День в раю

Скрипников Юрий: другие произведения.

День в раю

Сервер "Заграница": [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Помощь]

Комментарии: 27, последний от 24/02/2017. © Copyright Скрипников Юрий (yskripnikov@yahoo.com) Обновлено: 01/03/2016. 34k. Статистика. Рассказ: Вирджинские о-ва Иллюстрации: 11 штук. Скачать FB2		Ваша оценка:

Если говорить о маленьком тропическом острове, как о рае земном, то сегодняшнее утро как раз неплохая иллюстрация. Легкий бриз колышет цветную занавеску за поднятым передним ветровым стеклом. Над головой ясное голубое небо. Солнечные лучи ласкают, но пока не обжигают. После утреннего заплыва кожа прохладная и пахнет морем. Ощущение легкости и чистоты.

Кроме меня в бухте Алмодовар было четыре яхты, но они как по команде одна за другой снялись со швартовых буев и ушли - вот сейчас последняя проходит узость между двумя маленькими островками и отмелью, чтобы выйти во внешнюю бухту, а оттуда в море. Не знаю, надолго ли, но пока я наслаждаюсь чудесным ощущением одиночества.

На риф набегает легкая волна. Собственно рифа не видно - прилив, и волна показывает, где он явится на поверхность часа через три-четыре.

Мой дом - яхта. Маленький благоустроенный мирок. Притомился на одном месте стоять, перейди в другую бухту, пойди, наконец, на другую сторону Кулебры или, вообще, смени остров... Что такое жизнь на яхте, я уже пытался объяснить не один раз и не два. Потом понял, что бесполезно. Народ понимает только три варианта: мужественный путешественник, рвущийся вперед через штормы, цунами и прочие страсти; миллионер-сибарит, вкушающий сладкой жизни на борту блистательной суперяхты, и бич, ютящийся в полузатонувшей ржавой барже. Все, что между ними, выпадает из восприятия. Так что просто обозначим, как некую данность - живу на яхте.

Итак, тропики: синее-синее море, острова, южное небо, бриз. И быстро летящие дни. Один нанизывается на другой, только что утро было, а уже и вечер. Попробую такой день задержать, попробую его описать. День без особых событий или происшествий; то, что мы называем буднями.

Проснувшись, какое-то время лежу, не открывая глаз. Потом понимаю, что больше уснуть не получится - хочешь, ни хочешь, а пора запускать день. В кромешной тьме поднимаюсь из кормовой каюты в салон. Первым делом достаю из холодильника овальную тарелку с маслом, ставлю на стол. Смысл процедуры в том, чтобы, когда придет время пить утренний кофе, мне не пришлось бы пилить замерзший брусок. Терпеть этого не могу.

Выглядываю в открытую дверь. Никаких признаков рассвета - темный берег за кормой, звездное небо над головой, слева в отдалении зажигается маяк на необитаемом островке Кулебрита. На секунду вспыхнет и на семь секунд погаснет, потом опять. Ветер и прохладно, очень даже прохладно. Накидываю висящий на переборке махровый халат, вылезаю наружу, прохожу вдоль борта на корму, поднимаюсь наверх. На мостике какое-то время сижу в раскладном кресле перед деревянным столиком. Перебираю в руке круглые, приятные на ощупь, камешки четок, смотрю на далекие огни судна в море. Сбрасываю халат, сажусь на плоскую подушечку на палубе перед входом на мостик. Подсовываю ступни ног под стальные трубки ограждения. Руки за голову, откинулся назад, пока лопатки не коснутся палубы, потом сел, откинулся назад, сел.... Вдох, выдох - и так тридцать раз.... Хорошее упражнение для пресса. Главное приучить себя. Бывает, конечно, что я пропускаю зарядку: допустим, сильный дождь или приходится в рань несусветную идти на берег, чтобы успеть на утренний паром, если зачем-то нужно на Большой остров, в Пуэрто-Рико. Бывает и так, что просто вдребезги нет настроения. Тогда меня мучают угрызения совести...

Минут пять посидел в кресле, потом еще один заход - тридцать раз. Все, можно в каюту. Внизу, не зажигая света, включаю компьютер и маленькую пластиковую коробочку - даже не знаю, как ее назвать, наверное, это раутер. По сути дела, именно эта фиговина дает доступ к интернету, поэтому про себя я называю ее интернетницей.

В бухте, где я сейчас стою, интернетная связь неплохая, чего нельзя сказать о многих других стоянках вокруг нашего острова. Просматриваю почту, есть одно интересное сообщение. Переводческая компания, с которой я много работал в Миннесоте, прислала небольшой документ на перевод. Смотрю срок сдачи материала - завтра до конца дня. Ладно, сегодня после обеда или завтра утром сяду, сделаю.

Теперь прогноз погоды. Будь сейчас сезон ураганов - с июля по ноябрь - одним сайтом не ограничился бы, а вышел еще и на Национальный центр ураганов, а может и еще куда-то - нет ли какой гадости в Атлантике, которая угрожает спокойному бытию. Все ураганы зарождаются у берегов Африки, в районе островов Кабо-Верди. Идет эта система, идет, и в какой-то момент, набирая мощь, начинает описывать дугу, поворачивая на север. Вот с этого момента и начинается самое интересное: перейдет ли шторм в ураган; куда он повернет дальше - пройдет ли через Виргинские острова и через нас или отклонится южнее или севернее; какую наберет силу? От ответов на эти вопросы зависит, в каком варианте ты будешь действовать: сидим ровно, дышим спокойно и не рыпаемся; стойка для низкого старта, ждем, пока ситуация прояснится; или - хватай мешки - бежим в мангры и готовимся к вакханалии стихий по полной программе.

Но до этого еще далеко, можно не напрягаться.... Температура здесь почти не колеблется круглый год. Ну, градуса на два, три выше летом будет. Сейчас, в феврале, минимальная ночью около двадцати градусов, но это редко, обычно двадцать три. А днем двадцать семь, летом будет тридцать. Собственно, на яхте жара вообще не ощущается, потому что почти всегда дует бриз. А если станет жарко, под тобой целое Карибское море, в любой момент доступно - освежайся хоть до потери пульса. На берегу жарко, но на берегу я бываю достаточно редко и только по делам.

После погоды черед новостей. Начинаю с Лента.ру, потом РТ, потом "Взгляд" - это уже устоявшийся ритуал. Пока сижу на интернете, постепенно светает. Половина седьмого. В прибрежных зарослях громко воркуют голуби.

Зажигаю горелку на маленькой газовой плите, ставлю чайник. Насыпаю кофе в кофеварку, теперь три ложки сахара в кружку. Открыл холодильник, достал лимон и сыр. Кружок лимона в кружку. Намазал маслом половинку белого батона, сверху сыр. Жалко, что закончился хороший швейцарский, который я привез в декабре из Миннесоты. Что ж, нет швейцарского, используем тот, который есть.

Закипает чайник. Крепкий свежий черный кофе с лимоном да хороший белый хлеб с маслом и сыром - такое удовольствие можно растянуть подольше. Пока кушаю утренний кофе, прямо передо мной из-за горы острова Сент-Томас с неестественной быстротой поднимается солнце.

Около половины восьмого иду наверх. На подлокотнике раскладного кресла висят плавки. Очень удобно: и сохнут они на ветерке быстро, и не нужно потом в мокрых в каюту бежать.

С крышки люка над кормовой каютой снимаю ласты и маску. Спустился на водолазную платформу, опустил в воду лесенку. Натянул ласты, из черного ведерка на корме шампунь достал, капнул на стекло маски. Сажусь на платформу, размазываю шампунь по стеклу и, наклонившись, не торопясь, споласкиваю маску в воде; все, теперь она не будет запотевать. Вода совсем не такая холодная, как могло бы показаться в утренней прохладе. Здесь главное, не давать себе времени на внутренние содрогания. Надел маску, и тут же, без раздумий, вперед за орденами. Если организм сопротивляется, никаких поблажек - спихни его в воду, и все дела.

Солнце еще совсем низко, поэтому дно видно плохо, как бы сквозь зеленоватую дымку. Здесь, под "Мамбо", глубина около четырех метров. Вода обжигает, плыву побыстрее. Минут через пять ощущение холода притупляется, а еще через какое-то время становится комфортно. В принципе вода совсем не холодная. На Черном море такая температура считалась бы распрекрасной для бархатного сезона. Просто я изнежился в тропиках, а если серьезно, то температура дело очень субъективное. Допустим, дует пронзительный ветер, и кажется, что холодно. А температура все такая же - 28 градусов, только воспринимается по-другому.

C каждой минутой видно под водой все дальше и дальше. Плыву к дальнему берегу бухты. До него примерно километр. Уже проверено, что заплыв туда и обратно займет чуть меньше часа, порядка пятидесяти пяти минут. После обеда, если будет настроение, займусь подводными хозяйственными работами - или днище динги буду чистить, или борта яхты. Вроде бы в январе зарастают они не так быстро, как летом, но, все равно, чистить приходится постоянно. Работа достаточно тоскливая, хотя если рассматривать ее, как вариант физзарядки, то нормально.

А пока быстро скольжу, едва шевеля ластами. Ощущение полета. Это течение - туда летишь, а вот обратно придется поработать, выгребая....

Плыву по рифовому мелководью. Здесь всегда что-то интересное увидишь, только умей смотреть: вот рак-отшельник большую витую раковину на себе тащит, а там бурая звезда с пятью лучами, один загнут и медленно-медленно разгибается.... А здесь они десятками усыпали дно - всех цветов: желтые, бурые, ярко-красные, почти черные. На одной вижу маленького песчаного краба. А вот звезда с шестью лучами. Такие довольно редко встречаются.

Трубочка из песка торчит, а над ней серо-коричневый красивый венчик. Попробуй к нему прикоснуться, и зонтик моментально скроется в трубке. Среди травы оранжевые вроде как волосатые гусеницы, скорее, сороконожки.

Их видишь только во время утреннего заплыва.... Куда они потом пропадают?

По всему дну крохотные раковины - на песке, на листьях водорослей, на кораллах. Иногда просто кучей лежат. Все это шевелится, потому что в каждой маленький рачок со своими планами и устремлениями.

Рыбки светло-зеленые, рыбки темно-зеленые.... Вот этих я зову "соленый огурец": что по форме, что по цвету - копия. Самый натуральный огурец, только сзади смешной маленький хвостик. А вокруг заросших остатков большой раковины желто-синие рыбки вьются. Иногда, правда, не часто, среди водорослей замечаешь угря. Собственно, маленьких угрей видишь постоянно. Они обитают в круглых норках в песке. Торчат оттуда, как карандаши. А если двинуть рукой или ластом в их сторону, моментально скрываются. Куда интереснее змеехвостый угорь. Длиной с полметра или меньше, окраска светло-серая с пятнами или желто-охряная. Потрясающе похож на змею, только усики у него есть, а так змея змеей; когда я впервые увидел, был уверен, что змея. Тем более, что он не плавает, а ползает, во всяком случае, я ни разу не видел плывущего угря. Змеехвостый угорь []

На днях с таким встретился на мелководье, расстояние между нами с полметра; я его разглядываю, а он меня пугает - пасть открыл и смотрит круглым глазом желтым. Я уж засомневался, не мурена ли. Мурена, ведь, тоже угорь. Но у той форма головы другая, зубов побольше, да и характер боевой. Вряд ли она стала бы на таком расстоянии пугать, бросилась, и все дела. Протягиваю руку - угорь с невероятной быстротой исчезает в зарослях травы. Назвать эту поросль водорослями язык не поворачивается. По самому дну плотный зеленый пух, а повыше листья, по виду в точности, как листья кукурузы, между ними еще поросль похожая на обычную траву. Иногда попадаются кустики, похожие на декоративные деревца с изящными темно-зелеными фигурными как бы листиками. Кое-где плотные зеленые шары на ножке.... В разных местах из-под зеленого пуха вырываются струи пузырьков, будто на дне спрятан воздушный шланг. И розовые веточки кораллов целыми полями, особенно там, где совсем мелко.

Среди зелени часто попадаются витые розовые раковины; коричневые, покрытые короткими серебристыми острыми иголками шары морских ежей; Морской ёж []

желтые актинии, какие-то совершенно диковинные существа, похожие на сверхтощего, длинного, скрюченного артритом кузнечика. Но этих можно заметить, только когда они двигаются. Застыл и тут же слился с водорослями. Иногда вижу нечто вроде зеленой раковой шейки без рака - вот рачий хвост, вот шейка, а дальше голова с усиками.

Среди зеленого ковра большие прогалины крупнозернистого белого песка. Если присмотреться, там увидишь шустрого маленького краба или песчаной расцветки рыбу, которая просто лежит на дне, упираясь в песок плавниками. Сама рыба очень даже приятная взору, хотя название для нее ученые придумали не самое веселое - ящероголов. Что уж в ней эдакого ящерного? Впрочем, как мне, так и носительнице столь неаппетитного названия на это наплевать. Ящероголов []

Температура воды все время меняется. Я это называю "полосатостью" - полоса теплой, потом без всякого перехода холодная, потом опять теплая. Часто эта разница в температуре отражается на прозрачности воды; из абсолютно прозрачной холодной попадаешь в мутноватую теплую.

О приближении к берегу, то есть, к мангровым зарослям, прежде всего говорят плывущие мангровые медузы. Очень деловые и красивые, сантиметров пять в диаметре. Вблизи мангров такие медузы почти сплошь устилают дно. Мангровая медуза []

Но те намного больше, и не плавают, а просто лежат на песке. Нижняя часть вроде как непрерывно пульсирующая лепешка серо-зеленая с орнаментом, на лепешке нечто пузырчатое, а сверху как роща декоративных крохотных деревьев. В дебри мангров я не углубляюсь, тем более, что там пока темно. Там охотится барракуда, там может быть скат - однажды я видел, как довольно большой выплыл из самой гущи сплетения корней.

Плыву к маленькому скалистому мыску, который отделяет Алмодовар от соседней бухты, Москито-Бей. Здесь уже встречаются большие кусты и глыбы кораллов с торчащими отовсюду черно-бордовыми настоящими морскими морскими ежами, урчинами, с их длиннющими опасными иглами. Тоже морской ёж. По-английски у них разные названия []

Тоже морской ёж. По-английски у них разные названия []

Добираюсь до самой скалы и от нее разворачиваюсь. Обычно я возвращаюсь на "Мамбо" тем же маршрутом, но сегодня хочется разнообразить заплыв. Поворачиваю влево и двигаюсь вдоль береговой линии вглубь бухты. Обойду ее по периметру, а потом в узком месте напротив "Мамбо" вернусь на свой пароход.

На всем протяжении вдоль берега мангры. Берег же представляет собой заросшие невысокими деревьями холмы. В дальнем углу два мелких заливчика, образованных мангровыми зарослями. На подходе к ним подводный пейзаж опять меняется. Здесь все дно покрыто длинными переплетающимися стеблями. Кое-где проглядывают розовые поляны из кустиков кораллов. Встречаются непонятные зеленые стручки, поднимающиеся от песка. Вот вертикально уходящие одним концом в песок большие приоткрытые створки. Наверное, раковины, хотя совсем на них не похожи. Внутри тоненьких светлых створок иногда вижу вьющихся рыбок. Ну и еще кое-какие артефакты вроде половинок скорлупы с правильным отверстием сверху или ярко-оранжевый мешок с дыркой посредине. Что это такое, не знаю. В сами заливчики не плыву, я там уже был. Там зеленый мир. Сплошь покрытое зеленым дно, зеленая прозрачная вода, зеленые берега. Где совсем уж мелко, стоит на одной ноге задумчивая белая цапля.

Плыву вдоль берега, не спеша, но и особо не задерживаясь. Усталости никакой; так можно плыть и час, и больше. Временами поднимаю голову и оглядываюсь. Когда я миную второй мангровый заливчик, то буду прямо напротив "Мамбо". Но чтобы добраться до нее, нужно проплыть метров двести поперек бухты. Пловец в воде - существо очень даже уязвимое. Увидеть тебя трудно, потому что над водой торчат только трубка и затылок. Ну, чуть-чуть вода бурлит сзади от ласт.

Входя сюда две недели тому назад, я только на подходе к выбранному мной бую заметил плывущего от берега пловца в маске. До этого в блеске заходящего солнца его совершенно не было видно. Пловец был в стороне от моего маршрута, и "Мамбо" ему никак не угрожала, но меня неприятно удивило, что увидел я его так поздно - а мог бы и вообще не заметить. Если стоишь за штурвалом, то внимательно смотришь, нет ли впереди каких-то ожидаемых препятствий. В море это может быть сорвавшийся с крепления буй или сеть, или дрейфующая рыбачья лодка. Ближе к берегу в каких-то местах, особенно когда проходишь рифы, это могут быть пловцы или аквалангисты. А, вот, когда ничего такого не ожидаешь, то поневоле расслабляешься, и это может обернуться бедой....

Поскольку других яхт сейчас в бухте нет, о выходящих судах беспокоиться не нужно. А вот входящие могут представлять для меня неудобство. Чтобы попасть в Алмодовар, нужно, огибая рифовую отмель, пересечь соседнюю бухту и потом либо идти узким каналом между мелководьем и мангровыми островками, либо не менее узким, но более глубоким вдоль дальнего берега. Оба эти маршрута соединяются как раз там, где мне сейчас плыть. Собственно, больше всего меня беспокоит возможное появление какой-нибудь местной моторки. Иногда они сюда приходят, чтобы собирать раковины на мелководье. Из моллюсков готовят местный деликатес (нас угощали, но я не оценил - сплошной чеснок и перец). Пуэрториканцы лихие ребята, но настолько же и беззаботные. В бухту они заходят на большой скорости и такими пустяками, как смотреть, не плавает ли что-то разумное на их пути, утруждать себя, конечно же, не будут. Поэтому, прежде всего я смотрю вдаль - не видно ли в море идущей в эту сторону моторной лодки. Просматриваю, насколько возможно, соседнюю бухту. Все безлюдно, вперед. Дно резко уходит вниз, глубина метров восемь. Здесь я уже стараюсь плыть быстрее, здесь лучше не расслабляться. Время от времени поднимаю голову водой, чтобы скорректировать свой маршрут. Без этого я очень быстро уйду в сторону. Под водой чрезвычайно сложно выдерживать направление.

Добравшись до "Мамбо", с минуту зависаю в воде, держась за лесенку - рассматриваю рули и винты яхты. Да, нужно все чистить. Три недели тому назад я отдраил винты и рули до зеркального блеска - хоть экскурсии води. Я тогда взял взаймы штуку, которая называется "хука". По сути это компрессор, длиннющий шланг и загубник. Подсоединил компрессор к генератору, компрессор гонит воздух - дыши, не хочу. Часа полтора тогда сидел под яхтой драил киль, днище, рули.... На следующий день еще часа полтора. А теперь опять все заросло...

Ладно, насчет днища не знаю, а бортами, может быть, сегодня займусь, а то, как борода у лешего - страсть Господня. На том и поднимаюсь наверх.

Пока то да се, уже девять часов. В это время в Миннесоте семь утра, и Света звонит мне по дороге на работу. Она ходит пешком, так уж повезло, что ее банк минутах в пятнадцати ходьбы от дома, что для Америки просто невиданный подарок. Болтаем недолго - в Миннеаполисе около минус двадцати, и особенно по телефону не разговоришься.

Располагаюсь в салоне, полулежа на диванчике. Наливаю себе из кофеварки кофе, включаю электронную книгу.... Это моя главная ценность. Сейчас, думаю, у меня тысяч пять названий в книгу загружено. Так что, читай, сколько влезет. Давным-давно, когда мы перебирались на яхту, я привез на "Мамбо" около тысячи книг, с которыми просто не мог расстаться. Сейчас осталось штук сто, максимум. Яхта неподходящее место для библиотеки. Виной тому нехватка места и плесень, от которой спасения нет. Скажем, одежду нельзя хранить в закрытом шкафу или в коробках. Она должна висеть так, чтобы был ток воздуха. А если запах плесени появился, все, можно вещь выбрасывать. Ну, это так, лирическое отступление.

Через какое-то время откладываю книгу, включаю лэптоп и принимаюсь за перевод. Ничего особенного; таких документов я перевел несчетное количество, поэтому все идет быстро и гладко. Ну вот, хоть немножко, но заработал сегодня. Отправил, попросил подтвердить получение. Все.

Солнце высоко, в салоне жарковато, захотелось опять в воду. На этот раз плыву в другую сторону - на мелководье между островками, которые делят Алмодовар пополам. Здесь донный пейзаж совсем иной - песчаные холмы, ямы, дырки. Такое впечатление, будто кто-то скважины бурил. Дырки круглые, с четкими краями, сантиметров пять-семь в диаметре. Кто их делает и для чего, не знаю, хотя вижу их довольно часто. Сложность этого заплыва в том, что я не представляю себе топографию дна, потому что редко сюда забираюсь. Может дальше будет чуть глубже, и я свободно доберусь до скалы, которой заканчивается островок, а может, будет настолько мелко, что придется поворачивать.... В общем-то, я хочу обогнуть островок с внешней стороны, то есть, проплыть за риф. Во время прилива это возможно. Я, даже, не посмотрел, какой сейчас уровень воды. Ладно, невелика важность. Если что, вернусь.

Песок, водоросли, игра солнечных лучей, мелкие кустики кораллов. Откуда-то клубами выбрасывается песок, как из вулкана. В какой-то момент вижу совсем близко длиннющий черный шип. Поднимаю голову - скат. Чего его на такую мель занесло? Здесь воды-то всего ничего, я фактически не плыву, а руками от дна вперед отталкиваюсь. Такая встреча неприятна тем, что я мог бы его и не заметить; у маски поле зрения ограничено, да и смотреть все время вперед, шея устает. Потихоньку отхожу в сторонку. Это метровый скат-шипохвост. Скат []

Их тут полным-полно. В принципе спокойное и уравновешенное создание. Но при этом может оказаться очень опасным. В зазубринах длиннющего шипа яд, да и самим шипом скат владеет мастерски. Удар может оказаться смертельным. Именно такой скат убил австралийского телеведущего Стива Ирвина лет пять-шесть тому назад. Удар шипом в район сердца, и все. Так что хоть к скатам я привык, но лучше без фамильярностей. В данном случае необычность в том, что скат обычно встречается там, где чистый, не заросший водорослями песок. Он или скользит у самого дна, или зарывается в песок, оставляя на поверхности только шип и два глаза. Любопытно, что куда менее опасный орлиный скат вызывает больше негативных эмоций. У орлиного шип намного длиннее, парит он ближе к поверхности и, заметив пловца, обязательно заложит вокруг пару виражей. Поневоле обращаешь на него больше внимания, чем на зарывшегося в песок скромнягу шипохвоста.

Плывем дальше. Теперь уже чуть поглубже, и я опять могу не ползти, а плыть. Фактически я уже у самого рифа. Вот и настоящие кораллы пошли. Вижу торчащие из расщелины длинные усы. Зелено-бурый лобстер из-под коралловой глыбы выглядывает, усами шевелит. Дружок, ты бы лучше прятался, чем демонстрировать свою гвардейскую стать! Я-то тебя не трону, а вот, если кому другому на глаза попадешься, то считай, что уже на праздничном столе.

Скользнул на внешнюю сторону рифа. Вокруг хорошо знакомые коралловые дебри - оленьи рога и "мозги", и просто глыбы. Отовсюду торчат дрожащими иглами морские ежи. Там, где волна бьет в расщелину скалы, под водой как молоко пролили - сплошное облако пузырьков. Вокруг снуют по своим делам рыбы, не обращая на меня внимания. Между кораллами доплываю до той стороны скалы, где опять видна моя "Мамбо" в бухте. Теперь нужно исхитриться преодолеть риф. Идти в ластах невозможно. Босиком тем более - все ноги изрежешь о кораллы. Я уже не говорю о морских ежах. Если иголка в ноге обломится (а она обязательно сломается), то гарантирована масса острых ощущений и обращение в неотложку. Так что, пока возможно, я держу стекло маски в воде и двигаюсь вперед, осторожно отталкиваясь от кораллов руками. Стараюсь повернуть к манграм, по опыту знаю, там всегда чуть глубже. Но вот воды уже не хватает и для маски, я просто ползу на ладонях и локтях, надеясь, что не наткнусь на ежа. Еще метр, еще один. Ага, чуть поглубже, и еще чуть. Ура, я опять могу опустить в воду голову. Все, я у мангров, и здесь можно уже плыть по-человечески. Чуть саднят локти, но это не беда. Вдоль мангровых садов, и вот уже я на открытой воде. Не спеша плыву к яхте. Из столбов солнечного света вырывается стая серебристых рыб и, обтекая меня с обоих сторон, исчезает.

Только вылез, чуть обсох, звонит сын с берега. У него есть свободное время, и Яшка спрашивает, не привезти ли цепь, которую я когда-то ему давал. Не помню, о какой цепи идет речь, но я сына уже не видел дня три, поэтому, естественно, говорю: "Ну, если тебе по дороге, вези".-

"Я еще тебе борща привезу, вчера наварил". -

"Это всегда пожалуйста". -

В отличие от меня сын очень хорошо готовит, и время от времени балует седого отца всякими изысками вроде борща. Когда-то моя мама научила Свету готовить кубанский борщ, Света, в свою очередь, научила Яшку. А я теперь пользуюсь плодами обучения.

Через пятнадцать минут подвожу динги к маленькому, но очень добротному и, даже, я бы сказал, ухоженному причалу. Причал частный, но владельцев я никогда не видел. Это единственное место в бухте, где на машине можно добраться почти до самого берега. Именно поэтому здесь так тихо и малолюдно - нет дорог, нет людей. Если мне нужно купить продукты или зайти на почту, я должен на динги выйти из Алмодовар, повернуть вправо, пройти по морю вдоль рифа до дальнего мыса, и, опять повернув вправо, увижу перед собой основную бухту острова, Энсенада Хонда. Потом еще минут десять с попутной волной до входных буев фарватера через риф, а там уже по водной глади до города. В бурную погоду поездка обратно оказывается очень бодрящей - туда идешь по волне, а обратно навстречу. У выхода из бухты сталкиваются течение и волны, которые гонит ветер. Сумасшедшая толчея, крутая высокая сумбурная и непредсказуемая волна. Приходится сбавлять ход до малого, чтобы шальная волна не ударила сбоку и не перевернула бы динги. В этом бедламе ползешь бесконечно долго, самые неприятные волны парируешь поворотом навстречу, и до яхты добираешься измочаленный, будто полдня вагон с дровами разгружал. Поэтому в ветреные дни без особой необходимости я в город не пойду.

Сквозь прибрежные кусты вижу Яшку, который с большим трудом несет перед собой здоровенное пластиковое ведро. Это что, он мне ведро борща, что ли, сварил?

"Сынок, что там у тебя в ведре, борщ"? -

"Да нет, цепь". -

Ничего не понимаю: "А сколько же ее"? -

"Футов тридцать". -

Начинает вытаскивать цепь, опуская ее в динги. Н-да, это же якорная цепь, и здесь никак не тридцать футов, а побольше.

Видя мое недоумение, сын поясняет: "Помнишь, ты мне давал ее в позапрошлом году, чтобы я свою динги приковал к дереву?" -

Не помню, но ладно. Раз сын говорит, значит, было дело. Беру узелок с борщом. Садимся на теплые доски причала и, свесив ноги, минут десять болтаем о том, о сем.

"Как же здесь хорошо", - вздыхает сын, глядя на обширную пустую бухту.

"Так в чем дело? Выбери день, когда у тебя поменьше работы, приезжай сюда, сколько хочешь, столько и отдыхай на "Мамбо". Если будет тихо, можем к Кулебрите сходить поплавать, там кораллы интересные". -

В это время Яшке звонит его верный помощник и соратник, Феликс.

Коротко поговорив по-испански по телефону, сын поднимается: "Нужно ехать, работа" -

"Давай, сынок. Спасибо за борщ и за цепь". -

"Может тебе помочь затащить ее на "Мамбу""? -

"Да ладно тебе, делов-то". -

Подойдя к "Мамбо", поднимаю цепь на корму. Чуть ржавая, но еще послужит. В морской воде ржавчина съедает металл быстро. Я поменял метров 40 якорной цепи в прошлом году, но уже сейчас на звеньях опять видна ржавчина. Думаю, пару лет эта цепь послужит, а потом менять. Так что эти двадцать метров (или сколько там) совсем не лишние. Прикидываю, куда ее пристроить. Самое место для нее - на левой водяной цистерне, на корме под палубой. У яхты небольшой крен на правый борт из-за неравномерной заправки соляркой - правый бак наполовину заполнен, а левый на четверть. Перекачивать из бака в бак большая морока, так что вес с левой стороны совсем не помешает. Открываю большой люк на корме, там у меня как бы шкиперская кладовая. Первым делом вытаскиваю оттуда пустые канистры. Четыре синих для воды - в сторону; три желтых для солярки - наверх, на надстройку; две красных для бензина - куда бы их деть? Вообще-то, они не мешают, только чуть отодвинуть. Лезу с тесный погреб и вытаскиваю лежащий на цистерне канат. Впрочем, не вытаскиваю, а перекладываю на другую сторону. Этот канат нужен во время сезона ураганов, чтобы яхту к мангровым деревьям вязать, когда от урагана прятаться придется.

Духотища в этой конуре и жара, но никуда не денешься - стоя на коленях, тащу вниз цепь звено за звеном, и поаккуратнее складываю их на цистерне. Места там мало, между верхом цистерны и палубой сантиметров двадцать; приходится пропихивать цепь подальше вглубь, к борту. Через десять минут всё уложено, а я грязный и потный. Канистры на место, люк закрыл. Подхватываю с рубки пластиковое ведро с привязанным к дужке тросиком. Бросил за борт, зачерпнул полное, вытащил, и одним махом по палубе, смывая безобразие. Два-три ведра, и палуба чистая. Теперь нужно себя в порядок привести.

С водолазной платформы отмываю руки. Потом натягиваю маску и спускаюсь в воду. Я, в общем, никуда не собираюсь, просто нужно освежиться. Проплываю к носу; туда, где от швартового буя заросший водорослями мохнатый канат уходит ко дну. И вижу стаю кальмаров. Очень симпатичные, розовато-белого цвета, они выстроились в три шеренги рядом с канатом, и на меня, в общем-то, не реагируют. Считаю все войско - двадцать три штуки. Кальмар []

Щупальца собраны вместе и торчат вперед. Собственно, пока кальмар их не раскроет, и не догадаешься, что это щупальца - настолько они плотно друг к дружке прижаты. Кальмары здесь не такие частые гости, поэтому зависаю в прозрачной воде, с интересом разглядывая коллектив. Вот разница в восприятии: осьминог и кальмар, близкие родственники. Но осьминог воспринимается, как чудище морское, а кальмар как прелестное творение природы. Впрочем, будь они не двадцать сантиметров в длину, а с метр или больше, я бы, наверное, совсем иначе на них смотрел. Вот ламантин - близкий родственник тюленя - тоже совершенно безобидное животное. Но когда однажды за рифом я поднял голову и неожиданно увидел прямо рядом с собой серо-коричневую глыбу, немножко не по себе стало. Поднимаешь голову, а на тебя в упор смотрит эдакое трехметровое милое создание....

Вернувшись на яхту, принимаюсь за Яшкин борщ. Потом опять выхожу на интернет: проверяю почту, смотрю то, смотрю сё. В салоне поднято переднее стекло, открыты обе двери. Бриз свободно гуляет по моему пароходу, навевая дремоту. Можно и прилечь на часок.

Шум прибоя, рокот далекого мотора где-то в море, плеск воды под кормой: вроде думаю о том, вроде об этом, потом мысли путаются, улетают....

Просыпаюсь от телефонного звонка. Номер незнакомый - не иначе, опять телемаркетеры. Было время, на мобильную связь их не допускали. Было, да прошло. Я бы игнорировал все неизвестные номера, да бывает, что новые переводческие агентства таким образом появляются с неожиданными работами. Так что приходится отвечать. Голос с явным китайским акцентом. Все понятно - телемаркетер. Отвечаю по-русски, коротко и неприлично. Вряд ли китаец понял, куда именно я его послал, но на душе легчает. С осознанием выполненного долга заношу этот номер в черный список. Правда, толку от этого никакого; они каждый раз с новых номеров звонят.

Опять выкушиваю кофе. Думаю, что бы мне вытворить полезного. Лезть чистить винты и рули не хочется. Это нужно старый черный свитер натягивать и перчатки, иначе крохотные креветки искусают так, что потом волком взвоешь. Ладно, эта работа не горит. Все равно, я пока никуда отсюда не собираюсь. Лучше спущусь в моторное отделение и проверю уровень кислоты в аккумуляторах. Давненько я в них не заглядывал.

В моторном натягиваю на голову защитные очки, потом фонарик на эластичной ленте. Очки мутные, но придется потерпеть. Секции на аккумуляторах я открываю, подцепив паз плоской отверткой. С полгода тому назад, во время такой операции я слишком надавил, открывая упрямую крышку, и она не приподнялась, а взлетела в воздух, разбрызгивая кислоту. Несколько капель попало в глаз. Кислота в глаз, это не есть хорошо. Я не любитель по врачам шастать, а тут пришлось. Оказалось, ничего страшного не случилось, но пару дней пришлось взирать на мир одним глазом. Заодно и оценил, насколько же хорошо смотреть двумя глазами. Так что с тех пор предпочитаю перестраховаться. Нужно бы купить новые защитные очки, да все забываю. На Кулебре я их не видел, а когда попадаю на Пуэрто-Рико, забываю.

Сняв крышку с очередной секции аккумулятора, свечу внутрь фонариком. На поверхность поднимаются пузырьки. Это значит, батарея заряжается. Так и должно быть: день солнечный и с ветерком, так что заряжают и солнечные батареи, и ветровая турбина. На каждом аккумуляторе две секции. Проверил все четыре аккумулятора у передней переборки моторного отделения. Теперь поднимаю съемную панель между дизелями. Там в трюме металлическое как бы корыто, и в нем еще два аккумулятора. Еще пять минут, все проверено. В одну батарею подливаю кислоты из большой желтой бутыли. Их у меня всегда пару штук в запасе.

Все закрыл, опустил панель, выбрался наверх. Дело сделано. Теперь можно на месяц к этой операции не возвращаться. Смотрю на часы - уже половина четвертого. Кино, что ли какое посмотреть? Открываю сумку с дивидишками, прикидываю, что бы мне хотелось. Нет, из того, что есть, ничего сейчас не хочу. Включаю лэптоп, выхожу на папку с клипами, скачанными с ютьюба. Там у меня на все вкусы: пусть будет подборка песен из мультиков....

Ближе к шести поднимаюсь на мостик. Смотрю на море, смотрю на Сент-Томас и окружающие его необитаемые островки. Вот Сабо, а вон подальше, Бак-Айленд. А прямо передо мной далеко в море освещенная заходящим солнцем белая скала, Сейл-Рок. Все эти места хожены-перехожены. Когда-то мы стояли у Сент-Томаса, потом ходили к нему с Кулебры за сигаретами, за покупками, а то и просто с аквалангом поплавать в излюбленных местах. Теперь я уже два года не курю, Света вернулась в Миннесоту, Яшка перебрался жить на берег и занимается своим бизнесом, а меня на Сент-Томас совершенно не тянет. Собственно, меня вообще никуда с Кулебры не тянет. Ну, разве что в Миннесоту. Ну и если когда-нибудь закончится бредовая бюрократическая канитель с нашими просроченными российскими паспортами, то, естественно, сразу рванем в Россию. Да Бог, дай Бог.

Быстро темнеет. Ветер свежеет, и яхту ощутимо покачивает. Сейчас вечернюю зарядку сотворим и вниз. Почитаю пару часиков, да спать. Так проходит еще один день на яхте "Мамбо" в бухте Алмодовар у острова Кулебра.

Январь 2016 г.

Остров Кулебра

P.S. Большинство снимков позаимствованы с сайта http://reefguide.org/carib/index1.html

Комментарии: 27, последний от 24/02/2017. © Copyright Скрипников Юрий (yskripnikov@yahoo.com) Обновлено: 01/03/2016. 34k. Статистика. Рассказ: Вирджинские о-ва	Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта

"Заграница"

Путевые заметки

Это наша кнопка