Аннотация: Рассказ о первой любви одесской девушки и студента из Кореи
ЗАПРЕТНАЯ ЛЮБОВЬ ,
Ранняя осень. Совсем тепло. Каштаны только начали падать на пожухлую уже траву за невысокой чугунной оградкой. Я, слегка уколов пальцы о мягкую зелёную кожуру, достаю спрятанный в ней гладкий коричневый шарик. Люблю я каштаны, может быть, потому, что вспоминаю, как в раннем детстве, ещё до 2-ой Мировой войны, воспитательница в детском саду учила нас вырезать из них корзиночки и грибочки. Воспитательницу убили немцы во время оккупации города, о чём мы узнали из письма соседки сразу после его освобождения. А сейчас так спокойно и красиво в сквере на Соборной площади.
По боковой аллее идёт девушка. Она, тёмноволосая, невысокая, стройная, с неброскими, но нежными чертами лица, с румянцем на щеках, не то, чтобы красивая, но, как говорят, симпатичная. Я иду навстречу и вижу, что её выразительные карие глаза полны слёз. Заметив меня, девушка уходит на другую аллею.
-Рита!- окликаю я её. Что случилось? Девушка возвращается. И произносит тихо:- -Чен, мы только что расстались с ним навсегда...
Рита была моей хорошей знакомой, знала я и Чена, корейского студента, друга Риты. Она уже не могла сдерживать слёзы, мы присели на скамейку. Я понимала, что не могу оставить её одну. Но мне непременно надо было успеть в аптеку до закрытия, получить лекарство для бабушки. Аптека находилась тут же на площади, через дорогу.
-Идём со мной, потом я провожу тебя домой.
-Нет, я лучше обожду здесь, не беспокойся за меня.
Я едва успела заскочить в аптеку, уговорить провизора отпустить готовое лекарство. Риту я застала на той же скамейке, она немного успокоилась, ждала меня. Ей, видимо, было необходимо поделиться своим горем с человеком, который знал историю её любви чуть ли не с первого дня.
Встретились они пять лет назад в Доме отдыха, куда мать Риты достала две "горящие" путёвки на зимние каникулы. Вместе с ней поехала её школьная подруга Галя. Обе тогда учились в восьмом классе.
Отец Риты погиб на войне, мать недавно вышла замуж вторично за инвалида войны, недавно вернувшегося после длительного лечения в госпитале. Семья его погибла по дороге из гетто в лагерь смерти, так что и могилы он не нашёл. Жила Рита с мамой и бабушкой в двух небольших комнатках коммунальной квартиры, инвалид пришёл жить к ним. Доставая путёвки, мать, видимо, хотела, хоть ненадолго, разрядить обстановку в доме. Рита это понимала, потому и согласилась поскучать в Доме отдыха .
Одесская зима никогда не была "чародейкой". Месиво из воды и снега сверху и снизу, холодный ветер с моря - основной прогноз погоды на зимние месяцы. Иногда, правда, выпадали тёплые солнечные дни. В Домах отдыха зимой преобладали пожилые крестьянки, которые рады были хоть на короткий срок оторваться от каторжного труда вокруг скотины, огорода, детей, полупьяного мужа в сочетании с полевыми работами или дойкой коров в колхозе.
А из мужчин преобладали шахтёры и металлурги из районов Дальнего Севера Они проводили собранный за три года полугодовой отпуск в более тёплом, даже зимой, климате. В зимнее время развлечений немного, отсутствует главное - купание в море, хотя некоторые на это отваживаются. Отдыхающие большей частью отлёживаются с газетой или книгой, а то просто - с папироской. Другие сражаются в шашки, шахматы, домино, не брезгуют запретными картами перекинуться или выпивкой побаловаться, рискуя при этом поплатиться досрочным отчислением из Дома отдыха или письмом по месту работы, а то тем и другим.
Престижные санатории и курорты, даже в зимние месяцы, предназначались, в основном, для периферийных партийных и профсоюзных деятелей, рабочей и колхозной элиты, а уж в летние месяцы - для "номенклатуры", не ниже областной, и членов их семей.
Дом отдыха, куда попали Рита с Галей, был из самых рядовых. Все отдыхающие были намного старше, так что девочкам общаться было не с кем. Культпоходы в театры и музеи, экскурсии по городу интересовали приезжих, одесситки и так там бывали. Кинофильмы, которые демонстрировались в столовой после ужина на натянутых между столами простынях, всё время прерывались, и смотреть их было невозможно. Посещали они только вечера отдыха, проводимые массовиками-затейниками и с неизменными танцами в конце вечера.
Галя любила танцевать и учила Риту, но танцевать-то было не с кем. Такой отдых быстро наскучил, но надо было потерпеть всего две недели. Заодно они задались целью одолеть все четыре тома романа Льва Николаевича Толстого "Война и мир", что было совсем непросто, особенно для Гали.
Однажды они всё же решили остаться на вечере до конца, послушать музыку. Галю, белобрысую весёлую толстушку, сразу же пригласил на вальс пожилой мужчина, а Риту- молодой парень, как он представился, шахтёр из Воркуты.
Пригласив её на второй танец, шахтёр поинтересовался, не евреечка ли она. Получив ответ, заявил, что против ничего не имеет, наоборот, испытывает симпатию, и сразу же изменил тему. От его разговоров настроение у Риты испортилось, танцевать расхотелось, но Галя, никому не отказывая. танцевала с таким удовольствием, что остановить подругу и заставить уйти или оставить одну Рита не могла.
Вдруг в зале что-то изменилось. Большая группа молодых людей, черноволосых, узкоглазых, вошли в зал и остановились у противоположной стены. Они разговаривали на своём каком-то воркующем языке. Недавно в городе стали появляться иностранные студенты, но это были европейцы: чехи, поляки, югославы. А эти ребята были азиаты.
- Наверное, китайцы,- решили девочки.
Следующий день выдался безветренным и тёплым. После завтрака, отделавшись от шахтёра, девочки отправились с книжками на берег моря. Кое-где на сломанных лежанках группами расположились отдыхающие. В центре пляжа вчерашние "китайцы" занимались гимнастикой. Один из них очень ловко переходил со стойки в кувырок и обратно. Был он лёгок и изящен, и девочки загляделись на него.
-Карашо! -услышали они за спиной. Возле них стоял довольно плотный выше среднего роста "китаец".
-Я - Ги Ен. А это - Чен . Он позвал товарища.
Спросив имена девочек, Ги Ен продолжил разговор, хотя говорил по-русски очень плохо, но держался уверенно:
-Мы приехали из Кореи, пока учим русский, будем учиться на инженеров, потому что Корее нужны инженеры.
Чен говорил мало, хотя русским владел лучше. Он передал, что его товарищ предлагает им встретиться на танцах через день, завтра они заняты: у них уроки и собрание.
Рита и Галя ничего не обешали. Как все в советской стране они знали, что встречи с иностранцами опасны, любого могут заманить в шпионские сети. Об этом рассказывалось и в кинофильмах, и говорилось в радиопередачах, печаталось в газетах и книгах. Но, -рассуждали девочки, - этих корейцев прислали учиться и , конечно, проверяли, так что продолжить знакомство с ними можно, тем более потанцевать. Им было любопытно встретиться с ребятами из другой страны.
Следующий день выдался холодным и ветреным, но девочки всё же пошли к морю. Море было бурным, высокие волны, все в белых барашках пены, залили почти весь пляж. Пляж был пуст, и только у самой стены вчерашние корейцы, полураздетые, занимались гимнастикой.
-Простудитесь, - крикнула им сверху Галя.
Чен помохал рукой, оделся и подошёл к девочкам.
- Мы закаляем свою волю и тело, - объяснил он, - у нас много врагов, и мы должны быть сильными.
Рите стало смешно от такой торжественной тирады, словно на собрании, но она сдержалась. Ги Ена на пляже не было. Чен попрощался и побежал догонять товарищей.
Весь следующий день девочки ждали вечера. Галя волновалась, придёт ли Ги Ен, ей он понравился больше:- такой весёлый, а Чен слишком строгий.
Рита промолчала, но Чен ей понравился больше.
Галя и Ги Ен танцевали весь вечер, не пропустив ни одного танца. А Чен танцевать не умел. Рита, сама научившись недавно, пробовала учить его, но такие танцы удовольствия не доставляли, и они, устроившись в углу, вели тихую беседу. Чен рассказывал о себе.
Отец его, коммунист, воевал с японцами, погиб в тюрьме. Дома остались мать, сестра и брат. Он мечтал поехать учиться в Советский Союз, надо было сдать трудные экзамены. Он будет учиться на инженера радиосвязи. Ги Ен хорошо сдал экзамены, но инженером быть не хочет, ему нравится история, литература, но историки сейчас не нужны Корее, нужны инженеры, пришлось учиться там, куда послали. За разговором и танцами время пролетело быстро.
Все оставшиеся дни провели они вчетвером. Мамы Риты и Гали, приехавшие навестить дочек, были приятно удивлены перемене в их настроении. Теперь они не скучали, были веселы и всем довольны.
Прошли зимние каникулы, бесснежная, безликая зима сменилась нежной ароматной весной, наступили самые любимые первомайские праздники. Они совпадали с днём рождения Риты. В этот раз она впервые пригласила меня к себе домой вместе с нашей общей подругой, с которой ещё до войны ходила в один детский сад. Там я познакомилась с Ченом и Ги Еном, Галю я знала раньше. Среди гостей был её сосед, красивый высокий мальчик Гриша, на класс старше нас.
Через много лет свела нас судьба, и приятельствовали мы с ним довольно близко семьями, а тогда он нашёл благодарного слушателя в лице Чена. Тот с интересом рассматривал маленький радиоприёмник, который Гриша собственноручно собрал и подарил именнинице. Гриша, обыкновенный одесский "вундеркинд", хотя и был ещё школьником, но в радиотехнике разбирался неплохо. Ги Ен, в отличие от Чена, был галантным "кавалером", за столом ухаживал за всеми девочками, танцевал со всеми, что очень злило Галю.
После этого вечера я встречала Риту и Чена всегда вместе, то у нашей общей подруги, то у своего дома, когда они посещали театр, во дворе которого я жила, то в укромных уголках сквера на Соборной площади, по которой проходил мой путь из дома и домой, иногда по несколько раз в день. Иногда они, разложив на скамейке учебники и конспекты, готовились к занятиям, иногда прогуливались по аллеям, оживлённо о чём-то беседуя. Видно было, что им не было скучно друг с другом, и я, заметив их, не задерживалась, а обменявшись несколькими фразами, отправлялась по своим делам.
Бывало, мы вместе отмечали новогодние или первомайские праздники у Риты. Отпускать дочь с Ченом в компании мать, видимо, опасалась: " пусть будет на глазах". Мать помогала нам приготовить праздничный стол и освобождала одну комнату, закрывшись с мужем и бабушкой во второй.
Рита после окончания школы поступила в педагогический институт, а Галя, с трудом одолев десятый класс, учиться дальше не захотела, сразу начала трудиться на швейной фабрике, где работала её мать и когда-то был парторгом отец,
репрессированный ещё до войны. С Ги Еном они встречались недолго, знакомых девушек у него хватало, а через год его отсчислили из института за неуспеваемость и отправили в Корею, откуда он прислал ей прощальное письмо. Галя рано вышла замуж и родила белобрысенького, похожего на неё, мальчугана. Не помню, говорил ли Ги Ен о том, что пишет стихи, но через годы услышала я в одной из радиопередач переведенные на русский стихи известного корейского поэта Ли Ги Ена. И вспомнились мне юные годы, весёлый кореец Ги Ен, славный серьёзный юноша Чен, Рита и Галя. Быстро всё пролетело... Тот ли это Ли Ги Ен ? Спросить было некого...
А тогда началась война между Северной и Южной Кореей. Там столкнулись интересы двух великих держав, Америки и СССР. Конфликт грозил перерасти в глобальный. Газеты сообщали, что Корейская народно-демократическая республика подверглась нападению американских империалистов. Мы верили нашим газетам . И только мой сосед по коммунальной квартире, ветеран войны, выпив, выразил сомнение, что армия, на которую внезапно напали, могла так быстро и успешно продвинуться вглубь территории противника. В трезвом виде сосед помалкивал.
Рита с Ченом зашли ко мне за книжкой. Обычно сдержанный Чен нервничал, с жаром говорил о том. что место его в Корее, он должен защищать родину. А им велели продолжать учёбу. Он завидывал Ги Ену: учился плохо, а теперь дома, со всем народом, в своей стране. Чен очень беспокоился о родных, связи с Кореей не было. Мы с Ритой успокаивали его, как могли, в победе его страны никто из нас не сомневался.
- Какой прекрасный парень, -думала я,- мужественный, трудолюбивый, способный. Что же будет с ним и с Ритой? Они встречаются уже четыре года, любят друг друга, а ведь разлука неизбежна.
Мать Риты, встретив меня как-то на улице, просила повлиять на неё.
- Мало того, что Чен иностранец из Бог знает какой далёкой страны, но им не разрешат жениться, браки между гражданами СССР и иностранцами запрещены. Рите уже девятнадцать. Они должны расстаться немедленно!
В глазах у матери стояли слёзы.
По секрету от Риты она пошла к Чену в общежитие. Угрожала ему, обещала жаловаться во все организации, а потом расплакалась, обняла, сказала, что любит его сама, как сына. Не она придумала этот страшный закон, но он должен понять, что у них с Ритой нет возможности быть вместе.
Женщина действовала на его самолюбие, назвав настоящим мужчиной, на которого можно положиться. Он должен решиться и прекратить эти ненужные встречи, как бы тяжело ему не было.
И Чен дал слово, что завтра встретится с Ритой в последний раз.
И вот Рита сидит на скамейке, где не раз сидела со своим любимым единственным другом. Как много времени прошло с их первой встречи! Они росли и взрослели вместе. Рита из девушки-подростка превратилась в изящную интересную девушку. Чен тоже возмужал и уже не походил на худенького мальчика. Сколько книг они прочитали вместе! Сколько спектаклей посмотрели, опер прослушали, бывали в музеях и на концертах. Ведь в её городе было всё, что нужно любознательному человеку с душой, открытой миру.
А как любила Рита море! С детства хорошо плавала и учила плавать Чена. Чен, занимаясь спортом, заставлял её не лениться, хотя бы по утрам делать зарядку и тренироваться в беге на длинные дистанции, чтобы спокойно сдавать зачёты по физкультуре, что ей не всегда удавалось.
Они оба научились танцевать и уже не подпирали стенки на студенческих вечерах и домашних вечеринках, а танцевали от души.
Только в одном у них не было согласия. Рита не была таким убеждённым коммунистом и "борцом", каким был Чен. Он не мог знать и почувствовать, что значило быть евреем в её стране, что переживала Рита и её родные в сталинские времена во время "борьбы с космополитизмом" и "дела врачей". Чен верил в то, что втолковали студентам преподаватели марксизма-ленинизма и кураторы иностранных студентов. Не знал он о репрессиях, в которых погибли тысячи невинных людей, в том числе и отец Гали, хотя был и он коммунистом, даже парторгом.
Но это его незнание не мешало их любви. Ведь был он с другого края света, о жизни в котором Рита знала ещё меньше. Зато она знала, что Чен любит её, что не изменит ей и защитит в любой ситуации.
Как он заботился о ней, когда она заболевала, как помогал мыть окна во время весенней уборки! Как весело играл во
дворе в волейбол с соседскими детьми, показывал разные фокусы! Как радостно смеялись они, как хорошо им было вместе! Что же будет с ними теперь?
Чен сдержал слово , данное матери Риты. Они не встретились ни разу до самого его отъезда на родину. Рита пыталась увидеть его, ждала у входа в общежитие, просила то Галю, то нас с подругой вызвать его, но он отвергал все попытки, умело уклонялся от встреч. И только перед самым отъездом он сам пришёл к ней домой с большим букетом цветов.
Прощание было очень тяжёлым, Рита плакала и Чен в конце концов не сумел сдержать слёзы. Он прощался с ней, с её семьёй, своей юностью и любовью. Говорил, что не забудет её никогда и никогда не женится.
Не знаю, сдержал ли Чен слово и на этот раз, возможно, сдержал. Ведь был он из породы "твёрдокаменных".
Рита долго страдала, после окончания института уехала по распределению на работу в село, но, вернувшись, вышла замуж, уехала с мужем на Север, родила двух сыновей.
Как-то летом встретила я её с ними на Соборной площади, они приехали в отпуск. Мы сели на ту самую скамейку и долго говорили, вспоминали молодые годы,Чена. Рита о нём ничего не знала. Отношения между нашими странами ухудшилось, в Корее, как и в Китае, прошла "культурная революция", и все. кто учился в Советском Союзе,подверглись репрессиям. Жив ли он? А если жив, не участвовал ли он в разработках атомной бомбы и ракет, которыми в наше время коммунистическая Северная Корея угрожает всему миру? Ведь Чен очень хорошо учился в Советском Союзе.
А я, побывав в родном городе после двадцатилетней разлуки, сидя на той самой, а может, и другой скамейке, в чудом сохранившимся после реконструкции Соборной площади, уголке сквера, вдруг подумала о Рите. Вспомнила, как горевала она, прощаясь со своей первой любовью. Теперь она живёт в Германии. Что было бы с ней, если бы она уехала тогда с Ченом?
Как разнообразна жизнь ! Как сложна история человечества и каждого человека! И история, и жизнь не имеют сослагательного наклонения...