Лампочка бензобака еще не загорелась, но стрелка уже ослаблено лежала на боку. День предстоял длинный, в планах были пол-острова, и неожиданности, поэтому я решил не мелочиться и заправиться на двадцатку. Как обычно. Но моя спутница по имени Анна, сосредоточено крася губы, предложила залить сразу литров пятьдесят, чтобы не заправляться уже больше никогда:
- Кататься нам много - чего зря переживать? - резонно сказала она, целуя помаду и отмахиваясь платочком от кондиционера.
Мы подъехали к автозаправке, я сказал: "девяносто восьмой", подумал еще пару секунд, с некоторой тревогой смотря в окно на удивлённое лицо девочки-заправщика, которая была ростом с чайную ложку, и которая сейчас, встав на цыпочки и взяв пистолет обеими руками, как-то очень по-женски отчаянно вставляла его в бензобак. Посмотрев на бегущий счётчик я задумчиво расплатился, сел в машину, звёздно улыбнулся по-прежнему озадачено смотрящей на меня чайной ложке и нажал на газ. Машина тронулась.
Целых триста метров мы ехали нормально. Потом двигатель что-то сказал. Через пару метров он сказал это что-то еще раз и заработал как утюг. Где-то зашипело и машина тяжело прокатилась еще три метра. Приборная доска показала мне средний палец в виде остановившейся стрелки тахометра и наша бэха встала, загоревшись всеми индикаторами и пискнув тормозами.
- Случилось что? - моя спутница перестала красить губы, озабочено смотря на мои ноги в сланцах, всё еще давящие на тормоз, - а почему бензином пахнет? - я еще не понял вопроса, но уже посетившая меня тревога стала оформляться в крепкий замахнувшийся кулак. Я чувствовал, что сейчас у меня в голове что-то заклинит. Или уже заклинило.
- Бензином? Не знаю. Не должно?
- Ну.. ты же сейчас не бензином заправлялся, правда? - её вопрос шурупом входил в того думающую голову.
- А почему нет?
- Так у тебя же сзади написано "тэ-дэ-эс".., - Анна перестала красить губы и подозрительно посмотрела на меня.
- Думаешь? - я лихорадочно пытался понять, почему мне становится грустно.
- Серёжа, ты меня пугаешь. Это твоя машина? - тут я вдруг подумал, что блондинки очень недооцениваются мужским социумом.
- Не задавай мне вопросов ровно десять секунд, хорошо? - как можно спокойнее произнёс я, именно в этот момент поняв, что на заправке меня встревожил не счётчик бензина, а само его наличие. Дело в том, что с первого дня жизни и до попадания в мои руки двигатель этого автомобиля задумывался, как дизельный.
- Ты, главное, не переживай, - сказала Анна и посмотрела на меня еще более тревожно, чем я на приборную панель, - по меньшей мере день начинается действительно интересно.
С этим я поспорить не мог и набрал на телефоне номер службы спасения. Мне ответил вежливый женский голос с интонациями робота:
- Здравствуйте, у вас проблемы? - это было неожиданно, но по адресу.
- О, да, - ответил я, - у меня проблемы. Мне нужен эвакуатор.
- Вы не можете ехать? Почему?
- Я могу ехать. Машина не может. Потому что в баке бензин.
- А что там должно быть? - такой вопрос мне сейчас лучше было не задавать, но я ответил почти миролюбиво:
- Соляра там должен быть, плиз! Я перепутал топливо!
- А.. значит, ехать вы всё-таки не можете? Говорите улицу. Вышлем транспорт.
Я назвал улицу, указал ближайшие объекты и уже через полчаса моего гулянья вокруг автомобиля и разговоров с моей спутницей об интересном начале дня подъехал эвакуатор, из которого выскочил улыбающийся во все двадцать четыре прокуренных зуба паренёк, первыми словами которого были:
- День какой хороший сегодня, правда?
Судя по всему, с этим надо было просто смириться, поэтому я бодро кивнул, Анна не поняла ни слова из испанской скороговорки, но всем нам вдруг стало несколько проще смотреть в начинающийся день.
Приехавший спасатель посмотрел на внутреннюю сторону люка для заправки, показал пальцем на крупные черные буквы "DIZEL", указал на красную этикетку на самой крышке бака и вопросительно поднял подведённые черным карандашом брови:
- А девочка на заправке куда смотрела?
- Она ростом с колесо была. Её надо было взять на руки, чтобы она бак увидела.
- Но пистолет-то она туда вставила?!
- Да, и довольно уверенно, - я вспомнил распахнутые в изумлении глаза, но всё-таки мне очень хотелось разделить с чайной ложкой чувство вины за случившееся. Иначе было бы совсем нехорошо. И в этот момент произошло нечто совершенно непредвиденное. Качающий головой спасатель, обходящий машину спиной вперед и недоуменно бормоча что-то сквозь редкие зубы, вдруг сбивает своей канарской задницей открытую крышку бака, с треском оторвавшуюся от кронштейна и обречено
упавшую к нашим ногам. Над островом повисла неуверенная тишина.
- Амиго, - вежливо сказал я спасателю, сложно смотрящему на лежащую на асфальте крышку, - ты мне крышку отломал. Ты зачем сюда приехал?
- Ой, - сказал спасатель беззащитно.
- Я вижу, - согласился я, - какой замечательный день сегодня, правда?
Спасатель посмотрел на меня тоскливым взглядом собаки, сидящей перед озадаченным взглядом хозяина на разорванном в горячке диване.
- Мне надо позвонить. Наша страховка всё покроет. Вообще всё!
Лишь спустя полчаса, когда разговоры со страховыми компаниями, непосредственным руководством и просто бесцельное рассматривание оторванного лючка были позади, мы загрузили нашу БМВ на платформу эвакуатора и поехали в автосервис, где и должна была произойти сложная операция по оживлению умершего механизма. По дороге, сидя в высокой кабине автопогрузчика и восторженно смотря на открывающиеся океанские виды, моя спутница вдруг выдохнула:
- Всегда мечтала прокатиться на такой машине. Великолепный день. Еще бы мигалку. Нельзя включить мигалку?
2.
Эмми, наш похожий на шарикоподшипник автомеханик, грустно посмотрел сначала на меня, потом на машину, затем на красные девичьи губы, и закончил ревизию тяжелым взглядом в сторону нервничающего спасателя:
- Как же вы это так? Как жить-то теперь? - и нам всем стало очень неловко. А Эмми еще раз обвёл нас грустными глазами, тяжело вздохнул и, посмотрев на часы, расстроено скомандовал:
- Закатывайте. Живо.
Все вместе мы закатили машину на подъёмник, причём Анна изо всех сил участвовала в бурлацком процессе, для чего ей пришлось снять свои каблуки и босиком упираться в раскрошенный асфальт,
но более счастливой физиономии в это утро я не видел ни у кого:
- Ой, как замечательно начался день! - упираясь белыми кулачками в красный багажник и с трудом дыша красными губами пыхтела она, - на поехали, заправились не тем, лючок отломали, на эвакуаторе покатались, а сейчас я машину босиком толкаю. Босиком! Ах, если бы еще с мигалкой! Как с тобой интересно, Серёж!
Мне трудно было что-то возразить, да и возражать было нечего. Поскольку впереди было еще много замечательных часов. Таких, как увлекательное сливание бензина, радость помещения в отдельный бак сливаемого дизельного топлива, довольный кашель мотора, выплёвывающего остатки ложного бензинового счастья, выезд из автосервиса уже под вечер и практически в ночь достигнутый Тейде, уже пустынный от туристической лихорадки, молчаливый и поэтому снисходительный, абсолютно холодный и неприступный в расстилающемся под ногами вечернем тумане и кружащимися в нём маленькими водоворотами
ледяного ветра. Мы добрались. Чтобы потом, проехав в совершенной черноте у подножья невидимого вулкана, по трассе, пролегающей между совершенно живых коленей давно умершей лавы и через черные кляксы когда-то сумасшедшей красной каши, в странных застывших тенях и в надежде на то, что там, впереди, есть свет и вода, тепло и люди, нормальный мир и оставшиеся в фотографиях воспоминания.
А потом мы поднимались по автомобильной трассе вверх и опускались по ней вниз и снова поднимались и снова бесконечно падали и не было этому ни конца ни края, только редкие весёлые вскрики моей спутницы разлетались в ночи, когда подъем был слишком крут, а спуск слишком стремителен. Ночной остров. Ожившие дороги.
Мы увидели разливающиеся под ногами огни Гигантов, когда часы подходили к одиннадцати вечера. Анна устало смеялась, показывая пальцем на смазанные огни далеко внизу.
- Сереж, хочу чая, пиццу и танцевать!
А я, смотря на горящее в отраженном свете девичье лицо, думал о том, как легко может человек почувствовать себя счастливым. Благодаря лишь появившемуся свету под ногами, который не был бы сейчас таким ожидаемым и желанным, если бы не маленькая девчонка на заправочной станции, удивлённо смотрящая на меня и показывающая тоненьким пальчиком на крышку бензобака, на которой крупными черными буквами было написано слово "DIZEL".