О прошлом и будущем, или как власти Израиля боролись против алии из Ссср

Шифрин Элеонора: другие произведения.

О прошлом и будущем, или как власти Израиля боролись против алии из Ссср

Сервер "Заграница": [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Помощь]

Комментарии: 4, последний от 18/05/2008. © Copyright Шифрин Элеонора (yamin22@netvision.net.il) Обновлено: 13/03/2007. 33k. Статистика. Статья: Израиль Скачать FB2		Ваша оценка:
Аннотация: Наши дети, привезенные сюда маленькими или родившиеся здесь (как правило, не читающие по-русски), будут знать о своих корнях еще меньше, ибо они будут лишены знания исторического фона, на котором вызревало подспудно то движение евреев советской империи, которое подняло, в конце концов, и привело нас с вами в еврейское государство. Но что не менее важно, они не будут знать причин, по которым наш начавшийся в конце 60-х Исход оттуда начался и продолжался не благодаря, а вопреки интересам и политике властей нашего "еврейского государства", которое стремилось всячески затормозить этот процесс, сделавший нас всех участниками воплощения пророчеств о собирании евреев в Эрец Исраэль.

Историю, чаще всего, пишут не те, кто ее делает. Мы редко осознаем, живя, что сегодня, сейчас, мы творим Историю. Редко попадаются люди, которые сознательно стремятся попасть в исторические герои, ибо это, как правило, сопряжено с личными трагедиями, страданиями и потерями. Но, независимо от нашего желания, исторический водоворот захватывает нас, несет, крутит и неизбежно ставит перед выбором роли в этом процессе. Выбор наш определяется нашими личными, зачастую вполне эгоистическими соображениями, и в чем более напряженной ситуации мы находимся, тем менее способны осознать, что в этот момент творим Историю. Но если хотя бы по прошествии какого-то времени нам удалось понять, в каком исторически значимом событии нам довелось участвовать, мы обязаны зафиксировать свои впечатления в той или иной форме: написать, наговорить на магнитофонную ленту или хотя бы рассказать своим - или чужим - детям. Мы росли в России, зачастую, не зная своей родословной дальше третьего колена. Сначала стеснялись родителей -выходцев из местечек. Потом скрывали предков-носителей раввинского, купеческого или иного "малоприличного", по советским понятиям, звания. Позднее боялись говорить о бабушках и дедушках-революционерах, погибших в "чистках".

Наши дети, привезенные сюда маленькими или родившиеся здесь (как правило, не читающие по-русски), будут знать о своих корнях еще меньше, ибо они будут лишены знания исторического фона, на котором вызревало подспудно то движение евреев советской империи, которое подняло, в конце концов, и привело нас с вами в еврейское государство.

Но что не менее важно, они не будут знать причин, по которым наш начавшийся в конце 60-х Исход оттуда начался и продолжался не благодаря, а вопреки интересам и политике властей нашего "еврейского государства", которое стремилось всячески затормозить этот процесс, сделавший нас всех участниками воплощения пророчеств о собирании евреев в Эрец Исраэль.

Предлагаемая ниже статья и мои комментарии к ней - это лишь крохотный фрагмент того прошлого, без которого, перефразируя Орвелла, мы не сможем стать хозяевами своего будущего.

"Самолетное дело"

А.Альмог

Отцы-основатели государства Израиль, исповедовавшие национально-сионистскую социалистическую идеологию, строили еврейское государство, исходя из доктрин и рецептов этой идеологии, а в том случае, если жестокая ближневосточная реальность вступала с ней в противоречия, то не гнушались и провокациями (убийство Х.Арлозорова) или откровенными преступлениями (расстрел "Альталены").

Многое известно и доказано; о многом известно, но не доказано; о многом вообще не известно и можно только догадываться.

Одним из таких дел, канувших в историю под названием "Самолетное дело", были события в Ленинграде в середине июня 1970 года. Об этом и других, связанных с ним, делах, достаточно много писали в свое время, но есть в нем один элемент, который остался незамеченным, а может быть сознательно замолчанным, ибо бросал он тень на руководство Израиля той поры, когда у власти находилась национально-социалистическая рабочая партия и ее лидер - Голда Меир, та самая "кухарка", которой довелось управлять государством.

15 июня 1970 года группа советских евреев, отчаявшись получить официальное разрешение на выезд в Израиль, решила захватить в Ленинграде небольшой пассажирский самолет и на нем перелететь в Швецию.

План не удался, и на летном поле пригородного Ленинградского аэропорта "Смольное", еще на подходе к самолету АН-2, вся группа в количестве 11 человек была арестована.

15 декабря над ними состоялся суд. Двоих - Марка Дымшица и Эдуарда Кузнецова - приговорили к расстрелу, а остальных - к различным срокам заключения.

11 мая 1971 года в Ленинграде состоялся второй процесс по делу еврейских активистов, которые отказались принять участие в захвате самолета, а посему ничего не знали о случившемся на летном поле аэропорта "Смольное". По второму, так называемому "околосамолетному делу", проходило 9 человек.

И, наконец, 21 июня 1971 года, почти через год после случившегося в Ленинграде, состоялся третий процесс в Кишиневе, по которому проходило 8 человек.

Идея захвата самолета, как способ выбраться за пределы СССР, родилась в Ленинграде, в кружке еврейских активистов. Идея эта достаточно долго дискутировалась. Все участники прекрасно понимали ту меру риска, на которую они шли. В конце концов, было принято решение обратиться за советом в Израиль, непосредственно в "Шинбет" - Службу безопасности (ШАБАК). Были приняты все возможные меры предосторожности. Заблаговременно в Израиль, надежной оказией, устно были переданы вопросы о трех "лекарствах", которые надо было давать "заболевшей тете". Первое лекарство - захват самолета; второе - открытая уличная демонстрация и третье - пресс-конференция для иностранных журналистов.

15 мая 1970 года состоялся телефонный разговор. О самом разговоре и о "трех лекарствах" знали в Ленинграде только двое: Гилель Бутман и Владимир Могилевер. Так свидетельствует Гилель Бутман в своей книге воспоминаний.

На другом конце провода, в Тель-Авиве был некто Нехемия Леванон, личность, достаточно в ту пору известная, сотрудник то ли министерства иностранных дел, то ли службы безопасности, то ли того и другого; человек, близкий к Голде Меир, завсегдатай ее кухонных "посиделок", на которых, зачастую, и принимались государственной важности решения. Леванон был родом из России, прекрасно знал русский, курировал тогдашнюю алию и отказников и даже регулярно навещал СССР, несмотря на отсутствие между двумя странами дипломатических отношений.

После "ледяного" (по определению Г.Бутмана) молчания, 25 мая 1970 года из Израиля пришел резко отрицательный ответ по поводу идеи захвата самолета. После подобного ответа, ленинградцы полностью отказались от нее, и идея захвата, в тайне от ленинградцев, стала разрабатываться в Риге.

Свидетельствует Йосиф Менделевич - один из рижан, арестованных на летном поле аэропорта Смольное: "Примерно с начала июня мы стали ощущать на себе повышенное внимание КГБ".

Сопоставим даты.

15 мая - звонок в Израиль.

"Ледяное молчание".

25 мая - резко отрицательный ответ.

Начало июня - "Повышенное внимание со стороны КГБ".

15 июня - арест в аэропорту.

Остается лишь догадываться, чем отличается "ледяное" молчание от молчания обычного. По-видимому, тон и характер разговора с ответственным израильским чиновником были настолько необычны для ленинградского сиониста-идеалиста, что в течение десяти дней ожидания он не мог избавиться от ощущения прямой враждебности, исходившей от официального представителя государства, во имя которого он и его товарищи были готовы рисковать собственными жизнями.

Если учесть, что "рижане" не сразу почувствовали на себе повышенное внимание КГБ, то совпадение по времени между звонком в Израиль и информированностью КГБ почти моментальное. Советские органы безопасности оказались достаточно информированными, и повышенное свое внимание обратили именно на ту группу, которая решила пойти на захват самолета. Работники КГБ, конечно же, не ставили своей целью привлечь внимание. Просто они резко усилили свой контроль, потому что, начиная "вести" группу, они втягивались в "игру" и рисковали, тем самым, своими головами.

С начала 70-х годов арабский политический бандитизм стал набирать силу и из отдельных кровавых акций стал превращаться в хорошо организованную и спланированную компанию, направленную своим острием против государства Израиль.

Если бы объекты арабского терроризма были только израильскими, мировое сообщество не стало бы спешить с его осуждением, поскольку борьба палестинского народа приравнивалась к национально-освободительному движению. Но так как арабские террористические организации руководствовались в своей активности только одним критерием: недостаточной защищенностью, и стали захватывать авиалайнеры стран, не имеющих никакого отношения к ближневосточным проблемам, то Организация Объединенных Наций была вынуждена выступить с осуждением подобной практики.

К сожалению, попытка захвата самолета в аэропорту "Смольное" совпала по времени с этими событиями.

Мы понимаем, но категорически не разделяем позицию тогдашнего израильского правительства во главе с Голдой Меир.

Приравнивание захвата пассажирского самолета с целью политического шантажа, с захватом самолета как средства выбраться из тоталитарного государства, есть сознательная аберрация политических ориентиров и морально-этических ценностей.

Правительство Израиля той поры совершенно справедливо полагало, что большая алия из страны победившего социализма есть подрыв существующего там строя и дискредитация самих идей социализма, а поэтому, в порядке политических приоритетов, алия занимала не первое и даже не второе место. Главным для политиков национального социализма было восстановление дипломатических отношений с СССР, прерванных последним после Шестидневной войны, и создание контактов на основе классово-социальной солидарности.

Находясь в плену социалистических химер, израильское правительство отказывалось принимать очевидные факты, доказывающие, что конечной целью СССР является уничтожение Израиля и ставка на арабский националистический социализм с целью выхода к берегам арабского нефтяного океана. Советский Союз не только вооружал арабские армии, но и принимал активное участие в планировании военных операций. Если бы правительство Израиля осознавало реальность сложившейся политической обстановки начала 70-х годов, война Судного дня не была бы для Израиля такой неожиданностью.

К сожалению, премьер-министр Израиля Голда Меир в очередной раз предприняла попытку установить доверительные отношения с Советским Союзом ценой выдачи наивных сионистов-идеалистов, решившихся на столь крайнюю акцию, как захват самолета за неимением других возможностей добраться до своей исторической родины.

Уже после объявления приговоров на первом процессе во всем мире началась компания за их смягчение. Судьба приговоренных к расстрелу оказалось связанной с судьбой баскских террористов, арестованных правительством Франко в Испании и приговоренных к смертной казни за политические убийства.

Единственной страной, хранившей "ледяное" молчание, был Израиль. И только 20 ноября 1971 года, когда дальнейшее молчание становилось уже заметным и вызывало естественное недоумение, Израильский Кнессет посвятил этим событиям свое заседание. "Даже в Израиле, наконец, пропел петух, и забрезжило утро. Теперь министры уже не ограничивались вкладыванием обращений к Б-гу между древними камнями Стены Плача". Эти горькие слова Гилеля Бутмана достаточно точно характеризуют подлинное отношение тогдашних израильских руководителей к случившемуся на летном поле небольшого аэропорта Смольное утром 15 июня 1970 года.

Комментарий Элеоноры Шифрин

Безусловно, прямых доказательств вины Голды Меир и ее чиновников в предательстве группы самолетчиков в руки КГБ в статье А.Альмога нет. Однако у нас есть косвенные доказательства подлой роли израильских властей в этом деле и в других делах, связанных с алией из СССР.

Во-первых, имеется свидетельство покойного Мордехая Лапида (да отомстит Вс-вышний за его кровь и кровь его сына), который приехал из Риги в 1968 г., оказав там на многих сильное сионистское влияние. Поэтому он в какой-то мере считал себя ответственным за судьбу арестованных и пытался разговаривать с конторой Леванона о мерах по их защите. В ответ ему было сказано: "Если бы им удалось захватить самолет и прилететь на нем в Израиль, мы бы их тут арестовали, и они сидели бы в тюрьме". Это цитируется в брошюре моего покойного мужа Авраама Шифрина "Как убивают алию", опубликованной МАОЗом в 1976 г. Она стоит на нашем сайте в рубрике "История алии" (http://7kanal.com/article.php3?id=201065).

Во-вторых, свидетельство самого Авраама, который приехал в августе 1970 г., уже после арестов самолетчиков в Риге. Он-то не участвовал в этой группе только потому, что за год до этого у него была ампутирована нога, и он еще с большим трудом ходил на костылях. Но в группе были его друзья и бывшие солагерники, и он считал своим долгом их спасать.

К моменту его приезда в Израиль рижанам еще не были предъявлены обвинительные заключения, и не было известно, какую позицию ребята заняли на следствии. Поскольку арестованы они были еще до посадки в самолет, они могли все отрицать и настаивать, что они действительно ехали на свадьбу.

С другой стороны, поскольку главной целью всей затеи было привлечь внимание мировой общественности к невозможности добиться легального выезда, они могли заявить, что действительно, мы намеревались захватить самолет и т.д. От того, какую позицию они заняли, зависело, как готовить защитную кампанию. У Авраама тогда и тени сомнения не было, что Израиль развернет такую кампанию. И поэтому, когда ему буквально через несколько дней после приезда предложили должность в конторе Леванона и стол в одной комнате с Арье Кролем - заместителем Леванона в этой подчиненной непосредственно премьер-министру конторе, которую называли тогда "Русский отдел министерства иностранных дел" - он с готовностью согласился, так как считал, что они намерены готовить защиту ребят, и им нужны его знания и опыт бывшего крупного юриста, политзаключенного и активиста сионистского подполья.

Он изложил им свои планы о том, как добыть информацию о позиции ребят. Леванон и Ко. на словах согласились, и было договорено, что Авраам напишет зашифрованное письмо активисту алии Исаю Авербуху в Одессу, а отвезет его курьер Леванона. Используя предварительную договоренность с Исаем, Авраам написал, что ему очень нужен текст "диссертации", и что как только Исай сообщит, что она готова, он за ней пришлет человека. Письмо было отдано для переправки с курьером Леванону, а спустя непродолжительное время Авраам получил от Исая возмущенное письмо типа того, что "Вы совсем сдурели, что ли, Вы забыли, откуда уехали? Как Вы могли мне такую чушь написать? Ведь за мной теперь неотвязно "топтуны" следуют", и т.д. Оказалось, что леваноновская контора отправила это письмо обычной почтой. Учитывая, что почерк Авраама в одесском КГБ хорошо знали, нетрудно представить реакцию тамошних гебистов.

Когда Авраам это выяснил, он палкой грохнул у Леванона на столе стекло и сказал, что ноги его больше не будет в этой гнусной конторе. И ушел организовывать защитную кампанию. К началу процесса Авраам, который был тогда членом Ваада (комитета) Асирей Цион, убедил руководство этой организации и стоявшего во главе И.Яакоби ("в девичестве" Янкелевич) организовать массовую голодовку Узников Сиона возле Стены Плача. (В организацию Узников Сиона в те годы входили бывшие российские и польские евреи, побывавшие в советских лагерях за сионизм, в основном, в 20-е, 30-е и 40-е годы. Все они были проникнуты просоветским душком и весьма неохотно принимали в свою организацию этих "новеньких", у которых слово "сионизм" в приговоре отсутствовало - такой статьи в советском Уголовном Кодексе просто не было.) Были приготовлены плакаты, портреты судимых самолетчиков, и проч., нанят автобус, и группа бывших з\к отправилась из Тель-Авива в Иерусалим. По приезде к Котелю они вышли с плакатами и портретами, сделали два круга по площади и пошли назад к автобусу. "Вы куда, закричал Авраам, мы же голодовку делаем!" Но Яакоби на ходу ему ответил, что решение о голодовке отменено. "Кем, когда?", спросил Авраам. "А мы без тебя еще потом одно заседание провели и там отменили", ответил Яакоби. Тогда Авраам закричал: "Кто готов остаться на голодовку - ко мне!" Осталось 7 человек, включая самого Авраама. Они успели выхватить у остальных несколько плакатов и портретов. Автобус уехал, а они остались и сели у Котеля (Стены Плача) под падавшим мокрым снегом. Вот что было дальше (цитирую из той же брошюры Авраама):

"Грустно и обидно вспоминать, как группа в семь человек, отобрав у уезжавших "активистов" фотографии арестованных в СССР и плакаты (с которыми они демонстрировали полчаса...), уселась в сумерках декабрьского дня под зимним дождем у Стены Плача.

"Что вы здесь сидите?" - это местная охрана. Разъясняем, что хотим поддержать евреев, которых судят сейчас в Ленинграде. - "Здесь нельзя сидеть, мы вызовем полицию". Приехала полиция - но ведь это своя, еврейская, полиция. Эти простые евреи нас поняли и не тронули. И на том спасибо. А охрана раввината уже вызвала Министра Религии г-на Вархафтика (представитель партии МАФДАЛ - редактор). И тут снова еврейское сердце: он нас выслушал и... позвал к себе домой поужинать. Убедившись, что мы категорически отказываемся уходить, г-н Вархафтик очень нам помог: он приказал открыть комнату раввина Стены Плача (она тогда находилась в маленьком домике напротив Котеля, в котором сегодня расположены кассы Хасмонейского тоннеля - Э.Ш.), и мы смогли хоть укрыться там от дождя. Оттуда мы начали звонить в газеты, на радио, телевидение и просить помощи в публикации нашего призыва к еврейству всего мира. Но никто не отозвался: чья-то невидимая рука висела над нами.

Но я не совсем прав: были в Израиле всегда живые сердца, мучавшиеся от сознания, что евреи в СССР брошены на произвол судьбы и КГБ. В первые же дни к нам, к Стене Плача, пришли люди из сионистской организации "Маоз" (В первоначальном варианте текста была названа по имени бессменная руководительница и движущая пружина МАОЗа Голда Елин, но когда она печатала брошюру Авраама, она свое имя вычеркнула - для нее всегда важнее было подчеркнуть не свои заслуги, а организацию. - Э.Ш.), принесли отпечатанный материал для раздачи людям, фотографии узников Сиона и листовки с объяснением положения евреев в Сов. Союзе. От них мы и услышали впервые горькую повесть о том, как "Маоз" уже много лет безуспешно объясняет правительству и общественному мнению, что за алию из СССР нужно бороться активными действиями (этой организацией была подана петиция за подписью ста тысяч граждан Израиля с такого рода требованиями - но петиция была положена "под сукно"... - А.Ш.)

Три дня мы боролись против заговора молчания, еще не понимая, что это работа МИДа Израиля. Положение спасло радио "Голос Америки" и его иерусалимский корреспондент Чарльз Вайс, передавшие в эфир подробное сообщение о нашем призыве к всемирной демонстрации и голодовке в поддержку невинно арестованных евреев в Сов. Союзе. И вот к нам на площадь возле Стены Плача пришли простые евреи, израильтяне. И начался непрекращающийся митинг, который шел днем и ночью. Люди сменяли друг друга, и на площади все время была толпа: а начало исходило всего от семи человек... Но не от властей Израиля.

И тут появился г-н Леванон: "Дорогие друзья, вы молодцы. Но надо вовремя остановиться. Вы на вершине успеха: прекратите демонстрацию и голодовку".

Мы были ошарашены: "Зачем?.." А в ответ: "Вы свое дело сделали, а теперь мы используем это сами в помощь евреям Советского Союза". - "Но ведь чем больше будет волна протеста - тем лучше!" - "Нет, надо уметь во время остановиться!"...

Мы отказались прекратить голодовку и обратились (в интервью по ТВ - Э.Ш.) с призывом к г-же Голде Меир: "Евреи в СССР ждут именно Вашего выступления на митинге у Стены Плача!" - И пришлось г-же Голде Меир приехать и выступить. А это было уже сигналом для всех министров и членов Кнессета: все наперебой начали выступать возле Стены Плача и в Кнессете и рассказывать, как давно они хотели алию из СССР и как они "всегда за нее боролись". - А мы и не заметили...

Интересно отметить, что в своем выступлении на митинге у Стены Плача Голда Меир сказала, что "евреи России научили нас тому, что политика "шекета" ("тихая дипломатия" - Э.Ш.) неверна"...

Мы радовались: казалось, плотина прорвана! Однако на седьмой день г-н Леванон опять потребовал от нас прекращения демонстрации и голодовки: "Мировая пресса может изобразить вас обманщиками, а не голодающими", - таков был его довод. В ответ мы вызвали врачей Больницы "Хадасса" для освидетельствования участников голодовки и попросили полицию охранять нашу комнату.

А во всем мире уже разнеслась весть о манифестации в Иерусалиме, о выступлении Голды Меир, и начались массовые демонстрации в Европе и США, демонстрации в поддержку евреев, стоявших в те дни героями на суде в Ленинграде.

Здесь показателен еще один момент: мы, приехавшие из СССР, не знали до суда, как поведут себя, какую линию возьмут на суде арестованные ребята: будут ли говорить, что хотели лететь в Израиль, или будут отрицать попытку захвата самолета (ведь их арестовали до совершения каких-либо действий). На все наши вопросы в МИДе отвечали, что им ничего не известно о поведении арестованных на следствии. Лишь начавшийся в Ленинграде процесс разъяснил все - оказалось, что с самого начала следствия ребята вели себя героями-сионистами, утверждая, что они пошли на эту попытку с целью улететь в Израиль, так как все легальные средства добиться этой цели были ими ранее исчерпаны. А когда в январе 1971 года из СССР в Израиль приехал руководитель московской группы нео-сионистов Вилли Свечинский, то от него мы узнали, что еще в октябре 1970 года он передал в МИД Израиля точные и подробные сведения о том, что говорят на следствии арестованные по делу о захвате самолета. Значит, нас сознательно дезинформировали для того, чтобы мы не могли решить, какая тактика защиты арестованных будет лучше...

После вынесения в Ленинграде приговора мы голодовку прекратили. И обратились к Леванону с просьбой развить наш успех в мире, провести разъяснительную кампанию, рассказать мировому еврейству о готовящемся плане уничтожения еврейства СССР. Нам пообещали. Но сделать "забыли"...

А власти СССР были настолько испуганы манифестациями, демонстрациями и голодовками солидарности, прокатившимися по всему миру, что в январе-феврале 1971 года из СССР было выпущено сразу 5000 евреев - советские власти стремились показать себя "хорошими". Следует напомнить, что до тех пор выезд из СССР носил случайный характер и лишь для небольшого числа людей. Явный успех нашего и всемирного давления окрылил нас, и мы вновь пошли к г-ну Леванону: "Теперь Вы видите, что лишь активное давление помогает! Давайте же пойдем этим путем!". В ответ - бездействие".

Формально говоря, это тоже еще не доказательство прямого сотрудничества израильских властей с КГБ, но все эти вещи в совокупности, рисуют достаточно четкую картину.

Имеется у меня и свой собственный опыт общения с израильскими "ответственными за алию".

Для меня "самолетное дело" началось с публикации в одной из центральных советских газет, кажется, в "Комсомольской правде" в декабре 1970 г. В подвале на полстраницы сообщалось о "банде евреев", пытавшихся похитить советский самолет, чтобы улететь на нем в Израиль. Несмотря на сплошную брань в адрес "преступников", из которой состояла статья, было, тем не менее, понятно, что все участники делали до этого безуспешные попытки добиться разрешения на выезд в Израиль легальными методами. Поэтому я, прежде всего, увидела в этом деле возмутительное нарушение прав человека, которое и вынудило людей на противоправные действия. А уж приговор к расстрелу - при том что людей повязали еще до того, как они хотя бы совершили попытку войти в самолет - выглядел очевидным преступлением властей с целью запугать евреев, многие из которых уже думали в тот период о выезде в Израиль. Сама я в тот момент о собственном выезде еще не думала, так как была одержима идеей свержения советской власти и борьбу за соблюдение человеческих прав хотя бы в соответствии с советскими законами, в частности, права на свободный выбор места жительства, рассматривала именно в этом плане.

В то время я училась на инязе новосибирского пединститута, куда перевелась после того, как на историческом факультете Томского университета весной 1967 г. были разгромлены и расформированы две языковые спецгруппы - английская и немецкая. Оказалось, что набранные туда студенты готовились в будущие работники советских посольств, а когда грянула Шестидневная война, университетское начальство с ужасом обнаружило, что обе группы чуть ли не на половину состояли из евреев. На своем курсе в Новосибирске я была почти единственной еврейкой, что меня, однако, не остановило: составив текст петиции в защиту осужденных в Ленинграде, я отправилась по институту собирать подписи. Сбор больших результатов не принес: кроме своей собственной, я собрала всего две подписи: Ольги Носовой, от которой я с удивлением узнала, что она тоже еврейка, и Фриды Лившиц, которая, будучи рожденной русской матерью, при получении паспорта в 16 лет настояла, чтобы ее записали еврейкой.

Вся эта история, несомненно, подтолкнула и приблизила мое решение относительно подачи на выезд, показав, насколько по-разному мы мыслим с моими нееврейскими сверстниками. Лишний раз стало ясно, что все наши еврейские попытки "установить справедливый строй" в не своей стране неуместны - русские люди должны сами для себя определять, при каком режиме им жить. А у нас есть свой народ и своя страна, которая ждет нас и которой мы нужны.

Два года спустя, в ноябре 1972 г., после нескольких отказов и периода энергичной борьбы, я получила разрешение на выезд при помощи фиктивного брака. Мои родители и сестра остались в Новосибирске с категорическим отказом в праве на выезд. Это обусловило всю мою дальнейшую жизнь по приезде в Израиль и свело меня с "конторой Леванона", которая курировала и "пасла" всех выехавших активистов. Вскоре после моего приезда в Израиль в Союзе были арестованы моя мама и сестра. Нашу семью уже знали еврейские организации в США, и меня пригласили в Америку - организовывать борьбу за освобождение моей семьи.

Как только об этом приглашении стало известно "конторе Леванона", там заявили, что это они меня командируют. Поначалу я не увидела в этом существенной разницы и возражать не стала. Однако перед отъездом меня пригласили на "инструктаж". В ходе беседы мне были перечислены имена евреев, с которыми мне запрещалось контактировать, а также было сообщено, что в своих выступлениях я ни в коем случае не должна касаться "поправки Джексона". Ни имя сенатора Джексона, ни суть его поправки, ни перечисленные имена евреев мне не были знакомы. Однако сама постановка вопроса меня возмутила, и я резко ответила, что на допросах в КГБ уже бывала, и даже там мне не вдолбили, что о чем-то я не имею права говорить: приеду в Америку, познакомлюсь с людьми и тогда решу, с кем стоит контактировать. К счастью, в этот момент мой паспорт и билет уже были у меня в кармане.

В Америке оказалось, что "прокаженные" евреи, контакт с которыми мне пытались запретить, это самые активные борцы за свободу советских евреев, организаторы "Объединения советов борьбы за советское еврейство" (Union of Councils for Soviet Jewry). Эта независимая еврейская организация "провинилась" перед властями Израиля тем, что вышла из-под власти еврейского истэблишмента, ратовавшего, с подачи Израиля, за "тихую дипломатию" и на чем свет стоит ругавшего р. Меира Кахане, "раскачавшего эту лодку".

Что касается "поправки Джексона", то очень быстро выяснилось, что в случае ее принятия Сенатом и Конгрессом, она может стать самым действенным легальным средством давления на советские власти, так как она требовала обусловить статус наибольшего благоприятствования в торговле и в получении кредитов, возобновления которого добивался СССР, предоставлением советским гражданам свободы выезда в другие страны. Несмотря на это, власти Израиля категорически запретили подчиненным им американским еврейским организациям поддерживать эту поправку, внесенную одним из самых порядочных, честных и бескомпромиссных политиков в истории Америки - сенатором Генри Джексоном, да будет благословенна память о нем. Для социалистического правительства Голды Меир значительно более важной целью было восстановление дипотношений с СССР, и ради этой цели израильское руководство считало вполне оправданным отвернуться от советских евреев, которых вполне издевательски называли "евреями молчания".

Когда год спустя я познакомилась с Авраамом, он рассказал мне, что в том же 1972 г. он, вместе с целой группой бывших политзэков и активистов алии, участвовал в беседе с Голдой Меир по вопросу отношения к "поправке Джексона". В течение четырех часов целая группа людей, знавших на собственном опыте, как важна эта поддержка американского Сената борющимся советским евреям, доказывала премьер-министру Израиля необходимость поддержки этой политической инициативы со стороны еврейского государства. Однако Голда упрямо стояла на своем: "Тихая дипломатия и Генри Киссинджер нам больше помогут". После четырехчасового ожесточенного спора, в результате которого стороны остались при своих мнениях, эта старая женщина встала и перешла в соседнюю комнату - проводить заседание правительства. Кто-то из участников сказал тогда: "Это не женщина, а железная лошадь".

После этих и ряда других подобных инцидентов стало ясно, что выехавшие активисты (во всяком случае, многие из них) не намерены подчиняться правительственной линии. Ведь у нас там оставались семьи, друзья и просто знакомые, которые сидели в отказе и ждали нашей помощи. И началась глухая, неявная и неравная борьба правительства против непокорных новых репатриантов, с клеветой, поклепами, лишением доступа к СМИ и введением цензуры на тему о борьбе советских евреев.

Когда несколько месяцев спустя, после сотен встреч и выступлений перед еврейскими общинами Америки и Европы, после бесчисленных демонстраций и десятидневной голодовки у советского посольства в Лондоне (после которой представители Израиля пытались обманом отобрать у меня обратный билет в Америку и отправить в Израиль), после месяцев лоббирования "поправки Джексона" в Сенате и Конгрессе, набравшись знаний и опыта, я вернулась в Израиль и встретилась с сотрудниками "конторы Леванона", я была уже не той наивной девочкой, какой приехала из Союза. Я вернулась в мой Израиль, которым управляли чуждые и враждебные мне люди.

И приобретенный опыт продиктовал мне прямой и беззастенчивый вопрос: "Почему вы нас так ненавидите?" Заданный в лоб вопрос застиг "начальников алии" врасплох, и, возможно, поэтому в ответ прозвучала неприкрашенная правда: "Если из Союза все поедут такие антикоммунисты, как вы, то нам ваша алия не нужна". И еще было сказано: "Вы опасные люди - у вас нет уважения к власти. Восстав против власти в одной стране, вы можете в какой-то момент восстать против нас".

Пять лет спустя, в мае 1977 г., в стране - в какой-то мере и под нашим влиянием - произошло то, что здесь назвали "переворотом": впервые за 29 лет существования государства левые партии потеряли власть, и правительство сформировала партия "Ликуд", которую левые именовали "право-экстремистской".

Мы были счастливы: ведь Бегин, будучи главой оппозиции (казалось - уже пожизненным), при каждой встрече обещал, что если когда-нибудь он придет к власти, то Нахемия Леванон сядет на скамью подсудимых. Поэтому мы сразу и не придали большого значения фразе нового премьер-министра, Менахема Бегина: "Политических увольнений не будет". А между тем, эта фраза стала ключевой и определила все последовавшие провалы "Ликуда" в качестве правящей партии.

Но тогда, окрыленные надеждами на новое будущее, мы с Авраамом и с Голдой Елин отправились в министерство просвещения на встречу с его генеральным директором, которого звали Авраам Янай. Мы разложили перед ним многочисленные уже к тому времени опубликованные нами материалы о положении евреев и политзаключенных в СССР и предложили взять их у нас и использовать для ознакомления молодежи, школьников и студентов, со страной за "железным занавесом", которую несколько лет спустя американский президент Рональд Рейган назвал "империей Зла". Янай холодно выслушал нас и сказал: "Если вы собираетесь рассказывать нашим детям, что социализм - это плохо, то мы вас и близко к школам и университетам не подпустим. И если вы думаете, что с победой "Ликуда" что-то изменилось, то вы сильно заблуждаетесь: эта страна всегда была, есть и всегда будет социалистической".

То, что последовало, и что происходит с Израилем сегодня, явилось логическим продолжением описанных событий.

7 февраля 2007 года

Комментарии: 4, последний от 18/05/2008. © Copyright Шифрин Элеонора (yamin22@netvision.net.il) Обновлено: 13/03/2007. 33k. Статистика. Статья: Израиль	Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта

"Заграница"

Путевые заметки

Это наша кнопка