И было мне грустно
и сидел я на кипарисовом табурете,
слушая незатейливый бубен и тамбурин,
и на глазах почтенной публики жрал апельсины,
мои любимые пиренейские апельсины,
выросшие на родине Сервантеса,
просто так, не сервированными,
апельсин за апельсином.
Я люблю цитрусы,
съем один - вытрусь
и тут же принимаюсь за другой,
не откладывая в долгий ящик
апельсиновые косточки и хрящики.
Почтенная публика, прошу прощения,
что я без разрешения,
жру апельсин за апельсином,
словно жёлтое светило за жёлтым светилом,
не обращая никакого внимания
на карьеру и на пустые карманы.
Цитрусовые - моя слабость.
Цитрусовые - моя радость.
Если бы не цитрусовые
я давно бы уже снял трусы
и показал этому миру мягкие ткани,
а так сижу, как будто в Тоскане,
на кипарисовом табурете
и кушаю круглые оранжевые предметы.
Весело апельсины лопать,
нажимать на их кровоточащую плотность,
перемалывать квадратной челюстью
скуку и всю её систему ценностей.
Апельсины - не мандарины,
не запутаешься тут ты,
это совершенно другие фрукты,
более мощные и более радостные,
словно изваянные Веласкесом.
Они оттягивают ладонь обывателя,
словно маленькие подобия
солнца - массивные объёмные шары
эпохи Ренессанса, доставшиеся на шару
бедному homo sapiens-у.
Бери, homo sapiens, и ешь апельсин,
не жалея своих средиземноморских сил,
веселись, торжествуй и празднуй,
пожирай золотые миры на радостях,
пожирай цитрусы ренессансные,
вместе с Сервантесом
вступай с цитрусовыми в резонанс
под увесистым солнцем Испании,
оранжевым соком молодости испачканный.
Срочно кушайте эту мякоть,
не мямлите и перестаньте плакать,
кушайте её в любых количествах,
жрите мясо католическое,
не суетитесь беспричинно и не майтесь сдуру,
ибо у вас в руках тяжёлые апельсины,
выращенные культурой.