Елизавета Адольфовна положила червового короля на червовую же даму и улыбнулась: "Эдичек должен привести хорошую девочку. Интересно, какая она? Эдичек любит стройненьких брюнеток. Это наверняка будет худенькая аккуратненькая умничка!"
Она собрала колоду, подошла к духовке и проверила форельку. Форелька была почти готова. Так-с, теперь на неё надо капнуть оливкового маслица и десять капель лимонного сока. Эдичек по-другому не ест. "Интересно, а умеет ли эта Катя готовить? Эдичек же не может есть всё подряд!.. Надо сказать ей, что яйца нужно варить ровно три минуты и пятьдесят секунд, иначе он есть не будет!" - Елизавета Адольфовна вздохнула. Сыну было уже под тридцать, а у него даже подружек не было, один компьютер на уме! "Конечно, он уже без пяти минут доктор наук... Не какой-нибудь дискотечный попрыгунчик! - продолжала думать Елизавета Адольфовна. - Трудно ему хорошую девочку найти... Кругом - только студентки-вертихвостки!" Она открыла холодильник, достала вазочку с "оливье" и перемешала любимый салат сына. "А вдруг эта Катя - какая-нибудь засранка? - Елизавета Адольфовна даже покраснела от такого некрасивого слова в своих мыслях. - Вдруг она испортит эдичкины рубашки?"
Раздался звонок. Елизавета Адольфовна перекрестилась и подошла к дверям. За дверью раздался громкий женский смех. "А она шумная!.." - эта мысль в голове Елизаветы Арнольдовны несколько сузила её улыбку.
Первым вошёл Эдичек - как всегда, в шикарном костюмчике, белоснежной рубашечке и пахнущий, как могли пахнуть только Бог и, может быть, Ален Делон. А за ним... За ним в прихожую ввалилось Нечто. Оно было на голову выше Эдика, раза в три массивнее, с пятью или шестью кольцами в левом ухе и ещё несколькими в правом, половина волос была сострижена "ёжиком" и покрашена в зелёный цвет, а вторая половина заплетена в штук двадцать малиновых и синих косичек. В синей от татуировок руке Нечто держало недопитую бутылку пива. Из-под короткого замусоленного топика вылезали складки жира...
- Привет, мамуль! - Эдик чмокнул остолбеневшую мать в щёку.
- Здрасьте! - Нечто выплюнуло в руку серый комок жУвачки, прилепило его к ботинку с ядовито-зелёными шнурками и чмокнуло Елизавету Адольфовну в другую щёку, навечно оставив на ней запахи пепельницы и перегара.
- Знакомьтесь: это - Катя, а это - Елизавета Адольфовна! - улыбнулся Эдик.
- Дочка Гитлера, что ли? - Катька прикрыла свои азиатские глаза. Её лошадиный хохот полностью заглушил "Очень приятно!" потенциальной свекрови. А Катя продолжила:
- Ну и отчество! Пипец какой-то! Вы не обидитесь, если я вас буду звать Гитлеровной? Или хотя бы Фюреровной? - и она снова затряслась в дьявольком гоготе, показывая кривые лошадиные зубы, торчащие из мерзких выпуклых дёсен.
- Катюш, не надо!.. - вступился за мать Эдик. - Мам, мы голодные, как волки. У тебя форелька готова? Пахнет - просто божественно!
- Угу... Говном каким-то! - и Нечто опять заржало.
"Ах! Я совсем забыла про форельку!" - пронеслось в голове у Елизаветы Адольфовны. Она открыла духовку. Форелька несколько пересохла... Из гостиной раздались звон разбитого стекла и адский хохот Этой Дряни. "Сервант!" - прокричалось в голове у Мамы Эдички.
В самом центре гостиной стояла Эта Гадость И КУРИЛА, а Эдичек ползал на корточках и собирал осколки от пивной бутылки. "Эта Сука сделает его подкаблучником!" - и Елизавета Адольфовна снова покраснела от своих мыслей.
- Эдуард! Можно тебя на минутку! - сказала она и вышла на кухню.
- Сейчас, мамуль! - отозвался сын.
Елизавета Адольфовна накапала пятнадцать капель корвалола, выпила залпом и посмотрела в окно. "Где он только нашёл такую уродину? - спросила она у себя самой. - Любая девка с улицы была бы лучше!" Как назло, под окном прошла Какая-то Принцесса или даже Богиня, стройненькая, на каблучках, в элегантной юбочке по колено.
"Повезёт же кому-то!" - мысль царапнула по сердцу Елизаветы Адольфовны калёным железом. Захотелось закурить.
А в это время в гостиной продолжалась какая-то возня, хлопнула входная дверь. "Неужели ушла?" - след от калёного железа покрылся лёгким слоем чего-то целебного. Елизавета Адольфовна подошла к двери, ведущей в прихожую и... обомлела: на шее Эдика висела Та Самая Богиня!
Дверь, за которой пряталась Елизавета Адольфовна, скрипнула. Эдик поставил Принцессу на пол и сказал:
- Извини, мамуль!.. Это Катя. Я люблю её... даже больше, чем тебя, наверное. Но ты не ревнуй, пожалуйста!.. Мне очень важно, чтобы между вами... эээ... было всё нормально... Поэтому я придумал это... дурацкое шоу.
- Здравствуйте, Катя! - сердце по-прежнему вырывалось наружу, губы исполнили нечто среднее между улыбкой и оскалом.
- Вы позволите мне помыть руки? - спросила Катя. Ничего принцессочного. Катя - как Катя.
- Конечно, Катюша! - как бы улыбнулась Елизавета Адольфовна и подумала: "А ведь она знала про его план с той дурой. И не отговорила его... Дрянь такая!"