Сэм, не молодой, но не лишенный привлекательности, спортивный на вид человек, в пятницу лег спать поздно, очень поздно, далеко за полночь, предварительно прикрыв шторы на окнах, планируя выспаться в субботу.
Долго крутился в постели, ища комфортную точку, для отдыха. Сон не приходил. Нервный был день, беспокойный вечер.
Около двенадцати позвонил сослуживец и стал пьяным голосом объяснять, что его ни кто не любит, не ценит. Формула же счастья по его мнению заключалась в следующем,- выиграть несколько десятков миллионов, положить выигрыш в банк и уехать в глушь отдыхать.
- В понедельник разыгрывают 54 миллиона долларов, - поведал приятель, - после уплаты всех налогов, возврата долгов, развода с последней женой, - подсчитал, - останется не менее 10 миллионов, этого хватит, что бы жить в счастливом ничегонеделание, - заключил нетрезвый.
Весь этот пьяный бред, Сэм слушал стоя перед зеркалом в гостиной, поджав губы и закатив глаза.
- Свежая мысль. Полностью тебя поддерживаю, - ответил ему, раздраженный дневной нервотрепкой Сэм, - когда выиграешь, позвони, возьмешь меня в компаньоны, буду тебя отвлекать от безделья, - сказал и отключил телефон.
- Перебил таки сон, вот "красавец", - пробурчал Сэм, еще раз взглянув на недовольное изображение в зеркале.
Вернувшись к постели, он уже не надеясь так быстро уснуть, включил телевизор.
Показывали какой-то старый, мало бюджетный фильм с привидениями. Главный герой вел себя трусовато-настороженно, как чужак, всего пугался и опасался, что не скажешь о призраках, они себя чувствовали по-человечески свободно.
Сэм сделал звук потише, поставил timer на "sleep 45 min", прикрыв не сонные глаза, стал представлять, что происходит на экране, ориентируясь на музыку и голоса.
Вскоре, Сэм вообразил уже совсем другой дом, другая квартира с прекрасным видом из окна на Manhattan. Прозрачный воздух не замутненный дымкой, позволял видеть с высокого утеса New Jersey, весь восточный берег Hudson river. От Gorge Washington bridge до устья.
- Хорошая квартира, мне нравится, я беру, - сказал он кому-то, и развернулся отъехав от окна на электрическом кресле-каталке для инвалидов, умело манипулируя joystick.
В пустой квартире он был совершенно один, значит говорил, сам с собой. Ни чуть этому не удивившись и не огорчившись, инвалид объехал все комнаты, неожиданно оказался сначала на нижнем этаже здания, в просторном вестибюле, а затем выкатился на улицу.
Дорога возле дома была завалена, как после урагана, обломками упавших деревьев. День был ясный, но не солнечный, облака прикрывали дневные лучи.
Паралитик с облегчением вздохнул полуденный пригородный воздух, потянулся сидя в кресле.
Несколько человек в касках, одетых в куртки дорожных рабочих, с инструментами в руках, расчищали завалы. Рабочими никто не руководил, они скорее делали вид, что работают. Возня эта проходила в полной тишине, без звуков и шорохов, как в немом кино.
Ловко передвигаясь на каталке, лавируя между машинами, уборщиками и остатками деревьев, он продвигался по улице в неизвестном ему направлении, знакомясь с окрестностями его будущего места жительства.
Оглядываясь по сторонам, он на приличной скорости, катил по проезжей части. На дороге не было ни одной встречной или попутной машины, только стоящие у обочины.
Сразу за бордюром, узкая полоска травы, переходила в молодой лес. Ровные стволы с по-осеннему разноцветной кроной деревья доставляли эстетическое наслаждение. Земля, была усыпана опавшими листьями.
Сэм так и не понял, почему передвигается на wheelchair, ведь еще недавно, ходил, бегал и прыгал. Не приходило в голову задавать себе этот вопрос. ПОЧЕМУ? Его устраивала комфортное передвижение сидя, как в машине, но без этих поисков паркинга, когда нужно зайти в магазин или в гости.
Проехав еще немного в тишине, он наконец услышал размеренный, то ли скрип, то ли визг, как будь-то два дровосека пилой "дружба" распиливали объемистый ствол упавшего дерева.
Он запетлял по дороге, вертя головой во все стороны, пытаясь определить с какой стороны работают лесорубы. Казалось он отъехал не так далеко от домов, но постройки скрылись из виду. В полной тишине только этот монотонный, размеренный звук, вжик-вжик-вжик-вжик-вжик-вжик.
В какую бы сторону он не ехал, звук только усиливался, становился назойливым и безотвязным.
Вертя головой, рисуя замысловатые фигуры на асфальте, он катил на тревожный звук, который был отовсюду и ниоткуда.
День переходил в вечер. Блек не яркий свет падающий со всех сторон, словно проходя через плотную марлю тумана, его сменяла режущая глаза серость. И этот постоянный, вжик-вжик-вжик-вжик-вжик-вжик.
Что же это в конце-то концов, где эти "бобры"?
Он заморгал от рези в глазах. Что-то мешало открыть веки. То, что так ясно было перед глазами стало меняться. Рушился окружающий его осенний лес, смешиваясь с опавшими, тронутыми дряхлостью клиновыми листьями. Все закрутилоь в поднявшемся "водовороте". Казалось, что в пейзаже, нарисованном на студенистом желе появилась словно омут - воронка. Вжик-вжик-вжик-вжик-вжик-вжик, - закрутился вихрь юлой.
Сэм открыл глаза. Пелена. Белый мир в окружающей серости.
Послышались не громкие звуки автомобильного клаксона.
Он лежал лицом виз, на чем-то мягком, белом, не совсем приятном. Лес пропал, где-то щебетали воробьи, маленькими тракторами рычали голуби. Не внятные звуки голосов. Далеко, режа воздух, спеша проносились машины. Что же это на самом деле, где я? Что происходит?
Все изменилось, только это; вжик-вжик-вжик-вжик-вжик-вжик.
Сэм пришел в себя. Это был сон. Сейчас раннее утро, откуда-то сзади справа, размеренное; вжик-вжик-вжик-вжик-вжик-вжик.
Он перевернулся на спину. "Пильщики" работали этажом выше.
Сэм все понял. Быстро встал, накинул халат, нащупал тапочки, пошел ставить воду на огонь, для утреннего кофе.