Известно, что американские синематоры не гнушаются снимать картины о любой стране мира, о любом народе, при этом им совершенно по барабану как на самом деле живут эти народы и, соответственно, насколько нелепо и смешно это будет выглядеть неамериканскому зрителю и тому народу, о котором снимается фильм. А мы что - рыжие что ли, нам что, слабо написать сценарий про заграницу да так, как это видим мы? Сегодня мы расскажем сразу о двух совершенно не соседствующих, но вместе с тем уникальных народах - японцах и норвежцах. Чем меньше мы о них знаем - тем легче о них писать, вообщем всё как учили нас светилы американской киноиндустрии
1. Предсепучные настроения.
Над Фудзиямой встает утреннее солнце, утренняя сырая прохлада теребит ветки только что распустившейся сакуры. Толпы японских служащий заполняют утренние электрички своими телами, старики и старушки пьют утренний чай сидя на крыльце и созерцая аккуратно постриженные бонсаи и только ояката Йокомару сегодня идет в токийскую федерацию сумо несколько в мрачном настроении. Вчера посыльный прислал бумагу, с просьбой явиться в федерацию, вот только зачем, так и не понятно, но Йокомару терзали смутные подозрения, что его сегодня просепучат (сепука - акт харакири.) по самое "не хочу".
- Аа-а-а, Йокомару-сан, милости просим. - пригласил его заместитель директора федерации, г-н Ямасука. Йокомару слегка поклонился, пригладил седеющие волосы и вошел в кабинет.
- Тут вот, Йокомару-сан, наш бухгалтер посмотрел квартальный отчет о расходах вашей комнаты, вот сами, посмотрите.. вот только рису в прошлом месяце было израсходовано 167 с половиной килограмм.. вы что его там, жрете что ли?.. а вот еще.. 47 кг. Кальмара, 32 кг. соевой лапши. В других комнатах все как минимум на 5-10 кг. меньше.. Мы хоть и не бедная организация, но ваша комната, если так дальше будет продолжаться сожрет федерацию вместе со мной, директором, секретаршей Яматцу и аквариумными рыбками..
- Ямасука-сан, позвольте объяснить.. У нас в комнату прибыло еще трое молодых сумотори, и тем более наши ученые разработали новый метод быстрого повышения боевой массы рикиси (богатырь) за счет употребления пиши глубоко ночью в сочетании с пивом Асахи и сушеными кальмарами.
- Я, Йокомару-сан, уважаю Вашу комнату, уважаю Вас как великого мастера, но, но, но и еще раз но - сумо держалось, держится и будет всегда держаться на незыблемых вековых традициях и... вообще ладно, столько ненужных слов, вообщем вчера утром мы на закрытом заседании пообсуждали и пришли к единогласному выводу - мы прекращаем дальнейшее финансирование вашей комнаты и отныне может считать себя заслуженным пенсионером, с хорошей пенсией от нашего фонда..
Никогда еще Йокомару не был так раздавлен и унижен. Харакири - вот что подошло бы ему на данный момент, но оно запрещено, да и с такими массогабаритами навряд ли можно достать мечом до печени. Комната встретила печальное известие.. вообщем никак его не встретила - все сильно опечалились от такой травмы. В этот вечер даже завяли, стоявшие на татами экибаны. Сумотори купили ящик сакэ, кегу Асахи и всю ночь квасили и обсуждали, как им жить дальше. Их новый метод набора боевой массы в сочетании с пивом теперь канул в небытие.
- Я знаю, - сказал старший из рикиси: это все интриги Самасимару из комнаты Ямато, это они все от зависти..
- Какая теперь разница, - сказал мудрый Йокомару - жизнь ояката заканчивается тогда, когда он не ояката, тем более с этим несмываемым позором я не смогу спокойно прожить остаток своих дней, играть в Го и стричь бонсаи на подоконнике по пятницам. Вы еще молоды и сильны душой и телом, вы найдете себя, а я уже себя потерял с сегодняшнего дня. Последний китаец в Японии будет плевать мне вслед.. Сепуку - это будет мне кстати..., прямо на ковре у директора федерации, чтобы моя кровь - кровь незаслуженно униженного человека смыла с меня этот позор..
Когда все сакэ было выпито, когда в комнате допивали последние остатки Асахи и доедали последние крошки суши, молодой рикиси Цуцооа встал чтобы отлить, а сидящий рядом молодой рикиси Митрофанов, приехавший из России на стажировку подставил ему подножку и Цуцооа с грохотом рухнул на татами, при этом смачно выругавшись, типа: "иди ты в Норвегию к белым медведям"!!! Тут уже засыпающего на татами Йокомару осенило: "Даа!!! Да!!! точно, мне надо просто уехать далеко-далеко от этих интриганов с федерации, причем на край света - в Норвегию!!"
Через три дня Йокомару уже сидел в самолете "Токио-Осло" и строил грандиозные планы по воспитанию крепких и морозоустойчивых молодых норвежских сумотори. За годы своей трудовой деятельности Йокомару сумел скопить себе неплохое по общемировым масштабам состояние, чтобы открыть где-нибудь в далекой норвежской деревушке свою комнату и воспитать на зависть всем йокодзунам новое поколения норвежских рикиси. Он понял, что только Норвегия сегодня может стать фабрикой йокодзунов, непобедимых на дохё рикиси, потому что норги - это потомки викингов, никогда не знавших поражения на поле брани.
2. Первая неделя в Хаммерфесте. Набор рикиси.
На немолодого японца весом под 200 кг. жители небольшой деревушки, что под Хаммерфестом, посматривали с некоторым удивлением - в последний раз к ним приезжал только Ф. Киркоров из России, и то запутавшись в названии городов (Хаммерфест перепутал со Стокгольмом). Йокомару тоже был немало удивлен, увидев здоровых и крепких молодых рыбаков, что отгружали треску с судна на берег. За скромную плату Йокомару арендовал большой бревенчатый дом, сильно обросший мхом, нанял еще проездом через Осло переводчика с японского на датский и стал обустраивать свою новую северную жизнь. Нанятого им переводчика звали Шлёма Пилипчук и Йокомару немало удивился, как непривычно для него звучат норвежские фамилии.
Первым делом в самом Хаммерфесте и его окраинах были развешаны объявления, написанные рукой Шлёмы, о приеме в школу японской традиционной борьбы сумо, возглавляемую мастером оякатой Йокомару из Токио. Обучение, питание и проживание для воспитанников - бесплатное. Первым делом на объявления прибежали в доску пропитые, худые, бомжеватого вида мужчины, лет за 50 и старше, с уверением, что через год учебы мастерству сумо они сломают одним своим мизинцем челюсть и ребра любому, кто назовется их противником, и вообще за родное норвежское сумо они будут уже завтра готовы набить любому харю, кто не верит в перспективы северонорвежской школы сумо. К их сожалению, Йокомару через Шлёму настойчиво объяснил, что ему нужны молодые, крепкие и здоровые парни, с которыми он будет работать все 24 часа.
Не смотря на то, что в объявлении было жирными буквами ясно написано, что проводится набор среди "gutter" (парней) вторая группа желающих представляла из себя сугубо женский коллектив, состоявший из крепких женщин 30-70 лет, которые настойчиво стали убеждать неуча, что здесь на этой земле царит полное равноправие и если написано в объявлении, что требуются gutter то это однозначно значит и jenter (девочки) в том числе. И вообще, что это за жирный тролль со своим уставом выискался? После недолгой двухчасовой беседы изморенный Йокомару пообещал им, что на следующей неделе специально будет открыта женская группа для желающих заниматься сумо, правда когда он показал им во что одеты борцы сумо на турнире, одна особо впечатлительная дама с размаху съездила ему по лицу, неправильно поняв, что такое сумо и с какими палочками его едят. В конце концов, под вечер все кончилось тем, что Йокомару принял в состав комнаты двух женщин лет 30-ти, довольно крепких и массивных, тем более, какой азиат устоит перед двумя натуральными блондинками. К его счастью ни одна из них так и не пришла на тренировку.
Через день стали потихоньку появляться те, кого уже можно было рассматривать в качестве кандидата в ученики. Во вторник пришел было записываться молодой, крепкий и полноватый норвежец с жгуче карими глазами и уже почти что записался, но увидев во что одеваются сумотори на басё (турнирах), наотрез отказался: "ваах, чо скажэт дядя Георгий, када увидэт миня на бассэ, моя волосатый задница, ва, нэт, нэт, нэт, Йокамэрэ-джан..". Но несмотря ни на что, народ потихоньку приходил, некоторые оставались, тем более что им было гарантировано еженедельное жалование в обмен на изнурительные тренировки и жесткий распорядок дня, но самое главное - есть шанс попасть в Японию и выйти на басё со знаменитыми йокодзунами. Постепенно, день за днем комната была практически сформирована и оставалось только решить некоторые процедурные вопросы, как: а) где заниматься, когда на улице штормит, холодно и снег кругом? б) как поддерживать дисциплину в комнате, когда на справедливые замечания Йокомару воспитанники начинают вдруг избивать Шлёму? в) куда делся Шлёма?.
3. Первая тренировка.
Распорядок дня явно пришелся по вкусу молодым рикиси: подъем, тренировка до обеда, обед, послеобеденный 4-х часовой сон, полдник, ужин, отход ко сну, плюс ко всему прочему по нововведенной методике Йокомару каждый из рикиси вечером выпивал бутылку пива. Причем весь этот пансионат был практически бесплатным, кроме требуемой оякатой отдачи на тренировке. Молодым рикиси все в деревне сильно завидовали, некоторые даже сильно. Каждый из рикиси уже хвастался своим молодым землячкам, что через год он одной левой будет срывать деревья, которых как известно и в помине нет в окрестностях Хаммерфеста, как цветы и вообще он просто будет супер из суперов, и Шварцнегер если вдруг его увидит, будучи проездом через их деревню, - будет морально подавлен от его мощного вида.
Наступило утро первого дня тренировки. Йокомару зашел в 5 утра и стал кричать (по-японски конечно) типа: "Рикиси! подъем!" на что ни один из спящих даже не повел ухом. Включив свет Йокомару увидел следующую картину: все рикиси валяются где попало, в стельку пьяные, причем не одни, а с молодыми девчонками, кругом бутылки пива, шелуха от сушённой трески, да упаковки снедоеденными чипсами и орешками. Среди груды тел ояката нашел спящего Шлёму в объятиях какой-то немолодой брюнетки, из уха Шлёмы торчал тлеющий окурок, а из заднего кармана брюк - огромный кусок коричневого сыра. Еле как разбудив Шлёму Йокомару сказал, чтобы он немедленно передал всей этой груде тел мужского полу, что кто через 15-ть минут не выйдет на тренировку, будет немедленно и безвозвратно отчислен из комнаты. Через десять минут на крыльце дома, в колыхающейся на ветру толпе стояли все рикиси. Йокомару пояснил, что тренировка будет длиться 4 часа и за это время каждый из рикиси должен выложиться на все 200 процентов.
Когда Шлема перевел сказанное, то молодые рикиси еле-еле протерев глаза начали спрашивать друг друга и Шлёму "Мы где?", "Что это?" Еще через 10 минут половина из них вспомнили, что они теперь стали будущими сумотори и сейчас начнется их первая тренировка, остальная не проснувшаяся до конца половина тупо смотрела на орущего на них большого японца в шубе и туго соображала, что за кино идет и по какой это программе.
Больше всех доставалось конечно же Шлёмику: от Йокомару - за неточность перевода, от остальных - за то, что возомнил себя невесть кем, но Шлёме это все равно нравилось, потому что он все больше и больше ощущал свою праворукость в деле воспитании подрастающего поколения. Были конечно же и определенные трудности на тренировке - некоторые упражнения и приемы не были рассчитаны на выполнение их в валенках и на льду, тем более в самых ответственных случаях ноги просто примерзали или застревали в сугробе.
Но самое противное явление на тренировке - это когда сумотори становились и боролись парами. Неправильно понятый прием непременно оборачивался потасовкой и взаимным мордобитием. Несмотря на эти трудности рикиси все-таки старались серьезно относиться к требованиям оякаты, однако последний до сих пор не мог понять, почему обильное употребление картошки с жаренными телячьими стейками и треской никак не увеличивали боевой вес борцов. Йокомару уже стал внимательно следить за соблюдением режима дня, но режим соблюдался точно и без эксцессов. Однажды ояката пришел будить рикиси не в 5 утра, а немножко пораньше и вдруг увидел, что в спальне ученики занимаются чем угодно, но только не просмотром снов. Оказывается от такого режима дня у молодежи к ночи сильно увеличивалась потенция и девчонки с деревни были совсем не против. Вообщем поймав сумотори на этом безобразии ояката тут же заставил всех сделать 300 раз сико (приседание) сначала на левой, а потом на правой ноге. После этого случая, к счастью, вес молодых сумотори начал потихоньку расти. Вместо привычного ведра картошки, на обед уже варилось полтора а то и два, каждый из рикиси уже шутя выпивал ведро сока или минеральной воды. К сожалению перед самими сумотори накрепко закрылась перспектива катания на лыжах, разве что на водных по укатанной горке.
Прошло пол года, наступило лето. Молодые сумотори начали заниматься в одних плавках прямо на улице. К этому времени они стали большими, упитанными, круглолицыми с розовыми щеками и белыми волосами - настоящие норвежские рикиси. В деревне их уже начинали бояться, потому что бегущий сумотори - это танк летящий на тебя без тормозов, а уж если поймает - то из под него уже навряд ли вылезешь целым и невредимым. К тому времени многие потихоньку подучивали японский и Шлёма на тренировке употреблял только некоторые междометия и фразу "ну ты короче понял..". Иногда молодых рикиси приглашали на съемку рекламы, например сливочного масла или концентрированного картофельного пюре, реже на рекламу нижнего белья и виагры. Они стали по-новому радоваться жизни. Местные девчонки стали просто тащиться в объятиях юных богатырей и всегда баловали их своим вниманием.
4. Поездка в Осаку.
Шли годы. Норвежские рикиси все мужали и крепли. Если в деревне кому-нибудь требовалось вытащить трактор из кювета или забить оленя одной левой, то непременно обращались к рикиси, да и они сами начинали чувствовать себя уже не людьми, а мифическими полубогами с необычайными физическими возможностями. Шло время, но Йокомару все никак не решался поехать со своей командой в Японию на чемпионат. Его мучили тревожные мысли. Однажды в комнату приехали из Японии двое специалистов - судей средней категории и Йокомару в честь их приезд устроил небольшое показательное басё. Судьи очень удивились, увидев как хорошо поставлена техника ведения бессе у молодых норвежских рикиси и один из судей, засняв один из поединков на компактную видеокамеру пообещал сказать пару слов в федерации о том, что в далекой Норвегии есть комната с очень неплохими сумотори, и что им обязательно надо будет выступить в ближайшем турнире в Осаке. И действительно, через два месяца с федерации пришло официальное приглашение на участие в мартовском басё в Осаке и юные норвежские сумотори принялись с радостью упаковывать дорожные сумки.
В Осаке их приняли с некоторым недоверием, приняв почему-то за американцев. До официального басё оставалась неделя и было решено посмотреть на их мастерство в летнем тренировочном лагере за городом. В качестве соперников вызвались сумотори из комнаты Якудзимы, что под Осакой. Собралось много желающих посмотреть, в том числе судьи и спортивные аналитики различных рангов, а также журналисты местных городских газет.
Вот вышли на дохё сумотори Ябудзима и Кнут Хансон с псевдонимом Ямацу. Хансон был явно мощнее и крепче Ябудзима. Вот участники показали на дохё традиционное сико и встали в исходную боевую позицию. Дан сигнал и рикиси резко соединились в схватке, одна, две, три секунды и Хансон падает на дохё. Увы - чистое поражение. В чем причина? Прошла вторая, третья схватка - почти все рикиси с норвежской стороны либо касались дохё рукой, либо падали, либо выходили за границу площадки. Йокамару перестал что-либо понимать. Вроде все проходит технично, вроде как на дохё не спят, а делают довольно серьезные ошибки. К счастью, присутствующие оценили поражение норвежской команды вполне разумно - они первый раз на турнире, тем более - ну нет у Норвегии славных традиций сумо, и не развито оно в этой далекой северной стране. Что делать? До официального басё остается уже меньше недели, а невооруженным взглядом видно, что участники не готовы выступать, даже в паре с начинающими японскими сумотори. Йокомару ничего не понимал. Все его годы, проведенные в Норвегии - коту под хвост. Сами сумотори также ничего не могли объяснить Йокомару - все приемы вроде как выполняют правильно, но что то мешает, или наоборот - чего-то просто не хватает, но чего?
1. Предбассёвое состояние.
Вечером в лучах заходящего солнца в беседке загородного лагеря между Йокомару и господином Ямамацу состоялась долгая беседа под горячее сакэ. На повестке дня был вопрос "Является ли последние три года жизни ояката Йокомару черной жирной полосой неудач или большой самурайской жопой". После двадцать первой пиалы сакэ, как раз в то время, когда вершина Фудзиямы уже густо погрузилась в темноту, Ямамацу, ковыряясь в зубах сандаловой зубочисткой, изрек: "Я так думаю, Йокомару-сан, что это просто большая японская жопа..". "Даа," - сказал Йокомару, причмокивая: "Жопа - это однозначно...". Долго еще сидели два великих японских мастера под покровом ночи, под пение сверчков и цикад. В эту ночь не спали и молодые норвежские сумотори, но об этом в следующий раз.
Настало теплое японское утро. Толпы японских рабочих и служащих торопливо бежали на электричку, а мастер Йокомару принимал горячую японскую ванну, охлаждая себя изнутри холодным Асахи. В этот день, как назло, должны были приехать в лагерь сумотори с комнаты Хирусуки - очень сильная комната, даже по масштабам маститых токийских. Йокомару знал, что сегодня как и вчера позора не миновать, поэтому немного распаривших в ванне он придумал хитрый план, и через час, встретившись со своими учениками изложил его как есть.
- Вообщем так, - сказал Йокомару горячим норвежским парням - я не петрю почему вы вчера нехило ложанулись, и не переживу если вы пролошитесь и сегодня, поэтому у меня созрел гениальный план: с сегодняшнего дня начнете косить, что у вас от японской кухни, воздуха и всего остального началась мощная аллергия и вы не сможете ни сегодня ни завтра выходить на дохё - для верности намажем ваши задницы зелёкой, и каждый в ладошку возьмет платочек с перцем - и чтоб пчихали как пчехоточные! Попробуем продержаться до соревнования, а там придумаем какую-нибудь новую отмазку.
Молодые сумотори все сделали как и сказал ояката и к большому сожалению воспитанников комнаты Хирусуки басё пришлось отложить, зато ближе к вечеру сумотори Йохан Мендельсон сделал троих из комнаты Хирусуки в настольный теннис со общим счетом 73:11, а Тур Карлсон обыграл практически всех остальных в амрестлинг и в скоростном поедании национального японского печенья. Шли дни, молодые сумотори плотно знакомились с национальной культурой, несколько раз посещали театр "Но" и "Кабуки". Одна только проблема - молодые японские девушки просто впадали в оцепенение при виде группы плотных молодых норвежских парней и даже украдкой следовали за ними, чтобы при случае более внимательно их рассмотреть. Впрочем, сами норги были не меньше удивлены, видя миниатюрных японских девушек с обесцвеченными волосами, и томными карими глазами, взгляд которых казалось пронизывал их через плотную материю кимоно.
До официального басё в Осаке оставался один день, но молодым норвежцам уже начисто надоело выпчихивать в течении дня перцовую пыль и мазать по утрам друг другу зеленкой задницы. Тем более, что два дня назад один из наиболее задиристых с комнаты Сиокуту начал их подкалывать, и даже сказал им показав свою задницу, что "моя задница шустрее шевелиться, чем вы моргаете". Правда, конечно же, зря он так погорячился - он и не подумал, что норвежские сумотори на это могут обидеться, и тем более у них еще осталось пара флаконов с зеленкой. Вообщем этим утром молодые сумотори пришли к Йокомару с непоколебимым требованием участвовать в официальном басё. Йокомару чуть не потерял дар японской речи - провал на официальном басё означал для него даже не жопу, величиной с остров Кюсю, а скорее полного и жирного пушного зверька на букву "п". Одно он решил - если в Осаке будет провал, то он на оставшиеся деньги срочно сделает операцию в Германии по перемене пола и первичных национальных признаков и переедет жить к саамам в архипелаг Шпицберген.
2. Басё в Осаке.
Вот и наступил первый день официального басё в Осаке. Как ни странно, но прознав, что в первой группе новичков в начале басё будут выступать настоящие норвежские сумотори, зрители с утра заполнили до отказа зал, причем по большей части прекрасной половиной. Йокомару, курнув немножко травки (а что теперь терять) рассадил своих воспитанников рядом с дохё. Массивное и монолитное оно напомнило Йокомару его молодые годы, когда его стопы сливались с этой чуть прохладной, шершавой и слегка посыпанной песком и солью поверхностью, как он ловким приемом опрокинул своего первого противника. Он чувствовал дохё каждым кусочком своей кожи. Все это было в прошлом, а сегодня он решил просто окунуться в свои воспоминания и настроился лениво наблюдать, как его лохари подобно наполненным водой презервативам будут плюхаться на поверхность, и смачно выматеревшись по-норвежски (как обычно) будут медленно подниматься на ноги. Если хоть один из воспитанников чудом выиграет поединок, то он заберет его одно вместе с его чудом и будет тренировать его одного до конца своих дней.
Вот участники поднялись на дохё в своих новых парадных кэсё-маваси (ритуальное одеяние в виде фартука), причем, когда поднялись его воспитанники то молодые японки тихо взвизгнули от восторга. Как назло, но в качестве соперников норвежцам были названы хотя и начинающие, но сумевшие себя достойно показать на прежних басё рикиси с комнаты Хирусуки. Йокомару было уже всё по большому японскому барабану, что будет происходить на этом пятиметровом пяточке в центре зала. Все ближе и ближе, минута за минутой надвигался час позора на его седины, и наконец на дохё вышел первый из его воспитанников - рикиси Тур Карлсон по псевдониму Ямадура. Рикиси исполнили традиционное сико, посыпали солью дохё и стали в исходную позицию. Йокомару зажевал ранее приготовленный шарик из конопляной соломки, дабы немного догнаться. Судя дал знак, что пора начинать поединок, и.. что это: в первые две секунды поединка рикиси Ирокаку лежал распластавшись на поверхности дохё. Первые пять секунд судьи находились в ступоре и никак не могли понять, когда и как умудрился упасть Ирокаку. Ямадура-Карлсон помог Йрокаку встать и Йокомару вдруг понял, что свершилось чудо.. Второй и третий норвежский рикиси без труда заставили коснуться дохё своих противников, а рикиси Йохан Мендельсон с псевдонимом Якамута даже смог вытолкнуть массивного и опытного Икамару далеко за пределы дохё, что привело зрителей и судей в окончательное истерическое состояние. Молодые японские девушки плакали и ломали расписные деревянные веера. Они уже начисто забыли где находятся и продолжали, но уже громко (особенно на последних рядах) выкрикивать псевдонимы норвежских рикиси, размахивая при этом над своей головой предметами женского нижнего белья, за что некоторые из них были досрочно выпровожены из зала. Комментаторы в порыве спортивного азарта начали пороть откровенную чушь. Один только Йокомару ничего этого не смог видеть - он впал в кому, и после матча еще неделю отходил в реанимации. Результат матча - чистая победа всех норвежских рикиси.
3. Вместо Хэппи-энда.
Обширный инфаркт, поразивший Йокомару в тот день надолго положил его на больничную койку. Он уже был не молодым для профессионального сумо человеком - зимой ему исполнилось 52 года. В то время, когда Йокомару мастерски наворачивал палочками рис в палату зашли норвежские сумотори и принялись поздравлять оякату. Йокомару, отложив блюдо потребовал немедленных разъяснений, почему вдруг все так вышло - он не понимал логики происходящего. Сумотори поняли, что скрывать уже не имеет смысла и рассказали ему, что с первых дней приезда у них был забойный секс с местными японскими девчонками, которые просто липли к ним с первых часов приезда в Осаку. Естественно, что бурная ночь в сочетании с русской водкой и немецким пивом никак не могла не сказаться на первом показательном выступлении, как они не старались. Потом, когда они почувствовали, что унижены в глазах японских сумотори до уровня городской канализации, то поняли, что это сыграет им опять же на пользу. Так оно и получилось - на официальном басё все ждали лохов, клоунов, но никак не достойных соперников. Надо сказать, что хотя в сумо и существует 80 приемов борьбы, норвежские сумотори применяли максимум 20-ть, но зато смогли отработать их до полного совершенства, тем более в процессе борьбы они научились обманывать японских коллег своей изначальной неподвижностью и хладнокровием.
На следующий день после басё в Осаке норвежцы получили массу предложений в другие комнаты, но отказались, и после официальной встречи с директором федерации сумо они смогли уговорить, чтобы их ояката смог и дальше содержать свою комнату в Токио, однако сам Йокомару уже твердо решил, что его вторая Родина сумо - это Норвегия.
