В нашем учебном заведении на доске объявлений появилась немногословное приглащение желаюшим поехать на 21 день в Болгарию и Румынию подать заявление в местком. Я дважды прочитал объявление и подумал: "Может быть съездить за рубеж, посмотреть, набраться новых непривычных впечатлений тем более, тем более, что... А "что" заключалось в том, я недавно своевременно сдал рукопись своего второго учебника в столичное издательство и впереди приятно маячил гонорар.
Получив одобрение в семье, я составил заявление в соответствии с существовавшей тогда формой, приложил характеристику-рекомендацию, подписанную пресловутым "треугольником", в установленный срок сдал в местком и стал спокойно ждать результата. Вскоре я получил официальное письмо из облсовпрофа, так назывался областной совет профсоюзов. В письме сообщалось, что я зачислен в резерв для туристической поездки в Болгарию и Румынию.
Я уехал на несколько дней в Херсон, где хотел встретиться со своим однокурсником Володей. Он уже давно приглашал меня в гости на реку Кошевую. Когда я возвратился домой, то меня ждало второё облсовпрофосковское письмо. Мне предлагали срочно внести деньги в кассу "Интуриста" и прибыть к означенному часу в облсовпроф, который тогда размещался в Одессе на 2-ой станции Большого Фонтана. В последующие годы обком партии построил себе огромный мрачный куб на проспекте Шевченко (Новоаркадийской), а своё здание в годы перестройки продал областному профсоюзу.
Я ешё сомневался, ехать мне или не ехать, стоила поездка немало, 300 рублей, но я ещё ни разу не выезжал за пределы нашей тогда ещё необъятной Родины и любопытство или любознательность, не знаю как точнее назвать, подтолкнула к решительному шагу.
Среди собравшихся на инструктаж я увидел одного нашего сотрудника и его жену, они совсем недавно работали у нас, но почему-то сразу попали в основной состав, а я, так сказать, старослужащий,член профсоюза с пятнадцати лет, был зачислен в резерв. Но в конце концов, все мы оказались в одной группе работников морского транспорта.
Нам представили нашего руководителя. Это была довольно грузная женщин лет около пятидесяти с ничем непривлекающей внешностью. Она работала в облпрофсове по видимому инструктором, кажется, в отделе культуры. Таких профсоюзных функционеров назначали в руководители туристических групп в качестве поощрения, потому что руководитель группы ехал бесплатно.
Эта малосимпатичная и неулыбчивая дама, забегая вперёд, скажу, что неприятностей нам за рубежом не создавала, да и вели мы себя очень прилично.В конце поездки она попросила меня отправить ей письмом на домашний адрес копии фотографий, которые я напечатаю и на которых она будет запечатлена. Она была очень серьёзна, потому что полностью осознавала всю тяжесть возложенной на неё ответственности за доверенных ей незнакомых людей.
Инструктаж был нудным и долгим, долго перечислялось, чего нельзя делать, чего нельзя везти с собой, перечислялись кары за нарушения правил поведения, будто мы едем не в дружественную, и даже по официальной пропаганде братскую, страну, а к врагам.
Уезжали мы августовским вечером поездом до пограничной станции Унгены. В купе, которое я попал, а я попал четвёртым, поскольку там было одно свободное место, уже расположились две молодые женщины и парень. Познакомились, разговорились. Одна замужняя женщина и холостой парень работали в водном институте, а незамужняя в Черноморниипроекте. Поезд шёл к границе, мы болтали по пустякам. В часов 8 вечера поезд остановился в Унгенах, на пограничной станции, где меняют у железнодорожных вагонов советские колёсные тележки на колёсные тележки с более узкой колеёй. В СССР железнодорожная колея была 1524 миллиметра, а у других европейских стран уже.
Рассказывают, что решили в России строить первую железную дорогу из Петербурга кажется в Павловское, в дачное место в пригороде Петербурга. Спрашивают у самодержца Николая Павловича: "Какую колею, Ваше императорское величество, делать будем, как на западе или шире?" А император отвечает: "На хрен шире?" Вот и с той поры стали строить в России железные дороги с колеёй на хрен шире, чем в других странах.
Мы вышли с вещами из поезда, который поехал дальше на север, и собрались около руководителя. Снова выслушали инструктаж о том, что следует в сберкассе открыть счёт и оставить на нём все советские деньги, которые есть у нас при себе. Затем мы заполнили таможенные декларации.
Я бродил по вокзалу и в книжном ларьке наткнулся на замечательную книгу Расула Гамзатова "Мой Дагестан", изданную в двух тетрадях роман -газеты. Я с удовольствием читал Гамзатова в поездке и привёз эти две тетради домой.
Наконец, нас позвали на таможенный досмотр. Молодая женщина в форменной одежде тщательно просмотрела все мои вещи в чемодане и даже прощупала тюбик детского крема на предмет незанных вложений.
По мере прохождения досмотра туристы как бы переходили границу и перешедшие постепенно накапливались в небольшом помещении, где и сесть всем было негде. А ждать поезда пришлось долго, аж до 4-х часов утра. Так как сесть было негде, то такое длительное стоячее ожидание, мягко говоря, было очень утомительным. Дорогая туристическая поездка начиналась не лучшим образом.
Мужчины выходили покурить в небольшой коридорчик. Пробегавшая мимо таможенная чиновница злобно бросила: "Мало того, что целый день тут курят евреи, так и вы туда же!" Евреям стали разрешать выезд из Союза, и это их имела чиновница ввиду.
Наконец-то подали состав, и мы гурьбой побежали к назначенному вагону. Там нас встретил пограничник, который для наведения порядка пользовался не самыми красивыми словами, но все терпят, так были мы воспитаны: я начальник -ты дурак, ты начальник -я дурак. Мои новые знакомые заняли мне место в купе, мы снова оказались вчетвером.
Поезд двинулся в сторону Бухареста и вагон начало раскачивать, вагон широкий, а колея стала узкой, отсюда и лёгкая болтанка. Мы разобрались на своих местах и только заснули,как раздался стук в дверь: "Пограничный контроль, проверка документов"-значит уже настоящая граница. Снова прислонили свои головы к подушкам, снова проверка, но на этот раз уже румынские пограничники, это означает, что мы уже на территории Румынии.
Проснулся я, когда за вагонным окном было солнечное утро и кругом заграница. Как-то не верилось, в окне был привычный пейзаж, только на железнодорожных станциях, которые наш поезд проходил без остановок, люди были мрачны и одеты бедно, но не так, как у нас, ещё беднее. Это было заметно и по форменному обмундированию железнодорожных служащих и солдат. Железнодорожные станции были украшены флагами, лозунгами и портретами генерального секретаря тамошней компартии и президента страны внешне малосимпатичного Николае Чаушеску с накрашенными губами.
23 августа, первый день нашей заграничной поездки, был государственным праздником в Социалистической республики Румынии, отмеченный в советских календарях, как день освобождения страны от гитлеровцев. Но как написал Александр Грибоедов в своей гениальной комедии "Горе от ума": "Всё врут календари". Вот Грибоедову было достаточно написать всего лишь одну гениальную комедию, чтобы остаться в мировой литературе классиком. В Румынии, как я потом узнал, праздновали не день освобождения страны в результате кровопролитных боёв Красной армии с фашистами, а День освобождения в результате восстания, которое подняли сами румыны под руководством своей, как -будто бы находившейся в подполье, компартии. Это была, конечно, полуправда, т.е. ложь, похожая на правду
Проснулась сухощавая незамужняя Алла, она имела уже значительный опыт поездок в соцстраны, а в Болгарию ехала, кажется, в третий раз. Проснулся полноватый и доброжелательный Морис, проснулась и не худая Полина. Время было как бы пригодно для завтрака, но как оказалось, никто нас кормить не собирался, а выходить из вагона на редких остановках запрещалось. Сразу стало бы грустно, если бы Алла и Полина не запаслись предварительно кое-какими продуктами. Я пообещал все расходы на обратном пути возместить натуральным образом. Настроение сразу поднялось потому, что быть туристом на голодный желудок -удовольствие небольшое. Мы тогда ещё не знали о великой пользе периодического голодания
К 12 часам дня мы прибыли на Бухарестский вокзал. Вокзал большой. Нам разрешили выйти на перрон прогуляться.Постояли около вагона, с любопытством осмотрелись вокруг. На перроне я познакомился с некоторыми нашими вагонными попутчиками. В пути почему-то попутчики знакомиться не спешили, как-то замыкались по своим купэ. Но вот дан сигнал к отправлению и наш поезд плавно покидает крытый перрон Бухарестского вокзала. Следующая остановка в городе Руса, уже в Болгарии.
Отношения между СССР и Румынией в то время были уже напряжены. Румыния старалась вести самостоятельную внешнюю и внутреннюю политику, что не могло нравиться брежневскому руководству. Румыния одна из так называемого тогда социалистического лагеря стран народной демократии позволила себе не разорвать дипломатических отношений с Израилем и поддерживать дружеские отношения с Китаем и Албанией, пользоваться кредитами капиталистических стран.
Это напряжение, пока мы ехали в закрытом поезде по Румынии, почему-то витало в воздухе без каких-либо заметных внешних проявлений. Но как только поезд пересёк мост через Дунай и остановился на железнодорожном вокзале болгарского пограничного города Руса, это предгрозовое, как у погоды, состояние сразу же разрядилось. Открылись двери и окна, вагон заполнился свежим тёплым воздухом. Нам выдали сухой паёк и раздали болгарские деньги-левы и стотинки. Поезд, словно вырвавшись из невидимых пут, беззаботно покатил по гористой Болгарии на юго запад, в столицу, в Софию.
В Софию мы прибыли, когда уже начинало темнеть. Автобус доставил в гостиницу, нас распределили по номерам. Я оказался в двухместной комнате с Морисом. Одна крикливая одесситка почему-то потребовала, чтобы мы с ней поменялись номерами,и, когда мы, не видя причины, отказались, очень обиделась на нас. Я напомнил Морису народную поговорку, что на обиженных воду возят.
Потом был красиво сервированный стол, к некоторым аксессуарам которого я в повседневной обыденности не привык и чувствовал себя не совсем ловко при чрезмерном обилии вилок и ножей. На столе после полуголодного дня- обильный ужин. А после ужина несколько туристов, и я среди них, решили поехать на трамвае в центр столицы и посмотреть на Софию ночью. Столица, как провинциальный город, была пустынна и слабо освещена. Обращали на себя внимание со вкусом оформленные витрины магазинов. Недолго погуляв по нескольким улицам, мы возвратились в гостиницу, в которой провели всего одну ночь.
Утром после завтрака нас пригласили в большой экскурсионный автобус, в котором мы потом в Болгарии постоянно переезжали из города в город аж до переезда в Румынию. Когда я вошёл в салон. то свободные места были только в конце машины. Я развалился на последних сидениях автобуса и чувствовал себя в поездке очень комфортно. В дальнейшем, глядя на меня, спрос на эти задние места резко повысился с учётом, что там, кроме простора и возможного приятного одиночества, можно было также и покурить " в форточку".
Этот день начался с ознакомительной экскурсии по Софии, второй по древности город в Европе. Все наши экскурсоводы своих информациях всегда выделяли историческую грань- 1879 год, когда Болгария с помощью России освободилась от многовекового турецкого ига. Наследием от него остались дети от смешанных турецко-болгарских браков-гагаузы, очень трудолюбивый народ. Городской экскурсовод подробно рассказывал об истории города, перечислял музеи и картинные галлереи, театры, парки, спортивные сооружения, учебные заведения и научные центры и всё настолько подробно, что моё внимание к его словам постепенно ослаблялось. Мне показалось занятным, что в столичной Софии столько же высших учебных заведений как и в провинциальной Одессе.
Было очевидно, что София самый крупный город в Болгарии, с населением более миллиона человек, примерно одна десятая населения страны, достаточно компактен. Естественно, что он является экономическим, политическим, транспортным центром и центром культурной и общественной жизни страны, если в понятие культура включить также науку и образование.
Нам показали красивый храм-памятник Александра Невского, величественное здание в три яруса с куполами, центр города со зданиями цека партии и большим универмагом, площадь Народного собрания с крупным всадником на бронзовом коне, памятник Александру Второму, царю-освободителю,здание университета имени Климента Охридского, монумент в честь Советской Армии-освободительницы, мавзолей Георгия Димитрова. Всё мы осмотрели в очень быстром темпе.
У входа в Димитровский мавзолей стояли два солдата болгарской армии в форме, напоминающей о старине, Мимо них проходили люди, можно было свободно зайти в мавзолей с авоськой в руке, никакой торжественности, как это предусматривалось в Ленинском, никакого дистанирования. Это удивляло. Как так можно? В то время я не представлял себе такое недостаточно почтительное отношение к Ленину и к "верным" ленинцам.
После продолжительной поездки по городу нам визуально показали гору Витошу. Я такое название знал, одно время курил небольшие чуточку ароматизированные болгарские сигареты под названием "Витоша", но не знал, что это название горы, на которой находится национальный парк.
В целом, болгарская столица произвела на меня приятное впечатление чистотой, порядком, новостройками. Очень много зелёных насаждений,но темп городской жизни ни в какое сравнение с Москвой идти не мог.
После экскурсии по городу мы пообедали в ресторане, там я впервые увидел бумажные полотенца и электросушилки для рук.
Во второй половине дня автобус отправился в город Плевен в северной части Болгарии, один из семи наиболее известных городов страны и четвёртый после Софии, Варны и Русы. Наш новый и уже постоянный гид, пожилой эрудированный мужчина, оказался очень приятным и старательным. По дороге в Плевен он очень подробно рассказывал об истории Болгарии, её культуре, о связях с Россией.
В Плевен мы прибыли к вечеру, нас разместили в высотной гостинице и накормили ужином. Утро третьего дня началось с осмотра достопримечательностей Плевена, также одного из древнейших городов Болгарии. Но музей истории Плевны мы не посетили.
Мы походили по чистенькому городу, были в городском парке, посетили музей "Освобождение Плевны" в 1877 году и Скобелевский заповедный парк-музей 24 фунтовых русских орудий-место знаменитых плевенских кровополитных сражений русских солдат, болгарских ополченцев, представителей румынского, финского, украинского, белорусского и молдавского народа с турками. Парк огорожен забором из трофейных турецких ружей. Флеши со старинными орудиями, холм с костницей, сооружение, где по сей день хранятся черепа павших здесь. Под Плевной погибло более сорока тысяч человек.
По городу нас водила местный гид-женщина и о всех городских достопримечательностях очень подробно рассказывала, но разве всё упомнишь.Так как Болгария одна из древнейших стран Европы, то есть о чём рассказывать
На улицах Плевны я впервые увидел урны, прикреплённые на стенах жилых домов и предназначенные только для сбора обгоревших спичек. На тротуарах стояли отдельные урны для сбора стеклянной тары и макулатуры. Были необычны для нашего взгляда и вывески на домах частно практикующих врачей. В конце 40 годов я подобные вывески на доме видел и в Одессе, например на углу улиц Льва Толстого и Подбельского: "Кожные и моче-половые болезни". Я ещё удивлялся, аочему такие разные болезни лечит один врач. В последующие годы в Одессе частную врачебную практику задавили налогами.
К вечеру мы уехали из Плевны и, проехав через долину Роз, в этой долине действительно собирают розы, мы остановились на ночь в малопривлекательном приземистом здании отеля-ресторане "Балкантурист" национального парка-музея "Шипка безлуджа". Прошёл дождь, на дворе стояли лужи, моросило и было уныло. Я написал домой письмо и сразу же его отправил. Настало время ужина, мы поели, а потом продолжали сидеть за обеденными столами и пытались понять, что показывают по телевизору, установленному тут же в зале. Наш милый гид с руководителем группы то ли уточнял калькуляцию питания на завтра, то ли проверял расходы за сегодня, они тихо беседовали, рассматривая и переворачивая какие-то бумаги.
Было скучно. Я вышел из этого "караван-сарая" на дорогу, Небо после дождя немного просветлело. Пошёл по дороге, обходя лужи, и подошёл к началу многоступенчатой каменной лестницы, ведущей вверх к подножию известного по иллюстрациям памятника "Защитникам Шипки". Стал медленно подыматься и преодолел все 890 ступеней, почти как четыре рдесских Потёмкинских .лестницы, у неё 192 ступени. Эти ступени подняли меня к массивному каменному сооружению, высотой более тридцати метров. Оно состояло из двух неравных частей, более широкого- основания с центральным входом и четырьмя колоннами, по две с каждой стороны, и высокой башни. На крыше основания у башни лежал огромный, восьмиметровый болгарский лев, отлитый из гильз. Болгарский потому, что лев является официальным элементом болгарской государственной символики.
. А башню венчало скульптурное изображение богини победы - Нике Самофракийской. На вершине Шипки этот скромный памятник выглядел величественным. Он и считается одним из лучших достижений болгарской архитектуры.
Около памятника крутились туристы других групп, некоторые пытались через вход проникнуть во внутрь, но сторож не пускал, было уже поздно, он приглашал придти завтра.
А завтра снова был по- августовски солнечный день, мы всей группой поднялись на Шипку. Осмотрели интерьер мемориала, украшенный произведениями скульптуры и живописи. В цокольном этаже мы увидели мраморный саркофаг, в котором покоятся останки защитников перевала, и скульптурную группу - "Русский воин и болгарский ополченец", символизирующую их скорбь по погибшим товарищам по оружию.
Я купил открытку с видом Памятника, а с обратной стороны стоял штампик "вр.Столетов". Он свидетельствовал, что я преодолел многочисленные ступени. С высоты оглядел холм и увидел на склонах выложенные белыми камнями надписи, которые обычно оставляют туристы на память о себе. Среди этих надписей я увидел родное имя "Одесса".
Шёл четвёртый день нашего путешествия. Теперь наш путь лежал в город Габрово, можно назвать его географическим центром, пупком Болгарии. Город небольшой, расположен на обоих берегах реки Янтра, населения около 60 тысяч. Габровцы прославились якобы анекдотической скупостью и остроумием. Про них рассказывают смешные байки, как, например, такая: в Габрово кошкам и котам отрубают хвосты, чтобы меньше времени была открыта дверь в дом, когда они заходят. А значит и меньше тепла будет уходить на улицу.
Габрово оказался, как большинство болгарских городов, чистеньким, зелёным и аккуратным. Вместе с тем, его называют болгарским Манчестером из-за обилия ткацких фабрик и мастерских. Основателем Габрово считается кузнец Рачо, которому в центре города сооружён большой памятник.
.
В Габрово я впервые увидел женщину-полицейскую. Английские исследования показали, что мужчины-автомобилисты менее активно возражают против штрафа, накладываемого на него женщиной за нарушение правил движения. Особенно, отмечается в исследовании, если у полицейской красивые ноги.
В Габрово наш автобус задержался недолго, и мы поехали дальше. В дороге я снова полулежал на пяти сидениях последнего ряда и с интересом смотрел по сторонам через окна. Наш гид интересно рассказывал о болгарском языке.
Через несколько часов мы приехали в Велико Тырново -бывшую столицу Болгарии. Древнейший город расположен на четырёх холмах амфитеатром на уступах гор, где у их основания протекает река Янтра. Велико Тырново считается колыбелью болгарской архитектуры и по сей день многие уверяют, что это самый красивый город Болгарии, подразумевая, наверное, что он самый живописный.
Мы осмотрели древние сооружения, как например, остатки городских стен и реставрированную Балдуиновую башню. Кругом были небольшие дома, одной стороной прилепленные к каменным уступам. Но в городе есть и современный центр с современными многоэтажными домами и широкими улицами.
Ночевали в мотеле, маленькие уютные номера на два человека, но перед этим вечер мы всей группой провели в уютном ресторане, который размещался внутри пещеры. Играл небольшой оркестр, мы пили болгарское сухое вино, и слушали музыкантов.
Утром следующего дня, по-видимому 27 августа, мы отправились из центра страны к Черноморскому побережью, в главный порт Болгарии -Варну. Путь занял не менее половины дня, обедали уже в Варне, а ужинали в гостинице на Золотых песках.
Варна город-побратим Одессы и самый большой морской порт Болгарии. Население Варны составляет примерно 350 тысяч человек. После обеда я с Морисом немного прогулялись по очень длинному приморскому парку. Попробовали болгарского пива. Времени у нас было в обрез.
Когда мы разместились в курортной гостинице, наш гид пригласил желающих совершить экскурсию на курорт Албена. Автобус быстро доставил туда. Албена произвела на меня впечатление не только, как пример индустрии семейного отдыха, но и цельностью архитектурного ансамбля. Особенностью ансамбля являлось то, что все многочисленные корпуса курорта были построены из стандартных железобетонных конструкций, но каждый из них имел свой индивидуальный облик, Он создавался не только различными комбинациями архитектурных элементов, но и цветовой гаммой балконных экранов и огромных занавесей на окнах внутри комнат.
Свободное пространство между корпусами заполняли зелёные лужайки и пешеходные дорожки. Отдыхающие ездили на складных велосипедах, которые я увидел впервые. Они мне очень понравились небольшими колёсами, отсутствием верхней перекладины и тем, что их можно было сложить вдвое. Позже, уже дома, я приобрёл советский складной велосипед и научился ездить. Об этом я написал рассказ "Как я научился ездить на велосипеде".
Между спальными корпусами и у моря были растыканы многочисленные бары и магазины, которые торговали не только за лёвы, но и за свободно конвертируемую валюту. Большинство отдыхающих были иностранцами, которые хотели отдохнуть у моря, но не могли позволить себе более дорогие курорты. Болгария при этом зарабатывала столь необходимую каждому государству иностранную валюту.
Пляжи были песчаные, чисто убранные, стояло много разноцветных зонтиков и как бы выброшенные на берег корабли, в которых размещались бары. Впечатлял, например, бар-фрегат "Арабела", трёхмачтовый, с надстройками. С верхней палубы -смотровой площадки открывался замечательный вид на пляж и на курорт в целом. Мы походили по Албене, поглазели на такие разные спальные корпуса, на теннисные корты. Наш Адлер да и Пицунда, как курорты, в никакое сравнение не годились.
А вот, что написал об Албене в 1976 году известный в своё время талантливый журналист Анатолий Аграновский: "Здесь охватывает вас ощущение покоя и воли. Песок, море, солнце, отдыхающих 50 тысяч, а толкания нет. Из типовых деталей собраны разные дома, ничто ничем не притворяется, панели -это панели, бетон-это бетон, но благородно-пепельные стены выполнены как надо. Игру красок создают занавеси, открытые взору, в каждом отели они другого цвета. Рисунок отражательных решёток тоже не повторяется, хоть сложены эти каменные кружева, я подсчитал, из шести элементов. Ну да ведь и все симфонии сложены из семи нот".
Потом наш гид повез нас в другое приморское местечко, называемое Балчик. Наш гид, который, как он рассказывал, ещё до войны бежал морем из Болгарии в Советский Союз, говорил по-русски с акцентом и не всегда правильно. Он сказал, что в Бальчике "любила любить румынская королева". Бальчик действительно оказался экзотическим местечком. На фоне синего моря выделялся белый минарет. После освобождения Болгарии в ходе Великой отечественной войны 1941-45 годов в Балчике размещался дом отдыха деятелей искусства и культуры. Переполненные впечатлениями от увиденного мы возвратились в Золотые пески к ужину.
Когда мы возвращались, наш гид сказал, что экскурсии в Албену и Балчик не предусмотрены программой, и это его личная инициатива, поскольку мы все очень ему понравились. Мы вслух хором выразили ему своё коллективное "Спасибо!"
Ужинали в ресторане при гостинице. Играл оркестр. В этот вечер я услышал изумительную мелодию. Потом я услышал её ещё раз, оркестры поиграв некоторое время в одном ресторане, переходили в другой. Мелодию, к сожалению не запомнил, но я обязательно узнал её, если бы услышал снова.
Мы сидели и слушали музыку. Не хотелось уходить из ресторана, в какой-то мере я на миг почувствовал себя на празднике жизни. Но сидеть более, ничего не заказывая, уже было неприлично. Но некоторые, имевшие опыт предыдущих поездок, позволяли себе заказать, например, аранжат или что-то более крепкое. Дело в том, что они привезли в Болгарию какие-то ходовые товары, которые сбывали и, таким образом, пополняли свои кошельки лёвами.
Наша четырёхголовая компания вышла из ресторана на улицу и села на скамеечку, деваться вечером на курорте, если нет денег, было некуда. К нам подсела Люда, жена молодого партийного функционера районного масштаба, молоденькая малоприметная женщина, уже вкусившая сок номенклатуры.
В бывшем советском обществе номенклатура была классом, который полностью отвечал ленинскому определению класса, Номенклатура была коллективным капиталистом, и присваивала прибавочную стоимость (по Марксу), получаемую в сельском хозяйстве, торговле и производстве. Прибавочная стоимость расходовалась на различные привилегии для номенклатуры, на подачки обслуживающей его челяди, на обеспечение безопасности, в том числе на содержание огромного репрессивного аппарата.
Присоединившаяся к нашей группке Люда рассказала мне, что коллекционирует проспекты отелей и попросила меня сопровождать её в походе по гостиницам, так как одной ей неудобно. Делать вечером всё равно было нечего и мы пошли. Я тоже стал набирать проспекты и получилась небольшая довольно интересная по пестроте коллекция.
С утра следующего дня мы с Морисом отправились на пляж. Пляжи на Золотых песках великолепные, не сравнить с Золотым берегом на 16 станции в Одессе. Нам выдали специальные пропуска, они давали право бесплатно пользоваться лежаками. Но день был, что называется с переменной облачностью. На пляже я и Морис расположились рядом с двумя симпатичными молодыми женщинами из нашей группы Галей и Лялей. Деловая и решительная Галя была, по видимому, старше Ляли, но та уже успела выйти замуж и разойтись Еще на Шипке они отдали мне свои фотоплёнки, чтобы я их фотографировал. Обе они работали в пароходстве. Мы позагорали до обеда. Было прохладно, но я рискнул выкупаться в родном Чёрном море.
Прошли три дня отдыха на море, и мы снова собираемся в путь на автобусе, теперь он лежит к городу Русе. Это пограничный с Румынией крупный город Болгарии с населением приблизительно тысяч 180 и самый большой речной порт на Дунае.
Мы приехали к вечеру, поужинали, погуляли по городу, погуляли и до обеда следующего дня. Я, как обычно, фотографировал достопримечательности города, но надо было успеть истратить остававшиеся левы на сувениры.
После обеда за нами пришёл уже румынский автобус, мы тепло распрощались со своим милейшим гидом и очень доброй и славной страной Болгарией. В ней было уютно, потому что к русским болгары относились очень дружественно, кроме того, мы не чувствовали языкового барьера, нас прекрасно понимали, мы понимали болгар хуже. А ещё надо было привыкнуть, что качание головы вверх-вниз вовсе не означало согласие, а совсем наоборот. То же относилось к повороту головы влево-вправо,это был не отказ, согласие.
При расставании гиду было положено вручать от имени группы на добрую память подарок, о чём заботился руководителем группы..
Мы переехали границу по мосту через широкий Дунай. Румынский гид-женщина ни на минуту не умолкала: она расхваливала всё в Румынии, даже легковые автомобили румынского производства и масштаб принятой в стране валюты, и почему-то очень злобно поносила живущих там цыган. Под её непрерывный говор я успел до Бухареста вздремнуть.
В Бухаресте мы остановились как бы проездом, не надолго. Поменяли гида на более приятного и отправились в небольшой городок Predeal, по-русски он называется, кажется, Предял. Приехали туда, когда уже было темно. Разместились в четырёхэтажной гостинице "Кармен" с номерами на 4-5 человек и с удобствами в коридоре.
К нам подселили ещё одного парня, рабочего-передовика судоремонтного завода. Он рассказал мне, что он участвовал в работе избирательной комиссии по выборам в местные советы. "Вы бы только почитали, что пишут с обратной стороны бюллетеней, чуть ли не матом, а иногда и матом" -сообщил он мне. Это было для меня откровением. "А после окончания голосования все оставшиеся бюллетени сбрасывают в урну, так что получается будто -бы все проголосовали, -продолжил он свой рассказ -а потом, после подписания протокола, даётся выпивон с закусоном и нас поздно ночью развезли по домам".
Оказывается, что всем работавшим в избирательной комиссии оплачивали, как оплачивали, например, грузчикам в порту, когда они носили праздничные транспаранты, лозунги и флаги на первомайских и ноябрьских демонстрациях. Платили, как за рабочую смену. Система работала чётко.
После ужина я пошел прогуляться по незнакомому городку. На затемнённой улице время от времени проезжала машина. Румыния экономила на всём, чтобы рассчитаться с зарубежными кредитами. Зашёл на железнодорожный вокзал, там было безлюдно. Походил, походил и возвратился в гостиницу..
С утра мы отправились в так называемую загородную резиденцию румынских королей. Нас поводили по залам и комнатам и я отметил, что в отделке стен использовано много красивых деревянных элементов и зеркал.
Потом мы направились в Бухарест. По дороге мы проезжали разные города, я фотографировал дома, улицы. В одном из городов, где мы остановились нам показали экспозиции городского музея. Там было много Чаушески и пренебрежительно мало Брежнева.
В Бухаресте мы посмотрели этнографическую выставку под открытым небом, где за особую плату можно было сфотографироваться с румыном или румынкой в национальном наряде. Потом мы были в очень интересном, на мой взгляд, зоологическом музее.
К концу дня нас подвезли к гостинице. Мы долго заполняли какие -то анкеты, вопросы были написаны не по-русски и даже не по-английски, а по-румынски, что создавало непреодолимые трудности при заполнении. В Болгарии, переезжая из гостиницы в гостиницу, мы вообще никаких анкет не заполняли.
В этой гостинице мне почему-то достался неубранный номер на одного. Я забеспокоился, была суббота, и я подумал, что у обслуживающего персонала мог быть короткий день. Но объясниться с горничной, естественно, не смог.
После ужина Галя и Ляля предложили мне и Морису пойти с ними в ночной клуб, что-то вроде варьете. Одним им, по их словам, идти было неудобно, а посмотреть ночную жизнь Бухареста хотелось, тем более, что в нашей стране ничего подобного не было. Мы согласились, так как и нам было любопытно. Галя и Ляля знали, что это заведение находится где-то в подвальчике напротив румынского цека компартии и что жизнь там начинается в 12 ночи.
Но до двенадцати было ещё далеко, было ещё светло и я решил побродить по улицам румынской столицы, заодно посмотреть, какие можно купить сувениры за те леи, что нам выдали. Но общаться в Румынии к жителям для меня было практически невозможно.. Я зашёл в какой-то промтоварный магазинчик, где стоял за прилавком одинокий скучающий продавец. Я попытался объяснить, что мне надо. Он, не понимая меня, так вызверился, что я подумал, не этот ли мамалыжник (так называли румын-оккупантов в Одессе) в 41 году гулял с винтовкой по Дерибасовской?
Ближе к двенадцати мы пошли в ночной клуб, купили входные билеты и вошли в небольшой, прохладный и почти пустой зал. Заняли столик на четверых возле круглой арены у колонны, заказали пачку сигарет на всех и по бокалу самого дешёвого коктейля. Покуривая и попивая, стали ждать начала "вальпургиевой ночи". Зал медленно заполнялся, в основном молодежью, играл небольшой оркестр, а мы с плохо скрываемым любопытством озирались по сторонам.
Начался концерт. Сначала спел певец, потом певица, потом снова певец. В завершение концерта на арену выбежала орава почти одинаковых полураздетых девиц с необычными, на мой взгляд лицами, я тогда не знал, что женщины могут пользоваться так называемым макияжем.? Один наш родственник в таких случаях говаривал: " Ну что скажешь? Деревня и всё!"
Эти девицы начали настолько энергично танцевать, что было почти невозможно что-либо проследить, тем более, что свет погас и их лица из тьмы на мгновение выхватывали яркие вращающиеся диски света от прожекторов. Концерт довольно быстро закончился, и начались танцы посетителей подвальчика под магнитофон.
Мы стойко просидели до 4-х часов утра, до самого закрытия, надеясь увидеть что-то неожиданное, но увы! Усталыми вернулись в гостиницу, когда уже светало. На сон оставалось всего несколько часов, с утра предполагалась автобусная экскурсия по столице, а во вторую половину дня -самостоятельное знакомство с Бухарестом.
Обзорная экскурсия по столице Румынии получилась какая-то скомкнутая. Мы без всякой системы прокатались по улицам исторического города и визуально, мол там, вдалеке вы можете увидеть новые районы, с новой архитектурой,.высотные дома.
После обеда я погулял по городу самостоятельно и сделал вывод, что Бухарест более европейская столица, чем София. Бухаресте можно увидеть дома, архитектура которых сродни Санкт-Петербургской или Одесской (былое влияние Франции). В столице Румынии, хотя население её вдвое меньше, чем в Софии, темп городской жизни мне показался более напряжённым.
Я забрёл в книжный магазин, где по относительно низкой цене купил для сына и дочери отлично изданные в Советском Союзе интересные детские книги. Они были в Одессе большим дефицитом и надо было приехать в Румынию, чтобы иметь возможность их приобрести.
После прощального ужина нас отвезли на бухарестский вокзал и прощай Румыния! Утром следующего дня мы уже были на родной земле. В пограничных Унгенах нас почему-то не проверяли, Я выскочил на вокзал, чтобы купить продукты. Надо было кормить моих попутчиков по купэ, ведь они меня здорово выручили, когда мы только начинали нашу туристическую поездку.
У нас отобрали заграничные паспорта. Как было написано в них, они являлись собственностью государства. Это показалось мне не логичным, впрочем, мы сами, по большому счёту, являлись собственностью советского государства.
Ещё несколько тягостных часов и Кишинёв, а оттуда рукой подать до Одессы. Но как томительно ползёт время в обратной дороге домой, где, как точно заметил бессмертный Грибоедов, попутешествуешь, воротясь, " и дым отечества нам сладок и приятен".
Я выхожу на одесский перрон и в невдалеке вижу жену с маленьким сыном на руках, они встречают меня. Я в Одессе, я -дома!