У каждого, прошедшего эмиграцию, есть, конечно, свой опыт. Я прошел через две, и у меня он двойной. Не могу сказать, что я самый успешный образец абсорбции (термин, принятый в Израиле, возможно, не всем знакомый, но короткий и емкий, означающий процесс вхождения новых эмигрантов в новое для них общество), но, в целом, ее прохождение было оба раза относительно успешным. Говоря "относительно", я имею в виду, что есть, в принципе, какой-то идеальный конечный вариант, который каждый из нас хотел бы достичь в новой стране, но он - этот идеал - во многих случаях недостижим. И хотя я на самом деле думаю, что действительно выжал из своей эмиграции все, что можно (учитывая возраст, образование и т.п.), все равно - оказаться в этой шкуре я никому не пожелаю. И я вполне понимаю людей, не решающихся на эмиграцию. Когда мы уезжали из Израиля в Канаду, многие нам говорили: "Ну вы, ребята, молодцы. Мы бы на это второй раз не решились". Говорю это не из хвастовства, а чтобы показать настрой большинства людей, однажды побывавших в шкуре эмигранта.
А вот не так давно в канадской газете "National Post" была опубликована серия статей о сложном положении еврейской общины во Франции, где евреи подвергаются преследованиям со стороны агрессивной части мусульманского населения (там уже были и убийства евреев, и вандализм и многое другое). И автор - канадская журналистка - искренне недоумевала, почему французские евреи терпят все это и не уезжают в Израиль. Я переписывался с ней и пытался объяснить ей, насколько тяжелое это решение - покинуть страну, в которой ты прожил всю свою жизнь, которую ты знаешь, как свои пять пальцев, и где у тебя есть определенный социальный статус, и переехать в другую страну, где ты сразу становишься никем. Плюс к тому в этом конкретном случае с французскими евреями срабатывает психология. Они просто не могут себе представить, что в их прекрасной стране могут иметь место и шириться проявления самого дикого фанатизма. Это, в принципе, та же история, что произошла с немецкими евреями, когда пришел к власти Гитлер. Тогда немецкие евреи тоже не могли себе представить, что в стране Шиллера и Гете дикости могут дойти до самой крайней черты. Большинство решило пересидеть коричневую чуму в Германии, там они и погибли. Так что история, к сожалению, каким-то образом повторяется. Будем надеяться, что не до такой степени.
Совершая обе эмиграции, я устанавливал для себя некие правила, которым следовал неукоснительно. Может они и помогли мне выжить. А может, все дело в характере. Со слабым характером в эмиграции трудно пробиться. Но в любом случае эти правила полезны.
Их немного - всего два.
Первое: выучить язык новой страны. С одной стороны - это, вроде, очевидно. Но я знаю много случаев, когда люди манкировали изучением языка страны проживания, и это дорого им стоило. Первый такой случай я наблюдал в Израиле в ульпане - курсах по изучению иврита. Рядом со мной в классе там сидел моего возраста мужчина Борис, который большинство времени на занятиях тратил на записывание каких-то своих проектов. Он явно хотел поразить Израиль размахом своих инженерных идей. Иногда, когда он слышал шум в классе, какой-нибудь смех, это отвлекало его от мыслей, он выпадал из этого состояния сочинительства и спрашивал про нашего преподавателя: "Что она сказала?" Я первое время отвечал на такие вопросы, а потом дал ему понять, что не собираюсь более тратить время на бессмысленные ответы. Естественно, что язык он так и не выучил. Мы после окончания курсов встречались иногда с этим Борисом случайно, и он все время оставался в том же подвешенном состоянии перманентного поиска работы. Если же говорить обо мне, то после этого первого ульпана я закончил второй - теперь с техническим уклоном (чтобы набраться технической терминологии) и уже через год начал читать лекции студентам университета. Научную работу, где можно было обойтись без хорошего знания иврита, я начал еще раньше. Та же ситуация и в Канаде. Незнание английского ведет в никуда. Есть, конечно, некоторые виды работ, где знание английского не очень-то и нужно (например, работа продавцом в русском магазине), но эти случаи являются, скорее, исключением, подтверждаюшим правило.
Об этом, кстати, свидетельствуют различные статистические данные о трудоустройстве в Канаде новых эмигрантов. Эти результаты говорят, что процент трудоустроенных новых эмигрантов заметно ниже процента трудоустроенных коренных канадцев. Защитники прав эмигрантов рассматривают эти результаты как свидетельство дискриминации эмигрантов. А я думаю, что одной из причин этой разницы является плохое знание эмигрантами английского языка. Ну кто же захочет нанимать на работу человека, который плохо понимает, что ему говорят, и не может ясно выразить свои мысли?
Второе правило: забыть, кем ты был в своей предыдущей стране и не кичиться своими бывшими достижениями. Это не значит, что нужно выбросить из головы все свои знания и опыт, они-то всегда с вами и всегда сыграют свою роль в процессе абсорбции. Речь идет об амбициях, которые нужно выкинуть и стартовать как бы с нуля. Это каждый как бы понимает, что переезд в другую страну ведет к потере статуса. Это верно в большинстве случаев за очень редкими исключениями. Вот один мой алма-атинский приятель, приехав в Израиль, через год, здорово выучив иврит (согласно первому правилу, см. выше), получил с первого захода - и без всякого блата! - точно такую же работу, что он имел в Алма-Ате: там он работал диспетчером областных электросетей, и в Хайфе он начал работать диспетчером электросетей северного округа Израиля. И так там и работает уже, наверное, лет 20. Работа уж больно хорошая: с высокой зарплатой и кучей всяких льгот. Например, как сотрудник электрической компании этот мой приятель не должен платить за электричество. Когда мы приехали к ним в гости в Хайфу первый раз, то увидели, что в квартире горят все наличные лампы и включены всевозможные другие электроприборы. Для нас, как, впрочем, и для всех других вновьприбывших репатриантов, живших в то время в суровом режиме экономии, это было совершенно ненормально. Моя жена тогда, помню, спросила приятеля, где у них находятся выключатели, чтобы убавить количество света. Будучи в тот момент навеселе по случаю отмечания нашего приезда, приятель тут же ответил: "А ты знаешь, в нашем доме нет выключателей, есть только включатели". Но этот пример трудоустройства, я бы сказал, является исключением. Как правило, большинству приходится пробиваться к своему прошлому уровню с большим трудом, и лишние терзания по поводу утраченного статуса тут не помогают.
Зато в эмиграции очень помогает гибкость натуры, когда человек способен быстро переключиться с одного вида деятельности на другой. Не пошел здесь ваш СНГовский бизнес по выпечке батонов - переключайтесь на давно забытую первую специальность электромонтажника. Нужна вот такая гибкость и целеустремленность, например, чтобы бывшему профессору советского вуза переключиться на простую инженерную работу. Я сам прошел через такую стадию и знаю другие такие же примеры. Мне, например, эта стадия работы в канадской частной инженерной компании в конечном счете даже помогла найти постоянную преподавательскую работу по специальности. Хотя я никогда не подумал бы об этом в тот момент, когда я эту инженерную работу получил.
Пример другого плана. Лет 8-9 назад я встретил на какой-то конференции в Монреале одного бывшего российского профессора и разговорился с ним. Он был в стране уже около пяти лет к тому моменту и все еще не имел работы. Он прибился к другому русскому профессору в одном из канадских университетов и публиковался вместе с ним, чтобы поддерживать свой, так сказать, научный статус. Но с работой ничего не получалось. Помню, он грустно так сказал мне, что ждет получения канадского гражданства и тогда начнет искать профессорскую позицию в США. Не знаю, чем закончилась эта история, но боюсь, что он до сих пор ищет работу.
А вот совсем противоположный пример. Одному моему приятелю - тоже бывшему советскому профессору, завкафедрой ВУЗа - хватило порядка года, чтобы понять, что у него нет никаких шансов получить профессорскую позицию в Канаде. Он тут же переключился на инженерную работу и успешно делает ее уже много лет. При этом он находит новые и новые позиции для себя, когда это только становится нужным. Он находит их и в Канаде, и в США, и я этим просто восхищаюсь, потому что сам неспособен на такое.
Этот рецепт ухода в более низкие в социальном плане сферы, конечно, не идеален, т.к. всегда остается в душе некая неудовлетворенность - такой червячок, который будет глодать тебя всю оставшуюся жизнь. Но с этим надо бороться. А бороться легче, когда ты имеешь постоянную работу, дело или хотя бы занятие, материальные проблемы более или менее решены. Если же и этого нет, то проблема грозит перейти в разряд трагедии. Вот ее-то и надо избегать всеми средствами. Я знал одного московского профессора - не старого еще, весьма энергичного и пробивного человека, который решился оставить свою престижную московскую работу в Академии Наук, чтобы уехать вслед за своей дочерью, эмигрировавшей с семьей в Штаты. Он был, как я уже сказал, не старый человек - где-то около 60, но это также означает, что он практически не мог расчитывать на получение в Штатах какой-либо работы. Да и хорошего английского у него не было. Эмигранты в Штатах весьма неплохо обеспечены материально, так что никаких финансовых проблем у него, уверен, не было. Но мой знакомый, очевидно, не сумел найти там себе какое-то занятие, и, видимо, это, а также потеря его высокого в прошлом статуса его очень беспокоило. Беспокоило так, что этот здоровый, крепкий и активный мужчина сгорел в Штатах буквально в течение года. Знавшие его в России люди долго не могли поверить в пришедшую из-за океана весть о его смерти.
А самые лучшие воплотители перечисленных выше принципов - наши дети. Они без проблем учат любой язык, начиная общаться со сверстниками в детском саду или в школе. Я вспоминаю, как моя дочь начинала учить французский язык в Монреале. Она пошла там в школу в первый класс, причем пошла во французскую школу, что является в провинции Квебек обязательным для новых эмигрантов. Для дочери это был вообще ее первый иностранный язык, и мы очень беспокоились, как он у нее пойдет. Ей, нужно сказать, здорово повезло с учителем. Это был молодой мужчина, который относился к своим ученикам, как к собственным детям. В его классе - специально для детей-новых эмигрантов - он утирал им носы, приводил в порядок их одежду и т.п. Короче, уже в конце первого учебного года он сказал нам, что со следующего года наша дочь может переходить в регулярный класс для обычных квебекских детей, болтающих по-французски с рождения. Я не мог в это поверить. Я долго пытал учителя на предмет, насколько он уверен, что дочь сможет справиться с подобной переменой. Но у него не было никаких сомнений на этот счет. И время показало, что он был прав. Со временем дочь так выучила французский, что даже во сне разговаривала на нем.
А когда мы переезжали в англоязычную провинцию Онтарио - это опять был повод для беспокойства. Дочери было тогда лет 11, и она очень мало знала английский язык - уж так они его там, в Квебеке, преподают. Но опять, уже в конце своего первого школьного года в Онтарио она стала свободно на нем разговаривать. Так что сейчас у нее два языка, которыми она совершенно свободно владеет: английский и французский. Года два назад она даже стала чемпионкой всей провинции Онтарио в своей возрастной группе по знанию французского языка. Русский тоже, конечно, знает, хотя не так, как хотелось бы.
У детей также нет никаких амбиций, т.к. они строят свои жизни в новой стране практически с самого начала. Так что они - самый лучший и самый успешный вид эмигрантов. И вообще, я бы сформулировал основной закон эмиграции следующим образом: чем раньше вы ее сделаете, тем лучше для вас. Раньше вы перезжаете в новую страну - больше ваши шансы на успех в ней.
И отсюда вытекает главный принцип эмиграции, относящийся уже не к тем, кто эмиграцию сделал, а только собирается делать. Он заключается в том, что если решение об эмиграции принято, ее нужно делать, как можно скорее. Каждый пропущенный вами день, месяц, год делают ваши шансы на успешную эмиграцию ниже. Да что далеко ходить? Вот у меня есть в России родственник, который уже давно собирается переехать на жительство в одну из европейских стран. У него есть уже положительное решение соответствующего правительства. Но у него также - очень хорошо оплачиваемая работа, неплохое положение в обществе. С другой стороны - впереди маячит пенсия, когда и его заработок, и статус будут в значительной мере потеряны. И вот уже много месяцев, а, может, уже и лет он тянет, откладывая решение на потом. Хотелось бы надеяться, что ему не придется в будущем пожалеть о своей нерешительности.
В противоположность этому моему родственнику я знаю много случаев, когда люди в Союзе бросали все: и замечательную работу, и большое положение, если они решались на эмиграцию. И - насколько я знаю - эти люди не сильно жалели о своем выборе.
Вернусь к уже ранее упомянутому мной сильному характеру, полезному в эмиграции. Это, как и упорство, тоже важная компонента успешной абсорбции. Кто-то сказал:
Богатство потеряно - ничего не потеряно.
Здоровье потеряно - кое-что потеряно.
Характер потерян - все потеряно.
Самой актуальной в нашем положении является многим известная притча о двух лягушках, попавших в жбан со сливками. Напомню коротко, что они стали в нем тонуть, но барахтались изо всех сил, пытаясь остаться на поверхности. Потом одна из них осознала тщетность всех этих усилий и спокойно пошла на дно. А вторая продолжала барахтаться, пока вдруг не почувствовала под ногами что-то твердое. Оказалось, что она сбила из сливок масло. Оттолкнувшись от этого куска, она и выбралась из жбана. Вот это то, что полезно помнить каждому эмигранту. А мне, например, во многих жизненных передрягах помогала эта цитата из советской песни времен нашей молодости: Надо быть спокойным и упрямым.
К счастью, большинство новых эмигрантов сейчас знают эти простые рецепты. Многие сами доходят до них. Есть также большой поток информации, передаваемой от человека к человеку, который демонстрирует их пользу на конкретных примерах. И это хорошо. Значит, наша абсорбция в новой для нас стране будет успешна.