Это была моя первая поездка заграницу. Я был молодой - студент второго курса алма-атинского политеха и был, конечно, взбудоражен этим событием. Ехал я в ту Германию, которая только и была доступна в те годы простым советским людям, т.е. в ГДР. Но и это было чем-то исключительным в то время. Ехал я по линии комсомольского туризма, поэтому состав группы был, по преимуществу, молодежный. Было это давненько, поэтому описываю только те немногие детали, которые сохранились в памяти.
Мы приехали в Берлин, а потом поехали в южную часть ГДР, в Тюрингию, где и проводили, в основном, время. Ездили по таким городам, как Эрфурт, Гера, Веймар. В Эйзенахе посетили дом-музей Баха. Там запомнился один экспонат, музыкальный инструмент, состоящий из вращающихся стеклянных дисков. Нужно было намочить пальцы и поднести их к дискам, и эта гармоника начинала издавать совершенно волшебные звуки. Они были какие-то неземные, от них мороз шел по коже. Кто-то рассказал о версии, что сирены в мифе об Одиссее завлекали его совсем не пением, а как раз звуками такой гармоники.
Природа в Тюрингии была замечательная: все эти огромные могучие леса, а рядом - крошечные изящные деревушки. Помню, у нас был пеший переход. Мы шли через лес несколько часов и, наконец, вышли к цели нашего путешествия. Лес неожиданно расступился, и мы вышли прямо к деревушке, расположенной несколько внизу, под нами. Мы все замерли. Деревушка выглядела игрушечной. Замечательно красивые, с фантазией построенные дома, чистота, много зелени делали ее нереальной. Казалось, что ее только что построили как декорацию к какой-то сказке. А на самом деле это была как бы вполне обычная немецкая деревня.
Нам там весьма понравилась немецкая кормежка: все эти колбасы, которыми нас угощали во всем их огромном разнообразии. На обед практически всегда во всех ресторанах на первое давали традиционный гороховый суп-пюре. Народ в группе был простой, поэтому ближе к середине поездки, когда мы заходили в ресторан и нам начинали разносить этот суп, на весь ресторан раздавался чей-то голос: "О, снова гороховый суп! Ну сегодня ночью опять стрельба будет!"
Немецкие магазины нас тогда поразили обилием товаров (по сравнению с нашими, конечно). Ну и, конечно, было интересно общаться с немцами, узнавать их психологию.
Помню, мы жили несколько дней в каком-то лагере. Оттуда мы и ходили во все эти пешие переходы. Там также отдыхали разные группы немцев, в основном, тоже молодежи. Мы с ними временами играли в футбол. Так сказать, международные матчи. В одной из таких игр я подвернул себе ногу и не мог идти в очередной поход. Группа ушла, а я познакомился и как-то разговорился с одним из отдыхающих - молоденьким немецким парнишкой. Разговорился - это сильно сказано, т.к. я не знал немецкого, а он - русского. Но у меня были какой-то словарик и разговорник, так мы таки как-то общались. Он тоже был почему-то один, тоже скучал, но он чувствовал себя хозяином, т.к. я-то точно был там гость. И, как хозяин, он решил меня развлечь. Он пригласил меня в молочный бар. Мне было все интересно, и я согласился.
Когда мы шли в бар, я вспоминал инструкции, данные нам перед поездкой, что у немцев есть железное правило: если немец приглашает тебя куда-то, то он платит. В баре парень взял написанное на немецком меню, долго его изучал, а потом объяснил мне, что он хочет заказать. Это оказался обычный молочный коктейль. Такие коктейли уже появились в то время у нас в Алма-Ате, и ничего особого я в них уже не видел. А мне хотелось попробовать что-то необычное, чего у нас там не было. Так я и объяснил парню. Он опять углубился в меню, а потом что-то заказал. Через какое-то время нам принесли его заказ. Это оказался фруктовый салат со взбитыми сливками сверху. Это было, действительно, вкусно и необычно для нас, и я был полностью удовлетворен.
Пока мы кушали, парнишка рассказывал мне, что у него есть родственники в Западной Германии, и он иногда к ним ездит в гости. "Ты бы знал, как они там живут!" - говорил он мне. Я удивлялся его восхищению, потому что они - в ГДР - (по сравнению с нами) жили тоже здорово. А он отвечал мне: "Если бы ты побывал там, ты бы видел разницу!"
Во время нашей беседы я все время вспоминал это правило, по которому в Германии приглашающий платит за угощение. С одной стороны, я не привык к этому. С другой стороны, мне было интересно проверить, как оно работает. И вот, когда мы уже расправились с фруктовым салатом, я как-то объяснил немцу, как салат мне понравился, и тот был очень этим доволен, я предложил парню заплатить за себя. Это была своего рода, как у нас говорят, проверка на вшивость. На его лице отразилась целая гамма чувств. Он, конечно, знал, что как приглашающий он должен заплатить за все. Но, с другой стороны, появилась возможность съэкономить деньги. И вот он помучился немного и как бы нехотя согласился на мое предложение.
Наша поездка заканчивалась в Дрездене, где мы жили в каком-то студенческом общежитии. Мы там случайно познакомились с группой французских комсомольцев (молодых коммунистов), у которых тоже была туристическая поездка по ГДР. А я в нашей группе был единственным человеком, знавшим французский язык. Это была любопытная встреча, но о ней я расскажу в другом месте.
В Дрездене за день до отъезда нам устроили вечер дружбы с немецкой молодежью. В качестве такой молодежи на него пригласили группу немецких старшеклассниц. Разница в возрасте - по крайней мере со мной - была небольшая, поэтому мы быстро нашли общий язык (говоря, так сказать, фигурально, так как русский они практически не знали). Помогали опять словарь и разговорник. Наше руководство предложило нам выставить на стол все запасы водки, которые мы предусмотрительно сохранили на этот торжественный момент. Перед началом школьницы сидели, как паиньки, потупив глазки. Был произнесен первый тост за дружбу советского и немецкого народов. Мы все встали, чокнулись друг с другом и приготовились выпить содержимое рюмок. Моей соседкой была симпатичная немочка, которая лихо опрокинула свою рюмку водки и тут же уселась обратно, приняв стандартную позу пай-девочки. К закуске она даже не притронулась, и я подумал, что не должен опозорить честь советского комсомола и придется мне тоже выпить свою водку залпом и без всякой закуски. Я тоже лихо опрокинул свою рюмку и - водка, как говорится, пошла не в то горло. Я закашлялся, пришлось мне не только запить, но и заесть ее. Плохой из меня оказался образец советского комсомольца.
Позже, когда водка была вся выпита, все, естественно, завеселели. Позы пай-девочек были забыты. Дым стоял коромыслом. Помню, мы тогда впервые танцевали новый для нас танец леткис, по-другому называвшийся летка-енька.
Ночью я как джентльмен отправился провожать свою соседку на другой конец Дрездена. И я не только проводил ее, но и умудрился ближе к утру найти обратную дорогу в общежитие, где мы остановились.
В день отъезда в Москву из Берлина мы почему-то приехали на Восточный вокзал очень рано, часа за 4 до отхода поезда. Мы устроились в каком-то углу зала ожидания, сбросили в огромную кучу все вещи, и я с парой ребят пошел гулять по вокзалу. Вокзал был огромный, в несколько этажей и с кучей закоулков, и вот в одном из них мы случайно набрели на маленькое окошко с надписью на разных языках, в том числе и на русском: Обмен валюты. Мы так и застыли перед ним. Дело в том, что всю поездку мы были очень ограничены в деньгах. Нам поменяли очень небольшую сумму, марки уже были все истрачены, а хотелось много чего купить себе и в качестве подарков родственникам и друзьям, чего мы не могли сделать. За все время путешествия по ГДР подобное бюро обмена ни разу не попалось нам. И вдруг за несколько часов до отъезда из Берлина мы наткнулись на такое интересное место. Мы смотрели на окошко кассира, и сложные мысли обуревали нас. У каждого из нас были, конечно, советские рубли, и мы рады были бы их поменять. Но, с другой стороны, мы боялись это сделать. Мы боялись, что этот старикашка-кассир потребует сейчас наши паспорта, запишет все наши данные, а потом переправит их в Москву на Лубянку, где нас по возвращении возьмут за грудки за незаконные валютные операции. Такие мы тогда были нормальные запуганные советские люди.
Это состояние вполне описывается строками из одного моего стихотворения:
И вот стою, дрожа как-будто лист.
То шаг вперед нащупывая трудно,
То шаг назад нашаривая близ.
Но, после долгих раздумий, мы решили попробовать. Я вообще человек несколько рисковый. Я взял какую-то из моих банкнот и подошел к кассиру. Он взял ее и, практически даже не взглянув на меня, протянул мне какую-то форму на подпись. Он не просил паспорт, не спросил ничего, поэтому подписываться можно было любым именем. Когда я вернул ему форму, он протянул мне марки. Вот так он просто взял и обменял деньги. Это был шок. Мы все стояли и долго переваривали это событие. А потом мы, как с цепи сорвались. Мы поменяли все, какие были, рубли, на марки. В один момент мы стали богачами.
После этого мы пошли к нашей группе и там все рассказали. Народ обалдел от такой новости. Все тут же кинулись по указанному нами маршруту. И тоже стали менять все наличные деньги. Дошло до того, что те, у кого не было бумажных денег, начали выгребать из карманов мелочь и просить обменять ее на марки. Старичок сначала жестко отказал, сказав, что принимает только банкноты. Но тут его слезно, вполне по-русски начали упрашивать. Типа: "Ну, дяденька! Ну, пожалуйста! Ну очень надо." И т.д. Мне уже было неудобно, что мы напустили на него всю эту свору. А он через какое-то время сдался, начав принимать и мелочь.
Короче, посреди ночи на Восточном вокзале Берлина мы стали обладателями огромного богатства. Но была тут одна загвоздка. Она заключалась в том, что это богатство негде было тратить. Нам бы его неделю назад! А сейчас все магазины в вокзале и вокруг него были закрыты. Были открыты только мелкие лавки-киоски со всякой ерундой типа жвачки, открыток и т.п. Вот это все и кинулись накупать. Но сколько этого добра наберешь? Ну купишь ты 10 пачек жвачки и 20 открыток, но больше, вроде, и не надо. И вот со всеми оставшимися деньгами мы отправились в бар. Там подавали пиво и шнапс в маленьких рюмочках. И вот мы спускали там наши марки по такой схеме: пиво - шнапс, пиво - шнапс, пиво - шнапс и т.д. Вот так, навеселе, и закончилась эта поездка.