"Кажется мы приплыли", - говорю жене ровным мертвым голосом.
После звонка из полиции прошло двадцать минут. Мы уже садились в машину, когда Свете на мобильник позвонили из полиции и сообщили, что у нас дома пожар, но дети и их бабушка в безопасности.
Всю дорогу уговариваю себя не гнать по ночным улицам Миннеаполиса. Может быть все это какой-нибудь пустяк? Что у нас может гореть? Дома даже зажигалки нет - она у меня в кармане! Сворачиваю на нашу улочку. Там новогодний карнавал - мигающие разноцветными огнями пожарные и полицейские машины, стекающая вниз по асфальтовому склону пена, шланги, пожарные в касках.
"Кажется мы приплыли", -....
Пожарные не разрешают мне въехать в комплекс. Света, выпрыгнув, идет искать детей. Ставлю микроавтобус на обочину. Боковой тропинкой прохожу к нашему дому.
Огня нет, в воздухе острый запах гари. То, что дом горел хорошо, видно даже ночью. В отсветах фар и мигающих огней фигуры пожарных. Кто-то останавливает меня: "Вы владелец дома?" -
- "Да, кто у вас тут главный? Как мне узнать, где мои дети?" -
Бормочет в рацию. Через полминуты подходит молодая полицейская - с бляхой на груди, без куртки и с непокрытой головой.
"Владелец дома?" -
"Да" -
"Пойдемте. Они в машине "Скорой помощи". -
Вслед за ней залезаю в "Скорую помощь". Света уже там.
Рядком сидят наши дети и Мария Васильевна. Яшка в трусиках и босиком, на плечах моя кожаная куртка. Дрожит крупной дрожью. Обнимаю сына, осторожно прижимаю к себе, поглаживаю: "Ну, ну... все, сыночек, все прошло.... все хорошо".
Испуганно плачет Алиска, всхлипывая: "Что же теперь с нами будет?" - Поверх пижамы наброшена какая-то куртка. Яркий педикюр на ногтях, почти такого же цвета кровь на пальцах.
Окаменевшая Мария Васильевна в халате. В глазах застыл ужас.
Парамедики спрашивают наши данные.
- "Как вы оцениваете состояние моих детей и тещи?" - задаю вопрос я
- "Особых жалоб нет, только мелкие порезы. Хотите ли вы, чтобы мы их отвезли в больницу?" -
- "Мне трудно сказать. Я не могу оценивать их состояние" -
- "Судя по всему отравления дымом нет." -
- "Я палец порезал", - говорит мне сын. Смотрю на маленькую босую ногу. Палец заклеен лейкопластырем. Рядом Алискины ноги в крови.
- "Как это вы?", -
- "Это когда окно разбили и нас через окно вытаскивали" -
Мозг информацию воспринимает, но не анализирует. Машинально отвечаю на вопросы полицейской и парамедиков, не веря чуду, глажу сына. По крестьянскому, морщинистому лицу тещи бегут слезы. Остановившийся взгляд.
- "Что же мы теперь будем делать?" - плачет опять Алиска.
Отвечает Света: "Главное, что вы живы, остальное все пустяки".
Полицейская интересуется, есть ли нам, где переночевать. Если нет, то они сейчас найдут нам пристанище на ночь.
Да, интересный вопрос. Рядом живут русские, Игорь и Ира. Переступая через шланги, иду к их дому мимо пожарных машин. "Здесь пена, осторожно", - говорит пожарный. Вокруг нашего дома еще какая-то суета. Прямо на навесе над крыльцом соседнего дома сидят две любопытные соседские девчонки-подростки. Они смотрят на меня, я молча смотрю на них.
Игорь с Ирой не откликаются ни на звонки в дверь, ни на стук. Окна темные. Днем мы заходили поздравить их с Новым годом. Может быть, потом они уехали в гости?
Иду обратно. Из темноты возникает здоровенный мужик в пожарной каске. Здоровается.
- "Я Дейв, начальник пожарной бригады. Как дела?"
- "Дела не очень, Дейв. Сколько вы еще здесь пробудете?" -
- "Не меньше часа". -
- "Мне нужно пристроить семью, потом я вернусь" -
- "Окей" -
В "скорой" говорю Свете: "Беличенки не отвечают. Звони Маше".
С трудом дозвонились. Нужно опять ехать в Миннеаполис, откуда мы выехали час назад после беззаботного празднования Нового года у костра. Хорошо, что я непьющий, а то полицейская не подпустила бы меня к машине. Света выпила пару бокалов вина и та сразу же учуяла запах.
Осторожно подвожу микроавтобус к "скорой". Включаю обогрев на полную мощность. Погрузились.
Теперь следи за собой. Ты не в себе, не доверяй голове, она сейчас не работает. Сосредоточься на машине. Смотри на дорогу.... Вот поворот.... Смотри на разметку.... Не забудь про светофоры - если красный, нужно остановиться.... Все живы.... Все хорошо.... Следи за скоростью.... Смотри на дорогу
- "Мама, ну, пожалуйста, не плачь. Все живы, а остальное обойдется", - говорит Света.
Кладу ладонь на руку жены и тихонько глажу ее.
- ?А как же Кузька?? - ахает Алиска.
Кузька - это наш серый кот.
- ?Ничего с Кузькой не сталось. Он же ночью гуляет. А утром я все равно вернусь. Вот и заберу его?. -
- "Когда полицейский тащил меня в эмбьюленс ["Скорая помощь"], я всю попу об его пистолет отбил", - жалуется Яшка.
- "Никого не тошнит?", - спрашиваю.
Не тошнит. Это хорошо. Из-за пластиковой внешней облицовки домов дым при пожарах в Америке необычайно ядовит. Достаточно пары глотков, чтобы попасть в больницу с отравлением. А еще чуть-чуть, и на погост.
Выясняем картину происшествия. Итак, ровно в полночь Яшка запустил несколько красивых фейерверков на улице. Использованные трубки затоптали, потрясли, чтобы не осталось искр и бросили рядом с мусорным мешком у входа. После этого мы со Светой уехали праздновать Новый год к Маше, а детям наказали ложиться спать. Алиска классическая сова. Сколько бы мы ее не ругали, при малейшей возможности читает до часу ночи, а то и до двух.
Около двух ночи Алиска услышала внизу то ли стук, то ли хлопок и подумала, что пришли родители. Чтобы избежать разноса за поздние бдения, она гасит свет в своей спальне на втором этаже. Через минуту, однако, в окне появляется странное зарево. Сообразив, что это огонь, Алиска звонит "911", будит спящего в соседней комнате Яшку, громко кричит, чтобы разбудить спящую в комнате на подвальном этаже бабушку.
Опять хватается за телефон, чтобы еще раз позвонить "911" - телефон мертв, провода перегорели. Снаружи врывается пламя. Последнее, что видит Яшка в своей комнате перед тем, как выскочить в коридор - огненным шаром вспыхнули занавески. Сбегают вниз. Входная дверь горит. Снизу из подвала ползет дым.
Пригибаясь бросаются в столовую. Нужно разбить окно. Алиска решает швырнуть в него пылесос. Он на площадке на лестнице. Возвращается, но оттуда уже клубами черный дым. В окне столовой появляется силуэт пожарного. Снаружи разбивают стекло. Пока вытаскивают через окно детей, Мария Васильевна срывает с вешалки первые попавшиеся куртки и бросает в окно.
Никогда не думал, что у нас такие смелые дети. То, что Яшка не трус, я заметил летом, когда мы чуть не перевернулись на каноэ на порогах. Алиска же склонна паниковать по любому пустяку. В данной, смертельно опасной ситуации она действовала разумно и четко, как хорошо обученный коммандос. Спасла себя, Яшку и бабушку.... И нас.
Сгружаю свою бригаду у Машиного дома, разворачиваюсь и еду обратно.
Там уже тихо, пожарные машины ушли. Вместе с бригадиром пожарных и какими-то еще людьми вхожу в дом. Вначале поражает ощущение незначительности ущерба. В гостиной все на своих местах, в углу поблескивает наша большая нарядная елка, которой так гордилась Света. Но этот порядок, как целые руки и ноги у человека, которому оторвало голову.
В моем кабинете в подвале все вверх дном. На оплавленном мониторе куски штукатурки... Все мокрое, на полу лужа. Черный, в дырах потолок при свете фонариков. Разорванная водопроводная труба в дыре над головой. Вода перекрыта, но из трубы на мой рабочий стол стекает струйка. Оплавленные провода...
Портфель, в котором я храню все наши документы, цел. Заодно прихватываю кожаную сумку, в которой все нужное мне по работе хозяйство. Мельком замечаю, что стоящий на полу компьютер мирно светится зелеными глазками. Неужели работает?
Поднимаюсь наверх в спальни. В Яшкиной все черно. Сквозь дыру в стене видно небо. Почему-то вещи на полках мокрые. Достаю сухие на ощупь штаны. Смотрю при свете фонарика - на них выгорела огромная дыра. Майка с оплавленной эмблемой на груди. Здесь брать нечего.
В Алискиной спальне обыденный мирный беспорядок и никаких следов пожара. Поднимаю с пола кофту и джинсы.
Внизу попадается на глаза фотоаппарат. Зачем-то сую его в сумку (зато забываю про обувь). Пытаюсь сообразить, что еще нужно взять... В голове что-то не то творится. Вспомнил о чем-то, через секунду забыл. Останавливаюсь, пытаюсь вспомнить, о чем же я вспомнил... не получается. Махнул рукой. Стоящий рядом со мной говорит из темноты: "Мне нужно ваше разрешение и мои ребята сейчас начнут временно заделывать окна и дверь".
Выхожу наружу. В нашем дворике темная куча чего-то обгорелого и мокрого. У почерневшей калитки валяется обугленная книга. Я ее купил еще в Англии, потом привез сюда из России.
Залезаю в свой "Ниссан". На мобильник звонит Света: "Мы с Яшкой устроились в подвале, на диване. Только осторожно, не споткнись на ступеньках".
Поспав тяжелым сном пару часов, просыпаюсь. Рядом посапывает сын. Осторожно обнимаю его рукой. Нюхаю пропахшие гарью волосы. Во сне Яшка прижимает к себе белого игрушечного медвежонка. Это ему полицейский дал.
В душе черно и холод. Неужели все так просто - какое-то короткое замыкание, дефективный фейерверк, неудачно брошенный окурок? И все, и ты бы лишился того, ради чего живешь? И не смог бы прижать к себе теплого спящего сына? Неужели все так нелепо просто....
Странно осознавать, что у нас нет дома. Что мы не в гостях, а просто нам некуда податься. Какое противное слово - "погорельцы". Что-то замурзанное, несчастное, растерянное, вызывающее любопытство и тайную радость, что это не с тобой.
Ну, вот, а теперь с тобой. Мне плохо, очень плохо.
Но мой чудом спасшийся десятилетний Яшка и спасшая его пятнадцатилетняя Алиска ни на секунду не усомнятся в своих родителях, в том, что мы все устроим наилучшим образом. А значит так и будет. Все будет по нашему. Пока мы живы, мы непотопляемые.