Сверкающие, во всю стену, окна. За окнами чернильная темень. Сверкающий пол - белыми и серыми полосами. Сверкающие металлом колонны большого зала. Под потолком покачивается забытый кем-то синий с красным шар с надписью "Welcome Back". На большом экране телевизора невнятно бормочет арабской внешности небритый мужчина.
Напротив спит в кресле молодой китаец. Голову подпер рукой, а ноги в черных потертых носках на блестящем пластиковом чемодане.
Половина четвертого утра. Закрываю книгу, встаю, зеваю, потираю тупо ноющий затылок, закидываю на плечо сумку. Нарочито бодрым шагом направляюсь к эскалатору. Я в Нью-Йорке, в аэропорту Джона Кеннеди, или проще говоря, JFK. А должен бы сейчас мирно спать в гостинице, в Сан-Хуане на Пуэрто-Рико, прилетев туда из Майами, а до этого из Чикаго, а до этого из Мэдисона.
Вместо идилической неги под гостиничными простынями встречаю утро в Нью-Йорке. Тупо смотрю на ползущую вверх ленту эскалатора, пытаясь отключиться от терзающей меня уже много часов фоновой музыки. На белой рубашке пятно - кофе ночью пролил. С запоздалым сожалением думаю, что мог бы в Мэдисоне и футболку одеть, и не выпендриваться.
На щеках щетина. В глазах огонь. Огонь теплящейся веры, что может быть хоть этот рейс не провалится в тартарары, и я доберусь куда-нибудь. Например, до острова Пуэрто Рико - сначала до Сан-Хуана, а потом до маленького аэропорта Исла Гранде. И оттуда игрушечным самолетиком до Кулебры.
Домой я так добираюсь. С делегацией отработал и пытаюсь вернуться на родимую "Мамбу".