Перебирая свой архив в поисках нужных документов, наткнулась я на две тонкие тетради, исписанные моим плохим почерком, да ещё полустёртым карандашным шрифтом, который разобрать непросто даже автору. На обложке приклеена маленькая карта, вырезанная, видимо, из какого-то атласа или старого учебника. Карта физическая, на ней трудно прочитать названия населённых пунктов, но чётко прочерчена красная линия части границы когда-то огромного государства, именовавшегося СССР. На карте проведена чернилами ещё одна линия на светло-коричневом с более тёмными пятнами фоне, обозначающем горный хребет, с неболь-шими зелёными островками долин по берегам рек и на морском побережье по обе стороны от гор. Чёрное и Каспийское моря! Это Кавказ!
Сколько же лет этой карте и этим записям! Дата обозначена чётко:.ровно 54.
Столько пролежали эти тетрадки в моём архиве. Не помню, когда их перечитывала, наверное, не менее полувека назад. Вряд ли и теперь взялась бы за это , если бы не повторялись в течение последних недель тревожно и назойливо незабытые с тех дней названия: Южная Осетия, Цхинвали, который тогда, правда, был Сталинири, селения Джава, Нар-Хетогурово... Ну и, конечно, Тбилиси, Гори, Сухуми,Абхазия. Больше побывать в этих местах мне не пришлось.
Если бы старая карта была политической, какие бы изменения она претерпела! Какие "горячие точки" были бы обозначены на ней!
На моей карте больших изменений быть не может, пока стоит Земля, и человек своими неразумными деяниями не сдвинул с места горы, не уничтожил леса и луга, не затопил долины, не пересушил реки и моря и не уничтожил самого себя как часть живой природы.
Читаю свой путевой дневник. После предшествующего самодеятельного похода по горному Крыму в составе небольшой группы студентов нашего факультета под руководством двух ровесников-геологов, "заболела" туризмом., несмотря на трудный опыт с огромными мозолями, "сдыханием" на подъёмах и падением на спусках. В течение года туристкая секция университета проводила разные тренировочные занятия и недолгие вылазки вдоль морского побережья, по степным и лесным дорогам, вдоль берегов Южного Буга и Днестра, так что я уже была "опытным" туристом. В зимних лыжных походах, дальних, (какой у нас на юге снег?), я не участвовала. А без этого претендовать хотя бы на второй разряд не приходилось.
В туризме меня привлекал не спорт, а природа и жизнь, жизнь страны и людей, населяющих её. Этот способ удовлетворения своего любопытства, или любознатель-ности, соответствовал и моим скромным материальным возможностям. Поэтому, когда в секции туризма нам, только вернувшимся из колхоза, предложили в августе турист-кие путёвки на Кавказ, мы с моей сокурсницей Лорой, в школьные годы кружковца станции юных туристов, именно так решили отдохнуть и одновременно пройти через Главный Кавказский хребет в его западной части с севера на юг.
Была ещё одна причина, по которой хотелось нам уехать подальше. Мы уже знали, что горы - лучший лекарь от душевных травм и хандры, которые в юности связаны с любовными переживаниями.У кого их не было!
Какими глупыми кажутся теперь многие странички дневника. Короткие знакомства на танцпощадках турбаз, соперничество с туристами из разных групп в шутках и "подначках", песенные состязания, выпуски стенгазет. Вспоминается Костик из замечательного кинофильма Леонида Зорина и Михаила Козакова "У Покровских ворот", который нравится почему-то не всем .Он говорил: "Молодость, была ты или не была?". "Какими умными и скучными мы ещё станем"...
Но не это главное в дневнике. Дневник обычно пишется для себя. Когда я писала его, хотелось, чтобы потом, читая, я вновь ощутила ту радость, которую испытала, общаясь с кавказской природой: красотой её снежных вершин и субальпийских лугов, бурных горных речек. Хотелось передать и навсегда запомнить состояние лёгкой грусти, которое испытываешь от слабых огоньков дальних селений и туристких баз на фоне темнеющих очертаний гор под яркозвёздным небом. Как мал человек и как мелки его заботы! Но мы есть, и только мы, люди, умеем оценить красоту и величие того, что нас окружает. Кто мы и кто они, люди, живущие в этих краях? Смогу ли я увидеть и понять, как живут они и чем отличаются от нас, живущих в больших городах, вдали от этой могучей природы?
Многое изменилось за полвека, когда писался дневник, изменились и мы. Наверное, изменились и жители этих мест. Но, благодаря дневнику, я вспоминаю то, что увидела и ощутила тогда, вернулась назад, в свою молодость.
А теперь пройдёмся по страницам дневника.
Первая ночь на Кавказе. Поездом прибыли из г. Орджоникидзе (теперь, как и до революции, Владикавказ) на станцию Дарг - Кох . Отсюда нам с Лорой предстоит добраться до районного центра Алагир, где на турбазе соберётся неизвестная нам группа и начнётся двухнедельный пеший поход по Военно-Осетинской дороге через Главный Кавказский хребет с остановками на турбазах, до конечного пункта в Суху-ми. Пятидневный отдых на берегу Чёрного моря , откуда на теплоходе вернёмся домой, в Одессу.
Темно, сидим на рюкзаках. Кругом только осетины, тоже ждут рассвета и поездов. Русской речи не слышно. Возле нас устраивается группа молодых осетин, начинают приставать. Хотим отойти от них, не пускают. Подходит мужчина крепкого сложения, говорит с ними сердито. Нас успокаивает по-русски. Они на ломаном русском грозят его убить. Первая встреча с кавказцами оказалась неприятной. Мужчина это понимает и успокаивает: "Хулиганы есть везде". Он садится на чемодан рядом с нами. Хулиганы уходят. Первый урок усвоен: будем осторожны.
В темноте в другом конце платформы звучит песня. Поют очень слаженно и душев-но. Лора,бывшая студентка консерватории, правда, проучилась там всего один год. В самом начале успела "сорвать" голос, за что была отчислена, но в вокале разбирается.
Пели в четыре голоса, два женских, два мужских. Может быть, это был какой-нибудь народный ансамбль? Многие им подпевали негромко. Песни скрасили нам ночное ожидание, спать не хотелось.
На рассвете увидели, что все певцы, мужчины и женщины, одеты в чёрные одежды. Женщины - стройны и красивы, мужчины тоже, но суровы и диковаты. Первое впечатление - интересный народ.
Два дня на турбазе в Алагире. Домишки неприглядные, на улицах грязно, разбитая мостовая. Но возле каждого домика сад. Лишь под вечер, познакомившись с будущими спутниками, пройдя инструктаж, мы вышли втроём на прогулку. Третьей у нас 32-хлетняя москвичка, Наташа Покровская, преподаватель вуза, разведённая, то ли дочь, то ли внучка известного академика.Как оказалось впоследствии, - самый весёлый и отчаянный человек в группе, где большую часть составляли 20-летние студенты из Харькова, Калинина и ещё откуда-то. Ещё один "взрослый" москвич, Анатолий. Довольно высокий, смуглый, крепкого сложения, солидный мужчина, лет около 30, он внушал уважение, и мы единогласно выбрали его старостой нашей туристкой группы.
С опазданием появилась землячка, красотка-филологичка из нашего университета, там все девушки - самые красивые. На турбазу явилась в открытых босоножках на порядочных каблучках, в лёгком сарафанчике. Лора сразу прозвала её Мадонной.
Оказалось, в профкоме ей предложили "горящую" путёвку на Кавказ. Никто не объяснил, а сама она не поняла, куда и зачем едет. Возвращаться назад не захотела.
Экипированная кое-как общими усилиями, девушка мужественно выдержала трудности горного похода. В Одессе мы с ней больше не встречались или встречи не запомни-лись. Прошло сорок лет, и я не узнала её и не припомнила имени, когда в переполненном троллейбусе всё ещё красивая , чуть располневшая женщина, окликнула меня и назвалась Мадонной. Это было накануне нашего отъезда в Израйль, поговорить не успели, но, выйдя из троллейбуса я вспомнила , что зовут её Лена. Тогда она была четвёртой в нашей походной палатке. Видимо, запомнился ей тот кавказский поход.
Вечером горный городок выглядел симпатичней,а протекающая на его окраине бур-лящая, ревущая река под названием Ардон, что означает "бешеная река"-(дон- значит река) так понравилась нам, что мы дали название своей группе "Дети Ардона". Так назывались и стенгазеты, выпускаемые нами на турбазах.
Зимой, когда я во время зимних каникул приехала в Харьков проведать дядю, работавшему там в украинском театре, харьковские ребята в честь нашей встречи вы-пустили последний её номер. Больше ни с кем из них нам встретиться не пришлось.
Начало похода. Идём по лесу.Наш первый инструктор грузин Володя рассказывает о Кавказе. Так назвали индусы страну "блестящих и сверкающих гор". Кавказский хребет делится на лесистый, пастбищный, боковой и Главный ( снежный).
Военно- Осетинская дорога, по которой пролегал наш маршрут, была заложена в 1852 году. В 1888 по ней началось колёсное движение. Теперь по дороге едут машины, но во время нашего похода, через 100 лет после её открытия, ездить по ней было во многих местах опасно или невозможно. Да и полвека спустя, часто по телевидению сообщают о многодневных заторах транспорта,снежных заносах и обвалах. Грозный Кавказ напоминает, кто в этих краях хозяин.
Первая вылазка в горы. За Алагиром горы высокие, узкое ущелье. По подвесному мосту перешли на другой берег Ардона. Первый раз страшновато, впечатление, что река остановилась, а ты едешь над ней, раскачиваясь, по воздуху. Но когда прошли мост, захотелось пройтись по нему ещё раз. страх уже прошёл. Сфотографировались.
Дорога вьётся по узкому Садонскому ущелью. Горы голые: здесь добывается руда, кое-где она выходит на поверхность. Душно, идти тяжело.У селения Бурон река спокойней, лес, устроили бивуак. Выкупались в ледяной воде, поели. В лесу много малины, деревья хвойные и лиственные.
Икона в скале, святой Георгий. По осетинскому обычаю, положено выпить вина за благополучие в пути.
Икона врублена в скалу, рядом ящик, куда каждый путник бросает мелкие монеты. Выпивают вино у стойки, и оставляют винные бутылки. Раз в году , 18 июня, старики разменивают мелочь, сдают бутылки и устраивают гульбу для всей Осетии . Говорят, осетины - честный народ, себе ничего не берут.
Цейское ущелье. Кое-где высоко в горах видны аулы и остатки древних крепостей. В шесть вечера пришли на турбазу. Очень аккуратный палаточный городок. В лучах заходящего солнца совсем близко снежные вершины, вблизи турбазы зажигаются огни санатория, Дома отдыха.
Погода испортилась, укрылись в палатках и под глухой грохот высоко в горах уснули в спальных мешках. Дождь прошёл стороной.
Утром поднялись в 4 утра, умылись в Цейдоне, натаскали дров, напились чая со сгущёнкой и отправились на Цейский ледник.Туман рассеялся и под лучами восхо-дящего солнца предстала изумительная картина сверкающей горной вершины, зелёной травы и крупных полевых цветов: Сине-лиловые колокольчики, по 4-5 на одном стебле, бело-розовые "раковые шейки", источающие тонкий аромат белые цветы... Пастухи гонят вверх отару овец, пришлось уступить им дорогу, отару отогнали в сторону, и она едва виднелась левее на склоне горы, пока не исчезла из виду. Солнце уже стоит высоко, мы тепло одеты. Растительности всё меньше, кое-где попадаются островки снега, но солнце припекает.
Сбрасываем спортивные костюмы, остаёмся в лёгкой одежде. Делаем привал у кромки ледника. Наш инструктор, Валентин, предупреждает об осторожности и возможности ожога: горное солнце опасное. Почему же не тают ледники?
Неожиданно появилась маленькая ёлочка. Это Толя, совсем несолидный выдумщик, вместе с другими ребятами приготовил нам сюрприз, спрятав её в своём рюкзаке. Решили в честь встречи с зимой отпраздновать Новый Год в августе.
Идём по леднику. Как это делать, нас проинструктировали, всё равно трудно. Снег плотный, хоть и не очень скользкий. Остановились, чтобы передохнуть, сфотографироваться. Кто-то предложил выкупаться (вываляться) в снегу. Инструктор не возражал. Разделись до купальников, нехолодно, просто растёрлись снегом, вытерлись насухо и песнями отметили "Новый Год".
Интересно, где Толя достал ёлочку? Только вчера мы слушали осетинские легенды, которые я так и не успела записать. Но запомнила одну из них, конечно, о любви. Вот она.
В Цейском лесу росли разные деревья, но ни одной ели не было. Юноша Теймураз, влюблённый в прекрасную Земфиру, уехал в дальние края, обещал девушке вернуться. Вернулся он нескоро, но Земфира дождалась своего любимого. Ей в подарок он привёз ёлочку, которую они посадили в лесу. Она росла одна среди других деревьев и для всех влюблённых в этих краях стала символом любви и верности. Может, наша ёлочка дочка или внучка той, что привёз Теймураз? И я, и мы все, будем счастливы, как они?
Дальше идти по леднику мы не должны были. Покорение снежных вершин - дело альпинистов.При спуске видели их недалеко от их альплагеря "Буревестник". Они тренировались,переправляясь на верёвках через горную речку. Здорово смело! Завтра они пойдут на вершину. Наш лагерь расположен на высоте 1760 м., а ледник - на высоте 2600 м. По спортивным понятиям совсем невысоко, но этот подъём остался самым памятным на всю жизнь.
Крым, Карпаты, горы Рила-Родопского массива в Болгарии, где мне приходилось, бывать, и, конечно, нынешние Иудейские, в которых мы живём, ни в какое сравнение с Кавказскими, не идут, хотя по-своему тоже красивы.
На следующий день экскурсия по Садонскому ущелью. Пошли к аулам, которые с турбазы кажутся такими далёкими. Это Нижний, Средний и Верхний Цей.
Дорога нелёгкая, разбитая. Не знаю, как ею пользуются зимой? Местные жители предложили нам взвалить рюкзаки на ишаков, которых гнали в аул. Мне и Маре, девушки из Калинина, достался очень упрямый ишак. Все ушли вперёд, а мы с трудом тащили за верёвку вверх ишака вместе с рюкзаками. Наверное, так бы и остались с ним на склоне, если бы не прибежал местный мальчишка, гиканьем и пинками заставил ишака двигаться. Мы так устали, что не пошли ни в магазин, ни в столовую, где нас ждал обед, а так и сидели на скамейке возле правления колхоза, слушали рассказ местного старика, знающего немного русский язык.
Он рассказал, что многие с гор переезжают жить в долины, но другие не хотят оставлять дома и могилы предков. Теперь и здесь стало получше. У их колхоза есть горное пастбище, в долине дали землю под поля, открыли школу, многие подрабатывают у туристов.
Народ здесь побогаче, одеты получше. Нам нравятся внешне осетинские парни, конечно, которые покультурней. Есть в них что-то смелое, мужское что ли , хоть и мрачноватое. Если приглашают танцевать, то танцуют странно, молчат, на тебя не смотрят.
Вернулись на турбазу поздно. На следующий день на штурм пика Туристов пошли одни мужчины, а мы устроили стирку, приводили себя в порядок, всей палаткой искали Наташины очки, которые, оказалось, затерялись у неё в рюкзаке. Ребята принесли с гор очень пахучие цветы, а мы им приготовили ужин и под руководством Лоры устроили концерт.Пели туристкие песни, многие из которых услышали впервые в этом походе, я их записала.
Одна из них:
Оставив девушек в долине,
Оставив лишний свой багаж,
Наверх пошли одни мужчины,
На неприсупный горный кряж -
Какой пассаж!
Было немного жаль, что мы не пошли с ними .
Горы, вы не даёте мне покоя,
Горы, маните вы своей красой,
Горы за ваши дивные просторы,
Кавказа горы, я полюбил вас всей душой.
Утром покинули Цейскую турбазу. Наше направление - Рокский перевал. Идём 23 км.до Заремага, вначале по прежней дороге до Бурона, затем по живописному Кассарскому ущелью: узкая бурная река, много цветов, особенно красных маков. Никто и ничто не мешает их яркому цветению.
Заремаг - несколько двухэтажных сакель, турбаза с несколькими палатками и домиками. Откуда-то налетели осетинские подростки, они вспыльчивы и нахальны. Наши ребята с трудом утихомирили их.
Заримагская долина называется ещё Туалетией, потому что осетины, которые здесь живут, называются туалами. Старший инструктор рассказал о жизни местных жителей . Люди живут бедно, никакого сообщения зимой в этих местах нет. Многие уходят в долины, а с гор спускаются жители ещё более высокогорных аулов. "О людях , живу-щих здесь, никто не думает. Если бы построить мост на Мамиссонском перевале, могли бы ходить машины, было бы легче жить".
Кто-то возразил: "Всего 8-10 лет назад поблизости шла война. Немцы останови-лись у самого Орджоникидзе, везде трудно, должно ещё пройти время". "А у нас терпения уже нет", -говорит инструктор.
Не боятся они что ли, так говорить? Думают, что раз Сталина уже нет...
У нас в группе политическими разговорами никто не занимается, хотя каждому, наверное, есть, что сказать. Где отец Лоры? О нём ни слова. Мать её, маленькая, всё ещё привлекательная женщина, особенно в прошлом, если судить по портрету с ромашками в руках, висящему на стене в их маленькой комнатке в большой коммуналке. Когда я зашла к ним перед отъездом, то застала её сидящей у окна. Сидит молча, словно ждёт кого-то, а Лора сердито объясняется с соседкой на кухне. Крупная громоголосная Лора - глава их маленькой семьи, оберегает мать от всех бытовых неприятностей.
Да и у меня любимый дядя, которого я чту как отца, - вдруг оказался "безродным космополитом", хотя участвовал и в Гражданской, и в Отечественной войне, и вообще патриот, а другой - покончил собой в 37-ом году. Мало ли, что у кого... Знаем, что говорить об этом нельзя. Не за тем приехали мы на Кавказ.."Ну вот, интересовалась, так слушай, -пишу я в дневнике,- это и есть жизнь".
Здесь, где образуется выступ "бараний лоб", в реку Ардон сливаются пять горных речек. Погода нудная, туман, идём на подъём к нарзанному источнику. Вода принеприятная. Вернулись, лежим в палатке. Читаю осетинского поэта Косту Хетагурова (1859-1906 г.) Книжку купила ещё в Алагире. Он основоположник и классик тогда ещё общей осетинской литературы. Поэт, журналист, художник и скульптор. Уроженец здешних мест. Завтра или послезавтра посетим его родное село Нар. Как у многих выдающихся людей, у Косты было тяжёлое детство, рос без матери, не ладил с отцом, который не одобрял увлечения одарённого сына, рано ушёл из дома. Любимая девушка не дождалась его, вышла замуж.
Личная трагедия наложила отпечаток на его творчество.Близко к сердцу принимал он бедность, неустроенность, несвободу своего народа. Стихи его полны грусти, хотя стал он образованным и признанным человеком, жил во Владикавказе, печатался во всех русских северо- кавказских изданиях.Вот одно из его стихотворений "Посланник" из сборника "Осетинская лира" (1899 г.).Мне его стихи нравились. Вечером на турбазе уходящая группа устроила концерт. Один кореец пел под гитару свои песни. Может быть, это был Юлий Ким?
Это было накануне, а на следующий день покидали Зарамагскую турбазу мы.. Идём
25 км. по цветущему ущелью: леса, луга, пастбища. Опять рядом с цветами на траве пятнами снег, ещё один нарзанный источник. Как сказал наш новый инструктор, Рубен, в этих горах много полезных ископаемых, которые не разрабатываются. А я подумала о том, как испортят эти горы рудники и шахты, если их начнут здесь строить. Но при-ходится выбирать, что важнее для страны и местных? Ведь это ещё и работа, и новые посёлки для людей, дороги, культура. Если бы решать пришлось мне, я бы всё-таки выбрала добычу ископаемых. Теперь, возможно, я думаю иначе, зная, для чего они были бы использованы.
А вот и селение Нар. Небольшое горное селение, которому повезло стать роди-ной знаменитого человека. Началось строительство домов, новой школы, обелиск у домика, где родился Коста Хетагуров. К сожалению, музей был закрыт. Рубен рассказывал то, что я уже успела прочитать.
В 3 часа дня пришли в Заки. Бедные, полуразрушенные жилища, общая неухо-женность. В конце концов люди сами должны заботиться об устройстве своего быта. Кругом богатая природа, множество туристов, только руки приложи.
Есть, с чем сравнивать, даже и в прошлом. Всего через два года, работая по назначению после университета в Западной Украине, в Карпатах, где ничего, кроме травы и леса вообще не растёт, я восхищалась чистыми красивыми домами, мебельными гарнитурами, сработанными местными мастерами, которые в середине пятидесятых годов и в столицах были большой редкостью, домотканными коврами, разными поделками местных мастериц. Они украшали ими своё жильё и зарабатывали этим, продавая их туристам. В каждом домике, самом маленьком, кроме иконы, под вышитым рушником, висели портреты Шевченко и Франко. У нас, в Восточной Украине, сёла выглядели намного хуже.Воистину, народ во многом сам кузнец своей судьбы. Ничего подобного в Северной Осетии я не увидела.
Вдали виден Рокский перевал - условная граница Российской Федерации и Грузинской ССР. С одной стороны Заки - с другой Роки. Высота перевала 3100 м. Тревожно немного, как поднимемся.,как спустимся? Поднимались недолго, мы уже находились на определённой высоте, не знаю, какой. Спуск оказался трудней. Правда, обошлось без приключений, я "села" только один раз, тут же поднялась, некоторые "проехали" больше.
На перевале получили записку от предыдущей группы (с корейцем), хорошие ребята! Оставили свою записку, тоже "хохмацкую", сочиняли в нашей палатке.
В Роки палаточный лагерь у реки. Выкупались, сготовили ужин, впервые свари-ли картошку и пили кофе, сколько хотели. Ночь чудесная. Со стороны перевала почти до самого низу спустились облака, но ветер разогнал их. Большим фонарём на тёмном небе появилась луна и зажглись маленькие лампочки - звёзды и звёздочки. Такая ночь, наверное, не повторится уже никогда.
С утра в группе небольшой раскол: кто-то хочет остаться ночевать в Ванели, другие - добираться 17 км. до Джавы. Толя обиделся на всех, ходил мрачный. Пришлось всем идти, куда хотел он, -в Джаву, хотя он совсем не командует, держится просто. Хороший парень.
Южная Осетия, автономная область в составе Грузии, не похожа на Северную. Другой климат, другая природа, другие деревья - всё мягче, и дома богаче.. От Ванели до Джавы дорога плохая, устали, немного подъехали на попутной машине. Горы уже ниже, снежные вершины не видны.. Опять захотелось вернуться назад, где высокие горы и суровые люди. Человеку всегда чего-то не хватает, сам не знает чего. Джава- уже цивилизованный курорт.
День провели в Джаве, ходили по посёлку, или городу, как его называают. Пили нарзан в "цивилизованной" будке. Потом пошли купаться в довольно бурной реке. Купаться решились не все. Я мужественно бросилась в воду, но меня сразу же протащило по камням и понесло под мост. Хорошо, что ребята страховали "храбрецов", а то бы, наверное, разбилась или утонула. Но всё обошлось.
Вечером пошли в санаторий на танцы. Там одна девушка-осетинка хорошо играла на рояле. Южные осетины даже внешне отличаются от северных собратьев, более смуглые, не такие статные и суровые, больше похожи на грузин.
Утром поехали машиной в Гори. Грузия!Всё дальше и дальше горы, мягче природа, по-своему красиво, но с горным Кавказом не сравнить. Проезжали Сталинири (Цхинвали) - административный центр Южно-Осетинской автономной области.Город не впечатляет, - большое село. Впрочем, мы его не посмотрели: чтобы увидеть, надо ходить пешком. А у нас уже скорее не поход, а экскурсия. Но посмотреть Грузию тоже интересно, - одна из лучших союзных республик.
По хорошему шоссе въезжаем в Гори. Экскурсия в старую крепость, с её стен открывается панорама города. Много новостроек, красивое здание театра. Конечно, родина вождя... Пришли в дом-музей, где он родился. Какой там дом, бедный домишко!
Много надо иметь, чтобы перебраться из него в Кремль! Одно украшение как напоминание о личном достижении Сталина - голубые кремлёвские ёлочки, недавно, видимо, высаженные. Собираются строить большое здание Пантеона, до смерти его сделать это не успели.
А мать Сталина жила в Тбилиси. Говорят, он, её единственный сын, на похороны не приехал. Грузины ему это простили, хотя стариков чтут. До сих пор не могут примириться с его смертью, всюду его изображение, особенно много в окнах проезжающего транспорта.
Вечером на турбазе танцы. Не сидела ни минуты, но после беседы с одним из местных танцевать расхотелось. Они убеждены, что очень нравятся русским девушкам, потому что темпераментные, а наши ребята, как рыбы. Партнёр по танцам заговорил об евреях, он сразу определил, что я еврейка. Мне показалось, что к евреям относится неодобрительно, хотя понимает, как сказал, язык и говорит немного. Может, он сам горский еврей? Не знаю, но настроение мне испортил.
В 5 часов утра уехали поездом в Тбилиси. За окном в лучах солнца мелькают аккуратные зелёные городки, пышная растительность, но всё равно тянет в горы, к ле-сам, горам, каменистым ущельям и снежным вершинам. Наверное, всё другое, даже море, будет казаться пресным. Горная болезнь?
Тбилиси. На фуникулёре поднялись в гору. Парк Сталина., откуда прекрасный вид на город.Живописно расположены старинные каменные дома, новостройки. В парке встретили группу грузинских студентов, тоже экскурсантов. Какие красивые ребята! Особенно запомнился один: эти огненные глаза, аристократичные черты лица, густая шевелюра. Они хотели познакомиться с нами, но мы торопились в город.
Утром не завтракали, что-то купили поесть на ходу. Денег уже почти нет, кроме отложенных на билеты. А впереди ещё Сухуми. У киоска выпили по стакану пятикопеечной газированной воды. Стоим , ждём сдачи с рубля. Разгневанный продавец кричит: "Ты что, такой бедный? На тебе два рубля !". Испуганные, мы быстро покидаем площадь. Стоим перед красивым зданием театра, посетили могилу Грибоедова и Пантеон деятелей грузинской культуры. Всё-таки не только горы , но и столич-ный город - очень хорош. Поездом Тбилиси - Сочи возвращаемся в Гори. За день проголодались, устали, экскурсия была внеплановая.
На вокзале распрощались с Мадонной, она осталась у родственников в Тбилиси. Весь день провела с нами и проводила на вокзал. Милая девушка наконец-то сможет одеть не пригодившиеся в походе наряды. Да и у нас нашлась для Тбилиси неспортивная одежда.
Вот и Абхазия, Сухуми. Как туда попали, записи нет, страничка утеряна. Кажется, был ещё один переход и спуск к морю. Но разве вспомнишь через полвека? Наши спутники из "сухопутных" городов очень ждали встречи с морем, некоторые увидели впервые. Да и нам с Лорой было интересно побывать на кавказском берегу. Море, хоть и одно - Чёрное, но везде разное.Мы уже знали, что в Крыму цвет моря и пляжи другие, чем в Одессе.
Сухуми встретил нас убийственной жарой, а море очень тёплой, слишком тёплой, водой и каменистым пляжем. У нас в Одессе - лучше. На турбазе много просто отдыхающих, родителей с детьми. Не турбаза, а гостиница, или курорт.
Ироническая песня по этому поводу: "Удивляет Сухум наш туристкий костюм - голубая пижама". Мы себя чувствуем элитой - настоящие туристы, хоть тоже в город выходим не в спортивных костюмах.
Экскурсия в обезьяний питомник.Обезьяны ведут себя почти как люди, действительно, - наши предки. Особенно понравился "детский сад" с воспитательницей -обезьяной. Ходим по городу, дома в густой зелени, развесистые пальмы, стрелы кипарисов, пышная субтропическая растительность, сквозь которую просматривается море! В одном подвальчике попробовали чудесное вино - хванчкару. Оно осталось самым лучшим вином, которое я пила когда-либо в жизни. Говорят, что и Сталин любил его, хванчкару поставляли ему постоянно.
Много времени заняла покупка билетов, отъезжающих накануне учебного года много. Нам с Лорой удалось получить билеты на теплоход потому, что претендовали на палубные, на другие и денег не хватило бы.
На турбазе много новых знакомств, среди них пожилая пара, лет по 45. Они из Ри-ги, по - русски говорят с акцентом, самодеятельные туристы, путешествуют вдвоём. Зовут, как в скороговорке - Карл и Клара. У них нет детей, и они каждый отпуск проводят в походах. Возвращаются в Ригу через Одессу, у них уже куплены билеты во втором классе. В Одессе знакомых нет. В общем, обрадовались знакомству с нами. Забегая вперёд, скажу, что два дня в Одессе они провели у меня
Ещё один новый знакомый, Эрик. Симпатичный молодой человек с непривычной "шотландской" бородкой. Он турист-перворазрядник, на Кавказе не в первый раз. За обедом подсел к нам, рассказал, что бородку завёл год назад, на спор с одной осетинской женщиной, хозяйкой квартиры, где останавливался. Она обещала прислать ему ящик яблок, если он выиграет спор - сохранит бородку. Послал фотографию, а за яблоками приехал сам во главе небольшой группы с его завода.
С хозяйкой встретились в грузинском городке, яблоки ели все вместе. Группа задержалась в Тбилиси, куда доставили в больницу одну из их девушек, получившую в горах травму головы. Понадобилась срочная операция, которая прошла удачно. Девушка осталась с ними. Врачи разрешили, обещали, что травма останется без последствий. Но поход был испорчен, маршрут изменили. Сейчас они отдыхают в Сухуми, где на турбазе были заранее заказаны места.
Вечер Эрик провёл с нами. Танцевать не хотелось. Мы с ним сидели в сторонке и вели неспешную беседу, он рассказывал о себе. Обычная история семьи репресси-рованного в 1937 году военного. Чтобы избежать ареста, мать с ним срочно бежала из Москвы к родственникам в Чимкент. Там их застала война, мать работала на заводе, потом переехали в Подмосковье. После школы дважды поступал в институт, не приняли, учится в филиале на вечернем, работает электриком. Увлекается туризмом.
Я как-то сразу поверила ему, и мы откровенно говорили о том, что происходит в стране, о Сталине, которого он ненавидит, о недавно закрытом деле врачей. Не сказал, а я не спросила , еврей ли он или русский, значения это не имело.. Говорили о литературе, он тоже пишет стихи, о театре, который тоже любит. Приятное знакомство, хотя без продолжения, даже не знаю, из какого он города. Всё-таки после смерти Сталина мы стали менее осторожны. А что впереди?
Сплошные расставания... Проводили харьковчан, обменялись адресами. С ними встретилась ещё раз. Трогательное прощание с Наташей Покровской, пожелали ей счастья. Уезжает Анатолий, наш верный товарищ и защитник. Взял у всех адреса, обещает после Нового года всем прислать фотографии. Я не поверила, но обещание своё он перевыполнил. Прямо к Новому году каждый из нас получил толстый пакет с фотографиями, запечатлевшими весь наш поход.А ведь недёшево и хлопотно.
Последними уезжали, вернее, уплывали мы с Лорой. Провожать нас было некому. Ночь почти не спали, на палубе было холодно, днём немного подремали в каюте у рижан. Последняя запись в дневнике:
Через несколько дней начинается новый учебный год, сразу экзамен. Ничего, подготовлюсь Четвёртый курс, распределение по кафедрам. Я уже выбрала физическую химию, Лора - аналитическую. Опять будем учиться в разных группах.Настоящей дружбы у нас с ней не получилось.Прощай Кавказ! Увижу ли я тебя вновь?
Этим заканчивается мой кавказский дневник.
Послесловие. Лора и Анатолий
Я не знаю, где встретиться,
Нам придётся с тобой,
Глобус крутится,. вертится,
Словно шар голубой...
Прошло пять лет после кавказского похода. В разгаре - хрущёвская оттепель, согревшая на короткое время наши души. Мы окончили университет, я вышла замуж, поработала по назначению, вернулась в Одессу. С Лорой мы хоть и не стали близкими друзьями, но встречались в компании, в которой я познакомилась ещё в студенческие годы с моим будущим мужем. Лора осталась в Одессе, вышла замуж за инженера, старше её на десять лет. Брак был коротким, муж оказался негодяем - двоежёнцем. Он оставил семью, жену и дочку, а Лоре предъявил "чистый" паспорт. Подлог, к счастью, раскрылся быстро.
И вдруг Лора пригласила нас на прощальную вечеринку. Она выходила снова замуж и уезжала в Москву.Жениха на вечеринке не было, он приехать не смог, но всем был показан его фотопортрет. Какого же было моё удивление, когда в солидном мужчине я узнала Анатолия, нашего старосту в кавказском походе. Там никаких особых отношений между ними замечено не было.
Оказалось они возникли позднее. После получения фотографий и обмена поздра-вительными открытками к праздникам переписка между участниками похода как-то "увяла". У всех, но не у Лоры с Толей. Она не прекращалась и во время её неудачного замужества.
После её развода, отношения между двумя свободными людьми определились, они признались друг другу в том, что взаимная симпатия переросла в нечто большее. Лора поехала в Москву, но сразу съехаться не смогли.
Не так просто поменять место жительства, город, где родиля и прошла вся предыдущая жизнь, даже, если едешь к любимому мужу. Лоре надо было решать вопросы, связанные с обменом их комнатушки в Одессе на аналогичное, куда уж меньше, жильё в Москве, а это было непросто. Не могла же она оставить беспомощную маму одну в Одессе. Обмен с трудом нашёлся, с работы Лора уволилась и уехала в Москву.
Я с ними не переписывалась, но Лора приезжая в Одессу на юбилейные встречи сокурсников, рассказывала о своей жизни.
Анатолий и Лора, в отличие от меня, остались туристами навсегда, не только в душе. В отпуск ходили в дальние походы, чаще всего на байдарках по рекам и озёрам то в составе туристких групп, то в семейных походах, куда брали и подросшую дочь. Ходили они и в горы, зимой - на лыжах по Подмосковью.
Прошло полвека, но в моей памяти и в моём дневнике, все мы молоды и полны надежды. Живы, наверное, и участники нашего похода, а для двоих из нас, Лоры и Анатолия, несложный, с точки зрения спорта, поход по Военно-Осетинской дороге, в Цейское ущелье, через Рокский перевал, по Южной Осетии, - оказался судьбоносным. Мы прошли тогда по территориям, населённым разными народами, у каждого из которых, как и у отдельных людей, своя история и своя судьба.