Аннотация: Что же мы всё о прекрасном, да о прекрасном? Можно немного и о хлебе насущном.
И шуточку "даешь стране угля"
Мы чувствуем на собственных ладонях
В. Высоцкий
ПО СЛЕДАМ УГЛЯ
Когда мы "с легкостью в мыслях необыкновенной" нажимаем на выключатель или поворачиваем кран водопровода и всегда получаем ожидаемое, хорошо бы вспомнить, что за этим кроется. А кроется гигантская работа поколений изобретателей, ученых, техников, рабочих, создавших цивилизацию. Цивилизацию, превзошедшую самые смелые научные и ненаучные фантазии. Мы настолько привыкли пользоваться ее плодами, что исчезни вдруг электричество, начнется массовая гибель рафинированного человечества, неспособная обогреть свое жилье, приготовить пищу, координировать свои действия с окружающими людьми. К тому же приведет внезапная остановка водопроводных и канализационных сетей в крупном масштабе, транспортные коллапсы, дезорганизация удаления мусора и других продуктов жизнедеятельности общества.
Это я явственно ощутила, осмысливая увиденное на экскурсии "По следам угля", организованной обществом немецко-французской дружбы. Вюрзелен - город-побратим
французского города Морле (Morlaix). Тайны побратимства мне неизвестны. Может быть, эти города на протяжении исторического процесса меньше тузили друг друга (а, может быть, наоборот), но так или иначе, уже многие годы они обмениваются делегациями, в том числе и школьными, чтобы лучше узнать друг друга и больше полюбить.
Знаете ли вы, что Германия занимает одно из первых мест в мире по добыче бурого угля? В 2001 году Германия добыла угля вдвое больше, чем Россия. В общем объёме энергетики Германии его доля достигает 12 процентов. Примерно такие же доли занимают каменный уголь и ядерное топливо. Крупнейшая компания RWE Power добывает ежегодно около 100 миллионов тонн бурого угля и производит энергию на 220 электростанциях. Эта компания обычно строит свои электростанции вблизи месторождений с тем, чтобы использовать конвейерный транспорт для доставки угля от места добычи. Все топливно-энергетические комплексы объединяются в единую энергосистему европейского масштаба.
Вюрзелен - городок, в котором мы живём, исторически является пионером использования угля в Европе. Утверждается, что именно здесь первобытный человек "подсел на иглу бурого угля". Именно здесь уголь выходит на поверхность, и безымянный изобретатель сообразил, что из него получается неплохой костерок. Во времена Карла Великого (IХ век, а именно с него ведется достоверная история добычи угля), в Вюрзелене существовала угледобывающая шахта. Дальше - больше. В ХVII веке шахт было три. Глубина одной из шахт впоследствии была доведена до 800 метров. Население городка было полностью ориентировано на угледобычу. Из угля изготовлялись брикеты - главный источник топлива в течение веков. Около шахт развивались поселки горняков со всей инфраструктурой - церквями, ратушами, школами и больницей сначала на восемь коек, затем расширенной, функционирующей до сих пор, уютной, хотя несовременной по внешнему виду, но начиненной всем необходимым для врачевания по последнему слову науки и техники. Всё развивалось позитивно, пока в 1944-45 годах не было дотла разрушено. "Порвалась дней связующая нить". Могилы на кладбище, руины, крушение ценностей. Знакомые нам воспоминания о жизни всей семьей в одной комнате, с соседями за тонкой стенкой.
Восстановили. Обжились. Шахты, использованные как бомбоубежища, стали снова соответствовать своему назначению. Добыча угля возобновилась. И новый разрыв в истории угля, уже технологический. Жизнь стала ориентироваться на использование нефти и газа. Уголь "устарел". Сложный и небезопасный в добычи, грязный в использовании, он был изгнан из кухонь, печей, каминов, паровозов, пароходов. В шестидесятых годах в Вюрзелене и окрестностях была закрыта последняя шахта. Две тысячи горняков остались без работы. Надо сказать, что власти оказались достаточно мобильными и оперативно переориентировали хозяйство, создали новые рабочие места и вывели население из кризиса. Сейчас дети и внуки горняков живут в уютных чистых домах, окруженных садиками, каждый на свой вкус, с хорошей архитектурой и изысканным подбором растений. Ничто не напоминает о жизни, описанной Э.Золя в "Жерминаль", а также о горных выработках, которые когда-то уродовали вид этого симпатичного немецкого городка. Штрихи угольной истории остались в виде техногенных памятников, вроде этого хорошо потрудившегося шкива шахтного подъемника.
Шкив старой шахтной подъёмной машины вполне сочетается с пейзажем
Угледобыча была развита и в других местах Аахенского угольного бассейна. Последний не ограничивается западной Германией, а имеет продолжения в Бельгии и Нидерландах. В сочетании с рудными месторождениями они стали основой тяжелой индустрии этих стран. Рурский бассейн Германии, Шарлеруа и Льеж в Бельгии, Саар и Лотарингия во Франции, маленькое герцогство Люксембург - крупнейшие центры горнодобывающей, сталелитейной и машиностроительной промышленности.
После Второй мировой войны перед политиками встала проблема налаживания соседских отношений стран-победителей с побежденной Германией. Особенно Франция требовала гарантий невозможности использования промышленного потенциала Германии для возрождения ее военной мощи. Идея таких гарантий пришла в голову Жану Монне.
9 мая 1950 он, с согласия канцлера Германии Аденауэра, сделал заявление от имени французского правительства. Подготовленная им декларация предлагала объединить все франко-немецкое производство угля и стали под общим руководством, оставив этот союз открытым для вступления других стран Европы. Вскоре Федеративная Республика Германия, Италия, Бельгия, Люксембург и Нидерланды согласились присоединиться к союзу.
18 апреля 1951 года, договор, учреждающий Европейское Объединение угля и стали (ЕОУС),на срок 50 летпарафируетсяв Париже. Каждый участник, подписавший его, получил специальный экземпляр, отпечатанный в национальной французской типографии, на тонком голландском пергаменте немецкими чернилами. Для его переплета использованы бельгийская ткань и люксембургский клей, а закладки прибыли из Италии. Такова символика этого Договора. Одновременно учреждается Ассамблея шести стран, Суд и Совет Министров. В 1952 первым президентом этого наднационального объединения стал Жан Монне. Так уголь и сталь стали центром кристаллизации объединённой Европы.
Дальнейшие шаги экономического объединения были направлены на создание единой энергетической системы. В ней использование угля до сих пор играет доминирующую роль. Это мы увидели на главном объекте нашей экскурсии - тепловой электростанции Вайсвайлер. Среди пасторальных пейзажей средней Германии она видна издалека. Колоссальные сооружения, окруженные клубами пара, скрытые в пасмурные дни низкими облаками. Зрелище могло бы затмить гордость советской индустриализации тридцатых годов - фабричные дымы. Правда, "наши" дымы были черными, тягучими, протяженными, а здесь, молочно-белые, кучевые, облачные. Однако они все равно создают ассоциацию с преисподней.
В детстве, в Ленинграде, я жила недалеко от "Третьей ТЭС", что на углу Фонтанки и Введенского канала, ныне зарытого и погребенного под асфальтом. По берегу канала росли высокие тополя, набережная была непроезжей, что создавало впечатление загорода. Перед впадением в Фонтанку начинался высокий кирпичный забор, выше которого можно было видеть подвесные вагонетки с углем. Что происходило на территории ТЭС, было большой тайной, а тайны в те времена были повсеместно. Явью была высокая кирпичная труба, из которой неустанно валил черный дым. Проходя мимо по Фонтанке в белой блузочке, замечала, что блузочка-то больше не белая. В семидесятых годах ТЭС ликвидировали, видимо, в результате перехода на другие энергоносители.
Но вернемся в Германию. Электростанция Вайсвайлер была заложена в 1913 году со смехотворной по нынешним временам мощностью. В 1937 была сооружена труба "длинный Герман", высотой 168 метров. Во время войны станция была законсервирована, но вскоре после войны снова стала выдавать электроэнергию. Как и другие станции, Вайсвайлер вбирал в себя последние достижения энергетики, технологии, очистки. Трубы сооружались и сносились. Наличествующие сейчас являются "сувениром", т.к. в производственном процессе не участвуют, но дороги как память, или просто, руки не доходят. В результате, если на производство киловатт - часа энергии в 1950 году расходовалось три килограмма бурого угля, то теперь только один. Мощность станции 2250 мегаватт. В год она потребляет 20 миллионов тонн угля. Все эти числовые показатели с многочисленными нулями воспринимаются больше теоретически. Пребывание на территории станции впечатляет значительно больше - заоблачные сооружения, переплетение трубопроводов разного диаметра, почти полное отсутствие людей создают какой-то апокалипсический пейзаж после планетарной катастрофы.
Ощущение робости снимал сопровождающий нас очень симпатичный сотрудник станции. Он рассказал и показал сначала на макетах, схемах, диаграммах как работает станция и в чем состоят их последние достижения. Он скромно заметил, что всему, о чём он сообщил нам за час, он учился в РВТХ (Технический университет Аахена) шесть лет. Зная, что наша группа состоит наполовину из французов, не мог удержаться от некого сарказма по отношению к вековым соседям-соперникам. Так, он сказал, что "он не знает, из чего производят пар во Франции, но в Германии его производят из воды". А дальше следовал показ. Нас одели в оранжевые жилеты с надписью "Besucher" (посетитель) и зеленые защитные каски. Каски обязательны для всех работающих, а жилет для отслеживания излишне любопытных и неосторожных туристов.
Устрашающий вид современной ТЭС
Далее, о сооружениях этого современного Молоха. Хранилища бурого угля с обязательным двухдневным запасом. Бесконечный транспортер угля к дробилке-мельнице, создающей нужную дисперсность. Тепловой агрегат, удаляющий из угля воду. Котел высотой 130 метров с бензиновым запальником. Градирни, над которыми клубится пар. И трубы, трубы, трубы.
Вид на ТЭС сверху
Как отдельное вспомогательное подразделение, существует система сжигания бумажных отходов, тех, что нельзя использовать для переработки (слева, синее). Нужно заметить, что именно здесь "аромат" имеет место быть.
Сырье, подготовленное должным образом, вводится в общую топливную систему.
Как мы уже знаем из рассказа, на всех этапах производства пара присутствуют фильтры. Частицы несгоревшего угля непосредственно после котла оседают на металлических электродах. Сернистые газы, источники агрессивных сернистых дождей, пропускаются через известняк и образуют гипс, пригодный для строительства. Двуокись углерода (СО2) улавливается и минимально выбрасывается в атмосферу. Таким образом, выброс ТЭС состоит, в основном, из водяного пара, составляющего относительно небольшие потери рабочего вещества - воды.
Для полноты впечатлений с помощью лифта поднялись на высоту 120 метров к вершине котла. В целях сейсмической безопасности, а также из-за температурных расширений, громада котла подвешена в специальной конструкции.
С металлического мостика над бездной между лифтом и корпусом котла открывается вид на территорию станции и окрестности. Ощущение неустойчивости и грандиозности процессов, происходящих совсем рядом, не допускают никаких любований. У внешней стороны котла температура около пятидесяти градусов. В каких-то нескольких сантиметрах внутри котла - 1100 градусов.
На лифте вниз, в "мозг" станции - пульт управления. Инженерная смена человек пять. Центральный стенд с показаниями многочисленных датчиков. Несколько мониторов. Картина турбулентных вихрей в разных частях котла. Отслеживание подачи угля в мельницу. Данные о работе турбин. И сводный монитор с показателями состава газов, выбрасываемых в атмосферу. По каждому параметру норма и фактическое содержание. Все ниже нормы. О.К.
Генераторный зал. Светлое помещение пару сотен метров в длину. Шесть генераторов. Каждый имеет имя - Герман, Эльза, Карл... Для работников станции это коллеги, с которыми надо быть внимательными и корректными. Около генератора метровая полоса пола, вибрирующая от его движения. Она подвешена независимо от статичного пола остального зала. В генераторы подается под давлением перегретый пар, вращающий турбины со скоростью 3000 оборотов в минуту. Одна турбина, уже отработавшая свой ресурс, стоит открытая для обозрения. Впечатляет. На одном валу несколько дисков с многочисленными лопатками. Отверстия в статоре, по которым подводился и отводился пар.
Турбинный зал по своей стерильной чистоте напоминает виденные мною раньше генераторные залы гидроэлектростанций (ГЭС). Высокие, светлые, протяженностью во все здание ГЭС, с собственным генератором для каждой турбины. Сами турбины внизу, в воде, а зал - остров между верхним и нижним бьефами. Рабочее вещество - вода, окружение - воздух. Здесь всё аналогично, но только вода в виде пара.
В турбинном зале
Откуда же берутся вышеупомянутые 20 миллионов тонн угля, которые съедает ТЭС за год? Распрощавшись с нашим любезным и компетентным гидом, мы отправились на месторождение. Каких-то пара километров и перед нами огромный карьер. Река, протекавшая здесь раньше, отведена в специально созданное для нее искусственное русло.
Со смотровой площадки видны шагающие экскаваторы, транспортеры, самосвалы и прочая мощная добывающая техника. С высоты они кажутся игрушечными. Уголь залегает на глубине 50-60 метров. Запасы его велики, беспокоиться об их истощении не приходится. Скорей со временем победят альтернативные источники энергии, и тепловые станции уступят место чему-то другому. Заранее предусмотрена программа рекультивации карьера. Это может быть озеро, как это случилось с лежащим неподалеку Blausteinsee. Выработанный карьер заполнили водой и превратили в зону отдыха с пляжами и школой глубоководного ныряния. Условия для подобного использования имеются и здесь.
Угольный карьер, обеспечивающий ТЭС.
В последние годы в районе соединения трех стран Германии, Бельгии и Нидерландов - Euregio - ведётся интенсивная работа по рекультивации мест выработки угля. Это терриконы, карьеры, шахты, отвалы. В международном проекте "Зеленая метрополия" выделено около восьмидесяти объектов превращения мест промышленных отходов в зеленые зоны и зоны отдыха. Финансирование таких проектов ведется преимущественно за счет Euregio. В рамках нашей экскурсии мы посетили два из них.
Шахта Карл-Александр в Бесвайлере в процессе своей многолетней деятельности создала огромный террикон. В лучшие времена на шахте работало до трех тысяч шахтеров, добывавших около миллиона тонн каменного угля в год. В 1964 году шахту закрыли, и террикон стал зарастать сорной растительностью. В рамках проекта рекультивации создан Карл-Александр парк. Равнинное пространство около террикона превращено в парк со спортивными и детскими площадками. Создана подвесная металлическая лестница, ведущая к вершине террикона. Марши лестницы зигзагообразные, с переменным уклоном, с чередованием ступенчатых и наклонных пролетов. Это облегчает подъем на высоту восьмидесяти метров. Лестница сопровождается наклонными стелами-светильниками с лампами, вмонтированными в корпус. Ночью это должно производить впечатление многочисленных светящихся точек. Источником питания этой осветительной системы являются солнечные батареи на вершине террикона. Верхняя часть подъема террасирована. С овальной смотровой площадки размером 60х20 метров открывается вид на окрестную равнину. Очевидно, что эта рукотворная гора - инородное тело в окружающем пейзаже, однако ее ухоженный вид создает своеобразный шарм и наряду с остатками римского поселения придают лицу маленького городка историческую неповторимость.
Вид с вершины террикона на окрестности
Аналогичная акция рекультивации проводится сейчас и в Вюрзелене. Два искусственных холма - отвалы содовой фабрики - в центре города создают странное впечатление вмешательства в естественную природную картину. Они заросли ежевикой, мелким березняком, травой и служили преимущественно для выгула собак. Сейчас здесь кипит работа по созданию Kalkhaldenpark (парка меловых отвалов). Отвалы террасируются, приобретают заданную форму с дорожками и аллеями, обрамленными платанами. На склонах высаживаются кипарисы. Березы, частично сохраняются, частично подсаживаются. Планируется создать пруд и сцену для проведения певческих праздников с амфитеатром для зрителей на склонах искусственных холмов. Разумное и эстетичное использование наследия прежних времен.
Готовая часть парка в Вюрзелене
С интересом наблюдаем за ходом работ. Использование малогабаритной, мобильной, специализированной техники создает впечатление не тяжелой работы, а интересной игры. Помните, как в детстве, кто-то выходил во двор с новой игрушкой и тотчас его окружала толпа детей. Все жадно смотрели и, наконец, кто-то просил, "дай поиграть". Владелец важничал, не давал, но, в конце концов, снисходил и удостаивал кого-то чести подержать вожделенную игрушку. Еще в раннем детстве мне строго - настрого запретили просить. А вот теперь ловлю себя на идиотской мысли подойти и попросить "поиграть", то есть поработать на укладчике бетонных плит. Эта крохотная машинка на четырех колесах со стрелой впереди и пневматическим шлангом подъезжает к стопке двухсоткилограммовых блоков, накладывает на блок присоску и мгновенно его поднимает. Столь же мгновенная транспортировка и прецизионная укладка. Дорожка растет на глазах. Аналогично наблюдала за постройкой дома, когда строитель "прогуливался" по участку с пультиком в руках, а за ним, как послушная собачка, следовал кран с нужным строительным элементом.
Строительство парка на месте меловых отвалов в самом разгаре
Магию красивой работы прекрасно описал Марк Твен. Тетушка Поли наказала Тома Сойера за его всегдашние проделки. Он должен был покрасить забор. Грязная и нудная работа была истинным наказанием, но только не для Тома. Он стал красить с таким "смаком", что тут же около него собралась толпа ребят, и каждый просил дать покрасить. Том, конечно, делал вид, что такое важное и интересное дело он не может доверить всякому, но за определенную мзду он, все-таки, даст попробовать. Дело кончилось тем, что Том сидел в теньке, рассматривал полученные дары, а его завистники, высунув от удовольствия языки, красили забор. Я поборола себя и не попросила "дать мне поиграть".
И еще один симпатичный и поучительный объект в местах выхода в Вюрзелене на поверхность угольных пластов. Это 'дорога динозавров'. Культивированный участок речной долины с 'яйцами динозавров'. Огромные гранитные отшлифованные яйца разбросаны в разных местах, как память о мезозойской геологической эре, когда этот уголь и образовался из пышной растительности, пищи динозавров.
"Яйца динозавра"
Последнее время человечество устрашилось своего доминантного присутствия на Земле. Действительно, последствия роста численности населения и воздействия на природу огромны и продолжают расти. Я входила в сознательную жизнь под агрессивным лозунгом, приписываемому И.В. Мичурину - "Мы не можем ждать милостей от природы. Взять их от нее - наша задача". В дальнейшем мне приходилось близко знакомиться и даже участвовать в реализации ряда крупных проектов, существенно меняющих ландшафты, пейзажи, местный климат и хозяйство крупных регионов. Это было строительство гидроэлектростанций с огромными водохранилищами ("рукотворные моря", как восторженно называли их газетчики), поднятие целинных и залежных земель, мелиорация в Белоруссии и на Северо-Западе, защита Ленинграда (Петербурга) от наводнений.
Отношение к крупным проектам со стороны общественности постепенно менялось. Конечно, огромную роль играла пропаганда. В стихах и прозе, в лозунгах и газетных статьях, в живописи и кино. "Высокие горы сдвигает, меняет течение рек/ По белому свету шагает советский простой человек".
Еще до войны была восторженно анонсирована переброска части стока Волги для водоснабжения Москвы. Также с помпой была проведена компания создания грандиозных лесозащитных насаждений. А вот переброска стока северных сибирских рек в Среднюю Азию, планируемая незадолго до распада Советского Союза, была воспринята весьма негативно. Этот грандиозный и дорогой проект с технической и экономической точек зрения вполне имел право на существование, однако, уже тогда в нем просматривалась национально-политическая подоплека. Действительно, через несколько лет республики Средней Азии стали самостоятельными государствами. Поэтому просто так перебрасывать туда российскую воду стало бессмысленным. Может быть, этот проект когда-нибудь всплывет на коммерческой основе.
"Великие стройки коммунизма" подавляли общественность своей масштабностью, социальной и экономической необходимостью. Перенести десяток-другой деревень с территории будущего водохранилища, создать многокилометровую незамерзающую полынью в нижнем бьефе ГЭС - все можно перетерпеть ради высшей цели. Тогда экологическими последствиями этих "великих строек" занимались по остаточному принципу. Главное, возвести плотины, перепахать целину, осушить болота, свести леса, извлечь полезные ископаемые, "сдать", "запустить", и, конечно, при этом "перевыполнить" план.
Впоследствии общественность - журналисты и литераторы (Распутин, Айтматов, Залыгин и другие) эмоционально, но не всегда профессионально, указывали на негативные последствия многих проектов. Часто вопросы защиты окружающей среды становились предметом политических спекуляций. Примерно к 80-х годам относятся первые попытки научного подхода, и в географических науках стало использоваться понятие экологии.
В Европе необходимость защиты окружающей среды осознана давно. Хотя из той же средневековой Европы пришло к нам выражение "после нас хоть потоп". В начале двадцатого века в Европе появился архитектор и защитник природы Хундертвассер, который за основу своей деятельности взял принцип - вернуть природе все, что у нее отняли. Теперь партии "зеленых" обрели право голоса на уровнях, принимающих решения.
Природа Европы настолько изменена, что только по аналогии с другими регионами можно предположить, что здесь была зона широколиственных лесов, степей и т.д. Современные следы человеческой деятельности могут уничтожить только космические или геологические силы. Поэтому идея рекультивации и приспособления уже искаженных ландшафтов к былым природным формам заслуживает уважения и всемерной поддержки.
Внедрение в сознание людей ответственности за сохранение природы и активная работа по поиску альтернативных источников энергии, создание энергосберегающих технологий, просто - термоизоляция жилищ, просто - уборка за собой мусора. Это задачи политиков, ученых, предпринимателей, каждого гражданина. В Германии сделано уже много. Примером тому наша экскурсия. Все это внушает надежду.
![[]](/img/r/ruppert_m_l/kohlkopie/img017.jpg)
![[]](/img/r/ruppert_m_l/kohlkopie/tesrisunok.jpg)
![[]](/img/r/ruppert_m_l/kohlkopie/kraftwerk-weisweiler-luftbild.jpg)
![[]](/img/r/ruppert_m_l/kohlkopie/dsc_0023.jpg)
![[]](/img/r/ruppert_m_l/kohlkopie/dsc_0045.jpg)
![[]](/img/r/ruppert_m_l/kohlkopie/dsc_0049u.jpg)
![[]](/img/r/ruppert_m_l/kohlkopie/img022.jpg)
![[]](/img/r/ruppert_m_l/kohlkopie/img027.jpg)
![[]](/img/r/ruppert_m_l/kohlkopie/img306u.jpg)