мешаются. В яме сидеть не хотят, вольную волюшку им поподавай.
-А ты как думал? Тебя посади в яму - долго там пробудешь? Вот так-то. Зайцы, они ведь тоже люди. Им просторы нужны: скакать, в догонялки играть. А вообще-то, я думаю, нам нужно заячьи бега устроить. Ипподром соорудим. Тотализатор установим, Такого даже в Европе из нашего прорубленного окна не увидишь.
Мимо пронеслась ватага зайчат. Первый, самый резвый держал в зубах имитированную Меншиковым морковку из красного сучка с привязанной осокой, ну, а остальные его догоняли, чтобы отнять:
- Пётр Алексеич, и вот морковку бы надо посадить,
может, приживётся? Теплицы соорудим на гидротермальных источниках.
- Да тут, похоже, кроме торфяных болот других
источников тепла нет. Но подумать стоит. И вот хочу
ещё я, Меншиков, Адмиралтейство учредить тут,
Наверное, на том берегу поставим, да Кунсткамеру
для всяких уродов. А то развелось их в стране, от
беспробудного пьянства. А мы их в камеру, чтобы
неповадно было уродами рождаться.
- Государь, а зачем нам Адмиралтейство? У нас
всего флота-то - один ботик дырявый. Их ведь кормить придётся, чиновников этих, да зайчатину им в сметане с грибами подавай.
-Ты, Алексашка, недальновидный политик. Флот будем строить: фрегаты, линкоры, эсминцы, подводные лодки, космические корабли. А для этого нам Адмиралтейство понадобится. Адмиралов туда понасажаем, компьютеров им понаставим, пусть в "морской бой" тренируются, в кораблики.
-Ты, Петр Алексеич, прямо в будущее глядишь, в самое глазное дно смотришь. Ну а где мы этих компьютеров-то возьмём? Их, поди, ещё не изобрели, и арифмометра-то мы в упор не видели. На счётах не умеем стучать. Единственное, что счётные палочки, ну то есть морковки, научились слагать и вычитать.
-Ну, раз морковку мы с тобой придумали, значит,
и до компьютеров дело дойдёт. Дай время. Такую
жизнь наладим в стране! Только больно уж народ у
нас ленивый. Бриться и то по утрам не хочет, не
говоря уж, чтобы умыться и зубы почистить. Сидит
чумазый и ждёт, когда ему американцы компьютер
изобретут, соберут где-нибудь в Таиланде, упакуют и
привезут в Москву на склад. А сам пальцем своим единственным пошевелить не хочет. Только и слышишь: то ай-би-эм, то би-би-си, то эл-эл-джи, а нашего исконно российского и нету вовсе. А уж если чего сделаем и продать захотим, то Европа деньги готова заплатить, лишь бы это через границу к ним не провезли. Боится: ещё рванет, чего доброго, и посносит шпили с их ратуш.
-Да, твоё Величество, чего ж не понять-то Европу, у них вона как там: и чистота, а главное, что порядок имеется. Вспомни, как в прошлом году мы с тобой в Нидерландах подебоширили, так они нас и спать уложили, и опохмелили утром. Даже из карманов гульдены не стали брать. А ведь мы бы и не заметили. Только вот не помню, кто из нас хозяина кружкой пивной по голове треснул, отчего он перевязанный всё утро ходил?
Петр вбил колышек на месте будущего собора и продолжил разговор:
- Да я вообще-то ничего, что было в этот вечер не помню. Девок их помню: нарядные очень, духами пахли французскими, а больше ничего, хоть убей.
Откуда ни возьмись, появился Финн.
- Сань, ты спроси у него на вашем совместном языке, где тут у них Восток, а то я никак не соображу,
с какой стороны нам паперть установить. У нас ведь
нищей голытьбы с протянутой рукой немало. Почитай, всю площадь нужно будет камнем выложить.
-Петр Алексеич, а он в сторонах света ничего не смыслит. Говорит, что сам идёт, куда ветер подует. Лишь бы не супротив.
Царь плюнул на землю и вгорячах высказал Финну своё мнение:
-Дурак ты, Финн, немец турецкий! Не можем мы от погоды зависеть. По указу о "Попутных и Встречных ветрах", который я только сегодня утром подписал, куда бы они не дули, ты в них упирайся рогами, и руби, что под руки попадется: окна, головы, морковку, лишь бы не сидеть без дела.