Начало ливанской войны господин Н. прозевал. Вернулся,как всегда ,с ночного дежурства рано утром,когда за окнами домов разгорался новый день. Глаза резало от недосыпа,хотелось поскорее упасть на диван ,расслабиться ,уплыть в спасительный сон.Валентина поставила перед ним тарелку с варениками. -Поешь,пожалуйста...- Включила телевизор. Перед работой всегда смотрела новости по Девятому каналу. И вот тут началось...
Перед сонными глазами господина Н. по экрану побежали куда-то солдаты в зеленой форме и головных уборах,похожих на шляпки каких-то гигантских грибов. Только потом господин Н. сообразил,что это каски с защитными чехлами. А зеленые "грибы" все бежали куда-то,так обреченно бежали... Потом в том же направлении поехал танк, смяв проволочное заграждение... Догорающие остатки армейского джипа...И голос комментатора :-...боевики "Хизбаллы" вторглись на территорию Израиля...погибло восемь солдат пограничной охраны... по данным разведки двое солдат уведено в плен...вблизи киббуца солдаты Армии обороны Израиля ведут бой...."
Валентина как-то,очень по-бабьи, ойкнула и взволнованно зачастила:- Что ж это твориться,Сень...житья от них нет...когда же это кончиться...ребята гибнут, неужели ничего нельзя сделать с этим..." ,на что господин Н.,которому за пятнадцать лет жизни в Израиле изрядно надоела кровавая тягомотина "мирного процесса",вся эта непонятная нормальному человеку игра в "казаки-разбойники",только махнул рукой:-
- Успокойся,-буркнул он ,- Никогда это не кончится. Мы ,евреи, вечно ищем приключений на свою ж...!-
- А если война, Сень? Ведь солдат украли...-
Семен понимал - валина дочка,Ленка, служит как раз на севере, где-то в районе Хайфы и Валя боится за нее. --Ничего не будет,-успокоил он Валентину,- Сначала пошумят,пригрозят,обратятся к мировому сообществу. А затем договоряться, как всегда. Обменяют двух солдат на четыреста бандитов и успокоятся. До следующего раза. Миротворцы хреновы... Ладно,Валь. Я устал. Пойду посплю.-
Ему, вымотанному еженощными дежурствами, не хотелось напрягаться из-за очередного балагана где-то на северной границе. Пусть волнуются те, кому это по штату положено. Им за волнение ба-а-льшие деньги платят. А ему,труженику охранной фирмы,нужен хороший сон после миски домашних вареников.
Он и провалился в вожделенный спасительный сон.... Снилась ему серая пыльная проселочная дорога,где-то в глубине России. Раннее утро... Идет он упругим легким шагом,как когда-то,в молодости, и пыль, прибитая утренней росой, чуть пружинит под ногами. Вокруг сизый туман стелется полями и прохладная тишина,нарушаемая лишь тоскливым криком одинокого дергача. И на душе хорошо и спокойно. Но вдруг... какой-то тревожный сверчок выдернул его на поверхность из тихого омута сна.
Он открыл глаза. В квартире стояла тишина (Валентина уже ушла на работу), но в этой оглушающей тишине было что-то неправильное. Встал с влажной, жаркой простыни,прошлепал в салон. В открытые окна давила угнетающая тропическая духота.Господин Н. плотно задвинул тяжелые стекла в салоне и включил кондиционер. Глухая тишина давила на уши и он включил телеящик.И...тут же обрушился на него грохот вертолетных винтов. Промелькнула панорама какого-то куска территории, вероятно, все та же северная граница Израиля. Обгорелый остов сожженной машины...стволы самоходных орудий ,бьющих куда-то в пространство... кадры бегущих солдат в касках-грибах...и истошный голос тележурналиста, кричащий о начале военной операции Израиля против "хизбаллы".
--Черт бы вас всех побрал!- выругался господин Н.—Покоя людям нет...- Но кого он в данный момент ругал,самому ему было не очень ясно: то ли разбойников из "хизбаллы",укравших солдат, то ли ливанское правительство, пригревшее эту самую "хизбаллу", то ли собственных премьера и министра обороны,вдруг решивших поиграть в очередные "гроздья гнева",то ли неведомое "мировое сообщество",сходу осудившее военную акцию израильтян.
Что до господина Н., то он давно уже отпереживался на политические темы. После того как в девяносто четвертом стали рваться автобусы в центре страны, он,вместе с другими искренними патриотами, недоумевающими,растерянными, возмущенными, выходил на демонстрации,кричал лозунги на русском и иврите, размахивал бело-голубым флагом. Надеялся, что вот так,всем вместе, удасться остановить безумный проект "архитекторов нового Ближнего Востока"... Его надежды разом оборвались во-время одной из демонстраций протеста ,когда лошадь конного полицейского сбила господина Н. наземь, и толстый мордоворот в блестящей каске огрел его дубинкой по спине.
С того случая господин Н. решил не играться в местные политические игры
, а на увещевания одного из активистов движения "Моледет"* только усмехнулся,бросив в лицо бородатому интеллектуалу из Питера,-:- Оставь! Там нас били за демократию, здесь за "сионистские ценности".Если уж эти хваленые гордые сабры занимаются самоедством и самоубийством,то что ты, "оле хадаш",надеешься здесь изменить?" --"Это н а ш а страна! Наша!-патетически воскликнул,тряся чеховской бородкой "питерский",--Кто основал здесь первые киббуцы? Кто были Жаботинский,Бен-Гурион,Голда Меир? Поэтому мы, "русские" ,имеем право..." -- "Залупу конскую мы имеем!- отрезал господин Н.- Полицейские п...дюлины мы имеем. Хватит... С меня довольно."
С тех пор господин Н. махнул рукой на весь местный политический гармидор, зарабатывал деньги охранником, устраивал личную жизнь...
В последнее время он жил тихо со своей Валентиной, работал ночами, днем отсыпался ,посматривал телевизор,почитывал газеты,отмечал дни рождения и праздники,где христианский Новый год вполне уживался с еврейскими Песахом и Рош-ха-шана. Он смирился с судьбой незаметного , с о к р о в е н н о г о , человека, над которым раньше посмеивался, читая когда-то,в далекой Москве Андрея Платонова. Он доживал остаток жизни, вполне осознав,что ничего путного и яркого не сумел в ней совершить,несмотря на бурную московскую молодость и разнообразные свои способности. " "Будем довольствоваться малым,-утешал себя господин Н. - Не всем же быть Щаранскими или, к примеру, Абрамовичами... Скажи спасибо, что доживаешь свой жизненный цикл в нормальной квартире,рядом с теплым ,родным человеком, а не в одиночку, на скамейке бульвара Ротшильд. Да и работа,какая-никакая - а есть. Разве этого мало?"
И вот теперь... Новая напасть -- внезапная война.На экране гремели вертолетные винты, бухали пушки,истерически кричали военные коресподен-
ты , и громогласно вещали политики. Грозил пухлым пальчиком Хасан Насралла, чеканил крутые американские фразы Буш, кукарекал петухом усатый министр обороны ,пророча полную победу израильской армии. По российским телеканалам показывали один и тот же разрушенный дом в Бейруте и мрачный голос диктора вещал что-то о "жестоких бомбардировках израильской авиации". Что до господина Н., то он так же ездил на работу,возвращался уставший, успокаивал Валечку ,( ее Ленка звонила из воинской части каждый день,говорила об обстрелах Хайфы , о панике среди населения), потом проваливался в тягучий, липкий дневной сон.
Так прошло две недели. В центре страны жизнь продолжала катиться своей рутинной чередой:- люди спорили с продавцами на рынках, ругались друг с другом на автостоянках,отдыхали от дневной жары на пляжах и в кафе. А между тем на севере происходило что-то непонятное. Победный тон тележурналистов сменился растерянностью. Израильский спецназ в Ливане увязал в затяжных боях , разбились два вертолета , "хизбалла" подбила израильский ракетный катер, стали взрываться неуязвимые прежде танки "Меркава" и экран запестрел фотографиями убитых мальчиков. Но самое неприятное - обстрелы северных городов усиливались,несмотря на бодрячество репортеров ТВ . Сквозь фальшивый тон телекрикунов проступала отчетливая тревога и какая-то детская беспомощнось. И в душу господина Н., под действием телетрескотни и валюхиных причитаний ,стал вползать некий сырой скверный туман. Вот эта сырость , сквернота,оседавшая где-то в области сердца, беспокоила,тревожила. Что-то было не так ...
А потом раздался телефонный звонок. Звонил Петя Деревянко из Кирьят -Шмоны. Когда-то ,еще в девяносто первом , учились вместе с ним и его Софой в кибуц-ульпане. Подружились. Господин Н. как раз после приезда в Израиль разругался со своей последней пассией, Мариной ,вернее, она с ним разругалась. А разругавшись, разделила их общий счет и уехала в Тель-Авив. За радостью. Так она выразилась. -Ты мне надоел,Дрейзин! Я приехала сюда за радостью. Хочу хорошей жизни,понял? А ты с твоей унылой рожей мне надоел. И,запомни,ты здесь ничего не добьешься! Здесь надо быть волком. А ты всего лишь баран. Вот и оставайся в твоем кибуце!- Господин Н. не стал спорить,а тем более разыгрывать из-себя покорного мужа из серии "вернисьявсепрощу". Хотя именно из-за этой нахальной скороспелки он оставил в России жену и двоих детей,да,и что греха таить,и в Израиль -то приехал ,потому что Марина за все время их короткой совместной жизни канючила:- Уедем в Израиль, уедем в Израиль... В Израиле будет другая жизнь...-
Вот и уехали. Поселили их в киббуце, у самой северной границы,но,как только отучились в ульпане, Марина познакомилась с местным темноглазым красавцем,хозяином пекарни, и умотала с ним в Тель-Авив, где у Ави(так звали красавца) был также свой "эсек"**-- магазинчик и кафе. А господин Н. продолжал трудиться на кибуцной фабрике, вечерами просиживал в гостях у четы Деревянко,пили чай с вареньем,поругивали кибуцные порядки... Софа, милая темноглазая петина жена, жалела господина Н.—Ой,Сень,как же ты теперь,один,ни родителей у тебя,ни родни. И дети в Москве остались.- Жалела миловидная ,фигуристая и глазастая Софа господина Н. И на фабрике, во-время работы (а ее рабочее место находилось как раз напротив ),очень выразительно на него поглядывала. А однажды,улучшив момент,когда остались они в комнатке для перекуров одни, проходя мимо со стаканом кофе ,довольно откровенно прижалась грудью и тихо выдохнула: -Ну, долго еще будешь меня мурыжить? Мы ж не дети, Сень. От Петьки моего толку никакого,все мысли у него лишь о хозяйстве,ему бы домик свой! А я еще молодая, тридцать пять,я мужика хочу,чтоб промял ночью,как следует...А то раз в две недели залезет,подергается минуту-две и хорош! Разве ж это жизнь?-
Господин Н. , обалдев от софиного нахальства,поинтересовался,как же это возможно, на глазах у мужа и сына (Давидику тогда исполнилось уже 9лет) , да и всего кибуца, иметь любовника? На что Софа заржала: - Эх, Сень,ну и наивный же ты! Здесь,на фабрике, место есть шикарное. Подсобка! Наверху,где кабинеты начальства. Там та-акой диванчик удобный! А ключик мне Шошка дала,знаешь,такая черненькая, с сексуальной попкой?Завкухней? Она и сама пользуется,когда ее Моше в "милуим"** *уходит. Да и твоя крыса, Маринка, с этим Ави туда бегала,когда ты уезжал работу искать. А ты и не знал!-
Не воспользовался тогда господин Н. таким заманчивым "золотым" ключиком Софы,что-то ему тогда не позволило. Как бы он потом мог смотреть в добрые,небесной голубизны, хохляцкие глаза Пети,отвечать на его прямое, сильное рукопожатие, сидеть за одним столом в их уютном кибуцном домике?
Ушел он из кибуца,уехал в центр страны искать счастья, уехал,несмотря на уговоры заводского начальства -- ценили господина Н. за аккуратность в любой работе и спокойный характер. Перебрался в центр,работал в каких-то жутких,грязных мастерских, снимал убогие тесные углы в районе улицы Хар-Цион ,пока,вдоволь намаявшись на черных работах, не нашел приличную охранную фирму,прошел спецкурс подготовки охранников , получил хорошее место и снял квартиру в приличном районе. С Петей и Софой иногда перезванивался,правда , редко,жизнь брала свое,из звонков узнавал, что они ушли из кибуца,купили домик в мошаве****, Петя завел-таки хозяйство,стал фермером,потом у них родилась дочка и были они,по-видимому,вполне счастливы. По телефону постоянно звали господина Н. навестить их счастливое семейство,но как-то все не складывалось со временем. Далековато все же до Кирьят-Шмоны. Да и созерцание чьей-то успешной жизни не радовало господина Н.,разучился он в Израиле радоваться чужой удаче.
И вот этот звонок. Сначала он даже не узнал петин голос. Какой-то хриплый каркающий клекот вместо спокойного, с неисстребимым "хэ" и "шо", петиного баритона. -Слухай, Сэмэн! Прошу...Как друга! Помоги нам! У нас черт-те шо твориться! -- Что? Что случилось, Петька?- -Та ,хай його грець! Обстреливают нас ! Слышишь? Головы не можно поднять! "Катюши" эти... Шестерых вбыло! Раненные есть... Я прошу,если могешь... Приюти моих, Софку с Рахилькой! - -Рахилькой? Кто это? -Та доча моя,я ж тоби говорил! Здэсь родилась... Прими их, а? Начальство наше ,грэбаное, мэр со своими холопами, сбэгло невесть куда! Город вымэр! Которые с деньгой, уже утиклы! Бросилы нас тут,как шматок кишки...- И перекрывший петькин голос ,резкий,с какими -то незнакомыми визгливыми нотками,голос Софы: - Сенечка! Если можешь нас принять... Девочка моя так боиться! Говорит мне -мамочка, я еще очень молода,чтобы умереть! Слышишь? Жить стало не-воз-мож-но! Магазины закрыты!Сидим в "миклате"*****,как крысы! Сень, уговори моего м..дака,пусть бросит все и едет с нами! Да,замолчи,ирод! Заел мою жизнь!...- Последнее восклицание явно относилось к Петру,тот еще что-то гундел,но было плохо слышно. Господин Н. , конечно , согласился принять старых приятелей,все же беда-то какая,ежедневные обстрелы. Да и голоса у них были совершенно незнакомые,истерично-визгливые. Квартирка у господина Н. была для гостей маловата,-салон,спальня,да ванна с кухней, но в такой ситуации можно было и потесниться. Валентине господин Н. ничего пока не стал говорить,незачем было раньше времени,да и знал он, что Валя не рассердиться.
Он решил ехать на Север утром в воскресенье,сразу после ночной смены,не заезжая домой. Дорога до Кирьят-Шмоны ,если ехать автобусом, занимает три с половиной часа,да и там еще неизвестно,как все обернется.Утром по радио передали, что "Галилейский выступ" обстреливают уже серьезно и город опустел. Господин Н. связался по мобильнику с Петром,но ответила Софа,вопила совершенно истерически...Ракета попала прямо в их двор,убило нескольких кур, собаку Ицика, но,самое главное,искалечило взрывом "джип" и теперь они не могут выехать. -А на автобусе нельзя?-удивился господин Н.,но тут же получил в ухо новый залп софиной истерики :"-Ты,что,дурак, вы там в центре совсем ни хера не знаете,у нас автобусы не ходят уже неделю!" -Что ж,надо было добираться,но как? А,может,автобусы все же ходят?
На Центральной автобусной станции было довольно людно,немотря на ранний час,бросалось в глаза большое количество солдат разный частей,многие тащили "на горбу" бронежилеты и без обычных для солдат смеха и шуточек, молча втягивались на эскалаторы ,к автобусам,идущим на Север. Господин Н. обратился к окошку с надписью "информация",есть ли автобус на Кирьят-Шмону,но неожиданно ответил ему солдат "Голани", шествующий мимо долговязым верблюдом,нагруженым боевой аммуницией :- Иди за мной...Седьмой этаж. 845-й номер.- Он загрузился в рейсовый "Икарус" вместе с резервистами боевых частей,снова отметив их странную для израильских солдат молчаливую сосредоточенность. Обратил внимание на эмблемы частей. В основном -"Голани", "Гивати", танкисты... Красные береты*****. Несколько девочек с медицинскими эмблемами. " Совсем еще девчонки,--подумал он.—Но, разве моя мать или тетка Рита были старше в сорок втором,когда пошли на фронт?"
Дорогой господин Н. уходил в дремоту,сказывалось бессонное дежурство,да и убаюкивало жужжание солдатских голосов. А потом сон прервался и он очнулся от оглушающей тишины. Солдаты в автобусе молчали. И от этого дружного молчания господину Н. стало не по себе. Он увидел пустое мертвое шоссе, полусожженные сады, тянущиеся вдоль дороги. Слева проплыла угрюмая ,поросшая лесом гора Тавор, вся в рыжих подпалинах сгоревших лесов. А вскоре на встречной полосе показался армейский тягач. На платформе стоял обгоревший танк с поникшей ,как хобот усталого слона, пушкой. Затем еще один...Еще... Тягачи с обгорелыми танками и БМП проплывали мимо... назад...в тыл. - Вы тоже в Кирьят -Шмону едете? - Господин Н. повернул голову и обнаружил в соседнем кресле довольно пожилую тетку вполне сельского вида, обратившуюся по-русски явно к нему. Да...вот,еду...Друзья у меня там застряли. Надо вывезти... -Да,конешно...Правильно вы это...И я вот, тоже...-женщина явно обрадовалась, что можно поговорить,- Еду к своим. Хочу мужа и сына вытащить. Не хотят уезжать. Я говорю, идиоты,жизнь дороже! Вот я у дочки погостила в Бат-Яме неделю,так от тишины оглохла. А у нас, что ни день,грохот такой - сил нет! Ракеты падают, пушки стреляют. А муж мой не хочет.Дом купили на машканту.И Андрюшка, сын, гундит -не могу,мама...перед друзьями стыдно...
Голос женщины уплывал куда-то,проваливался в дурман тяжелого, дорожного сна... Резкий рывок автобуса встряхнул его, господин Н. дернулся,озираясь и насмешливый голос женщины произнес над ухом:- Подьезжаем! Ты, милый , чухайся живее, в войну приехал!- Автобус рывками, взревывая, вьезжал в город. Вернее в то, что от него осталось. Господин Н. помнил уютный городок из желто-белого камня на склоне горы,россыпи ярких цветов на клумбах, пирамидальную зелень кипарисов... Ничего этого больше не было. А были клубы черного дыма над сгоревшей фабрикой, разбитые стены опустевших домов, зияющий провалами выбитых витрин торговый центр и серая пыль, висящая в воздухе.
-Где твои друзья-то живут?- спросила женщина.- В городе или в кибуце?- -В мошаве Бейт-Гилель.- Тогда тебе надо такси взять. Местные автобусы не ходят.Если,конешно, такси работает. За сто пятьдесят шекелей,пожалуй, довезет... - И увидев изумленное лицо г-на Н. добавила,- А что ж ты хочешь? Под огнем кому захочется...Это ж риск. А знаешь што? Лучше позвони,когда приедем, по этому номеру.- И она,проворно достав из сумочки ручку, нацарапала на листике,вырваном из блокнота,телефон. - Это наш Центр помощи. Там есть такая Аня Верник. Дежурит в бомбоубежище при "матнасе". Позвони,как приедешь. Она поможет.- И, когда автобус уже заворачивал к автобусной станции,добавила с тревогой в голосе,- Запомни...у нас тут пушки стреляют...на окраине города... И "катюши" падают. Так вот. Если сначала по ушам ударит ,а потом эхо пойдет по горам—это наша батарея. А если вначале шелест такой в воздухе,а потом грохот,то чужая ракета упала. Так ты грохота-то не бойся, ты шелест слушай. Понял? Как услышишь - падай,где стоишь! Ну, счастливо тебе!...-
Автобус резко остановился. Солдаты с шумом и грохотом посыпались наружу, женщина как-то сразу исчезла, пропала в водовороте солдатских спин, вещмешков и оружия, господин Н. вылез наружу,стряхивая остатки дорожного сна и огляделся. Горный массив ,усыпанный белыми домиками ,резко поднимался к самому небу,за спиной -- автобусная станция, непривычно пустая в этот час,а за ней плавно стекаюший вниз,в долину, город Кирьят-Шмона,первый приют г-на Н в Израиле. Прямо перед ним была стоянка такси. Одинокий "монит" желтого цвета скучал возле пустой будки,и тут же,на скамейке меланхолично покуривал водитель,толстый пожилой "марроканец" в трусах и тапочках на босу ногу. Напротив,через дорогу на веранде маленького кафе,двое в таких же "семейных" трусах и тапочках задумчиво играли в нарды. Этакая утренняя идилия в маленьком южном городке.
Но в следующее мгновение все это резко прекратилось. -Ба-банг! Ба-банг! У-у-у-у!- ударило по ушам с неба и господин Н. внезапно обнаружил себя сидящим на корточках возле низкого каменного бордюра. На войне люди учаться реагировать быстро. Ба-банг! Ба-банг! - ревело со всех сторон. Смуглый "марроканец" на скамье продолжал курить трубочку,насмешливо поглядывая на г-на Н. " А-а... Так это же наша батарея,- вспомнил он слова женщины,- Чего же я так..." Он резво вскочил,устыдившись слабости, и тут услыхал характерный шелестящий звук, перешедший в тонкий змеиный свист, и вот уже за автобусной станцией , за грядой плотно прижавшихся дрг к другу домиков нижнего города один за другим встали пять черных разрывов,пять черных столбов дыма... Полетели в воздух обломки камня,что-то завизжало совсем близко, "марроканца" в трусах смыло со скамьи, желтое такси взвыло и быстро умчалось. В клубах пыли прогрохотал военный грузовик,набитый солдатами,а господин Н. , мгновенно оказавшийся один посреди опустевшего,изувеченного снарядами пространства, стал судорожно набирать номер телефона,оставленого ему сердобольной женщиной. Аня Верник из местного Центра помощи ответила ему сразу. - Ты на машине?- спросила так,как-будто знала его всю жизнь. (Дальнейший их диалог напоминал телеграмму). -Нет, я на автобусе приехал. - Какие у тебя проблемы?- -Хочу вывезти семью друга. У них машину разбило. Взрывом...-- -Где он живет? - Мошав Бейт- Гилель. - Где ты находишься? - Рядом с автостанцией. На остановке такси. -Вот там и стой. Я сейчас подьеду.-
Серое "субару" подкатило к остановке такси минут через пять и неожиданно яркая ,вызывающе одетая женщина,распахнула дверцу -Залезай быстро! Сейчас начнется!- Господин Н. втиснулся на сидение, не спрашивая, что именно начнется, и машина рванула с места, как на гонках. Господин Н. лишь удивился про себя праздничной внешности жещины,ее косметике, провокативной одежде,тонкому аромату духов,веселой зелени ее красивых глаз,ибо все это так не вязалось с запахом гари и беды, пропитавшем фронтовой город.
-Вы, Анна Верник? -Да-а...а что,не похожа?- -Да...Н-нет,просто у вас такой вид...- Скучать некогда! Много дел! Я вас завезу сначала в Центральное убежище, у нас там штаб. Я постоянно на телефоне. Мы как раз сегодня занимаемся эвакуацией,так что вы нам,как бы помогаете. Правительство и местная ирия***** нас бросили. Вот и крутимся сами. У нас около двух тысяч стариков в городе. В основном "русские", на иврите не говорят! Их надо едой обеспечить, лекарствами, врача вызвать. Вчера договорились эвакуировать тридцать семей в гостиницы Эйлата... Черт! Опять началось!" Господин Н. услышал истошный вой сирены над городом и через секунду взрывы...Один...Другой...Третий... Анна погнала машину еще резвее, яростно закрутилась в узких улочках и так же внезапно остановилась рядом с белым, в восточном стиле,легким зданием с тенистым двориком и фонтаном. Фонтан не работал. -Ну, вот, приехали. Это наш "матнас". Только быстро! А то попадем под "катюшу"...
Господин Н. выскочил из машины следом за Анной и тут же тряхнуло землю под ногами. Взрыв ударил совсем рядом,за стенами соседних домов,оба прижались к колонне, господин Н. услышал странное веселое чириканье,как-будто стайка воробьев пролетела, - Не двигайся!-услышал за спиной голос Анны,- это шрапнель...- Металлические шарики запрыгали по камням,отскакивали от стен домов. "Вот она, "начинка" боеголовок, -подумал господин Н.,-ловко придумано",хотя придумано было уже давно,еще в Первую мировую,или раньше, но размышлять на эту тему было некогда,Анна дернула господина Н.за руку и резво побежала по ступенькам куда-то вниз и за угол...Следующий взрыв догнал их ,когда они влетели в бомбоубежище и рослый смуглый парень в защитной форме резервиста захлопнул за ними тяжелую стальную дверь.
И все последующее время,проведенное господином Н. в Центральном убежище, и городе Кирьят-Шмона, потом, по прошествии времени, стало казаться ему кошмар- ным сном в сумасшедшем доме. Мимо него по Убежищу сновали люди в зеленой форме - волонтеры и просто жители брошеного на произвол города,обьединенные простым желанием выжить, не свихнуться в этом кошмаре. Какие-то женщины, "русские" и "сабры" ,кричали что-то по телефонам ,кто-то рыдал, кто-то срочно просил помощи... Ввалились трое мужиков в комбинезонах и резиновой обуви и один из них, по виду старший,перекрыв общий шум,громко спрашивал у Анны, в каком бомбоубежище прорвало канализацию.-Нам же звонили от вас!-гремел он,-Говорят ,говно так и поперло!- По телеящику передали сообщение ,что ракеты "хизбаллы" попали в район дислокации батареи в поселке Кфар-Гилади ,есть убитые и раненные. -Это наша батарея!- кричал пожилой резервист,-Здесь , в полу-километре!- Потом Анна нашла г-на Н. и сказала, что сейчас его отвезут по адресу, но ребятам надо еще заехать в один квартал, развезти старикам порции горячей еды.
-Езжай с ним,- она кивнула в сторону шустрого парня в черном бронежилете.,-Алекс знает дорогу. -Давай, бистро!- Черный,как жук, Алекс схватил его за руку,- Врэмэни нэт!- И они ,выбравшись наверх из Убежища, побежали к серебристой "мазде",где ждал их еще один волонтер,по виду совсем старик, загорелый(или кожа такая?), с подносом в руках. -Где ты, Алекс?-заговорил он на иврите,- Скорее! У нас четверть часа до обстрела. - До обстрэла нэ успээм.- ответил Алекс- Этого парня надо вэзти в мошав.- -Лех кибенамат! -рявкнул сухой дед,- У него бронежилета нет,как он поедет?- Но шустрый Алекс молча посмотрел на деда особым, "кавказским" взглядом, они загрузились в "мазду" и погнали по пыльным улочкам разбитого города. А потом были воющие над городом сирены, бешеная езда по узким переулкам,свист и разрывы снарядов, захлебывающийся судорожный бег с горячим подносом по ступеням чудом уцелевшего дома, и старик в таком старомодном, из прежней жизни, синем в полоску костюме с орденскими планками ( -Я , сынок, на Лениградском фронте воевал,блокаду выдержал,ничего,там страшнее было...), принимал горячие порции и нарезанный хлеб дрожащими руками, и старуха с бледно-синими губами тянулась с кровати к горячей еде и скрипела что-то невнятное... И снова бег под взрывами к спасительной машине и веселое чириканье " птичек" за спиной, и матерная ругань старика-"марроканца",и снова пыльная дорога,изрытая воронками (черт! Совсем ,как в кино!)... Петину долговязую фигуру он увидел издали,на повороте в мошав,( позвонил с дороги, чтобы встретил), и подумал, как же Петька похудел, куда ж его "украинское сало" подевалось?
Потом были быстрые, на ходу обьятия, сначала с Петькой ( боже мой, как же он похудел,ребра выпирают!) , потом с Софой. Господин Н. отметил про себя, что ничего не осталось от прежней резвой, фигуристой милашечки Софы. Перед ним суетилась ,собирая в дорогу какие-то вещи, растрепанная погрузневшая баба, визгливо огрызавшаяся на мужа. За поваленым взрывом забором виднелись обгорелые фруктовые деревья и искореженый японский джип. Молчаливый рыжий голенастый подросток сидел ,сжавшись, на стареньком пыльном диване в углу. - Рахелька! Собирай вещи! Быстро! Мы сейчас едем...- Софа суетилась испуганной курицей ,бросала какие-то тряпки в распахнутый чемодан. -Дывысь, Сэмэн, шо твориться,- Петя ходил по дому, беспмощно разводя руками -плетьми,- Старался, вот, яблоньки сажал...Курей купили, индюшек... И урожай в этом ходу наикращий був...Эх! --Оставь, дурак!- кричала Софа,-Едем живо! Себя не жалеешь, нас с Рахелью пожалей!Хрен с ним, с хозяйством!- Но Петя только отмахивался. А потом снова вздрогнула земля, совсем близко и все инстинктивно упали на пол, кроме рыжей Рахельки, безучастно сжавшейся на краю дивана. В проем распахнутой двери всунулся "кавказец" Алекс, заторопил хозяев:- Нэ можем ждать, дарагой. Нам еще еду развазит, старики галодные сидят!- Они выскочили наружу,лихорадочно закидывали чемоданы и сумки в багажник "мазды", растрепанная Софа что-то еще кричала Петру,а он,вяло отмахнувшись тощей рукой, бережно усадил рыжую Рахельку в машину и кивнул господину Н.,мол, езжайте,все готово. И вдруг господин Н. среди всей этой кутерьмы вспомнил, ч т о мучило его все это время:- -Петь, а где Давидик? ...- На что Петр, тяжело вздохнув, махнул своей тощей "граблей" в сторону ливанских гор:-- Давид наш там... Он же в "Голани", уже третий год. Потому и не могу я уехать... Ну, езжайтэ уж..- Господин Н. молча хлопнул Петра по мосластому плечу и втиснулся в душное пространство машины, потеснив обьемистую Софу. " Как она располнела все же за это время-подумал он. "Мазда" рванула с места, как бы торопясь поскорее убежать от обстрела, вывернулась с проселочной дороги на шоссе. Господин Н. оглянулся и увидел длинную сутулую петину фигуру. Он махал вслед машине своей тощей граблястой лапой. " Совсем, как птица марабу",- подумал г-н Н., хотя и в глаза не видал этой экзотической птицы...
И снова они гнали по разбитому шоссе ,огибая свежие дымящиеся воронки, и господин Н. видел горящие сады какого-то кибуца, и черные фонтаны взрывов перепахивали землю, и надсадно выли сирены...
Перевели дух уже в Центральном убежище,где было все так же шумно,сновали волонтеры ,кто-то матерно ругал по телефону местного мэра ,а заодно и правительство Израиля. Двое парней в черных бронежилетах раздавали горячую еду. Софа жадно накинулась на предложеную ей порцию, а рыжая голенастая девочка молча забилась в угол, и на настойчивые уговоры мамы-"покушай,деточка", молча покачала головой. _ -Это у нее шок- Анна Верник снова возникла рядом,- Бывает,особенно у детей! Мы сегодня вывозим тридцать пять детей и все в таком состоянии... А вы не волнуйтесь, в шесть вечера будет автобус. Я звонила в диспетчерскую. Я вас отвезу. В шесть часов обычно "эти" заканчивают обстрел.- К шести вечера действительно ракетный "дождь" прекратился и Анна доставила их к автобусной станции. Господин Н. выгрузил софин багаж,помог выбраться заторможенной Рахельке,бросил растрепаной Софе:- Не торчите здесь,пройдите внутрь станции,там стены защитят,если что...-, и обернулся к Анне,надо же было поблагодарить ее за все. Посмотрел и снова удивился,какая она ухоженая и красивая среди всего этого бардака и кошмара. Только в глазах угнездилась смертная усталость. _ Да,вы не смотрите т а к!- рассмеялась Анна,-- Мы здесь вовсе не герои. Просто кто-то же должен оставаться,чтобы помочь ... Ну, счастливо доехать! Ваш автобус будет через десять минут.-
Господин Н. ощутил, как отпускает его напряжение,лишь когда автобус,забитый до отказа солдатами разных частей, вышедших из боев в Ливане,развернувшись возле Рош-Пины, вырвался на прямую трассу и покатил по направлению к Афуле. И возле Афулы,уже вне досягаемости ракетных снарядов, бледные,изглоданные ночными боями лица солдат спецназа стали оттаивать, зашелестели разговоры,раздался чей-то смех,шутки, водитель автобуса включил музыку... Софа тоже оживилась,расспрашивала господина Н. о его нынешней жизни,о работе , о Валентине. Господин Н. что-то отвечал машинально,в то же время с удивлением чувствуя, как оживает его организм,как вдруг задрожало правое колено, заныла шея и голова налилась тупой тяжестью. " Странное ощущение-подумал он,- Как будто вынули из морозильника , я оттаял и снова могу чувствовать...Ну,вот и окунулся в войну на старости лет..."
Уже в Тель-Авиве,когда автобус ехал по трассе Дерех-Намир, радио передало ,что был ракетный обстрел Хайфы и есть жертвы,но это показалось чем-то далеким,как будто Хайфа была на другом конце Земли. А люди на улицах вечернего Тель-Авива шли по своим делам,чему-то радовались и горланили стайки молодежи, из открытых окон "легковушек" раздавалась веселая восточная музыка. " Они совсем не чувствуют войну-подумал господин Н. - Вот это и плохо. На Севере падают ракеты,гибнут люди, а здесь... Странный все же народ. Или пятьдесят лет постоянных войн приучили их к толстокожести?"
Окончательно господин Н. пришел в себя уже дома,когда распаковали узлы и чемоданы,Софа и Рахель приняв горячий душ, чинно сидели на диване в махровых халатиках и Валентина,энергичная ,сияющая оттого что ее "мужичок" вернулся с Севера живой и невредимый, раскладывала по тарелкам тушеную картошку с мясом и разливала по чашкам круто заваренный чай, "Ерл Грэй", с домашним абрикосо-
вым вареньем. И очнувшаяся от постоянного страха рыжая девочка,этот затравленный зверек,вдруг жадно потянулась к горячей еде,виновато оглядываясь на мать, а Валентина накладывала в тарелку добавки со словами:-"Кушай,деточка,наголодалась, натерпелась страху-то,поди...". После ужина дамы смотрели телевизор, Софа совсем оклемалась и стрекотала с Валюхой про какие-то свои бабские дела,а сомлевшую от пережитого Рахельку уложили спать в дальней от салона комнатухе,на просторном диване, и господин Н. услыхал,как перед сном она спросила Софу :-- "Мам, а обстрелов не будет ночью?" - -"Нет,что ты, детка. Сюда ракеты не долетят"-. - "Значит и сирены не будет?" --"Конечно ,нет. Спи."
Уже заполночь,когда в квартире стало тихо, Валентина с Софой шептались о чем-то в спальне,наверное, обсуждали завтрашний день,а господин Н. все еще сидел в салоне, смотрел по 10 каналу документальные сьемки боев на Севере . Налил себе коньяку, медленно выпивал ,вспоминая этот долгий день . В соседней комнатке посапывала Рахелька. "Плохо...Плохо,когда двенадцатилетний ребенок спрашивает мать перед сном, будет ли ночью обстрел,- мрачно думал господин Н.,- В каком скверном мире мы живем,если дети бояться спать по ночам. Надо же,шестьдесят лет прошло со Второй мировой. И ничего не изменилось в этом поганом мире. Хорошо,что я их забрал оттуда. Поживут,оклемаются... Может и Петька соберется,приедет." Прислушался. В квартире стояла тишина. Господин Н. вспомнил утро,автобус ,забитый солдатами,ехавшими умирать и слова женщины-попутчицы :- " Я вот неделю пожила в Бат-Яме и от тишины оглохла." "Действительно,-подумал он,- как здесь,у нас, тихо. Надолго ли?"
На календаре было 30-е июля. До конца неудачной войны оставалось еще две недели.
Хххххххххххххххххххх.
*-"Моледет"-(Родина)- национ.-патриотич. Движение в 90-х годах в Израиле.