Санаторий "Карпаты" находился на железнодорожном полустанке, минут 20 езды от небольшого городка Свалявы. Я поправлял там свое здоровье летом конца восьмидесятых годов. В свободное от процедур время посещал библиотеку, где запоем прочитывал газеты, особенно "Аргументы и факты", журнал Огонёк" и другие источники. В них печаталось столько нового о нашем прошлом, что дух захватывало. Ходил в кино, на танцы. Путешествовал то в Сваляву, то через Чинадиево в Мукачево, а однажды добрался аж до Ужгорода, областного центра Закарпатской области.
Как-то раз я, возвращаясь из Мукачево, сел в Чинадиево не на тот автобус и, когда он повернул не в ту сторону, мне пришлось выйти и идти пешком километра два, пока меня не нагнала бричка, и возчик предложил подвезти.
Сидя на узкой бортовой стенке телеги, как птица на проводе, я обратил внимание на удивительную красоту замка на территории приближающегося санатория "Карпаты". Он внезапно предстал перед моими глазами, когда телега вдруг свернула на автомобильную трассу. Остроконечные башни замка чётко прорисовывались на фоне зелёного леса. Изящные очертания их удивительно органично вписывались в местный колорит и пейзаж, создавая незабываемое впечатление.
Так, благодаря телеге я заинтересовался этими строениями и, как позже узнал, до появления там санатория ещё в первой половине 18 века был построен охотничий замок.Он носил название "Берегвар", что означает крепость Берегово. А в конце 18 века по проекту архитектора Э. Грессерсона был возведён дворец, напоминающий своими башнями и общими очертаниями средневековый рыцарский замок, известный среди местных жителей как охотничий замок графа Шенборна.
Дворец был расположен на высоком месте и поэтому так чётко выделятся над окружающей местностью. Здесь во времена своего правления побывал Н.С. Хрущёв, который -будто бы и предложил переоборудовать замок под санаторий. Во дворце было более ста комнат, которые перестроили под санаторные палаты. И ещё я узнал, что в начале двадцатого века возле дворца в густом лесопарке было искусственное озеро. Но в конце века я застал только небольшой грязный пруд.
Дни шли и пора было собираться домой. Случилось так, что моим попутчиком в купе пустого вагона поезда Прага-Москва оказался пожилой, худощавый мужчина. Он был среднего роста,выглядел усталым, будто ночь провёл без сна. Мы должны были вместе ехать до Львова, там провести часть дня, а ближе к вечеру сесть на поезд Львов-Одесса.
При знакомстве и неторопливом разговоре мой попутчик рассказал мне, что его зовут, ну назовем его Борис Аркадьевич, что он работает главным инженером Одесского оперного театра, не так давно потерял жену, без которой ему нелегко жить, особенно в быту. "Решение всех бытовых проблем она брала на себя,-сообщил он мне. Вот сейчас, мне нужна куртка на осень и я никак не могу ею обзавестись".
Я поддержал тему разговора и доверительно сообщил ему, что покупку одежды для себя обычно совершаю сам, но, к сожалению, в наших магазинах очень редко бывают брюки, пиджаки, пальто, куртки моего размера. Поэтому приходится, как правило, подкорачивать.
-Мне неудобно к Вам обращаться с просьбой, но может быть Вы мне поможете во Львове подобрать куртку?
-Пожалуйста, Борис Аркадьевич-ответил я, - но я не знаю, насколько мой вкус соответствует Вашему.
Поезд плавно вполз под крышу огромного Львовского вокзала. Мы сдали дорожные сумки в камеру хранения и не обременённые ими вышли на привокзальную площадь. Оглянувшись, мы пошли прямо и попали на Городецкую улицу, точного названия сейчас не помню, но помню, что именно на этой улице находился бывший одесский театр Советской армии, который в 1955 году поменяли на львовский театр музыкальной комедии.
Направляясь к Театральной площади, мы заходили в попадавшиеся нам по пути промтоварные магазины, но курток там не было. Наконец, мы попали в какой-то магазин, куда можно было войти, поднявшись на три мраморные ступеньки. Внутри помешенмя покупателей не было, и вообще было в нём как-то сумрачно, хотя на улице ярко светило солнце.
Средних лет продавщица стояла в углу напротив входа, мельком взглянула на нас, но никаких телодвижений не сделала Мы увидели на металлической стойке для вешалок типа "плечики" одну единственную куртку из темносерого вельвета. Мой попутчик стал примерять её. На мой взгляд куртка была по качеству неплохая, цена соответствовала её действительной стоимости и подходила ему по размеру и росту.
-Ну как?--спросил он меня
Я высказал своё мнение, не навязывая ему окончательного решения.
К нам подошла продавщица и почему-то стала отговаривать Бориса Арк5адьевича от покупки куртки. Я удивился. Было привычно наблюдать в наших магазинах полную незаинтересованность продавца в продаже товара, хотя они, кажется, получали премии за выполнение и перевыполнение мнсячных и годового плана. Но чтобы продавец отговаривал от покупки, мне наблюдать ещё не приходилось.
-Эта куртка Вам не подходит, - без тени сомнения высказалась она. Мой попутчик как-то неожиданно застеснялся и медленно, я бы сказал, с неохотой повесил куртку на плечики, а затем вместе с плечиками на стойку.
Я вышел из магазина и Борис Аркадьевич последовал за мной. Мы зашли ещё в несколько магазинов, но курток там не было. Мы присели на скамейке. Я чувствовал, что мой попутчик напряжённо размышляет. Я же рассматривал здание львовского оперного театра и тоже молчал.
- Ну, конечно,- решил я для себя, это здание тоже построено по проекту тех же Фердинанда Фельнера и Германа Гельмера, что и Одесский оперный, который, в отличие от Львовского, выгодно возвышается над приморским ландшафтом. Архитектурная фирма этих двух австрийцев спроектировала и построила около пятидесяти театров в городах Центральной и Восточной Европы. Но, как я узнал позже из путеводителя, я ошибался. Львовский был построен в 1897-1900 годах по проекту директора местноц промышленной школы профессора З. Горголевского.
Я повернул голову к Борису Аркадьевичу, чтобы поделиться с ним своими выводами, как он вдруг возбуждённо сказал:
-Знаете что? Вы тут посидите, а я ещё раз посмотрю на куртку!
-Пожалуйста,-ответил я-только не заблудитесь. Ведь Львов не Одесса с прямоугольной сеткой улиц.
Сидя на скамейке, я, кажется, успел вздремнуть. Наконец, Борис Аркадьевич возвратился, но без покупки. Вид у него был расстроенный. Немного помолчав, он меня спросил:
-Вы считаете, что я должен был купить эту куртку?
Мне стало жалко этого, повидимому, теперь одинокого пожилого мужчину, потерявшего жену и неспособного придти к однозначному решению, наверное, не только в таком вопросе. Но чем я мог помочь ему? Чтобы принять или не принять мой совет, ему снова надо было решить для себя альтернативу.
-Я не в праве навязывать своё мнение,-ответил я ему, но если Вы не имеете на примете другую куртку, скорее всего на одесском толчке, то я советую купить здесь, она стоит этих денег.
Он встал и снова пошёл в сторону магазина, но вскоре возвратился и снова без куртки.
-Магазин только что закрылся на обед - сообщил мне мой бедный попутчик- и сколько я не просил продавщицу отрыть дверь, она не захотела. Я даже деньги ей показывал.
-Но мы не можем ждать целый час, мы опаздаем на поезд-сказал я.
Мы пошли к трамвайной остановке. Подошёл трамвай. Трамвай не успел, наверное, проехать и половины пути до вокзала, как Борис Аркадьевмч яростно хлопнул себя по лбу и начал громко причитать:
-Какой же я дурак, что не послушал Вас!
Вокруг в вагоне было много людей, они стали оборачиваться и переводить взгляд с него на меня и с меня на него. Мне стало не по себе и я, как мог, успокаивал его, а он всё повторял чуть ли не в слезах:
-Какой же я дурак, что не послушал Вас!
Мы получили из камеры хранения свои сумки и расстались у его вагона, мы возвращались домой в разных вагонах. Я просил его успокоиться, не переживать по мелочам. Я понимал, что эта неудавшаяся покупка послужила спусковым крючком для выстрела в прошлое, и он расстроился воспоминанием о недавно ушедшей в мир иной жене. Она,наверное, следила за его внешним видом, покупала ему новые вещи, и он был всегда уверен, что если она выбрала и купила, то это то, что ему действительно было нужно.
В Одессе у меня иногда возникало желание зайти в Оперный театр и проведать былого попутчика, а заодно узнать, купил ли он себе куртку, но, как всегда, другие дела оказывались важнее.