Шмальгаузен, но не поняв взрывного заряда, сокрытого в занудных статьях чеш ского монаха.
И хотя научная направленность идей того времени в био логии определялась дарвинизмом и борьбой с ним,- решение вопроса о непризнании Меньделя этим не исчерпывается. Нао орот, это указывает на талант и прозорливость переоткрыва елей. Мода и в науке всесильна, а в генетике она пошла на Менеля. Правда, АГ того времени не была готовой для при ятия "гороховых" законов менделизма, в силу своей /сокры той/ биосоциальности.
Тот факт, что в течение трех первых декад ХХ века в АГ продолжался предысторический ее эмпирико-спекулятивный уровень, не должен шокировать. Ведь даже хромосомная тео рия, знаменующая собою качественный прорыв в истории об щей генетики, не была свободной от элементов спекулятивно сти, метафизичности и анти-историзма. Как известно, эти про грехи методологии Моргана сильно влияли на понимание материального носителя наследственности, трактовку гена, абсолютизацию дискретности и автономности наследствен ности, мозаичность организма, антиэволюционистские наст рои Моргана и его учеников и пр.
И если в общей генетике эти элементы спекулятивности снимались болезненно в классическом периоде ее истории, потом особенно эффективно в молекулярной генетике, то в АГ они в сильной степени проявляются и в наши дни. И осо бенно в области главной методологической Мекки АГ,- в БСП.
Первый период становления АГ после 1900 года, однако, отмечен не только серьезным отставанием от уровня общеге нетического познания. АГ сыграла /и продолжает играть/ и противоположную - индуцирующую роль идейного донора в познании феномена наследственности и нзменчивости, как ат рибутов Биоса. Именно от АГ пошли отрасли генетики, во мно гом определяющие ее лицо в качестве фундаментальной нау ки.
Так, именно от АГ ведет историю биохимическая генети ка. Начало ей положено на заре века работами А.Гэррода, осу ществленными по инициативе У.Бэтсона и при его участии /по наследованию алькаптонурии и других "врожденных болез ней метаболизма"/. Но и после других работ Гэррода, иссле довавшего ряд таких аномалий, реакция научной обществен ности оставалась крайне слабой. А в самой биохимической ге нетике решающие события развернулись после работ Бидла и Татума. Это - характерная черта становления АГ. Парадокс в том, что рабочим объектом биохимической генетики потом стала нейроспора, микробы и фаги, а биохимическая АГ вы нуждена использовать околочные пути познания собственного предмета.
Далее, именно АГ дала толчок развитию генетике популя ций. Я говорил о значении Гальтона в этой связи. Харди, осо бенно венский врач Вейнберг работали первоначально и неза висимо друг от друга с популяциями именно человека. От АГ пошла количественная генетика, начало которой и методы разработаны Гальтоном, хотя на методологически неверном понимании наследственности. Изучению полиморфизма попу ляций импульс был дан в работах Ландштейнера по группам крови человека.
Многие идеи и направления общей генетики исходят от ме дицинской генетики, где механизмы генотипической детерми нации порой проще нормы и могут служить моделью для познания оной при правильном подходе. Кстати, ныне основ ные запросы Инферны сосредоточены именно в русле медици нской генетики.
Итак, отношения меж общей генетикой и специальным ее разделом, направленным на познание наследственности че ловека, в этот период были крайне запутанными. С одной сто роны, первые попытки экстраполяции принципов менделизма в область АГ /Гэррод, Фараби, Хэрси, Девенпорт и др./ носили спорадический характер и были окрашены в механистический флер раннего менделизма. С другой,- имела место ниги листическая позиция исследователей самой АГ в адрес менде лизма.
Отвергая не совсем заслуженные обвинения в "атомизме" и подозрительную оценку менделизма со стороны школы Пир сона и Уэлдона, следует подчеркнуть, что полноценная "мен делизация" АГ в это время была объективно невозможна. Для этого была необходима более сильная методологическая и теоретическая зрелость обоих. Это было достигнуто, но позже, и тоже в асинхроне.
В течение данного эмпирико-спекулятивного периода развития АГ возникали, утверждались и отбрасывались только отдельные идеи, существенные для понимания биосоциальной природы наследственности человека, "природного" существа, живущего в цивилизационно-социальной среде. Особый инте рес касательно таких идей представляет их теоретический кон текст и преемственность с предысторическими /доменделистс кими/ представлениями АГ и с последующим периодом ее истории. К таким идеям есть основания отнести следующие.
Идея единиц наследственности. Как я пытался показать, эта идея восходит к атомизму Демокрита и медицине Гиппок рата. Ариаднина нить к атомизму Менделя идет через учения Лукреция, Эпикура, Бюффона, Дидро, "элементарные части цы" Мопертьюи /непонятого современниками и нами/, и даль ше - через "физиологические единицы" Спенсера, гемуллы Дарвина, идиоплазму Негели, гермы Гальтона, биофоры и иданты Вейсмана,- через Менделя, - к понятию гена у Иоган сена, Моргана и к современной теории гена /если не множить сущностей/.
Роль Менделя в этом хаос-терроре познания огромна, ее не может подорвать напоминание о том, что единицы наследст венности у Менделя чаще всего символы. К тому же, - вовле ченные в статистический анализ и исключенные из русла раз вития и историзма Биоса /хотя Мендель и упоминал о материа льности их/. В этой связи нет особой разницы и с умозритель ными некоторыми идеями предшественников Менделя. Дар вин, скажем, признавал материальность гемулл, и сделал это раньше Менделя. Но в доменделевских концепциях неправи льно понимается сущность наследственности, механизмы пере дачи единиц.
В этом трагизм дарвиновского пангенезиса, как известно. И именно в заполнении этого белого пятна научный подвиг Менделя. Однако он не должен пониматься вне исторической связи общего научного поиска в генетике, повисшим в ва куумном пространстве.
Перекрытие предыстории и послеменделевой истории ге нетики в этом вопросе наглядно демонстрирует, скажем, кон цепция интерцелюлярных единиц Де Фриза, выступающая в качестве моста между пангенезисом и менделизмом, об чем я буду говорить.
В АГ проблема перекрытия предыстории и собственно-ис тории выражена наглядно. Не говоря уж о периоде древности, в Новое время особо выделяется могуч талантом Мопертьюи, в 1751г. предпринявший попытку генетического анализа поли дактилии. Как отмечают Гласс и Дэнн, Мопертьюи был на пра вильном пути понимания доминантного наследования, однако его работа не была понята. Именно от Мопертьюи ариаднина нить, ведущая к современной теории гена, приобретает чет кость и целенаправленность.
И относительно идеи единиц наследственности исключи тельная роль принадлежит Гальтону, предложенным им мето дам анализа наследственности человека и отчасти известному акценту в его теории на непрерывность наследственности. Это часто не учитывается, особенно в случаях сгущенной критики Гальтона, ставшей чуть ли не правилом бонтона по отно шению к этому автору, так много полезного сделавшему для АГ. Менделизм сделал во-истину роковую ошибку, когда пол ностью отверг не только теорию Галътона, но и созданные им методы анализа наследственности,-коеффициент корреляции, близнецовый и пр.
Потребовалосъ определенное время, пока этот нигилизм в генетике обнаружил собственную импотентностъ, были наве дены необходимые мосты и естественные связи между мен делизмом и биометрией. Это было сделано в работах Нилльсо на-Элле, Шэлла, Иста и др., что сыграло болъшую позитив ную роль в последствии для становления теоретической гене тики.
Для истории АГ роль данного союза важна именно в био социалъном плане, особенно - в понимании полигенной и мультифакторной природы многих социально-психических па раметров человека. Как отмечает Дэнн, в осушествлении этих сдвигов в обшей генетике исключителъная роль принадле жит Де-Фризу. Единство в понимании пангенов, феноменов сегрегации и мутации делает этого автора фигурой, значите льно более важной, нежели просто переоткрывателъ Менделя. Развитая им концепция расширила менделизм и его методоло гию в этих направлениях, способствовала развитию генетики в методологических руслах, определяющих ее современное теоретическое лицо.
Концепция единиц наследственности, однако, в это время становления АГ сама по себе еще не имеет более строгой тео ретической интерпретации. Тем паче, конечно, остается проб лематичным биосоциальный контекст оной.
Идеи цитогенетики. В обшей генетике именно прорыв на цитоуровень в конечном итоге означал становление новой - классической ее модели, хромосоной теории. Хотя сам Мен дель не мог знать хромосом, тогда еще не открытых цитоло гией, менделизм, однако, наряду с последней /клеточной тео рией/ составляет фундамент цитогенетики. Причем первые попытки данного прорыва и синтеза, как отмечает Гайси нович, осуществлены почти одновременно с переоткрытием Менделя.
Идеи цитогенетики проанализированы многими авторами, поэтому я на них специально останавливаться не буду. Важно другое: в АГ этого периода цитогенетические идеи прорыва лись также с опозданием и значительными трудностями. Ци тогенетика человека оформилась в самостоятельную отрасль АГ только в последние декады истории. Даже точное число хромосом человека установлено только в 1955 году Тио и Леваном. А картирование генома человека сварганено вообще лишь в 2001 году...
3.Концепция мутагенеза. На первый взгляд может пока заться, что это - наименьше биосоциальная идея генетики. Признание факта, что радиация, химические вещества, мета болиты и пр. есть мутагены, поражающие наследственность всех биосистем, на первых порах действительно не способст вовало осознанию важности биосоц-подхода. Но не следует забывать, что своеобразным праобразом понятия мутации есть "спорты" того же Гальтона, рассмотренные именно в биосо циальном срезе, в русле детерминации и наследования талан та и пр.
Сегодня ясно, что мутагенез человека детерминирован причинами, генезис которых часто /та самая радиация, ска жем/, как правило, связан с социальными, антропогенными факторами. Так же обстоит дело с мутагенами-метаболитами, действие которых во многом и решаючи биосоциально, обу словлено привычками человека, типом питания, отчасти его социальным статусом. Разумеется также, что рекомбинантная изменчивость человека по своей сущности - тоже бисоциаль на и определяется социальными факторами.
Однако в данный период становления АГ все это, конечно, не было исследовано, и не могло быть. Теория мутагенеза в общей генетике только зарождалась, она всецело ориентирова лась, опять же, на общие закономерности этой стороны насле дственности и изменчивости. К человеку же она обращалась только спорадически и, как правило, без учета его биосоциа льной специфики. Биосоциальный контекст мутагенеза чело века, и ныне мало познан.
4.Биохимическая и физиологическая генетика. Я упоми нал, что катализатором биохимической генетики, как страте гического направления общегенетического исследования, яв ляется АГ. Гэрродом впервые развита идея, что каждая "врож денная ошибка метаболизма" определяется блокировкой /или разрывом/ в определенном участке цепи метаболизма, перво причиной которой является врожденная недостаточность конк ретного фермента.
Однако менделизм был еще не готов к восприятию этого открытия. Требовался его прорыв на уровень цитогенетики, качественно новые методы анализа наследственности, что и осуществлено классической генетикой. И только после этого идеи биохимической генетики, наряду с молекулярно-генети ческим исследованием вошли в методологию био-редукцио низма, успешно применяемую в современной генетике. И зна чительно позже /50-60-ые годы/ биохимическая и физиоло гическая АГ начинает развиваться бурно. Этому способство вало и то, что человек в физиологическом плане является наиболее познанным существом.
Зародившиеся идеи биохимической универсальности и особенно такой же уникальности каждого индивидуума в АГ имеют недвусмысленно выраженный биосоциально-цивилиза ционный контекст и гуманистичное звучание, правда, ныне слышимое как звуки эоловой арфы /по которой ударяет буря Инферны тригемины/.
Эти идеи способствовали появлению не только акцента об уникальности каждого человека, но и об его универсальности в качестве существа цивилизационно-деятельного, ФУНДА МЕНТАЛЬНО-АДЕКВАТНОГО. Все это не могло пройти ми мо рефлексии представителей АГ о качестве своей науки и месте ее в системе наук /в том числе наук о человеке/. Могу подчеркнуть, что работа по наследованию алькаптонурии /1902 г/ и была первым подтверждением правомочности менде лизма в АГ.
Однако это перспективное направление АГ, как и генети ка развития в целом, в данный период дальше не особо прод винулись, в основном, по причине скудности методов позна ния. Как отмечает Л.С. Пенроуз, продолжение работ, начатых в этом направлении советскими генетиками,- Х.Г. Андресом, П.И. Живаго, М.С. Навашиным и др., - могло акселерировать становление цитогенетики человека на 20 лет раньше, если не удар по ней лысенковщины.
5.Генетика популяций человека и эволюционная АГ. Эти два понятия глубоко синонимичны, а их противопоставление методологически порочно. И относительно этого стратегичес кого направления общегенетического исследования АГ тоже сыграла роль первотолчка. Диалектическая связь предыстории с собственно-историей генетики, их преемственность и снятие и в этом направлении - очевидна. Как отмечает тот же Дэнн, в 60-ых годах ХIХ века уже определяются две линии, которые ведут к современной генетике популяций.
Родоначальником первой был все тот же Гальтон, заложив ший основы биометрии. Она, благодаря работам Юля, Нильс сона-Элле, Иста, Шелла, подтвердившим феномен полигенной наследственности, - вела к возникновению количественной ге нетики. Другая линия основана Менделем, и вела через кон цепции инбридинга, кроссбридинга и пр. - к популяционной генетике, к генетической интерпретации эволюции на уровне популяции-вида.
Взаимодополнительность этих линий в АГ особенно актуа льна, только "как обычно" - недостаточно проработана. И в отношении популяционного стиля мышления биологии ХХ века исторически важная роль тоже принадлежит Гальтону. В плане АГ поэтому важна попытка генетической интерпрета ции Бэтсоном данных Гэррода по алькаптонурии, детермини рованной рецессивным геном. Оказалось, что и другие приз наки человека в популяции следуют этому правилу /брахидак тилия, напр./. А в 1910 г фон Дунгерн и Гиршфельд устано вили, как известно, генетическую детерминацию групп крови А-Б-О человека.
Союз биометрии с менделизмом в популяционном плане был намечен уже в работах К. Пирсона. Он по традиции от верг менделизм, но одновременно генерализировал принцип сегрегации в большой, свободно скрещивающейся популяции. Этот мост позднее был укреплен работами Харди, Вейнберга и др., а также советской генетикой. В антропогенетическом ключе лежит и работа Бернштейна (1924), о распространении групп крови в популяциях человека.
Относительно же развития популяционной АГ в целом в этот период следует отметить "тридцатилетнюю войну" ее с евгеникой, социал-дарвинизмом, в которой инфантильной еще АГ пришлось отразить мощную атаку методологически непол ноценной тестологии. Разумеется, что все сие не могло не иметь негативного влияния и для прогресса популяционной АГ.
В биосоциальном аспекте важно, что работами Вейнберга была доказана совместимость концепции анцестральной нас ледственности Гальтона с менделизмом. Правда, если при этом учитывается изменчивость не генотипического харак тера, особенно полигеническая. Продолжением этой и ныне неоцененной в должной мере работы была интерпретация Фишером /1918/ концепции Гальтона с позиции менделизма /а также биометрии в целом/.
Поэтому мне кажется неверным мнение, что ни одна тео ретическая идея Гальтона /за исключением открытых им мето дов количественного анализа/ не вошла в золотой фонд гене тики. Это требует специального анализа, методологически архиважного в историзации и теорезации АГ. Однако ей, как и биосоциальному аспекту союза АГ с эволюционизмом, - я здесь не могу уделить должное внимание /см. Антропогонию/. Хотелось только подчеркнуть, что этот действиетельно своеоб разный период становления АГ скрывает не одну тайну, в том числе методологического характера, остро необходимого и ны нешней АГ.
Оценивая этот период становления популяционной АГ, можно отчасти согласиться с Дэнном /1965/, считающим, что познание наследственности человека здесь только приобре тает первые черты научного метоа и такого же подхода. На других идеях антрогенетического характера этого периода здесь нет возможносьти подробнее остановиться. Отмечу лишь, что в будущем комплексном исследовании истории АГ именно гипотеза биосоциального статуса АГ будет не сомненно доминировать, ибо от этого уже просто некуда де ваться.
Относительно главного "локомотива" развития АГ- эффе ктивности ее гносеосистемы,- этот период, конечно, еще нельзя обозвать революционным. Здесь я отмечу лишь некото рые основные аспекты этого вопроса, и делаю это в силу бюрократических причин диссертационной работы.Итак, сис тема методов АГ, определившая продолжение в этот период эмпирико-спекулятивного ее уровня, определяется следующи ми моментами.
--
Невозможность прямой экстраполяции основного мето да менделизма - гибридологического анализа, отчасти и ме тодологии зарождавшейся в это время теории гена /классичес кой генетики/ на человека и его наследственность. И причины этого - вовсе не только в специфике "дико" генетической ха рактеристики наследственности человека, а именно в биосо циально-цивилизационной специфичности, об чем и говорить излишне.
--
Отсутствие (пренебрежение даже) контакта АГ с конст руктивными моментами методологии и статистическими ме тодами биометрии и психометрии. Конфронтация с этими шко лами для незрелой АГ стоила особенно дорого и надолго задержала ее развитие. Хотя-бы потому, что АГ, обращаясь к сложно генотипически детерминированным параметрам /био социальным!/ человека, - была приговорена на неизбежные ошибки, особенно методологического плана. С другой сто роны, - Гальтон в АГ по-ныне остался не оцененным по дос тоинству.
--
Развитие АГ задерживалось погрешностями, а то и гру быми ошибками менделизма, хромосомной теории, тестоло гии, - в сущностной степени часто сбивавших АГ с правиль ного пути. Особенно негативно надо оценивать типологичес кое мышление раннего менделизма, которое явно не вписыва лось в популяционный подход Гальтона /применяемый, правда, сугубо в фенотипическом срезе, но все же/. Это под бивало АГ ввязываться в споры с расизмом и социал-дарви низмом, весьма сильными в то время.
--
Недостаточность подсистемы биосоциальных методов АГ, нацеленных на главную методологическую ее доминанту - БСП, которая понималась в виде проблемы генотип-среда с резким противопоставлением одного другому. Имевшийся в то время единственный такой метод /близнецовый/,- тоже при менялся с методологической некорректностью, в том числе субъективистского плана. Других же методов биосоциального плана как в те времена, так и ныне фактически не было /генеалогический метод все же остается довольно эфемерным и неточным/.
--
Особенно резко недоставало обмена методами с наука ми из системы социогуманитарного знания и БСЗ /ибо оное - тоже было, конечно/. С другой стороны, в плане обмена иде ями /не методами, строго говоря/, медвежью услугу сыграла грызня с сильной в то время евгеникой. Особенно сильно по вредила АГ идея стерилизации. Она не только дискредити ровала саму науку евгенику, но и АГ, ибо они в то время часто отождествлялись.
--
Наконец, АГ в этот период вообще не имела строго вы чертанной линии на главную методологическую проблему своего теоретического роста - БСП. Но об этом я уже много говорил. Все это, да и другие причины способствовали тому, что асинхронность становления АГ и общей генетики в начале ХХ века не только не уменьшилась, но еще резче обнару жилась...
Общая генетика бурно развивалась по путям эмпиричес кого и теоретического роста в качестве строгой эксперимента льной науки, в то время как АГ оставалась на эмпирико-спе кулятивном уровне. Нужен был сущностный прорыв и в АГ, причем на более высокий уровень, в смысле более адекватно го понимания наследственности человека. О том, что в каче стве такого уровня мог быть только биосоцподход в АГ- и не говорю. С другой стороны, такой прорыв был возможен то лько на основе мощного скачка в развитии общей генетики, в глубоком тылу которой находилась АГ. В силу этих причин выход АГ к рубежам классического периода тоже опаздывал.
ХХХХХ
КЛАССИЧЕСКИЙ ПЕРИОД ИСТОРИИ АГ
В истории общей генетики классический период ознаме нован, как известно, переходом познания наследственности на клеточный уровень ее организации и на высший теоретиче ский уровень, по сравнению с менделизмом. Уже в недрах мен делизма были развиты методологические идеи, во многом оп ределившие развитие хромосомной теории, теории гена,- то го, что называется классической генетикой.
К ним с вполне достаточным основанием следует отнести прежде всего концепцию Иогансена о фундаментальной раз нице между генотипом и его реализацией в фенотипе. Влия ние Гальтона здесь - очевидно, хотя Иогансен пришел к этой идее в работе с чистыми линиями, - с целью опровергнуть име нно идею регрессии Гальтона. Оказалось, что Гальтон был по-существу прав насчет регрессии в чистых линиях.А также он был прав в главном, - в том, что неисчерпаемое богатство гено типа - вовсе не все, и сие вовсе не всегда проявляется в фено типе. Попутно отмечу, что изучение чистых линий окончатель но низвергло идею о наследовании приобретенных признаков. В этой связи необходимо акцентировать методологическую значимость идеи Вольтерека о норме реакции, играющей в АГ важную роль в биосоциальном плане.
Апогеем классической генетики считается рубеж между 30-ми и 40-ми годами, когда созрели и другие моменты ее методологии и теории, в особенности эволюционная генети ка, теория мутагенеза и др. А также был заложен фундамент для генетики развития /недостаточный и сегодня/. Для АГ, однако, это время - только начало ее приближения к рубежам классической АГ. Биосоциальный контекст ее теоретической части был еще недостаточным.
Наоборот, в АГ преобладали крайности,- от биологизации сущности человека до вульгарного отрицания роли в этой сущ ности генотипа и БСПР человека. Жаль, но общая направлен ность теоретического поиска классической общей генетики не могла помочь преодолению таких крайностей. Ибо он был нацелен все еще на познание общих закономерностей наслед ственности биосистем.
Явно не способствовала биосоциальному взрослению АГ и центральная теоретическая идея классической генетики, что организация и функционирование Биоса основано на "моно мерности" наследственных единиц - генов. Ни о какой специ фике человека в ней речи не велось. В правильно понятой БСП эта идея могла дать много полезного для АГ как биосоци альной науки, но в то время она скорее рождала опасность био логизма: /и вовсе не абстрактную.
Маневр к биосоциальному статусу АГ многому обязан вне дрению в генетическое познание системной методологии, осо бенно системно-структурного ее варианта. С ее помощью стало возможным структурировать общегенетическое теорети ческое знание. А на этой основе стала прорисовываться специ фика биосоциального человека, обитающего в социальной, в основном,= антропогенной среде.
Классическая АГ, по крайней мере, приобрела возмож ность вести наступление в биосоциальном азимуте на трех уро внях знания, - клеточном, организменном и популяционном. Однако было бы ошибкой приписывать классической генети ке человека тотальную ориентацию на биосоциальность, как императив адекватного отражения специфики собственного предмета.
Для этого нужны были качественно новые методы иссле дования, главное, - качественно новые каналы междисципли нарной связи в контуре эпистемы и БСЗ, а также новые мето дологические алгоритмы. Все это - и редукционизм, и интег ратизм, и борьба их в объеме БСС,- тоже появилось не сразу. Центральной темой классической общей генетики было ис следование общих для Биоса материальных основ наследст венности, и человек здесь не фигурирует в качестве специфи ческого объекта исследования. Это, а также другие известные методологические огрехи хромосомной теории никак не спо собствовали развитию АГ в ее первый собственно-историчес кий период.
Поэтому АГ не достигала даже того уровня, который был достигнут хромосомной теорией. Во-первых, шаг ножниц в асинхронности меж ними достигает около 30 лет. Если начало классической общей генетики совпадает хронологически с на чалом второй декады ХХ века, после осуществления синтеза менделизма с цитологией и другими науками этого уровня /Бэтсон, Вильсон, Сэттон и др./, то в АГ он ведет свое начало с 40-ых годов.
Во-вторых и главное,- методологическая и теоретическая роль и исторические судьбы классического периода в общей генетике и АГ вообще разнятся в сущностной мере. Класси ческий период в общей генетике знаменовал новый, высший уровень, скачок в ее теоретизации. Классическая общая гене тика сделала главное - создала необходимую базу для того, чтоб оттуда пошла "новейшая революция" в биологии,- ее молекулярное направление.
Классическая АГ в этом плане должна оцениваться вовсе не так оптимистически. В теоретическом плане она усердно следовала в фарватере общей генетики. Конечно, это норма льно и понятно: сперва надо познать общие законы наслед ственности и лишь "потом" искать их биосоциальную специ фику у человека. Но дело в том, что никакого заметного движе ния к этой специфике до наших дней не наблюдается. Общая генетика и ныне развивается в духе отчужденности к челове ку. И даже рождение молекулярной генетики не сняло эту отчужденность, но, в силу слабостей методологии редукцио низма,- усилило.
Для осознания биосоциального статуса АГ же молекуляр ная генетика лишь создала новые идолы, точнее,- старые оные в виде сведения человека к "физике и корпускулам". И это не пустые слова. Для перехода классической АГ на более вы сокий уровень /современная синтетическая = биосоциальная АГ/ нужны были новые методологические подходы, нацеле нные на главное, - междисциплинарное единение эпистемы. В период классической АГ существовал своебразный закол дованный круг.
С одной стороны, возникла потребность в качественно новом методологическом подходе к АГ, поскольку налицо бы ло то, что общая генетика не собирается лечиться от фобии че ловека. Теория общей генетики и сегодня ведь остается с ог ромными белыми пятнами /один непознанный онтогенез чего стоит!/. С другой стороны,- инфантильность АГ по всем пара метрам, включая ненадежность эмпирии,- осложняла осозна ние подходов к адекватному отражению собственного предме та в биосоциальном плане.
Выход из этого заколдованного круга был недвусмыс ленно указан изменившийся ситуацией в общенаучном поиске середины ХХ столетия. Когда на арену развертывания содер жания современной эпохи властно вторглась НТР во всей мно гогранности, глобальности хаос-террора познания и контра версности касательно ФУНДАМЕНТАЛЬНО-цивилизацион ных судеб истории рода-в-триаде. В силу этих причин АГ неожиданно очутилась в самом центре ЦИВИЛИЗАЦИОН НЫХ требований самого императивного характера со стороны Инферны.
Речь идет именно о беспрецендентном в истории цивилиза ции, культуры и науки возрастании роли таких императивов, ибо из-за их спины выглядывает тень суицида - ГЛОБАЛЬНО ГО, родового масштаба - БИФУРКАЦИИ. А с такими импера тивами шутки играть не позволительно. Особенно резко они зазвучали, когда род, в виде единого субъекта СД и особенно Прагмы, стал мощным и слепым фактором инфернализации истории.
Даже стратегии технического развития стали требовать от АГ надежного знания - автоматизация, информатизация, кос мизация Прагмы и многое другое. Словом, не говоря об искри вах постфилософии в виде технократическая утопии иль "фи лософии техники", мы столкнулись с тривиалом, когда хаос ис тории властно востребовал от эпистемы вернуться к истинно-цивилизационным рубежам гуманичного МС СИГРОМПИЗ МА.
АГ в этом деле попала с корабля на бал. Иль как муха в борщ. Ибо изменились требования к АГ и со стороны оговоре нной мною сферы биосоциальной несвободы человека. Осо бенно остро они выдвигались со стороны медицинской прак тики и теоретизации этой страдалицы. В АГ это выразилось в виде странного маневра, суть которого в том, что не обладая достойными теоретическими потенциями, АГ просто вынуж дена идти на превалирование в ее проблематике медицинской генетики.
Это вовсе не от хорошей жизни, и, разумеется, к добру ме тодологическому не приводит. Но объективно ситуация в сов ременной АГ обстоит так, и с этим ничего не поделаешь. За чатки медицинской генетики создаются уже в предшеству ющий период истории АГ, и они сыграли позитивную роль, вовсе не только для взросления АГ, но и для общей генетики. Постепенно выясняя сущность наследственного и врожден ного Патоса, роль наследственности в других его видах, что значительно сложнее,-медицинская генетика стала рабочей мо делью для АГ.
Правда, и в этом случае, как всегда с моделированием и бывает, встала проблема адекватности экстраполируемого ма териала и теоретических конструктов, но это все же был яв ный шаг вперед. Роль наследственности в Патосе стала про ясняться в драматическом свете, в чем и заключен пафос прин ципа анропогенетизации в медицине. Создание медицинской генетики и начала генетизации медицины надо рассматривать в более широком контексте,- в действии принципа антропо генетизации в системе БСС и БСЗ. А в том, что первой по это му пути пошла медицина,- нет ничего странного. На это подтокнули медицину роды совершенно нового типа Патоса - болезни АНТИ-цивилизации.
А я говорил, что это не только доказательство наличия Инволюции рода, даже на уровне дарвинизма. Я доказал и то, что вне управления ею она способна свести род в эволю ионную могилу. Дже сугубо исторически синтез медицины и АГ вполне обоснован. Ибо уже в древности медицина была наивысшим отделом преднауки.
Однако факт, что в нынешней АГ медицинская проблема тика явно превалирует на уровне эмпирии никак не есть свидетельством титанических теоретических потенций совре менной АГ. Сводить АГ, науку фундаментальную, к приклад ной медицинской генетике, хотя обе они - из того же ранжира БСЗ - нельзя. Другое дело, если понимать медицинскую ге нетику в качестве модели для АГ и спасоносицы нашей в галактике несвободы (БСН), которую в наши дни варганит Патос.
Даже в методологическом плане такое сведение и подмена порочны. Дело в том, что механизмы детерминации и насле дования Патоса вовсе не всегда можно прямо экстраполиро вать на норму. По мере взросления АГ как науки биосоциаль ной это постепенно проясняется, но сия методология "све дения" не должна преобладать. Тем временем даже в вузовс ких учебниках преобладает именно такая некорректная методо логия. С другой стороны, медицинскую генетику надо всяче ски поддерживать и форсировать, ибо она остается фактичес ки единственным практическим применением фундаменталь ной АГ. И даже в плане мечты нашей извечной - ГИ меди цинская генетика может значительно больше, чем мы порой представляем.
C другой стороны, важно приумножить число таких прак тических дерриватов АГ. Скажем, явно назрела Рита-образная необходимость создания педагогической генетики, генетики онтогенеза и космической АГ. Причем надо помнить, что со времени классической общей генетики в медицинскую гене тику шли и явно ошибочные идеи.
Известный антагонизм между морганизмом и дарвиниз мом не обошел стороною и АГ. Затрудняя союз последней с биологией человека, антропологией и теорией антропогенеза в классическом периоде,- он дает о себе знать и ныне. Это вы ражено в слабой генетизации антропологии и теории антро погенеза, теории расогенеза, не говоря о прорыве АГ в этно логию и другие историко-эволюционные отрасли БСС и БСЗ. Все это, разумеется, начинается, времени и надеги на "страте гию Недоросля" все меньше.
Все эволюционно-историческое, ФУНДАМЕНТАЛЬНО-ЦИВИЛИЗАЦИОННО-АДЕКВАТНОЕ направление БСС и эпистемы должно найти контакт с АГ! Даже сама история ро да-в-триаде,- ФУНДАМЕНТАЛЬНО-АНТИ-ЦИВИЛИЗАЦИ ОННО-ИНВОЛЮЦИОННАЯ БСЭ вне надежного знания АГ - нонсенс. Вне продолжения принципа антропогенетизации в область БСЭ мы не только не решим проблему КПЧ, но не обеспечим себе ЦИВИЛИЗАЦИОННОГО самоспаса от Ин ферны.
Классическая АГ развивалась под тоталитарным влиянием важнейших направлений общей генетики этого периода, ни о какой самостийности АГ еще речи быть не могло. Такими до минирующими методологическими вехами общегенетическо го познания были -
А/ детализация взаимоотношений между генотипом и фенотипом, особенно в резко усложняющихся условиях Инфе рны,
Б/ изучение нормы реакции и ее генотипической детер минации, что не решено и ныне, поэтому генетика онтогенеза не полноценна еще,
В/ начало изучения связи "ген-фермент", - сперва фено генетика, индуцировавшая потом бурное развитие физиоло гической, биохимической и той же генетики развития, онто генеза,
Г/ картирование хромосом, т.е., начало крайне важного направления к точному знанию в области генетики /на это на целена программа "Геном человека"/,
Д/ начало тотального изучения генотипического контро ля метаболизма с перспективами в области АГ, особенно в ме дицинской генетике,
Е/ союз генетики и эволюционизма - создание генетики популяций, эволюционной генетики и СТЭ /о грехах которой ныне говоритъ не буду/,
Ж/ становление крепкой теории мутагенеза, что в усло виях Инферны властно требуется ее цивилизационными импе ративами, включая медицинские,
З/ истоки становления надежной теории гена, что имеет продолжение в русло молекулярной генетики,
И/ в недрах классической генетики наметился и был осу ществлен прорыв на молекулярный уровень познания нас ледственности,- истоки радиационной генетики, химической, в трудах Меллера, Н. К. Кольцова и др.
В цивилизационном, социокультурном плане на этом эта пе наметились и потребности социальной практики /особенно сельскохозяйственной/. Однако зародившейся в недрах класси ческой генетики молекулярной генетике, генетике соматичес ких клеток и другим перспективным начинаниям будущее бы ло перечеркнуто очередной мегапроблемой в виде второй ми ровой войны.
Этот период имел остро выраженный негативный харак тер для АГ. Свое дело сделала фашистская "расовая гигиена" и гитлеризм как идеология вообще. Все это известно и нечего попусту мне бумагу марать. Но не могу умолчать о мнении Н.П.Дубинина насчет якобы существовавшего периода "нео классицизма" в истории общей генетики в 1930-1953 годы. Как убедительно показано в работах всех историков генетики, до молекулярного прорыва генетического познания существо вала классическая модель, скачкообразно /с элементами преем ственности, разумеется/ перешедшая в ранг молекулярной генетики.
Она накапливала эмпирию и теоретические идеи, пробова ла новые методы в русле стихийной диалектизации. Нельзя в зажмурки играть и с периодом войны - он сильно затормозил развитие генетики. Классическую генетику заменила высшая модель - синтетическая генетика, в которой молекулярное на правление является одним из главных, но не единственным и не диктатурным.
На развитие АГ воздействовали, однако, и внутринаучные факторы. В классической генетике основное внимание тради ционно отдавалось центральному понятию гена. Это канали зовано по пути конкретизации материального содержания, от ражаемого этим понятием, бывшем в традиции предельно аб страктного менделизма тоже сугубо формальным и статисти ческим.
Не удивительно, что самые некритичные адораторы этой традиции /Бэтсон, Иогансен, Корренс/ встретили в штыки хро мосомную теорию. Иогансен, например, ее критиковал еще в 1923 году. Я об этом напоминаю потому, чтоб убедить читате ля, что слишком оптимистические оценки теории классичес кой генетики неверны. И никакого "неоклассицизма" усмот реть, даже с радиотелескопом - не удастся.
Новой методологической вехой генетического исследова ния в этот период была феногенетика, начало которой положе но работами Геккера в 1918г. Она ориентировалась на нечто важное в познании наследственности,- генотипический конт роль онтогенеза. Позднее в этой традиции выделилась генети ка развития, однако, все еще находящаяся на дальных под ходах к тайне онтогенеза. А о человеке в ней вообще речь идет в сослагательном наклонении... Ибо методология АГ в этом направлении - ни в какой обход ее хребту - БСП не возмож на. В период классической АГ и по этому вопросу преобладал биологизм, как следствие прямой экстраполяции конструкций общей генетики.
Ни генетика развития, ни генетика поведения человека и ныне не подобрали ключ к великой незнакомке - тайне онтоге неза и социализации личности. Нетрудно заметить, что вне фундамента АГ здесь повисает в вакууме и эдукология, воспи тание вообще, и проблема поведения, фактически весь комп лекс усилий человекознания, направленный на познание на шей персональной гольгофы.
Новую веху в методологии классической генетики опре делил синтез цитогенетики с эволюционизмом. В нем сформи ровалась важная ветвь общей генетики - изучение эволюции материальной основы наследственности биосистем, что часто и неверно называется эволюционной генетикой. Кроме извест ных работ в этой связи необходимо отметить книгу Ф. Доб жанского, ибо его роль в этом направлении велика. Известно, что в направлении эволюционной биологии находились и ос новные идеи Н.К.Кольцова о необходимости изучения физи ко-химическими методами молекулярной структуры "генон ем" /хромосом/.
Продолжение этого грандиозного по последствиям синте за осуществлено в область молекулярно-генетического иссле дования, как известно, позже. Но учесть предшественников и здесь важно, особенно из-за трагической судьбы Кольцова. Этот методоогический путь в генетике был нацелен на управ ление наследственностью Биоса на популяционно-видовом уровне организации.
В ноогеническом контексте это весьма важая саморефлек сия науки о жизни. Однако и это направление "традиционно" долго не распространялось на человека, в силу этого совре менная АГ в эволюционном плане сильно инфантильна. Та же закономерность, если это слово в таких вещах пригодно, от четливо проступает и в отношении развития радиационной и химической генетики, теории мутагенеза. Приоритет советс кой школы здесь явный и об этом надо бы написать книгу. Особенно о вкладе Н.В. Тимофеева-Ресовского, не говоря об его жизненной зэк-линии.
Хотя и не создавалось сомнения в том, что мутации генов, хромосом иль генома человека по механизму идентичны "не человеческим" мутациям,- доказать это можно было только окольными путями, вне экспермента. А это создавало иллю зию "неточности" и спекулятивности АГ. О биосоциальном аспекте человеческого мутагенеза АГ и не заикалась еще. Да это и понять можно, - не было ни теоретического, ни методо логического базиса для этого в общей генетике и теории мута генеза.
В качестве истоков применения теории мутагенеза в АГ можно считать работы Давенпорта /1923/. Им предложены ме тоды определения частоты мутирования доминантных генов /поли- и синдактилии и др./ в популяциях человека. Позже, в 1935 г Дж. Холдейн, Гюнтер и Пенроуз определили частоту мутирования некоторых других генов человека /гемофилии, эпилойи и др./.
В очередной раз убеждаемся, с какими трудностями шла АГ к познанию специфики своего предмета. Ведь даже в кон це 30-ых годов она только собирает крохи эмпирии, о какой-либо теоретической системе ее и речи нет. Первые же попыт ки осмыслить применимость теории мутагенеза к человеку /и управлению Патосом в сфере наследственности/ сразу наталки ваются на серьезные трудности, лежащие к тому же не в сфере компетенции генетики,- в области социогуманитарного зна ния, морали, права, политики.
Можно поэтому согласиться с Дэнном, который считает, что даже идея генотипической уникальности человека в АГ осознается только перед второй мировой войной. Необходимо добить читателя и в этом случае: даже осознание "дико-гене тической" уникальности человека в АГ не имеет биосоциаль ного вектора и теоретического порыва к БСП. В современном человекознании эта идея часто подается как "дико-ге нетичес кая", как проявление пресловутого "генетического детермин изма".
Это говорит о том, что в классической АГ ее покорное сле дование в фарватере общей генетики было естественным и необходимым. Только по этому пути она и могла подойти сперва к пониманию общих закономерностей, объединяющих человека с Биосом на уровне генотипа. Без этого невозможно отделение человека от Биоса и познание ЦИВИЛИЗАЦИОН НОЙ специфики его наследственности.
Однако эта операция не следовала автоматически из об щей логики генетического исследования. Я отмечал парадокс рождения биохимической генетики. Она катализирована в нед рах АГ, но потом, пошедшая "гулять" на отдаленных /зато удо бных/ от человека рабочих объектах, - дико отчуждалась от АГ. Аналогичным образом дела варганились в популяционной генетике. Она катализировала движение познания "от челове ка", но потом обратная связь с АГ стала проблематичной. По пуляции современного человека /да еще в экстреме Инферны/ познаны генетически недостаточно именно в биосоциальном векторе.
Поэтому и биосоциальный отбор, другие факторы БСЭ, ее направление в сторону инволюции - для АГ остаются во многом тайною. А, значит, - и для нас с тобою, читатель, даже роль мутационного давления в популяциях не познана. Следо вание в фарватере общей генетики было вовсе не безразлич ным для АГ и в том смысле, что методологическая и теоре тическая платформа, огрехи и недочеты первых оказывали негативное влияние на вторую.
Особенно страдала генетика развития человека. Недоста точное внимание к онтогенезу в классической генетике яви лось следствием ее однобокой специализации общего разви тия, особенно асинхронности оного. В этом плане выгодно от личаются именно доменделевские концепции человека, онто генез в которых занимал главенствующие позиции /исключая неверное понимание механизмов наследования и пр./. Это тем более прискорбно, что онтогенез в АГ имеет первоначальное значение.
На популяционном уровне классическая АГ долго не дос тигала особых успехов. А ведь это - главное русло понимания истории рода-в-триаде как БСЭ. Хотя серологическая АГ и ве дет свою историю от работ Л. и Г. Гиршфельдов /1919/, но нерешенных проблем, порой животрепещуще важных для на стоящего и будущего рода-в-триаде, в ней больше, нежели от ветов на них.
К таковым надо отнести теоретически надежное знание о динамике генотипичного груза, мутационного давления, нап равленности биосоциального отбора в популяциях человека и др. Нет надежного знания по вопросу о значении генного дрей фа, неправомерно называемого "эффектом Райта" и пр. Как показал Дэнн, С. Райт только развил идею, высказанную Гол ликом еще в 1872 г. Поэтому этот эффект лучше называть эф фектом Голлика-Райта, и конечно, не "генетико-автоматиче скими" процессами" по Н.Дубинину.
Из сказанного ясно, что такие вопросы, которые я перечис лил, особенно характер биосоциального отбора, вектор роста генного брака в популяциях человека,- крайне важны для понятия процесса ФУНДАМЕНТАЛЬНО-ЦИВИЛИЗАЦИОН НОЙ инволюции, который захлестнул род в известный период истории. Бесконечные споры по этим вопросам, даже в смы сле "прекращения" биоэволюции человека, телячий оптимизм, ничего хорошего сулить, разумеется, не может. Ибо ясно, что плата за эволюцию современного Г.сапиенс стала такой высокой, что светит тотальный банкрот - БИФУРКАЦИЯ. Один генный брак в размере 100% в каждой генерации - чаво стоит!
Классический период истории АГ не был решающим в ее теоретизации, тем более в осознании биосоциального статуса. Для этого еще не были созданы условия по всем аспектам "4-мерного" анализа науки, АГ - в особенности. Не последнюю роль в этом сыграло то, что стихийная диалектизация общей генетики этого периода в АГ имела весьма слабое продолже ние.
Тем более, что переход общей генетики на цито-уровень, а потом еще дальше вглубь "от человека",- закономерно соз давал искрив в методологии АГ. Методы же тестологии иль биометрии мало что давали, ровным счетом, как в отрыве от надежного антропогенетического знания они мало дают и ны не.Главная беда АГ заключалась в импотентности ее гносео - системы.
Такая пессимистическая оценка классического периода АГ не является субъектвистской. О затруднительном ходе познания в АГ свидетельствует не только ее хроническое отс тавание от общегенетического познания. Об этом свидетельст вует также социальная значимость методологических и миро воззренческих ошибок, которыми изобилует история АГ. А также специфика этико-гуманистической интерпретации про дуцируемого ею знания и осознание своих целевых установок. Этого на уровне надежной, ЦИВИЛИЗАЦИОННО-АДЕКВА ТНОЙ теории и ныне нет ...
Словом, адекватное отражение специфики наследственно сти биосоциального человека в классический период АГ была явно непосильная задача, и желать этого нереалистично.Мощь ее познавательная была инфантильной, а методология,- в виде главенства биосоциального азимута,- не разработанной.Для преодоления такой ситуации требовались новые методы поз нания и новые теоретические подходы,- консолидация методо логии АГ на стержневой оси БСП.
Исторически новые прорывы по линии познания, условно обозначенной в виде "генотип фага - гентип человека" были вскоре осуществлены на новом уровне познания, - в молеку лярной генетике. Однако для АГ они не стали панацеей. С одной стороны, в ней возродилась опасность редукционизма. А с другой и главной, - на этой революционной волне биоло гия стала выходить к рубежам лидера натуроведения. Причем не робинзонихою, а эн блок со становлением проблемы КПЧ СОФИЙНО-ЦИВИЛИЗАЦИОННОЙ доминантой наличной эпистемы!
Это в сильно изменило суть исследовательской ситуации в эпистеме, в том числе в АГ. Все эти моменты, мною оговоре нные, по новому поставили вопрос о роли АГ в эпистеме, главное - вопрос об ее статусе в виде биосоциальной науки. Это сделано путем формирования системы БСС и БСЗ В СИГ РОМПИЗМЕ.
Для осуществления скачка на биосоциальный "этаж" и превращения в надежную науку в полном смысле слова АГ недостаточно бережно снять позитив, который накоплен в ее истории. Хотя это необходимо, конечно, но только в качестве первого шага. Потребность именовать АГ наукой синтетичес кой, продуцирующей конкретное ЦИВИЛИЗАЦИОННО-НА ДЕЖНОЕ, ФУНДАМЕНТАЛЬНО-АДЕКВАТНОЕ = БИОСО ЦИАЛЬНОЕ знание создает "логика" развертывания содер жания современной эпохи -Инферна, от которой нам деваться некуда.
Касательно науки это определяет возникновение системы БСС и БСЗ, со всеми проистекающими последствиями. Реали зовать эту потребность АГ может при условии создания собст венной надежной методологии, и таких же концептуальной и гносео-систем. Другое условие ее становления - устремлен ность в пекло ПАНСИНТЕЗА СИГРОМПИЗМА. Иными сло вами, только она выражает степень готовности АГ подклю читься к целостному познанию /средствами многих наук!/ со держания человека /БСПР/ и ИСТИННО-ЦИВИЛИЗАЦИОН НОЙ сущности рода-в-триаде.
Это грандиозная цель для АГ. И будет она реализовывать ся не в одиночку, а в системе БСС и комплексными усилиями новой эпистемы - Пангносиса. Важно отметить в этой связи дихотомичность и амбивалентность самой АГ - она призвана стать синтезирующей Меккой БСЗ и одновременно находить ся на аванпостах оного. Как все это ей удастся,- ближайшее будущее покажет.
Как решает АГ выдвинутые пред нею Инферной цивилиза ционные императивы, на каком методологическом основании и при помощи каких гносео-средств, - об этом и пойдет речь в следующем параграфе. Однако и здесь необходимо подвес ти баланс.
1. АГ является особо бурно развивающейся наукой, все реальнее претендующей на авангардную роль в системе БСС и БСЗ. Тем временем история ее становления фактически не пи сана. Целью этих параграфов и была попытка применить методологию софигеники в историко-научном анализе по ве сьма трудному - в виде хаос-террора - приближению к специ фике собственного предмета.
2. Для создания методологически верной картины станов ления АГ биосоциальной наукой важным условием является детальное изучение не только ее истории после 1900 г, но всей предысторической эпохи становления антропогенетических представлений. АГ, в качестве биосоциальной науки, имеет более сложную историю, нежели общая генетика. Хотя и для оной неверна подвеска менделевского открытия вне истори ческой связи и преемственности идей.
3. В первоначальном методологическом анализе предыс тории АГ мною использован комплексный критерий, на осно ве которого и возможна детализация картины этой богатой идеями и весьма контраверсной эпохи. Этот критерий необхо дим и для оценки общего уровня знаний конкретного периода, понимания сущности преемственности между различными его этапами, между предысторией и собственно историей в це лом.