Неловко говорить, но я стал новатором производства. В былые времена к новаторам и ударникам производства относились нехорошо (могли даже и побить). Все просто: чем ударней тружусь я, тем больше придется вкалывать тебе (за те же деньги, что и раньше).
Как же дошел я до жизни такой? Как теперь смотреть в глаза людям? Стыдно... Но я готов оправдаться перед коллегами. Самые земные и шкурные мои побуждения, из коих основной движущий мотив есть обыкновенная человеческая лень.
Переводчики знают, что синхронщики работают вдвоем. Синхронный перевод требует большого напряжения и высокой концентрации внимания. Поэтому один переводит, а второй подстраховывает товарища (или курит на улице, или книжку читает в уголке). Через полчаса меняются ролями.
Для людей вне нашего ремесла: последовательный перевод, это когда вы говорите, а я мотаю на ус. Потом вы замолкаете, а я начинаю перетолмачивать сказанное вами. Синхронный перевод - то же самое, только вы говорите, и одновременно вещаю в микрофон я, излагая ваши речения и мысли на другом языке в реальном времени.
Я работаю с профессиональными группами по многим программам. Часто бюджет не позволяет нанять двух переводчиков и обеспечить синхронный перевод. Именно так обстояло дело с украинской группой, с которой я сегодня отпереводил последнюю встречу. Тема делегации скромная и незатейливая - генетически модифицированные организмы и применение биотехнологий в сельском хозяйстве США. Две недели был семинар в университете штата Мичиган, а теперь шесть дней в Вашингтоне. Перевод предполагался последовательный. И это мне активно не нравилось. Не нравилось, потому что при последовательном переводе я должен запоминать и держать в голове большие фрагменты речи, чтобы потом изложить их на другом языке. И не нравилось, потому что я человек скромный, а при последовательном языке - пока глаголешь и размахиваешь руками, на тебя смотрят. Одни думают: 'Интересно, много он переврет из того, что я сказал?' Другие думают: 'Интересно, много он нам наврал из сказанного?'
Другой недостаток последовательного перевода - необходимость говорить достаточно громко. Учителя и переводчики страдают одной профессиональной болезнью - ларингитом. Когда во время последовательного перевода садится голос, я прижимаю руку к горлу. Это сразу помогает (не знаю, правда, почему), однако со стороны кажется, будто я пытаюсь себя удушить. Поэтому лучше не настораживать коллектив такими драматическими жестами.
Все это я взвешивал, лежа на любимом диване у себя дома, в Миннесоте. И по подсказке восставшей своей душеньки напросился я полностью отсинхронить эту делегацию - в одиночку. Это и будет момент истины для моего эксперимента. Кроме всяких тематических встреч у нас и в Сенате беседы будут, и в Госдепартаменте США. Поэтому если там лажанешься с переводом, то от этого министерства точно больше работать не будешь (тем более, что на высоких встречах будет и представитель программы, по которой украинцы находятся в Америке).
Теперь уже все позади. Я сижу в старомодно обставленном номере отеля 'Ломбардия' и провожу разбор полетов. Сегодня, под занавес, переводил в Сенате. В общем-то протокольный визит, ничего особенно сложного, но я видел, как внимательно наблюдала за мной присутствовавшая при встрече вьетнамка из министерства - мой непосредственный босс, поскольку именно она отвечает за эту группу и за программу, и за работу переводчика. Я с ней познакомился лично только позавчера, а до этого месяца два мы общались только по телефону и через электронную почту.
Особенно ее заинтересовал мой комплект оборудования для синхронного перевода. Как я уже говорил в своем другом опусе, при синхронном переводе переводчик выпадает из восприятия. Докладчик пламенно говорит, слушатели вдумчиво конспектируют. Переводчик бубнит себе потихоньку в спрятанный в руке микрофон. Группа внимает через миниатюрные наушники.
Еще лучше, когда работаешь из стационарной кабины - тогда тебя вообще не видно. На мне солидные наушники, через которые прекрасно слышно выступающего (к воротнику которого пришпилен микрофон). Пожалуй, это самое большое облегчение. Чтобы перевести нужно, как минимум, услышать. А если говорящий не только бубнит себе под нос, отвернувшись в сторону, но еще и индус с чудовищным акцентом?
В этом отношении идеально была построена работа в центре по биопрепаратам в Айове, где я переводил семинар в мае. За всю организацию семинара отвечала доктор Гретчен. Она с трогательным вниманием относилась к нам, переводчикам. Допустим, выступающий увлекся и набрал такую скорость, что за ним практически невозможно угнаться. Из кабинки я вижу Гретчен, а она следит за мной. Я поднимаю и опускаю несколько раз руку, и Гретчен тут же тормозит выступающего. А перед каждой презентацией она обязательно подойдет и расскажет об индивидуальных особенностях выступающего. Все эти доктора были в свое время ее студентами.
Еще за пару недель до начала семинара я получил все материалы презентаций. Спокойно посидел, разобрался с терминологией, поспрошал коллег, которые специализируются в этой сфере, то есть, тяжело в ученье, легко в бою.
Это идеальный, хотя и редко встречающийся в жизни вариант сотрудничества между переводчиком и принимающей организацией.
Конечно, жить хорошо и дышится легко, если ты переводишь только в одной сфере. Например, я семь лет переводил в семинарии. Естественно, что в религиозной тематике и в протестантском богословии я ориентируюсь достаточно свободно.
А если у тебя сегодня ихтиологи, а завтра сейсмологи? Наш брат (или сестра) - это дилетанты широкого профиля. Два месяца назад я работал с ветеринарами по диагностике бруцеллеза, в прошлом месяце толмачил для агрономов и животноводов, сейчас для биологов. А в следующем месяце - врачи. Сколько бы ты ни нахватался верхушек каждой профессии, но пройдет месяц, и большая часть забудется (до следующей группы). Правда, что-то останется.
Еще об одном важном нюансе перевода. Часто приходится слышать шутку, что, мол, сказано было три слова, а переводчик целых пять минут переводил. В нашем профессиональном мире известно, что перевод с любого языка по объему больше оригинала примерно на двадцать пять-тридцать процентов. Это относится и к письменному и к устному вариантам. Можно было бы объяснить феномен несовершенством или многословием каких-то языков, если бы данное правило не относилось, насколько мне известно, ко всем языкам. Кажется, я разобрался, в чем тут дело (правда, я думаю, что теоретики перевода и без меня уже давно все выяснили, но мне любопытно было понять для себя). Так вот - общаясь на своем языке, мы интуитивно выражаем свои мысли наиболее рациональным способом. При переводе этой свободы нет - все уже сказано, и ты вынужден идти за оригиналом, а поэтому используешь далеко не самые рациональные пути. Разнообразные языковые штампы, идиомы, отдельные неудобоваримые слова требуют более объемного перевода.
В синхронном переводе этот факт прямо влияет на способность поспевать за говорящим. Если, допустим, глаголет неторопливый дедушка, синхронь хоть до вечера без перерыва. А если пылкая черная дама? И говорит она со скоростью пулемета? А если у нее дефект речи и алабамский акцент? А если она не знает, что привычные в ее отделе аббревиатуры и профессиональный жаргон неведомы окружающему миру (включая переводчика)?
Да что ты все: если это, да если то? Какие бы 'если' не возникали, ответ всегда один: 'Крутись, Вася, на то ты и толмач'!
Перевод отражает индивидуальность переводчика точно так же, как отражает личность говорящего оригинал. Когда мы работаем вдвоем, я не перестаю удивляться, что моя напарница переводит совсем не так, как это сделал бы я - использует абсолютно другие обороты и термины. Когда однажды я сказал ей об этом, то в ответ услышал: 'То же самое все время думаю я, когда слушаю тебя'.
А как быть, если ты что-то упустил - отвлекся или очень уж заковыристо было сказано, или... да мало ли причин, по которым можно не понять говорящего. Такое сплошь и рядом происходит в беседе на родном языке. Но если это не имеет принципиального значения, обычно вы просто проигнорируете недопонятое. А при переводе?
Если есть такая возможность, я не постесняюсь переспросить или, даже задам уточняющий вопрос говорящему. Если же такой возможности нет, например, если я перевожу из кабины и с выступающим у меня связи нет, я просто пропущу это место и продолжу говорить. Главное, не засбоить.
Не знаю, помните ли вы, как с год тому назад был целый скандал из-за сбоя в синхронном переводе во время пресс-конференции Путина. Шла речь о террористах, мусульманах в России... В телевизионном репортаже было хорошо слышно и оригинал, и перевод на английский язык. Все шло гладко, но вдруг в какой-то связи Путин использует слово 'обрезание'. Переводчик явно этого слова не знает, он сбивается и начинает мямлить. Путин продолжает говорить. Переводчик уже безнадежно отстал. Классический нокаут - каша во время перевода. В это время вступает второй переводчик. Но момент упущен, что-то оказалось непереведенным, а какая-то фраза была переведена совсем не так, как было сказано.
Конечно, я снимаю кепку перед теми, кто переводит на таком уровне. Это высший класс перевода. Но точно так же я знаю, что не родился еще человек, которому ведомо на другом языке все - будь он трижды двуязычным, все равно есть много такого, с чем он никогда не сталкивался. Поэтому яма подстерегает нас на каждом шагу. И никогда не знаешь, за каким поворотом злая судьба ее для тебя выкопала и с каким грохотом ты в нее рухнешь. Ты ведь еще и просто человек - бывают дни отупения, бывает плохое самочувствие, бывает, что просто 'крокодил не ловится, не растет кокос'.... Все бывает.
Ладно, вернемся к моему эксперименту.
Год тому назад у меня появился свой комплект оборудования для синхронного перевода. Скопирован он с оборудования в одной организации, для которой я много переводил в Миннеаполисе. Комплект нестандартный, дешевый, очень легкий и удобный в работе. Как вы знаете, если на стене висит ружье, оно должно выстрелить. Если есть комплект, он должен работать. Тогда-то и зародилась у меня крамольная и еретическая мысль: а нельзя ли синхронить одному? Насколько это возможно технически и не свалюсь ли я, утомленный, под стол в середине дня? Если это возможно, я убиваю сразу стаю зайцев. Для себя лично я сохраняю голосовые связки и избавляюсь от необходимости что-то запоминать. С профессиональной точки зрения выгоды несомненны - все организации, которые работают с переводчиками, прекрасно знают, что синхронный перевод и последовательный, это все равно, что современный 'Порше' в сравнении с паровозом братьев Черепановых. Поэтому и они подают себя в более профессиональном и выгодном свете, используя синхронный перевод. Ну а мне, естественно, лавры и больше заказов на работу. Весь вопрос в том, возможно ли это? Насколько я знаю, пока никто еще такого не делал.
Потихоньку начал дерзать. Вначале синхронил в одиночку какие-то встречи. Потом взял группу попроще и с хорошо известной мне тематикой. Нормально, можно одному синхронить! Самое главное, не напрягаться, чтобы сохранить силы и способность концентрировать внимание.
Синхронный перевод - два процесса, протекающих одновременно. Я воспринимаю информацию на английском и озвучиваю ее на русском. А в промежутке за доли секунды происходит весь процесс ее обработки: анализ, поиски эквивалентов и соответствий, изменение структуры предложения на привычную нам, поиск нужных ассоциаций, терминов и идиом.
Недавно я услышал, что преподаватели инъяза сравнивают синхронный перевод с шизофренией. Не могу сказать в точности, так как (хочется верить) я знаю только одну сторону этого сравнения. Но что-то здесь есть...., что-то определенно есть. Раздвоение личности, это точно. Образно говоря, одна половина мозга живет в американских языковых и жизненных реалиях, а другая - в русских. Одна работает на прием, другая на передачу, но обе одновременно.
Оптимальный режим работы это расслабленная собранность. Мышцы расслаблены и сам ты не напряжен, но сфокусирован, и голова настроена только на перевод. Факторов, влияющих на твою работу масса. Многие из них я умею от себя отстранять, например, вид за окном или неудобный стул. Но дикция, акцент, скорость и манера речи говорящего, а главное, те модели, которыми он мыслит и выражает свои мысли - это Альфа и Омега. Переводятся не слова, а мысли. Нет ни одного слова, в отношении которого я могу со стопроцентной уверенностью сказать: 'Вот, что оно значит'. Ответ будет туманным и для спрашивающего раздражающим: 'Смотря, в каком контексте'. Контекст определяет все. Например, простейшее (как кажется) слово bed. Кровать, она и в Африке кровать. Кровать-то, кровать, но в зависимости от контекста bed может означать не только кровать, но и огородную грядку, кузов автомобиля, планшет и так далее. Любой устный переводчик должен уметь импровизировать. А уж синхронщик - тем более. Тебе нужно, не сходя с места, в течение полусекунды выдать приемлемый перевод понятия, или концепции, для которой в русском языке нет точного эквивалента. Что-нибудь, допустим, типа case management.
Так или иначе, а потихоньку впрягся я синхронить в одиночку. Единственное ограничение заключается в том, что я чаще прошу выступающих говорить помедленнее. Когда мы работаем вдвоем и я знаю, что через двадцать минут меня сменят, я включаю концентрацию на максимум и в основном всегда успею за говорящим. А если мне работать целый день, лучше поберечь себя. Иначе после обеда голова начнет выключаться.
Обо всем этом и размышляю я в отеле 'Ломбардия', глядя в экран телевизора. На полу мой открытый чемодан. В принципе я уже собрался, хотя можно и не торопиться - вылетать мне завтра, и в аэропорту Даллеса нужно быть аж к обеду. Но мне осточертел уже и Вашингтон, и отель с громыхающими лифтами, вальяжными бархатными портьерами и черными швейцарами на входе. И устал я за эти три недели, и домой хочется. Поэтому время от времени, прерывая свои производственные раздумья, я открываю очередной ящик шкафа, вытаскиваю оттуда очередную партию барахла и определяю его в чемодан. Потом даю себе слово до завтрашнего утра не суетиться и возвращаюсь к телевизору.