Спустя двадцать пять лет я всё-таки смог воссоздать, то что мы видели.
Появившийся фотошоп подтолкнул меня к описанию всего виденного.
У каждого человека возвращение домой это радость, а у моряков, после длительного, по своему тяжёлого рейса, пожалуй особенное событие .
Шли мы из Бразилии в Европу.
Уже спустились с "горки", так мы называли, когда уже пройден экватор, пересечён северный тропик, прекратилась выдача сухого вина и отключён кондиционер.
Все за эти месяцы забывают все неурядицы, ссоры. Настроение у всех прекрасное. Прошли острова Зелёного мыса, скоро пересечём всеми ненавистный Бискай и войдём в ворота Ла-Манша. Погода в этих широтах всегда прекрасная.
Двери и иллюминаторы открыты.
Жара спала, ветерок ласкает и обвевает тебя приятной свежестью. Ночью всегда небо чистое и такое количество звёзд, что невольно глядя на это дух захватывает и как будто тебе подсказывает, что ты ничто, малюсенькая частица в этом грандиозном, не укладыающемся в голове по своим масштабам мире.
Было начало первого ночи и я закончив уже вахту сидел в радиорубке и писал вахтенный журнал. На мостике заступил второй помощник и они с капитаном пили там кофе. Уже всё закончив я собрался тоже, как всегда выпить с ними кофейку и пойти спать, как буквально открыв дверь услышал истошный крик второго:
- Начальник,беги быстрей сюда!
Я бросился в рубку, там никого. На правом крыле были капитан и второй. Стояли молча и смотрели в сторону кормы. Я посмотрел туда и тоже застыл в оцепенении. С этого момента я стал делить жизнь на до, и после.
Метрах в двухстах , справа по корме, из ниоткуда сверху, висел яркий , метров в двадцать диаметром, луч света.
Мы стояли заворожённые этим зрелищем, причём этот луч странным образом был ниоткуда. Верхних границ видно не было, а ещё более странное было то, что он нас не обгонял и не отставал. Он двигался с той же скоростью, что и мы.
Так продолжалось минут 15-20, затем, он явно увеличил скорость так как стал медленно приближаться к нам. Постепенно "он" приблизился всё под тем же углом к корме и завис над нами.
Никаких звуков, кроме равномерного почухивания нашей машины, да тихого шелеста волн из под штевня, не было. Полная тишина.
Вверху над ним была бездна из яркого, напоминающего люминисцетный, света. "Он" висел над нами и значит выровнял опять скорость с нашей.
Трудно сказать сколько это продолжалось. Мы стояли открыв рты, тупо глядя на это явление. Довольно резко "он" снизил скорость и стал отставать, а затем метрах всего в пятидесяти пропал. Нет, "он" не выключился, а именно на глазах пропал. Как-то просто растворился.
В полной тишине, молча мы пили кофе.
-Что это было? - первым нарушив молчание, спросил второй.
Капитан пожал плечами. Я тоже. Вокруг было всё по - прежнему. Судов ни встречных ни попутчиков не было видно даже в радаре. Допив кофе,я и капитан пошли по каютам, а второй остался на вахте.
Шло время, больше мы на эту тему не говорили, а уже потом было совсем не до этого.
Вошли в Ла-Манш. Там у всех работа напряжённая, толкучка на "дороге", места узкие, суда со всех сторон, как на оживлённой трассе в час пик.
Затем порты Европы, погрузка, разгрузка и наконец мы дома.
Рассказав об этом дома, мне дали газету "Труд". Почитай. Там была огромная статья, о том,что где-то в районе Самары, лётчиков гражданской авиации ослеплял какой-то яркий луч света. Но почему-то эту статью раскритиковали и чуть ли не обвиняли лётчиков во всех грехах. Я обомлел. Всё написанное было в точности, с тем , что видели мы.
На следующий день сразу зашёл к капитану. Он читал эту статью. Правда в самом конце было приписано, что если кто-нибудь видел подобное, просили сообщить и указывался адрес.
-Ну что будем делать?- спросил я.
-Ничего мы делать не будем. - ответил он и задумался. Я сидел и ждал.
-Есть две причины. Первая-это то, что я сказал второму ничего не писать в вахтенный журнал, а
если сообщим, то за это мне снимут голову.
Вторая причина: если бы даже я записали в вахтенный журнал,
а потом сообщил, то нас наверняка снимут с парохода и всякие службы долго и
нудно будут всё выпытывать. Так, что лучше всего молчим громче.
Так и порешили.
Стоянка была дома короткая, половина экипажа сменилась, а у меня отпуск был позже и я ушёл снова в рейс.
Чудеса со мной стали происходить примерно через месяц, в Средиземном море, когда мы шли в Восточную Африку.
Только прошли Гибралтар и вошли в Средиземку, ночью проснулся от того, что как в кино я вижу, как горит загородный дом. Так отчётливо, с мельчайшими подробностями, да ещё и чтобы всё запомнить у меня никогда не было. Еле дождавшись утра я позвонил домой.
-У нас несчастье, сказала жена. У родителей зятя сгорела дача в Юках.
Ну что я мог сказать! Только и сказал, что я об этом знаю и что мне это всё приснилось.
Рейс продолжался. Прошли Средиземку, Суэцкий канал и уже вышли в Индийский океан. Погода резко ухудшилась, да так, что мы не могли повернуть и шли против волн, всё-равно куда, лишь бы волна была не в борт.
Ночью, уже под утро, на какое-то время уснул. Проснулся снова от отчётливого, как тогда сна, что пароход затапливает. На какое-то время опять уснул и проснулся от телефонного звонка. Это обычно утром буфетчица будит комсостав.
Я проснулся, совершенно автоматически оделся и стал спускаться на самую низшую палубу, хотя кают-кампания находилась на одну всего палубу ниже.
Спустившись туда, всё делая в каком то автоматизме и ни о чём совершенно не думая, я стал делать ещё более странные вещи.
В самом низу, уже рядом с дверью в машинное отделение, была раздевалка мотористов. Никогда я там не был да и делать мне внизу было совершенно нечего. Рядом было помещение, где хранился разный хлам из машинного отделения.
Опять ничего не думая я стал отворачивать задрайку на этой двери. Зачем?
Пришёл в себя, когда из этой двери во весь её периметр с силой хлынула масса воды, которая буквально припечатала меня к переборке. Я почти захлёбываясь, на четвереньках успел со скоростью обезьяны вскарабкаться на верх.
Бегом взмыл на мостик и заорал, что мы тонем. Немедленно обьявили тревогу . Почти целый день там провозилась аварийная партия, откачивая воду.
Оказалось, что в этом помещении выбило иллюминатор и всё было заполнено водой. Если бы какая-нибудь бортовая волна положила нас на этот борт, мы уже вряд ли бы выровнялись.
Когда всё закончилось, капитан меня спросил:
-А что ты там вообще то делал?
-Да я сам не знаю и вообще ничего не понимаю, ответил я.
Что я мог ответиь, если с момнта, как я проснулся и меня припечатало к переборке это просто был не я. Зачем я туда пошёл, это было совершенно не обьяснимо.
Прошло ещё недели три. Мы стояли в Дар-эс-Саламе, в Танзании.
Опять уже где то под утро я проснулся от совершенно ясного, даже не сна, а видения. На сей раз плакала маленькая девочка, вся пышущая жаром и мечущаяся по подушке.
Дождавшись утра я тут же позвонил домой, уже зная, что что-то случилось и даже не удивился, когда мне сказали, что заболела моя любимая внучечка.
Только удивились откуда я там всё знаю.
Дальше жизнь шла своим чередом, по долгу находился в плаваниях. Много было мелких видений, которые я предсказывал. Иногда даже не понимаю почему этого другие не видят, ведь это так очевидно.
До сих пор боюсь этих сновидений, но самое страшное это то, что могу видеть только что может произойти плохого и никогда не могу предвидеть хорошего.
Это заметила вся моя родня, а что я могу сделать! Очень много я просто никому не говорю, что бы не расстраивать.
Когда несколько лет назад мне делали серьёзную операцию - около семи часов. В какой-то момент думали, что меня уже потеряли.
А я в это время летел в этом большом луче света с огромной скоростью, совершенно не ощущая ничего. Смотрел туда в верх, а по бокам была видна граница, за которой кромешная тьма. Впереди уходящий в бесконечность этот луч света.