Казалось бы, представлять российскому человеку американские суды по меньшей мере неразумно, или, скажем проще, чего их там представлять? Все читали Гарднера, все смотрят американские сериалы. Вот едкий, змеючей сущности прокурор, а вот противостоящий ему адвокат: такой вдребезги серьезный, велеречивый и душу за клиента готов положить.... Ну, там, свидетели всякие - то наши (это которые хорошие), то гады, сволота недобитая. И обвиняемая, блондинка, - невиновная, но очень уж на нее бочку катят. Поэтому она вся обрыданная и взором синим взывает к нам о помощи. Так что о суде американском народ знает все. Ну, может быть, не все, но многое. А если призадуматься и выбросить из головы мусор и весь этот бред с прокурором и велеречивым адвокатом (и, даже, c блондинкой и синим ее взором), то окажется, что не знает народ ничего внятного. Ни хренашеньки не знает. А раз так, давайте я вам кое-что поведаю - кто знает, вдруг поедете вы в Америку развеяться, а вас - под белы рученьки и на нары. Вот и пригодится информация. В жизни всякое бывает, не успеешь, как говорится, оглянуться, и, опа-а....
Это не выдержка из энциклопедии и не пособие о том, как вести себя в суде. Просто некоторые впечатения.
С чего бы начать? А давайте с самого простого. Начнем мы с того, что суды бывают разные - суд по уголовным делам и суд по гражданским, суд по делам несовершеннолетних, примирительный суд (или суд по незначительным тяжбам). А если вам этого мало, то есть еще и суд семейный, федеральный, иммиграционный и так далее. И это еще не все - суд имеет свои особенности в каждом графстве (графство - административная единица, полностью соответствующая нашему району.) Как переводчик я перевожу во всех этих судах (правда, ни разу не работал в федеральном). Да еще и в арбитраже, в комиссии по трудовым конфликтам, полицейских отделениях и так далее Везде свои особенности, везде свои нюансы.
Итак, возьмем самый обычный суд в самом обычном графстве, скажем, Дакота. В коридоре рядом с судебными залами вывешиваются списки тех, чьи дела будут рассматриваться в данном зале. В судебном зале напротив входа размещается судья. Рядом стенографистка и судебный клерк. За ними в одном углу американский флаг, в другом - флаг штата Миннесота. Над головой судьи герб штата.
Сбоку сидит полицейский, обвешанный всеми мыслимыми страшилками. Там и пистолет, и тейзер, наручники, баллончики с газом.... Напротив, с другой стороны, отделенные загородкой места для присяжных.
Перед судейским подиумом два стола, один для прокуроров, другой для защитников. Далее деревянный решетчатый барьер. За барьером скамьи для посетителей и главных действующих лиц - обвиняемых. Давайте заглянем в зал, где сегодня рассматриваются дорожные правонарушения. Там деловое оживление - к клерку выстроилась очередь злодеев на регистрацию. Каждый должен отметиться и заполнить форму, в которой нужно указать, как ты себя идентифицируешь с расовой точки зрения: белый, черный, латиноамериканец (честно говоря, я не очень понимаю, почему латиноамериканцы не считаются белыми, но факт остается фактом - их выделяют в отдельную категорию), индеец, житель Океании или азиат. После этого злодеи рассаживаются по своим местам и ждут. Полицейский разъясняет собравшимся правила поведения в зале суда: головные уборы снять (американцев в детстве не учат снимать кепки в комнате, так что напоминание актуальное), мобильники выключить, газеты не читать, громко не разговаривать, не пить не есть...
Следующий этап - разъяснение прав обвиняемых. В разных судах это происходит по-разному. В некоторых просто показывают видеопленку с разъяснением. Чаще всего это делает судья. Права, в общем-то, стандартные: презумпция невиновности; право хранить молчание и не свидетельствовать против себя; право на суд в составе судьи или на суд присяжных, право на адвоката; право допрашивать свидетелей и выставлять своих свидетелей...
Обвиняемых по очереди вызывает прокурор. Он излагает суть обвинения и предлагает свой вариант разрешения проблемы. Если рассматриваются дела более серьезные, то переговоры с прокурором ведет адвокат. Обстановка в это время самая непринужденная: адвокаты и прокуроры бродят за залу, за ними тянутся обвиняемые, кому-то звонит клерк; оживленно болтает с одним из адвокатов полицейский. Судьи в зале в это время нет.
Принцип сделки между обвинением и защитой выступает в роли смазки, позволяющей американской судебной системы крутиться быстро и достаточно эффективно. Давайте посмотрим, как он работает на практике. А для этого возьмем пример из жизни. Итак, перед нами Вова, 23 года, ранее не судим. В пьяном виде Вова врезался в ограждение шоссе и машина загорелась. Пока невредимый, но не совсем вменяемый Вова извлекался из-под обломков, рядом уже материализовалась полицейская машина. Полицейские заподозрили, что водитель нетрезв, и предложили Вове проехать с ними, чтобы пройти тест на содержание алкоголя. Предложение это Вова отклонил, после чего, естественно, был арестован. Во время ареста сопротивлялся, пока ему не растолковали основы взаимоотношений арестованного с полицейскими - с помощью газового баллончика. Итого, Вова имеет на своих юных ушах три пункта обвинения: вождение в нетрезвом состоянии, отказ от прохождения теста на содержание алкоголя и противодействие полиции.
"Из этих пунктов самый тяжелый второй - отказ от прохождения теста. Это серьезное правонарушение (gross misdemeanor). Теоретически за него можно получить до года тюрьмы и/или штраф до 2000 долларов.. Первый и третий пункты - правонарушения средней тяжести (misdemeanor). За каждое из них можно получить до полугода тюрьмы и/или штраф до 1000 долларов. Я предложу прокурору, что вы признаете себя виновным по первому пункту - вождение в нетрезвом состоянии, - если он снимет второй и третий. Я предложу штраф 300 долларов и год пробации. Что вы на это скажете?" -
Вова (в раздумьях):
"А как бы сделать так, чтобы я не лишился прав и на как долго это дело будет у меня в рекорде?"
Адвокат:
"Владимир, поймите, вопрос о ваших правах - это компетенция не суда, а Департамента транспорта. Сомневаюсь, что права вам вернут, но я бы советовал поехать к ним и поговорить. На второй ваш вопрос - DWI (вождение в нетрезвом состоянии) остается в рекорде навсегда. Так что вы скажете?"
Вова:
"А почему отказ от прохождения теста - самое тяжелое нарушение? Я об этом не знал. И полиции я не сопротивлялся, я просто не понял, чего они хотят."
Адвокат:
"Да, отказ от прохождения теста на содержание алкоголя - это правонарушение само по себе, причем серьезное. А то, что вы не поняли, чего хотят полицейские, сути дела не меняет. Итак, ваше решение?"
Вова:
"Хорошо, пусть будет так".
Адвокат:
"Значит, вы готовы признать себя виновным по первому пункту?"
Вова:
"Да"
Адвокат идет к прокурору и минут через десять возвращается. Открывает знакомую папку: "Вот условия обвинения: прокурор согласился снять второй пункт, если вы признаете себя виновным по первому и третьему пункту. Рекомендации относительно наказания: полгода тюрьмы - условно. Десять дней в тюрьме - фактически. Но вы уже два дня пробыли в тюрьме после ареста - они вам засчитываются. Кроме того, как положено, при хорошем поведении треть срока сокращается. Итого, остается пять дней. Далее: год пробации. Условия пробации: прохождение освидетельствования на алкогольную и химическую зависимость и выполнение основанных на этом освидетельствовании рекомендаций. Быть законопослушным и не допускать таких же или подобных правонарушений. Не употреблять алкоголь в течении года. Штраф 600 долларов плюс судебные издержки."
Вова:
"Так что мне в тюрьму - сегодня?"
Адвокат:
"Нет, они вам назначат дату"
Вова:
"А можно, чтобы в тюрьму только на ночное время - с правом работать на своей работе?"
Адвокат:
"Не думаю; слишком маленький срок. Послушайте, если вы явитесь в тюрьму в четверг, вас выпустят в понедельник - то есть, всего два рабочих дня"
Вова:
"Хорошо, пусть будет так. А как бы штраф снизить?"
Адвокат:
"Я поговорю с прокурором. Значит, вы согласны на эти условия?"
Вова:
"Согласен"
Адвокат протягивает мне листок. Это "Ходатайство о признании себя виновным в правонарушении". Документ содержит около сорока пунктов. Суть его в том, что подписавшийся понимает суть предъявленных ему обвинений, имел возможность обсудить свое дело с адвокатом, признает себя виновным в указанных пунктах и понимает, что, признавая себя виновным, он лишается следующих конституционных прав: на суд в составе судьи, суд присяжных и т.д.
Заунывным голосом скороговоркой перевожу Вове документ с листа. После чего Вова его подписывает, и адвокат опять идет к прокурору.
Примерно тем же заняты остальные нарушители и их адвокаты. Перед клерком постепенно вырастает папка дел, готовых для утверждения судьей.
И вот в зале суда появляется стенографистка, держа под мышкой свою машинку. Через минуту полицейский громко объявляет: "Всем встать!" Седой судья в черной мантии неторопливо усаживается на свое место и голосом доброго дедушки говорит: "Садитесь, ребята".
Судья в суде - царь и бог, примерно, как врач в американской больнице. Он не входит, а являет себя народу. С судьей не спорят и судье не перечат. Но при этом в нем нет ничего зловещего, ничего от, "сейчас я вам, мерзавцам, покажу кузькину мать!" Всегда интересно наблюдать за отношениями в американском суде. Возможностей таких предостаточно, так-как мне часами приходится сидеть в судах в ожидании, пока настанет очередь моего клиента. Сплошь и рядом я провожу в суде полтора-два часа ради пяти минут перевода.
Так вот, судья никогда не показывает своего отношения к обвиняемому и к его деяниям. Все вопросы задаются уважительно и без какого бы то ни было недоброжелательства. Очень часто после вынесения приговора судья скажет подсудимому: "Удачи!" Но и вселенской добротой он тоже не страдает. Нужно будет - не задумываясь отправит подсудимого в камеру. Такое я тоже видел, и не раз. Скажем, на прошлой неделе - черный подсудимый, второе нарушение условий пробации. Что-то он судье объясняет, какие-то бумажки рвется показать из своей папки. Судью объяснения не устраивают и он, не повышая голоса, говорит: "Сэр, вы дважды нарушили условия пробации без уважительных причин. Первый раз я не стал вас наказывать сурово. На этот раз я принимаю решение: вам придется отбыть в тюрьме объявленный ранее условный срок. Я заключаю вас под стражу." Что полицейский мгновенно и исполняет - щелк, и голубь уже в наручниках. Мужчина пытается что-то сказать сидящим в зале то ли друзьям, то ли родственникам. Судья повышает голос: "Сэр, если вы не замолчите, я прикажу полицейскому заставить вас замолчать". И сразу тихо. Очень уж профессиональные американские полицейские. Все складно, быстро, и может оказаться весьма болезненным.
Вернемся к сегодняшнему делу. Наконец-то вызывают фамилию Вовы. Предстаем перед судьей могучей кучкой. Вова в центре, слева от него адвокат, еще левее прокурор, а справа я. Судья спрашивает меня: "С какого языка вы будете переводить?"
"С русского".
Меня просят поднять правую руку и приводят к присяге. Сразу после этого называю по буквам свое имя и фамилию. Это для стенографистки, для протокола. Далее приводят к присяге Вову.
Судья обращается к обвиняемому:
- Понимаете ли вы суть предъявленных вам обвинений?
- Да
- Была ли у вас возможность обсудить свое дело с адвокатом?
- Да
- Удовлетворены ли вы своим адвокатом?
- Да, доволен.
К адвокату:
- Что может сообщить защита?
Адвокат излагает суть договоренности между защитой и обвинением.
К прокурору:
- Что может сообщить обвинение?
Прокурор:
- Обвинение дополнительных сообщений не имеет.
К обвиняемому:
- Была ли у вас возможность с помощью переводчика ознакомиться с теми правами, от которых вы отказываетесь, согласившись на условия договоренности между защитой и обвинением?
- Да, была.
Судья опять перечисляет все конституционные права, от которых отказывается обвиняемый, соглашаясь на условия сделки. После каждого пункта спрашивает Вову:
- Вы с этим согласны?
Вова послушно отвечает:
- Согласен
Наконец, судья переходит к делу:
- Находились ли вы за рулем автомобиля ___ января две тысячи пятого года на сто шестьдесят девятом фривее в районе Шекопи?
- Да, находился.
Далее Вова признает, что произошла авария, и что он находился за рулем в нетрезвом состоянии.
Судья еще раз спрашивает защиту и обвинение, нет ли у них заявлений. Заявлений нет. Тот же вопрос к Вове.
- Нет, это все.
Судья объявляет свое решение. Судебный приказ полностью соответствует договоренности. Единственное отличие - сумма штрафа. Судья снижает ее до 400 долларов. Все. Теперь у Вовы еще попьют кровь в отделе пробации, сдерут с него еще 200 долларов - и иди домой.
Это рядовое типичное дело.
Кто-то возразит, что сделка между обвинением и защитой нарушает принцип неотвратимости наказания. Как это так - виноват, что сопротивлялся полиции, а обвинение в этом с него снято?
Все устройство американской жизни очень прагматично, и система правосудия в полной мере отражает этот прагматизм. Благодаря широкому применению сделки между обвинением и защиты до суда доходит лишь около десяти процентов дел. Остальные разрешаются примерно так, как я рассказал. Что экономит массу ресурсов и дает возможность судьям посвящать больше времени серьезным делам. Представим себе, что Вова не пожелал бы признать себя виновным. Тогда было бы еще предсудебное заседание, а может быть, и не одно. А потом еще и суд. Вызывались бы полицейские в качестве свидетелей, заслушивались свидетели защиты (если такие нашлись бы). А, пожелай он суда присяжных, был бы длительный процесс отбора присяжных, в общем, один суд занял бы полный день.
Может быть вы действительно считаете, что с вами поступили несправедливо. Но, будучи разумным человеком, понимаете, что все последующие явки в суд отнимут время, придется отпрашиваться с работы, а конечный исход весьма непредсказуем. Могут и оправдать, а могут и влепить на полную катушку, и тогда предложенный прокурором вариант (от которого вы гордо отказались) покажется светлой мечтой. Лучше махнуть рукой на высокие принципы и избрать наименьшее зло.
Иногда упрямство (или дурость) толкает человека на самые неразумные действия. Я переводил одного товарища, который довел до суда присяжных простейшее дело, в котором против него свидетельствовали двое полицейских, подтверждая свои показания данными радара. Были и свидетельства других водителей. Обвиняемый в своем упорстве даже отказался от адвоката, который сказал, что выиграть дело невозможно. И, вот, момент истины! Судья обращается к обвиняемому и говорит: "Итак, мистер Иванов, что вы желаете сообщить суду?" Мистер Иванов неожиданно для всех отвечает: "Ничего" Все сидят с открытыми ртами. (А зачем же ты тогда всю эту кашу заварил, если тебе нечего в свою пользу сказать?) Судья переспрашивает мистера Иванова и получает тот же ответ. Ему ничего не остается, как объявить перерыв, пока будут совещаться присяжные.
В этот момент выясняется, что мистер Иванов, оказывается, считал, что это как бы предварительная беседа, а что-то главное еще будет впереди. Адвокат бы подсказал, что нужно делать, но от адвоката мистер Иванов отказался из соображений экономии. Я тоже мог бы подсказать, но.... Не имею права. Ни при каких обстоятельствах переводчик не имеет права давать какие бы-то ни было консультации, будь то по процедурным или иным вопросам. Судья участливо растолковывает, что у обвиняемого была возможность сказать все, что он пожелает, в свою защиту, и он этой возможностью не воспользовался. Вот и все. Лицо мистера Иванова застывает в гримасе недоуменной горькой обиды.
Естественно, присяжным понадобилось пять минут чтобы вынести вердикт - "Виновен".
Кстати, почему-то даже наши журналисты и телеведущие путаются в понятиях "вердикт" и "приговор". Сплошь и рядом можно услышать: "Вердикт суда - пять лет тюрьмы". Не бывает такого!
Вердикт выносят присяжные - либо "виновен", либо "невиновен". И уже потом, на основании вердикта о виновности, судья определяет меру наказания.
Теперь несколько слов о роли переводчика. Судебный переводчик является участником судебного процесса. Однажды мне на это возразили: "Ну и что? Клерк и стенографистка тоже участники процесса. Вы - просто технический работник, и все". Все, да не все. В отличие от упомянутых работников я имею право на ознакомление с материалами дела до суда. Мало того, я могу просить перенести судебное заседание на том основании, что у меня не было времени ознакомиться с материалами и подготовиться (на практике такое бывает редко). В большинстве своем американские судьи очень внимательны к работе переводчика. Допустим, прокурор очень быстро говорит, приводит многочисленные ссылки на статьи Свода законов штата с подпунктами и параграфами, и я не успеваю синхронно переводить сказанное обвиняемому. Обычно в таких случаях переводчик обращается к судье и просит его попросить прокурора говорить медленнее ( в суде все вопросы решаются только через судью). Но не раз бывало, что судья сам просил прокурора или адвоката говорить медленнее.
Судья может и отвлечься, может и в воспоминания удариться. С неделю тому назад я переводил молодую грузинку Натию. После безуспешной попытки справиться с ее фамилией, судья спрашивает, откуда она. Узнав, что из Тбилиси, вспоминает, что был там в восьмидесятые годы, сравнивает Тбилиси и Ереван....
Бывают и моменты задушевного общения. Позавчера, чтобы побыстрее отпустить переводчика, судья вызвал к себе в кабинет всю бригаду: клерка, стенографистку, прокурора, адвоката, меня и подсудимого, Алексея. Без внушительной мантии судья выглядит в своей розовой рубашке совсем по домашнему. Быстренько покончив с Алексеем, судья обращается к теме: "Владимир Путин и судьбы России". Само собой, я вступаю с ним в полемику (обстановка неофициальная, поэтому можно). Забыв про застывший в величественном молчании коллектив, мы сопоставляем эпохи Ельцина и Путина, обращаемся к нюансам американской внешней политики, переходим на международный терроризм.... Расставаться друг с другом нам не хочется, но, проявляя жалость к нетерпеливо ерзающему прокурору, судья с сожалением возвращается в скучную реальность.
Такое бывает и в общении с прокурором. В прошлом году в графстве Скотт мы с прокурором вдруг погрузились в историю космонавтики. С наслаждением обсуждаем подробности программы "Джемини", полеты "Восходов" и лунные экспедиции. Я коварно попытаюсь подловить Стива (прокурора), задав вопрос, который за последние тридцать лет я задаю самым разным людям. Вопрос очень простой: "Сколько астронавтов вообще побывало на Луне"? Меня не перестает удивлять, что подавляющее большинство людей не знает этого. Все же, лунные экспедиции по настоящий день являются вершиной человеческого прогресса....
На мой вопрос Стив отвечает молниеносно и тут же спрашивает меня о каком-то нюансе полета Комарова. Забытая, сидит в углу мелкая воровка,( которую я вроде бы перевожу, а Стив вроде бы обвиняет), пока мы с наслаждением витаем на орбитах.