С чего начать? Прошло столько времени... Папы уже 25 лет нет с нами. Остались воспоминания, рассказы родителей, папиной сестры, коллег, а также автобиография отца, написанная таким дорогим для меня почерком.
Что-то неожиданно всплывало в памяти и заново осмысливалось.
Я мало знаю о детстве моего отца. Семья жила на небольшой улице в доме с крыльцом, дедушка Иосиф работал, бабушка занималась воспитанием детей - Бориса, Полины и Давида. Несмотря на то, что дедушка работал в торговле, он был образованным человеком, творческой личностью, много читал, писал стихи на идиш, переписывался с поэтом Х.-Н. Бяликом, встречался с ним, когда писатель приехал в Кишинёв собирать материалы о еврейском погроме 1903 г. К сожалению, вcя переписка пропала во время Второй мировой.
Папа рассказывал, что в их доме была большая библиотека - любовь к чтению и знаниям передавалась от родителей. Уроки музыки также являлись частью семейной традиции. Семья была крепкой, дети между собой дружили, были преданы друг другу - так продолжалось всю жизнь.
Давид, младший в семье, - это мой отец.
Обучался oн в городском Kоммерческом училище. A после войны в здании бывшего училища разместилась средняя школа ? 2, в которой училась я.
В 1923 гoдy папа поступил на один из старейших в Европе медицинский факультет - Карлова университета в Праге. Cреди преподавателeй были ученики и последователи знаменитых учёных, например, Джозефа Листера - создателя хирургической антисептики.
Родители не имели возможности материально поддерживать сына, поэтому отцу пришлось одновременно работать и учиться. Жизнь студента оказалась непростой - потребовалось снять комнату, найти работу, освоить язык (на факультете было два отделения: одно с преподаванием на немецком, другое - на чешском языке). Папа выбрал чешский и помнил его всю жизнь, читал и говорил по-чешски. Уже в 1970-е годы ему довелось встретиться с группой туристов из Праги, беседа с ними велась на чешском, и гости сказали, что отец владеет языком так хорошо, как будто всё время жил в Чехии.
Во время учебы oн подрабатывал частными уроками и ночными дежурствами у тяжело больных, питался, в основном, чечевичной похлебкой. Учился вместе со своими товарищaми -Авраамом Фишером и Ефимом Раппопортом. Друзья быстро прониклись атмосферой старинного европейского города, не пропускали концерты Ф. Шаляпина, встречи с приезжавшими И. Буниным, А. Куприным, А. Керенским и другими русскими знаменитостями. Вместе вступили в Бессарабское землячество, cтали членами МОПРа (Международной организации помощи революционерам).
***
После окончания университета папа вернулся в родной город, и с этого момента вся его жизнь была связана с медициной. Он работал в Земской и Еврейской больницах, дома открыл кабинет.
Пациенты его принадлежали разным сословиям, были среди них и православные священнослужители. Отца уважали и любили, называли врачом от Б-га. Многие стремились попасть к нему на прием. Он всегда был одинаково внимателен ко всем. Его пациенты потом, когда я уже стала взрослой, мне говорили: "После приема у доктора Систера выходишь здоровым человеком". Он умел к каждому найти свой подход, успокоить, вселить надежду, найти нужные слова.
Через несколько лет после войны мы узнали, что его пациенты-молдаване по инициативе И.Рыбака собрали деньги и, думая, что их доктор Систер в гетто, пошли туда, чтобы его выкупить (после вступления румынских войск в июле 1941 года в городе было созданo еврейское гетто). Но мы успели эвакуироваться, а бабушка и дедушка остались и погибли.
Долгий и трудный путь эвакуации через Тирасполь, Таганрог и и другие города привел нас в Сталинград.
Мы были с папиной сестрой - моей самой любимой тетей, ее мужем, Михаилом Кацыфом, и их младшим сыном. Старший сын, мой двоюродный брат Лева, в это время уже воевал.
Фронт стремительно приближался, оставаться в Сталинграде становилось всё опаснее, и вскоре на пароходе под непрерывными обстрелами мы перебрались на противоположный берег Волги.
Папу назначили главврачом Иловатской районной больницы и консультантом в военном
госпитале, расположенном поблизости. Он также входил в медицинскую комиссию по призыву в армию юношей, достигших 18-летнего возраста. Когда его младшему племяннику Л. Кацыфу исполнилось 18, он тоже прошел эту комиссию и был направлен на фронт.
Мы жили в степи, вблизи больницы. Папе пришлось работать по всем медицинским
специальностям, в том числе и хирургом. Помню, привезли человека, которого изувечил верблюд. Папа сделал пострадавшему сложную операцию - и спас ему жизнь.
Работал он очень много. Eму приходилось ездить в село Иловатка, расположенное в нескольких километрах от больницы. Транспортом служила бричка, в которую запрягали лошадь по имени Серуха. Серуха была упрямой и своенравной и слушалась только меня, поэтому мне нередко приходилось играть роль возницы.
***
Однажды в степи приземлился самолёт, из него вышли два человека - лётчик и военный корреспондент газеты "Красная звезда" Александр Иолин. Оказалось, что у журналиста недавно погибла жена, с ним осталась маленькая дочка лет пяти-шести, Роза. Мои родители сразу предложили взять девочку в нашу семью на любое время. Так у меня появилась подружка - до этого я была единственным ребенком в степи. Девочка жила у нас до перелома в войне, после Сталинградской битвы ее отца перевели в другую часть. Нам пришлось расстаться.
Александр Иолин написал стихотворение "Девочка в степи", которое посвятил мне. Позже он прислал благодарственное письмо моей маме, добрейшей женщине, в котором написал: "Глубокоуважаемая Евгения Моисеевна! Случилось так, что мы (я и Розочка) пересели посреди дороги и я не успел поблагодарить Вас за то поистине благородное и глубоко человеческое отношение, которое Вы проявили к моей дочке. Только нежное материнское (и притом - еврейское) сердце способно проявить такую ласку и доброту к несчастному ребенку каковым сейчас является моя дочь. Трудно выразить словами ту теплоту, какую ощутила Розочка в Вашем доме. Она не перестает бредить "хорошей тетей Женей" и "чудесной Юленькой". Стихотворение "Девочка в степи" она выучила наизусть и читает много раз в день. Впервые с тех пор, как грянула война и на нас обрушились такие лишения и страдания, она улыбнулась настоящей детской улыбкой ...".
На всю жизнь запомнилась бессонная ночь обитателей больницы, когда канонада на другом берегу была особенно мощной: шла решающая битва за Сталинград. Все стояли на улице и прислушивались. Под утро наступила внезапная тишина. Так мы раньше, чем объявили по радио, узнали, что сражение за Сталинград наши выиграли; все радовались, обнимали и поздравляли друг друга.
***
В 1944 г. мы переехали в Кировоград, папа работал зав. поликлиникой завода
"Красная звезда", где в полной мере раскрылись и его организаторские способности. В этом городе мы встретили День Победы.
После освобождения Кишинёва (и Молдавии) республика нуждалась в кадрах. Из эвакуации стали возвращаться специалисты - их вызывало руководство республики; такой вызов получил и папа. B мае 1945-го мы вернулись в разрушенный город.
В условиях послевоенной разрухи и лишений родители сумели возродить свой дом так, чтобы он вновь стал не только кровом, но и домом для тех, кто там обитает и кто туда приходит. Не случайно, уже гораздо позже, профессор Татьяна Александровна Крюкова, побывавшая у нас в гостях, поздравляя семью с праздниками, писала: "Здравствуйте, дом Систер!"
***
Отцу предложили работу в Лечсанупре и на кафедре госпитальной терапии в только что созданном кишинёвском мединституте, которой заведовал профессор Корнетов. Совмещать работу в двух местах было сложно, и в какой-то момент папа оставил мединститут, всего себя посвятил ЛСУ (Лечебно-санитарное управление Министерства здравоохранения), где практиковал как терапевт, рентгенолог, гастроэнтеролог в течение почти 35 лет. Он много лет заведовал рентгенкабинетом, работал в поликлинике и больнице.
Отец был человеком глубоких знаний, аналитического медицинского мышления, необыкновенной интуиции. Пациент был для него единым целым со своим собственным миром, который нужно было понять, осторожно в него войти, чтобы помочь, убедить, что лечение необходимо, - и вылечить. А в числе его пациентов были известные, занятые люди, которые не очень соглашались оставаться дома, когда это было необходимо для выздоровления. Он лечил Н. Г. Коваля, первого после войны секретаря ЦК КП Молдавии, первого президента Академии Наук Молд. МССР Я. Гросула, академикa-почвоведа Н. Димо, известного физикa С. Радауцана (будущего ректора Кишинёвского политехнического института), писателей Е. Букова, И. Балцана, Ливиу Деляну, Леонида Корняну, деятелей искусства Т.Чебан, В. Савицкую, М.Биешу, В. Стрельбицкого, М. Гамбурда, Д. Гершфельда, Е. Догу и многих других.
Приходилось ему оказывать медицинскую помощь и приезжавшим в Молдавию Аркадию
Райкину, первомy секретарю ЦК КП Болгарии Тодору Живкову, профессору Жуковскому.
***
Особого рассказа требует пациент, который не очень слушался врачей, не представлял себе, как можно остаться дома или полежать в больнице, когда в республике столько важных дел. Это был Леонид Ильич Брежнев в бытность его первым секретарем ЦК КПМ. В те годы - молодой, очень энергичный человек, инициатор многих полезных начинаний. Во время его работы в Кишиневе с ним случился первый инфаркт. Отец как раз находился на дежурстве, быстро поставил правильный диагноз, действовал четко и уверенно, не теряя драгоценного времени. Через некоторое время Л.И. Брежневу рекомендовали поехать в Москву в правительственный санаторий. Сопровождал его в этом вынужденном путешествии мой папа. К общему составу поезда прицепили специальный вагон с несколькими купе на двух человек и салоном, отдельной кухней и поваром. Меня папа решил взять с собой, купив билет в соседний вагон. Леонид Ильич узнал об этом и сказал:
"Давид Иосифович, никаких других вагонов: Ваша дочь едет с нами, места всем хватит".
Так мне было суждено познакомиться с этим человеком. В те годы он был совершенно другим, резко отличающимся от того образа, который сложился в так называемые "годы застоя", - весёлым, остроумным, доброжелательным. Любил играть в шахматы. Мне он тоже
предложил сыграть с ним партию. Я ответила, что в шахматы не играю, а люблю играть в домино.
- Давай сыграем в домино, - согласился он.
Мы сыграли дважды, и оба раза я выиграла. Больше играть в домино он не предлагал.
В пятидесятые годы остановки поездов были довольно длительными, в Тирасполе мы стояли минут 20-30. Леонид Ильич в сопровождении своих помощников выходил на перрон, разговаривал с людьми, интересовался их проблемами. Поехали дальше, приближался Киев, а главное - величественный Днепр. Я еще спала, когда в купе ворвался Леонид Ильич в трусах и майке со словами:
- Юлька, вставай быстрее, Днепр проспишь!
Недалеко от Москвы была еще одна остановка. К нашему вагону стали подходить люди.
Леонид Ильич, как всегда, поинтересовался тем, как они живут. Люди отвечали, что плохо с продуктами питания, жизнь очень тяжелая. В те годы положение в Молдавии было значительно лучше, чем в других местах. И в этом немалая заслуга принадлежала ее первому секретарю ЦК. Леонид Ильич распорядился все продукты из вагона раздать людям, оставив необходимый минимум, чтобы доехать до Москвы.
***
Однажды я шла по одной из центральных улиц Кишинева, неожиданно возле меня
остановилась машина с правительственным номером, из нее вышел солидный мужчина, который направился ко мне и спросил:
- Вы случайно не дочь доктора Систера?
- Да, - ответила я.
- Вы так на него похожи, что я остановился, чтобы сказать Вам, что у Вас замечательный
отец, необыкновенный врач и человек.
Мне приятно было это услышать. Я так и не знаю, от кого...
***
Папа был строгим к своим подчиненным, но, прежде всего, - к самому себе. Меня тоже
воспитывал в строгих правилах.
Отец являлся человеком высокой культуры. В нашей семье культивировалось стремление к знаниям, все много читали, собственно, ни один день не проходил без чтения. Oтец любил мемуарную и историческую литературу, театр и даже цирк. Ценил юмор и сам был прекрасным рассказчиком. Он собрал огромную библиотеку художественной литературы и не менее внушительную - медицинской.
Отец на протяжении десятилетий выписывал и читал разнообразные периодические журналы по специальности, все они аккуратно хранились в отдельном стеллаже.
Он принимал участие в конференциях по рентгенологии, гастроэнтерологии и терапии. Делал содержательные доклады, в которых обобщал результаты своих наблюдений и исследований, проводил статистический анализ полученных данных.
Отец периодически проходил стажировки и курсы повышения квалификации в Москве, в
Кремлевской больнице, и в Ленинграде. По характеру был новатором - oн освоил и впервые в Молдавии внедрил эндоскопические методы исследования желудочно-кишечного тракта, позволяющих непосредственный осмотр некоторых внутренних органов. Таким образом, эти методы открывали новые, недоступные ранее, возможности в профилактике, ранней диагностике и лечении ряда заболеваний, в том числе онкологических. Работая также консультантом в Онкологическом институте, он и там широко ими пользовался. В те времена эндоскопическое оборудование не было достаточно совершенным, что требовало от врача особых знаний и навыков на уровне искусства.
К папе обращались в любое время дня и ночи, зная, что он никогда никому не отказывал в помощи или консультации. Он разработал нетривиальные наборы трав для лечения заболеваний желудочно-кишечного тракта, которые рекомендовал своим пациентам.
Когда я думаю об отце, мне вспоминается деталь, на которую сейчас, увы, перестали обращать внимание: руки врача. Его руки были мягкими; лёгкими, но точными прикосновениями он обследовал пациента, и тот не чувствовал боли при пальпации.
Mедицинские тайны он хранил свято. Помню такой случай. Однажды я пришла на работу (работала в Академии Наук МССР), и в коридоре меня поджидали взволнованные академики. Кто-то из них спросил:
- Ну что?
- Не понимаю, о чём речь, - ответила я.
- Как?! Папа ничего дома не рассказал? Ведь вчера вечером академика Н. Димо увезли в больницу Лечсанупра! Ну и верность клятве Гиппократа...
Мы домашние, конечно, заметили, что папа чем-то расстроен, но знали: вопросов задавать не нужно.
***
Коллектив Лечсанупра был замечательный. Мне запомнились хирурги Клавдия Ивановна Руденькая, Муза Петровна Замятина, отоларинголог Екатерина Разыграева, главный врач Лечсанупра Михаил Загарских, кардиолог Абрам Самойлович Франк, стоматологи Леон Кланг и Л. Златогоров. Все врачи и медсестры высококвалифицированные, другие специалисты - тоже: врачи-лаборанты Ревекка Яковлевна Харик, Сарра Мойсеевна Койхман, рентгентехники Григорий Дмитриевич Давиденко, Августина Борисовна Пухлик, технический персонал.
А на конференциях папа встречался со своими коллегами из других больниц - C. Голигорским, М. Балабаном, Х. Салитой, Л. Фишовым, И. и А. Вильдерманами.
***
Однажды во время дежурства поступил необычный вызов - когда папа приехал по указанному адресу, то выяснилось, что медицинская помощь никому не нужна: на самом деле этом в доме праздновали свадьбу. Папа поздравил и собрался уходить, нo его попросили остаться и послушать несколько песен в исполнении гостьи. Певица действительно доставила всем истинное удовольствие. Bедь ею оказалась сама Клавдия Ивановна Шульженко...
...Я уже не помню ни названия спектакля, который шёл в Русском драматическом театре им. А. Чехова, ни его автора, но одним из действующих лиц был врач. Прообразом его послужил мой отец. Нас пригласили на премьеру. Мы были взволнованы и с удовольствием посмотрели спектакль.
Еще в мои школьные годы отец познакомил меня с Яниной Жеймо, Владимиром Дружниковым, Львом Фричинским и другими известнымиактeрами, приехавшими на гастроли в Кишинев. Пока папа обследовал пациента-артиста (дело происходило в гостинице, где они остановились), коллеги по цеху решили разыграть Дружникова и меня привлекли к этому действу. Мое участие, очевидно, послужило отвлекающим фактором, и розыгрыш удался на славу. Я думала, что артист обидится, но он вместе со всеми весело смеялся.
***
Папа был сильным, волевым человеком, физически крепким, оптимистом, никогда ни на что не жаловался. С ним всегда было спокойно и надежно.
Он выдерживал большие нагрузки: утром проводил рентгеновские исследования, затем вёл терапевтический прием, работал как гастроэнтеролог. После напряженного и трудного рабочего дня дежурил ночью в больнице, а утром начинался новый трудовой день...
Его работу высоко ценили не только пациенты и коллеги. Он стал врачом высшей категории, Заслуженным врачом республики, получил знак "Отличник здравоохранения МССР", имел много грамот (в тoм числе Президиума Верховного Совета МССР) и других
наград. Но самая дорогая - медаль "За доблестный труд в годы Великой Отечественной войны".
Мне приятно, что отца не забыли, о нём написано в нескольких книгах воспоминаний, и я благодарна их авторам. Он с нами, пока мы его помним...
![[]](/img/s/sister_j_d/vernyj/dsister.jpg)
![[]](/img/s/sister_j_d/vernyj/laboratory3.jpg)