Шесть часов утра, темно и морозец. Не торопясь, выкуриваю первую утреннюю сигарету, ожидая, пока отогревается лобовое стекло машины. Ну, вроде что-то уже через морозные разводы видно. Будем трогаться, дорога сегодня у нас с Фафиком дальняя. Фафик - это мой зеленый "Форд", а зову я его так из-за номерного знака, который начинается буквами FUF.
Через четыре светофора проталкиваюсь к фривею 35Е. На петле разгоняю машину, чтобы спокойно влиться в поток. Поочередно смотрю то влево через плечо, то в зеркало заднего вида. Так, вроде как раз для меня местечко. Бочком, бочком, есть, вписался. Теперь нужно через три полосы протиснуться на крайнюю левую, чтобы больше уже не дергаться. Утренняя суматоха в полном разгаре, но особых пробок нет, хотя c ветерком тоже не полетишь. Центр Сент-Пола позади. Мельком посматриваю на висящие над фривеем зеленые щиты со светящимися названиями улиц и фривеев, и указывающими во все стороны стрелками. На фривее веселье вовсю: толпа машин, кто-то пытается обогнать всех и вся, кто-то отчаянно старается перестроиться в нужную ему полосу. Как всегда и везде, лютую и общую неприязнь вызывают "отличники", которые показывают всем пример и едут, четко соблюдая ограничение скорости (или медленнее) - это самый опасный и гнусный тип водителя, потому что из-за таких гадов всем остальным приходится перестраиваться и делать массу лишних и рискованных движений. Как раз такой мерзавец едет передо мной со скоростью 45 миль при ограничении 55. Перестроиться мне не дает плотный поток машин справа. И вот, ведь, демократия, ети ё мать! Даже застрелить этого мудака нельзя. Наконец-то улучил момент, нырнул вправо в промежуток между траком и джипом.
Остался позади кольцевой фривей и теперь я удаляюсь от всей этой суеты. Можно набрать нормальную скорость. Прижимаю педаль газа, посматриваю на спидометр: 70... 75... 80 миль в час. Тридцать пятый фривей хорош тем, что ограничение скорости здесь 70 миль, а по неписанным американским правилам разрешается превышение скорости до десяти миль. Поэтому, пока я держу 80, ни один коп ко мне не прицепится. Попутных машин немного, зато навстречу движется нескончаемая, плотная, светящаяся огнями, гусеница - народ катит в Twin-Cities, чтобы начать трудовой день. На поворотах фривея их фары бьют мне по глазам, а на такой скорости лучше не слетать с дороги. Напряженно всматриваюсь в разметку, особенно на многочисленных поворотах.
==Встречных машин все меньше и меньше, теперь это уже не гусеница, а густо разбросанные светлячки - как в Иллинойсе летом на полях.
==Можно расслабиться. Откидываюсь на спинку сиденья и убираю правую руку с руля. Слушаю музыку. Сейчас это Бичевская, а вообще кассет я взял много, чтобы хватило на всю дорогу. Докурив очередную сигарету, протягиваю руку вправо и наощупь ухватываю кружку с кофе. Мне уютно в мирке моей машины. На свободном сиденье разложены сигареты, кассеты, сотовый телефон, зажигалка. Там же моя походная кожаная сумка с картами и всякой всячиной. На лобовом стекле на присосках прикреплена дощечка с блокнотом для записей и ручкой. Иногда задание на срочный перевод я получаю прямо в машине, и нужно быстро записать адрес и остальную информацию. Но чаще я использую эту дощечку, чтобы прикреплять к ней компьютерную распечатку с маршрутом. Хотя сегодня маршрут у меня крайне простой - полный вперед до Дулуса, а там тридцать пятый фривей заканчивается и я поеду вдоль озера по шестьдесят первому хайвею. Всего около трехста миль в одну сторону.
Справа все светлее и светлее. Скоро и фары можно выключать. На западе сумерки, а на востоке подсвеченные розовым облака и бледно-голубое холодное небо. По обеим сторонам шоссе березовые рощи. Сверкает инеем высокая трава лугов. Мостик через речушку. Боковым зрением вижу поваленное дерево в мелкой воде.
Читаю названия озер и речек на дорожных знаках. Ну, прямо тебе Фенимор Купер: озеро Лосиный Рог, речка Бобровая. Самый класс, конечно, ручей Порезанного Лица! Вода в озерах парит на морозце.
Рощи постепенно переходят в сплошные леса. Вот местечко для наших трех медведей - какие-то обломанные стволы торчат на лесных прогалинах.
Как это всегда бывает в поездках, вначале думаю о повседневных будничных делах, потом дорога захватывает и я погружаюсь в то совершенно особое состояние, которое возникает только во время дальнего пути. Легко придерживаю руль, слушаю музыку и рассеянно плыву "по волне моей памяти". Вольно и без моего участия сменяют друг друга мысли и картинки. Я просто присутствую при этом процессе. Там и беловолосый утренний сонный Яшка и, смотри, что это там, впереди - ястреб, что ли, кружит? И лес какой мрачный по сторонам. В западной Польше, помню, был такой же сумрачный, прямо-таки, разбойничий предрассветный лес - в районе Жепина. Потом память перескакивает на шустрых польских мальчиков на границе с Белоруссией, которые за сто дойчмарок проталкивали машины без очереди в Тересполе. Молодые ребятки и матерились непрерывно по-польски, а очередь там была гигантская, километра три. Тересполь это с польской стороны, а с белорусской он уже Брест. А когда в Краснодар ездили, помнишь? вечером мы разожгли костерок в рощице чуть в стороне от шоссе, чтобы с дороги было не видно. И мы с детьми сидели вокруг костерка, пока Света чего-то там варила. Брат потом сказал, что мы сумасшедшие, если так отчаянно останавливаемся на ночлег. На обратном пути мы поняли, как сейчас ночуют путешественники в России, - сделав привал в районе Воронежа, недалеко от ГАИ. Дальнобойщики поставили свои здоровенные фуры со всех сторон, образовав своеобразную площадку и оставив только один проход. В этот проход заезжали легковые и располагались на ночлег, а потом, когда стемнело, весь стан закрыли еще одним грузовиком.
Теперь передо мной почему-то проплывает Норвегия. Мы с Сашкой меняем лампочку подфарника на стоянке для отдыха. Деревянные лавки, столики. Добротный деревянный туалет и в нем несколько видов жидкого мыла, чуть ли не шампуни всякие. А вокруг никого, только лесистые горы. Хочется сидеть на этой теплой лавке и смотреть по сторонам, ощущая беззаботную освобожденность путешественника в чужой стране. Никаких обязательств ни перед кем. Где ночевать будем? До вечера еще путь долгий, а там.... да приткнемся где-нибудь, подремлем в машинах. (Приткнулись глубокой ночью на стоянке кладбища, у ограды, но выяснилось это поутру).
На другой день, переправившись у Хортена через фьорд на замызганном паромчике, через час въезжаем в Швецию. Без затей. Просто были придорожные столбики красно-белого цвета, а теперь они сине-желтые. И мы машем друг другу из своих машин. Есть! Две страны позади, две впереди, да еще Россия. А в Стокгольме ждем, пока придет время грузиться на паром, чтобы переправиться в Финляндию. Вот он, паром, рядом, огромный, белый, с синей эмблемой на скошенной трубе. Сидим на причале, болтаем ногами, жуем купленную еще в Англии копченую колбасу и смотрим через бухту на королевский замок, что ли, - одним словом, над средневековыми башнями здоровенный флаг с тремя коронами. По бухте плывут смешные старинного вида белые пароходики и предвечернее солнышко припекает .....
Пока я мыслями пересекаю океаны и континенты, вольно прыгаю через десятилетия, в реальном измерении зеленый "форд" несет меня на север.
Еще час и мы в Дулусе. С вершины холма открывается огромное озеро Верхнее и порт с океанскими кораблями - это крайняя точка, до которой доходят суда из Атлантического океана. В детстве я очень любил путешествовать по карте мира, вычерчивая маршруты невероятных и захватывающих путешествий. Но на такой маршрут для корабля моей мальчишеской фантазии вряд ли хватило бы - из Атлантики в залив Св. Лаврентия, потом по реке Св. Лаврентия, через озеро Онтарио, озеро Эри, и озеро Гурон. Потом через озеро Верхнее из конца в конец, в самый дальний его юго-западный угол.
Не люблю ездить через Дулус; город по нашим масштабам небольшой, а фривеи, как в Калифорнии - эстакады над землей с многочисленными крутыми поворотами и разводками. В советском кино именно так любили показывать Запад - поток машин и мрачные, подпираемые бетонными столбами тоннели, из которых автомобильное стадо взлетает на очередную эстакаду. Ищу знак 61 хайвея. По сути дела, все просто, не съехать бы только сдуру в сторону.
Все, фривей заканчивается. Медленно, останавливаясь на светофорах, качу по узким красивым улочкам со старинными особняками. Дулус позади, можно опять разгоняться. Узнаю место на берегу озера, куда мы добирались в своих странствиях прошлым летом. Вот здесь мы спускались к озеру. Искушающая своей невероятной прозрачностью вода. Я еще полез купаться, но она просто ледяная, даже в разгар лета, и я пробкой выскочил на берег. Дальше на севере я еще не бывал.
Все гуще и гуще леса, все меньше и меньше городков. У придорожного ресторана трехметровая фигура рекламного охотника или следопыта, или пионера - как хотите, так и называйте. Угрюмый, похожий на Емельяна Пугачева мужик с черной бородой, в меховой шапке, а в руках огромная пищаль.
Никогда еще не видел таких мощных березовых лесов. Деревья вроде побольше, чем привычные нам, и кора чуть потемнее, не такая белая. Но все равно, если убрать знаки, не поймешь, в Миннесоте ты или из Москвы в Тулу едешь. Надо же, за такую экскурсию мне еще и деньги платят!
Дело в том, что я еду переводить в окружной суд самого северного округа Миннесоты. Некий русский орел был заловлен за рулем в пьяном виде (ну, там, еще пустяки кое-какие - в машине наркотики почему-то оказались и незарегистрированный карабин) и сегодня суд будет с ним разбираться.
Злодеяния наших в Америке вообще не отличаются разнообразием. Конечно, все мы знаем, что русская мафия в Америке - ой-ёй-ёй и ва-аще жуть. И наркотики подводными лодками возят, и, конкрэтно, пол-Америки уже скупили. На практике леденящие душу преступления - это чаще всего вождение в пьяном виде, драка в пьяном виде, сопротивление аресту (естественно, в пьяном виде). В общем-то, почти все. Никак наши не могут смириться с тем, что в Америке живут по американским правилам. Они поступают по велению широкой славянской души с прискорбными результатами. Вспоминается один юноша, который застал свою пассию в гостиничном номере с другим. Юноша наш, а соперник - американец. Как вы думаете, что сделал наш? Правильно! вы угадали - ударом в челюсть отправил оппонента через весь номер, так что тот открыл спиной дверь в ванную комнату и упокоился на унитазе.
Это естественная реакция нормального двадцатилетнего русского парня. Вы думаете, что, отклеившись от унитаза, соперник бросился защищать свое поруганное достоинство. Ну уж нет. Он умный, он играл по правилам американским - смирно просидел на толчке, пока наш не удалился, а потом позвонил в полицию. Не знаю, чем дело закончилось, поскольку я переводил только полицейское дознание в тюрьме, но парня нашего мне было искренне жаль.
Кроме того, наших подводит незнание возможностей современной технологии. Как-то раз меня отправили переводить ночью в полицейский участок маленького городка Роузмаунт. Сорокалетняя дама, зовут Люда. До этого уже неоднократно попадалась за вождение в нетрезвом виде, за что и была лишена прав. Поймана в очередной раз - пьяная, за рулем и без прав. Высокая нескладная тетка, явно алкоголичка. По словам сержанта, у нее шестеро детей, причем очень хорошие дети. Интересно, как такие попадают в Америку?
Моему появлению Люда обрадовалась. Получив возможности донести миру свои мысли, она не придумала ничего лучше, как накатить бочку на сержанта, заявив, что во время задержания он полез к ней в трусы.
К таким заявлениям в Америке относятся очень (очень-очень!) серьезно, поэтому сержант тут же говорит, что не имеет права продолжать допрос, пока не приедет дознаватель из окружного управления. Дознавателя ждем часа полтора и все это время Люда клянчит у меня сигареты и плаксиво жалуется на горькую судьбу и козни полиции. Немножко избаловала, Людочка, тебя Америка. Окажись ты среди таких же бичевок на Курском вокзале, никто бы с тобой возиться не стал.
Приезжает лейтенант полиции, высокий элегантный сорокалетний мужик в штатском. Вдумчиво и участливо расспрашивает узницу. Оживившись, та поет соловьем, расписывая грубость полицейских и разнузданное поведение сержанта - сексуального маньяка. Лейтенант серьезно слушает. Вся беседа пишется на магнитофон.
- "Может быть, мы вас отправим в ближайшую больницу, чтобы вас осмотрели? Может у вас на теле остались какие-то следы, синяки или царапины?" - предлагает лейтенант.
Люда просит дать ей возможность подумать.
Беседа проходит в комнате без дверей. Люда сидит на стуле, зажав между колен скованные наручниками руки. Не удивляйтесь, наручники это обычная практика в Америке. Если вас арестовали, значит закуют в кандалы - чтобы дурных мыслей не возникало.
Стоим с лейтенантом в дальнем конце коридора. Я курю, он пьет кофе, говорим о том, о сем. Из соседней комнаты выглядывает полицейский и молча энергично машет лейтенанту рукой. Иду вслед за ним. На экране монитора комната, где сидит Люда. Впрочем, сейчас она стоит. Задрав майку и опустив вниз спортивные штаны, наша пленница скребет себя по низу живота ногтями.
Молодец! Чего там мелочиться! Уж если осмотр, так должны быть и следы. Вот она и создает царапины.
Эх, Люда, Люда! Тебе бы вверх посмотреть, горлица ты моя, сизоносая! А там камера подвешена под потолком. И не ведаешь ты, и не знаешь, что изверги внимательно и сострадательно смотрят, как ты творишь лжедоказательства!
Вот так люди организуют для себя крупные неприятности.
Впрочем, отвлекся я немножко. А речь шла о том, что еду я переводить в городок под названием Гранд-Марей. Мне бы два-три таких задания в месяц и можно остальное время лежать на печке и на балалайке тренькать. Дело в том, что время в пути оплачивается так же, как и время перевода. А в счете, который я выставлю переводческому агенству, будет указано, что время езды в одну сторону составляло шесть часов. Да шесть часов обратно, и того двенадцать. Фактически, конечно, поменьше, но я исхожу из времени, что дал мне компьютер, а компьютеру виднее и не нужно с ним спорить. На интернете есть сайты, на которых можно получить маршрут для любой поездки. Даешь им координаты места, откуда ты выезжаешь и адрес, куда тебе нужно добраться. И все, он тебе рисует весь маршрут. Я активно пользуюсь ими, потому, что носит меня и по Twin Cities, и по всему штату, и где угодно.
Одним словом, кроме двух часов перевода мне будет оплачено и двенадцать часов в пути. За что я и люблю дальние поездки.
Вот и Гранд-Марей. Нахожу здание суда. Смотрю на часы - около одиннадцати, а переводить мне в час. До канадской границы 41 миля, я только что видел знак. Значит, туда и обратно часа полтора, ну, пусть, два. Поехали, вперед Фафик, мой зеленый друг! Вперед, к Канаде!
Зачем, мне, собственно, к Канаде? Затем, что интересно. Просто хочется посмотреть, где же заканчиваются Соединенные Штаты на севере.
Покрытые лесом скалы и синий морской простор Верхнего справа. Проскакиваю два тоннеля, потом прорубленный в скале проход. Вверх, вниз. Впереди открывается бухточка с торчащей из воды скалой.
Великолепный осенний день. Яркие краски. По черному граниту скалы стекают ручейки. Краем глаза вижу водопадик. По бетону мотает желтые и красные листья. Все больше хвойных деревьев - то ли пихты, то ли елки. У дороги два светло-коричневых оленя. Завидев мою машину, подхватываются и бегут по обочине. Это ладно, оленями нас не удивишь, лишь бы лось не выскочил на дорогу. Впервые в Америке видел знак: "Осторожно, лоси". Конечно, это не фривей, но, все же, скорость у меня под шестьдесят миль или, по-нашему, сто километров в час. Если встретимся с лосем, впечатления будут незабываемые, хватит для обоих.
Что-то мне все это напоминает. Ну да, да, не зря ведь вспоминал сегодня Норвегию. Такое же сочетание: скалы, великолепный северный лес, море, вьющаяся дорога, тоннели, бухточки и скалы из моря торчат. А до Дулуса была Финляндия - лес и озера.
Навстречу проскакивают огромные лесовозы с бревнами. Редкие попутные машины не торопятся, и приходится тащиться за ними, потому что обгонять на этой извилистой дороге, в общем-то, не самая лучшая затея. Внимательно всматриваюсь в знаки. Не проскочить бы в Канаду ненароком. Грин-карты у меня с собой нет, так что обратно в Америку не пустят. Вот было бы смеху!
На следующей неделе нужно поехать сюда с детьми. У них в школе в понедельник почему-то уроков не будет, а Света пусть возьмет выходной. Такой красоты в Америке я еще не видел. Но это дело вкуса. Хоть я и южанин, но, наверное, русские по самой своей природе народ северный, поэтому яркая красота тихоокеанского побережья Калифорнии или экзотические, гротескные в своей грандиозности пейзажи Нью-Мексико - все это впечатляет, но, как бы сказать, не захватывает, что ли.... точнее, захватывает, но не до копчика. А сейчас мне хочется остановить машину и прочувствованно сказать в пространство что-нибудь задушевное.
Совершенно ясно осознаю, что именно вот здесь я хочу жить, в этих лесах у озера Верхнего. Не просто на время поселиться, а обитать здесь до конца жизни - среди лесов, у ручья, недалеко от вот этой бухты.
Конечно, между мечтой и исполнением пролегает некоторая дистанция или, точнее, бездонная пропасть реальности, но, во всяком случае, я знаю, где именно осяду, если удастся вырваться из капкана цивилизации. Чтобы жить, нужно зарабатывать, а заработок дает нам мегаполис. Вот и пляшем кадриль в дружной кампании с двумя миллионами таких же, как мы.
Все, однако, бывает. В нашей жизни много уже чудес было, почему бы не случиться еще одному? Так я и помру неисправимым оптимистом.
Вижу знак:"До канадской границы 0.5 мили". Снижаю скорость. Возникает крохотный городок, где кроме привычных звезд и полос американских флагов вижу кленовый лист канадского.
Впереди, поперек шоссе невзрачное коричневое строение с надписью на стене: "US Customs And Immigration Service" - "Таможенная и иммиграционная служба США". А дальше такая же дорога, такой же лес, только здесь Соединенные Штаты Америки, а там Канада. С американской стороны в Канаду можно проезжать, не притормаживая. А вот с канадской стороны шоссе перегораживают пропускники.
У самого здания поворачиваю на поперечную дорожку и разворачиваюсь на юг. Ну, вот, сбылась еще одна мечта идиота - отныне я с полным основанием могу утверждать, что проехал Соединенные Штаты от мексиканской до канадской границы.
Спасибо тебе, мой пока еще неведомый пьяный друг, за то, что именно здесь тебя поймали! Теперь поехали отрабатывать свой хлеб.