В смысле приписываемой ему фразы о Бангладеш как мировой помойке, Киссинджер прав. Где-то еще, как известно, существует мусорная корзина или там, свалка, истории. Бангладеш родом из этого детства, вернее, политической помойки, рожденная в 1971 г. с благословения Индии, стремящейся расчленить и ослабить Пакистан. Страна не имеет будущего по двум серьезным причинам, во первых, довольно скоро, уже в середине 21-го века, территорию капитально затопит процентов на 10, а то и больше, со всеми вытекающиим последствиями, как-то наводнения, тайфуны, эпидемии, голодуха и т. д., и уже сейчас ради будущего собственных детей оттуда надо бы делать ноги, что многие бангладешцы успешно и делают. Вторая причина: в стране, где более 40 процентов населения в 156 миллионов живут за чертой бедности на менее чем доллар в день, делать, в общем, нечего, кроме как отваливать оттуда или зарабатывать деньги на то, чтобы отвалить. Толпы бангладешцев, обивающих пороги бангладешских консульств в других странах на продление паспорта, визы да и просто продать соотечественникам зачуханную бенгальскую еду - тому яркое подтверждение. Два дня, проведенные мною в окресностях консульства Бангладеш в Малайзии показали, что все, что имеет отношение к Бангладеш, преврашается в Бангладеш, разве что в центре Куала Лумпура при виде башен Петронас никто не садился на корточки прилюдно мочиться на стенку, как делают суровые бенгалькие мужики в Дакке.
Быть богатым в Бангладеш очень некрасиво, это надо жить за высоким забором или в привилегированном квартале типа Uttara model town возле столичного международного аэропорта Zia (в общем, понятно почему и даже символично, эти люди могут улететь, остальные пойдут пешком), в который непрерывно проникает босота и голодрань из менее развитых мест и портит всю картину, да и грязи в этом модельном городе больше, чем в самом захудалом медвежьем углу Китая или Таиалнда, не говоря уж про рикш, бомжей, попрошаек и калек, сводящих на нет всю "модельность". Несколько современных многоквартирных домов, банковских офисов, торговых центров и приличных едален делают модельность Uttara совсем уж неискренной, когда мерседес на светофоре обступают попрошайки, искалеченные по методу, показанному в "Милилонере из трущоб".
Туристов в 10-миллионной Дакке немного, за неделю мне попались на глаза два или три белых и пара китайско-подданных неизвестной нацпринадлежности, все возле Национального музея Бангладеш, который довольно неплох в своей бешеной эклектичности, где настоящие троны и оружие набобов соседствуют с копией Герники. Может быть, в дорогих отелях за заборами есть еще какие-то приезжие бизнесмены, но они как-то из-за заборов невылазные, а приезжие из Индии/Пакистана с виду не отличаются от местных. В самолете из Куала Лумпура в Дакку и назад были только бангладешцы 1-го - 2-го полета в жизни, что сразу можно понять по одежке и неотключенным мобильникам во время взлета.
Возможно, иностранные туристы едут сразу вон из Дакки на просторы сельской местности или под Читтагонг, но там, мне кажется, цивилизации еще меньше, чем в столице, так что такое предположение сомнительно. Бангладеш еще просто не доросла до неэкстремального туризма и с таким количеством люмпенов вряд ли когда дорастет.
Я просто умиляюсь от статьи С.Бычкова "В Бангладеш не только вода", которую я на всякий случай поместил в P.S. для ознакомления с хорошо там описанной политической ситуацией. Особенно радуют цитаты типа вот этой - ""О моей родине во всем мире, да и у вас, в новой России, вспоминают, лишь когда на нее обрушивается очередное наводнение. Уверяю, в Бангладеш -- не только вода. Есть и суша с древним и интересным народом". С этим напутствием бангладешский консул в Дели протянул мне паспорт с визой." Уважуха хлещет через край.
Консул (родиной которого, кстати, по определению, не может быть Бангладеш, ибо не бывает тридцатилетних консулов в Индии) протянул ему паспорт, может быть, еще ручку поцеловал на прощание. Мне, между прочим, тоже молодая и с недурным английским вице-консульша белозубо протянула паспорт с визой и тоже что-то там приятное ляпнула, как в лужу пукнув. Но у меня уже к тому времени впечатления сложились совсем не дипмиссионерские. Мне так хотелось ей сказать, что мол компрадоры и бюрократы типа тебя свалили подальше от ваших перманентных военных переворотов и диктатур в малайское консульство и наблюдаете из вентилированного офиса за сотнями грязных соотечественников, сидящих у вас под окнами целыми днями в пыли на продление ваших никому, кроме вас, не нужных паспортов, а ты, банглядь эдакая, жалуешься мне тут, что у тебя квоты на выдачу виз иностранцам закончились и поэтому письмо из российского посольства тебе так нужно, чтобы эту квоту увеличить.
Предысторию надо бы начинать с цивилизаций Ганга 4000-летней давности, но, если в кратце, то в индийско-говорящих странах типа Непала или Банглашки традиционно очень любят бумажки и без них никуда. В любом захудалом интернет-кафе, не говоря уж про гостиницы, просят заполнить анкету, где надо указать имя-фамилию-адрес родителей и не был ли дедушка на оккупированной территории. В консульстве Бангладеш в Малайзии (или как они себя почему-то на тайваньский манер, как будто их 3/4 мира не признает, называют Bangladesh High Commission) слыхом не слыхивали, что в аэропорту их столицы давно уже штампуют визы по прибытии иностранцам, в том числе и россиянам, чтобы народ к ним ехал и денежки свои к ним вез. Как выснилось позже, дураков-то особо нет к ним ехать, и стойка Visa on arrival в аэропорту Дакки на видном месте пылится особо невостребованной, но сидящий там униформист-пограничник отвлекся от ковыряния в носу и обещался мне все отштамповать за минуту и 50 долларов, но виза из Малайзии у меня уже была.
В Куала Лумпуре же неприступный старпер с видом Усамы-бен-Ладена и лопаточной моджахедской бородой, мистер Ishrat Jahan, второй секретарь этой богадельни, старший помощник младшего дворника, с улыбчивой статью муллы из плодящего шахидов пакистанского медресе втолковывал мне, что визу в эту архи-нищую, но многоуважающую себя 38-летнюю страну с 4000-летней историей надо получить именно в его комиссии, чтобы все было по закону и по протоколу, что никаких виз по прибытии в Бангладеш нет. Я попросил этого дипдушмана написать мне отказ в визе, поскольку вида на жительство в Малайзии у меня нет, да и сто лет не нужен он мне, так что по закону визу они мне и не имели права дать. И получил бы я их штамп в аэропорту по прибытии в Дакку. Усама заартачился, как будто на кону стояла независимость его Бангладеш, в которой этот дипломат-моджахед, кстати, даже и родиться-то не мог, а вылупился на свет скорее всего в Восточной Бенгалии как части Британской Индии до 1947 г. "Нет, мол, это не по правилам, вот и вице-консул то же говорит, принесите мне какую-нибудь бумагу из российского посольства, что они вас рекомендуют на получение визы, и что вы ее не могли получить в Москве или Китае или еще где-там по пути." Усама стоял насмерть целый день.
В итоге пришлось мне тащиться в российское консульство, которое, к счастью, оказалось недалеко и с довольно душевной атмосферой. Там мне все на слово поверили, что за бангладешской визой мне было лень переться в Москву (тем более, что и не нужна эта виза вообще) и некую бумагу с просьбой выдать визу оперативно сделали за подписью вице-консула, что меня приятно удивило и уважения к нашим дипмиссиям прибавило. В бангладешском моджахедюшнике меня с этой бумагой уже моментально приняли как полномочного-уполномоченного, и даже вице-консульша ручку пожала, сказав, что так ей эта филькина грамота необходима, что прямо завтра ей квоты на визы для иностранцев расширят и станет она чуть ли не пряный посол.
Я успел ей заметить, что людям-то в нищей Бангладеш ее дипломатические протокольности и визовые квоты никому не нужны, иначе бы они не сидели на нелегально-мигрантских карачках сотнями у нее под окнами. Им туристы нужны типа меня и деньги их, чтоб работа была, а не ковыряние в носу в пустых отелях. Она пробубнила что-то, что вроде лед тронулся, но с проштампованной в одну минуту в их нерабочее время визой мне уже было на нее глубоко плевать, и я вежливенько испарился. Охранникам консульства я пару банок пива поставил за добрые слова и понимание в течение этих насыщенных двух дней бессмысленных препирательств, а вот к дипломатическим службам стран 3-го мира всяческое уважение потерялось, хотя и не было его особо, принимая во внимание, какой блатной народ там всегда ошивается.
Народ же в самой Банглашке оказался очень даже приятным, несмотря на примитивно-остаточное знание английского даже ниже плинтусного следнестатистического индийского уровня. Вездесущие велорикши сдают сдачу до последней такка и особо не задирают цены. Сильно помогает то, что в карту они смотрят, как в афишу коза, и им нужен комментарий местного англоговорящего, куда ехать, а местный очкарик, гастуконосец или чисторубашечник обычно что-то рикше говорит на местном, и рикша поспешно снижает цену в два-три раза, хотя она и так была копеечная. По утверждению С.Бычкова, рикши зарабатывают сущие гроши, и это так, если они везут километров 5 за 30 такка (40 центов) В моей первой поездке из какой-то замызганно-немодельной боковой улицы возле модельного города Uttara километра на 2 до железнодорожной станции, я был готов дать рикше сотню такка и думал, что с белого человека он попросит еще 50 на рюмку чая, а он молча дал 80 такка сдачи с сотни и довольный уехал.
Рюмочного чая, а также алкоголя, развлечений, интернета и секса, в Бангладеш, как и ожидалось, нет. Раз послышалось мне что-то дискотекоподобное в темноватых, но абсолютно безопасных, кварталах образцового города Uttara возле гостиницы. Звучала эта вестернизированная музыка как-то по-обезьяньи дико посреди вечерней темноты, и грязно-усталый народ в тюрбанах и бангладешских мужских юбках обходил стороной этой злачное место, утыканное припарковынными иномарками. В уникально редких супермаркетах есть также безалкогольное пиво по цене алкогольного за 120 такка (почти 2 доллара), да бетель для желающих пожевать и сплюнуть - вот и все признаки загнивающего капитализма.
Люди в Банглашке приветливые и абсолютно неиспорченные цивилизацией. При виде или появлении иностранца в забегаловках (назвать эти места ресторанами язык не поворачивается, даже самые чистые их них) все начинают суетиться, и сервис убыстряется. Все стараются помочь, спрашивают, откудова ты и не нужно ли что помочь, дают свои визитки направо-налево. В результате этого всеобщего внимания, каких-то уж совсем обдираловочных счетов, на которые запросто можно нарваться в Индии и Вьетнаме, мне не предъявляли. Местные клиенты бурно опротестовали бы любую обдираловку. Получалось 30-50 такка за завтрак, сотня за сытный обед или ужин. Наверно, делали накрутку на белость, но на десяток такка, а не в разы, проверить невозможно.
Местные любят, когда иностранец, которого они, скорее всего, видят первый раз в жизни, их фотографирует. Дети когда помашут рукой, а когда и руку протянут за бакшишем. Побирушки в Дакке повсеместны, разве что в музеях не попадались. Модификации побирательства варьируются от мадонн с младенцами прямо у выхода из международного аэропорта до появления уродцев в тук-туке на светофорах и кувыркающихся в пыли калек и обрубков, скорее всего искуственно полученных, ибо, по моему, в природе таких вывертов не встречается.
Ехать в Бангладеш за отведыванием местных блюд - занятие довольно бесполезное. Все эти забегаловочные рисы с карри, чапати, роти и проперченые куры - это мы уже все пробовали в Индии. Может быть, есть какой-то бенгальский "вкус специфисский", но заметить его трудно.
Туристические достопримечательности Дакки ограничены предельно. Хорошо, что хоть, в отличие от обдирающих иностранца по полной Шри Ланки, Индии и Бирмы, за вход в эти архитектурные культурности Бангладеш берут какие-то жалкие 3-5 такка, столько же, сколько платят бангладешцы, за исключением форта, который оценил себя в сотню. Этот полураздолбанный Lalbagh Fort 17-го века представляет собой ущемленное подобие настоящих неприступных моголских фортов в Агре и Дели. Крепость затуркана неизвестно куда в старом городе и все еще изображена на нескольких старых банкнотах. На новых такка - новые символы, какие-то геометрические монументы. Есть розовый дворец набобов с непроизносимым названием Ahsan Manjil - пожалуй, единственное прилично сохранившееся здание классической европейской архитектуры, демонстрирующее, как далеки от народа всегда были правители этой несчастной страны.
Открытая для посетителей часть полна портретов каких-то Аль-Каидного вида политиков с датами жизни от 80 до 95 лет. Этот деятель внес вклад туда-то, тот сделал то-то. Видимо, действительно что-то полезное сделали, если своей смертью умерли, в отличие от большинства местных политических деятелей последних 30 лет. Но Боже мой, посмотрите на нищету вокруг, в 20 метрах от дворца средневековая грязь, мусор и сотни торговцев, сидящих целый день в этом дерьме с манго и ананасами за неимением ничего лучшего купить-продать. Какая к черту славная история и не менее славная незалежность от такого же немощного Пакистана, недавно официально провозглашенного failure state. Это же не Украина, в конце-концов. Вот где начинаешь понимать всю тщету этой борьбы за новонациональную идентичность и всю глупость этой пропаганды. Миграшки-сидни на карачках у стен консульства в Куала Лумпуре знают, за что они там торчат целыми днями - за право вырваться из Бангладеш и остаться в благополучной Малайзии, где они тоже, в общем-то, никому не нужны, или двинуть дальше.
Хотя есть и не менее славные истории возвращения резидентов. В центре города со мной неожиданно заговорил на приличном русском челночного вида бизнесмен. У него оказался свой офис где-то в темных коридорах торгового центра, свой склад полный 50 такковых футболок с лейблами в 6 британских фунтов, ребенок от украинской жены в Польше и два года опыта работы на Черкизоне. Я добросовестно выслушал двухчасовую лекцию о том, как хорош ислам и как умно Магомет все расписал в Коране вплоть до того, как на очке сидеть и как зад вытирать, чтобы шайтан не подкрался. Даже накормил он меня за свой, не очень видимо большой, счет, так и не позволив заплатить, и футболку подарил на радости, что по-русски пообщался. В общем, народ заслуживает пять баллов, а живет на слабую троечку, если не двойку с плюсом. Все вот думаю, зачем им наши Миг 29, которые они купили в кредит? Неужели Индия или Бирма хотят напасть на постепенно затопляемую дельту Ганга и кормить эту самую густонаселенную из крупных неостровных стран мира? У Индии Мигов-то намного больше.
В итоге, если вы хотите почувствовать себя если не Марко Поло, то уж точно Афанасием Никитиным за тремя морями, на которого все пялятся, как на чудо природы, то Бангладеш - это самое оно. Страна автобусов времен борьбы за независимость от Пакистана, бангкогско-московской длины пробок при вопиющей нищете третьего мира, повсеместно продаваемых и носимых копеечных сандалей и шлепанцев довольно хорошего качества и дизайна, полицейских с винтовками Мосина, прокалывающих шины заехавшим не в свой район велорикшам, чудовищной скученности улиц, немыслимой замызганности поездов и все еще неиспорченных цивилизацией бенгальцев - пока еще и, кажется, лет на 10-15 до начала настоящей все-инвелирующей модернизации, здесь есть, что посмотреть.
P.S.
Станислав Бычков
27.04.2001
В Бангладеш не только вода
История Бангладеш, появившейся на политической карте 30 лет назад, сродни триллеру. Заговоры, военные перевороты... Из четырех президентов трое были убиты. А еще -- беспросветная нищета и стихийные бедствия. Но что самое удивительное, бангладешцы не унывают, трудятся, словно муравьи, живут надеждами.
"О моей родине во всем мире, да и у вас, в новой России, вспоминают, лишь когда на нее обрушивается очередное наводнение. Уверяю, в Бангладеш -- не только вода. Есть и суша с древним и интересным народом". С этим напутствием бангладешский консул в Дели протянул мне паспорт с визой.
...В каменной ограде одного из домов в Дакке, столице Бангладеш, выложен мозаичный портрет. В доме жил Бангабандху -- Большой друг. Так местные жители называют Муджибура Рахмана, первого премьера независимой Бангладеш. Сохранился кабинет, где 26 марта 1971 года Рахман набросал короткую декларацию, призывая соотечественников изгнать пакистанскую солдатню с бангладешской земли.
"Отец независимости" успел передать эту бумагу доверенным лицам за несколько минут до того, как пакистанцы арестовали его и увезли в Исламабад, чтобы предать закрытому суду военного трибунала. В тот же день пакистанские войска под командованием генерала Тикка Хана, прозванного позднее Мясником, устроили резню по всей Бангладеш. Но обращение Рахмана уже на следующий день зачитал по радио из студии в портовом городе Читтагонг майор Зияур Рахман... В декабре 1971 года пакистанский оккупационный корпус был вынужден убраться восвояси.
В январе 1972 года под давлением международного общественного мнения Муджибур Рахман был освобожден из тюрьмы и вернулся на родину. Но судьба политика была трагичной.
В доме-музее есть лестница, на которой Муджибур Рахман был убит. Рядом фотография с распростертым на ступеньках телом первого премьера. Под ней надпись: "Здесь вы можете пролить слезы!"
Объявив программными целями национальные интересы, секуляризм, социализм и демократию, Муджибур Рахман -- как и многие другие выросшие в те годы в огне антиколониального движения азиатские лидеры -- встал на путь создания режима личной власти. Переделанная под Большого друга конституция, однопартийная система, экономический кризис, чрезвычайное положение, преследования оппонентов... В августе 1975 года группа молодых офицеров ночью ворвалась в дом Рахмана и вырезала семью премьера.
Его дочь Хасина Вазед, нынешний премьер-министр, по счастливой случайности отсутствовала. Она была за рубежом.
15 лет у власти находились военные. А народ тем временем нищал и нищал. Именно тогда ООН отнесла Бангладеш к разряду наименее развитых государств. Годовой доход на душу населения -- 150 долларов, половина населения -- за чертой бедности, треть -- в условиях крайней нищеты. Генри Киссинджер, будучи госсекретарем США, произнес облетевшую весь мир фразу: "Бангладеш -- это дно общемировой помойки". Клеймо осталось надолго. Бангладешцы помнят это и, как сказал мне Джамиль Ахсан, директор Института международных и стратегических исследований Бангладеш, "никогда не простят этих слов американцу".
В кабинете директора института (он в чине генерал-майора) висит доска с позолоченными именами предшественников. Что не имя, то "генерал" (хотя после выборов 1991 года офицеры отошли от политики и занялись сугубо военным делом). Спрашиваю: "Почему? Что генералы лучше гражданских разбираются в геополитике?" Объяснение Джамиля Ахсана -- институт, мол, создан совместными усилиями министерств обороны и иностранных дел -- не убедило. Уже на выходе из института один из его сотрудников с глазу на глаз пояснил, что "военные, уйдя, казалось бы, внешне из политики, остались рядом с ней в готовности вернуться в чрезвычайной ситуации".
-- Она возможна?
-- Даже очень.
-- В связи с чем?
-- С политической борьбой, стихийными бедствиями... Бедность остается проблемой "номер один". Голодными массами легко манипулировать. Нищету, помноженную на разор от наводнений, можно использовать как гремучую смесь.
В подтверждение этого откровения как раз в те предпраздничные дни, когда я прибыл в Дакку, по столице прокатились массовые митинги "за" и "против" правительства, возглавляемого Хасиной Вазед. Еще перед отъездом из Дели индийские коллеги меня предупреждали, что Бангладеш -- страна "харталов", т.е. всеобщих забастовок. Избранный в 1996 году парламент парализован. Ведомый Националистической партией оппозиционный блок бойкотирует его сессии с первого дня формирования. Возглавляет партию Бегум Халеда Зия Рахман или -- как ее бангладешцы кратко именуют -- Бегум Зия. Некоторые острословы даже говорят о стране так: "Это кухня с двумя хозяйками. Какой там может быть порядок! Одни склоки".
Бегум Зия была премьер-министром после выборов 1991 года. Оппозиционный фронт, руководимый тогда Народной лигой во главе с Хасиной Вазед, постоянными забастовками вынудил ее правительство подать в отставку и провести досрочные выборы. Сейчас все повторяется. Только дамы поменялись ролями. Бегум Зия настаивает на немедленном уходе кабинета в отставку и внеочередных выборах. Метод борьбы тот же -- забастовки. Обвинения те же -- некомпетентность, коррупция, политические репрессии.
Население Бангладеш -- 130 миллионов. Площадь -- 144 тысячи квадратных километров. То есть на каждом квадрате живет около 900 человек. Просто муравейник! А Дакка и подавно. "Огни большого города" манят провинциалов. В столицу ежедневно вливаются новые тысячи бегущих от безработицы и нужды крестьян, в основном молодых. В городе им есть только одно применение -- брать велосипед и развозить пассажиров за сущие гроши. Треть выручки, разумеется, отбирает хозяин коляски. Велосипед -- кстати, китайского производства -- кормит двух рикш-сменщиков. У каждого семья 5--8 человек.
Весь велобизнес в руках мафии и профсоюзов, граница между которыми, если и есть, то призрачная. Город поделен на "зоны влияния". Довезут до конца "зоны" -- слезай, нанимай другого. На чужую территорию заезжать никто не будет. Отнимут велосипед и разобьют, а самого рикшу покалечат. Случается, убивают. Никто не считал, сколько велорикш в городе. Но они всюду. Возят людей, кирпичи, трубы, холодильники... Для автомашин оставляют одну полосу проезжей части. Поворачивают где угодно и всегда неожиданно. Светофоры, которых по пальцам пересчитать, им не указ. Гуди не гуди -- ноль внимания. Одно время специально для рикш отвели крайнюю правую полосу, огородили ее небольшим бордюром. Но рикши ею не пользуются. А улицы стали еще уже. Сидеть в Дакке за рулем -- надо иметь нервы толще морского каната, реакцию, как у игрока в пинг-понг, да и луженую глотку, чтобы отпускать через приспущенное окно "комплименты" в адрес велорикш.
Из-за митинга оппозиции в одном из центральных парков столицы пришлось искать объездные пути. При нормальном-то режиме ездить сплошная мука. А тут еще улицы перегорожены, полиция заворачивает. Думали попасть к коммунистам засветло, а подъехали к штаб-квартире компартии в темноте. Само место отыскали не сразу. Какой-то уличный торговец подсказал куда идти. Попали в настоящее подполье. Здание еще строится, и Манзурул Ахсан Хан, глава ЦК Компартии Бангладеш, принимал нас в подвале среди строительного мусора. Массивный мужчина на фоне огромной фанерной красной звезды с серпом и молотом впечатлял. На стене слева от него -- большая фотография молодого Фиделя Кастро в военной форме и с автоматом, справа на полках -- полное собрание сочинений Ким Ир Сена. Сказал, что "подарок".
Не знаю, искренне или нет, но излучал оптимизм. Правда, сколько членов партии, так и не сообщил. Подчеркнул, что у "коммунизма в Бангладеш есть будущее". Очень сокрушался по поводу развала СССР и краха КПСС. В советские годы регулярно ездил в Советский Союз. То на курсы, то на лечение, то на отдых. Детей возил. Там же выучил. Года два назад отправлял в Москву своего генерального секретаря. Тот встречался с Зюгановым и Ампиловым. О результатах встреч -- ни слова. В этом умолчании слышится глубокое разочарование и чувствуется обида. В парламенте компартия не представлена. Но влиянием в нищих массах еще пользуется. Равно как и ненавистью врагов. 20 января во время коммунистического митинга в Дакке возле президиума взорвалась бомба. Шесть человек погибли. Сам Манзулур Ахсан Хан не пострадал.
Ностальгические чувства к бывшему Советскому Союзу испытывают, впрочем, не только левые. На всех уровнях -- от водителя такси до премьер-министра -- пришлось услышать об "особом отношении" Бангладеш к России как преемнице СССР. В декабре 1972 года Советский Союз был первым из постоянных членов Совета Безопасности ООН, кто признал суверенитет Бангладеш. Мы первыми оказали помощь молодому государству -- расчистили порт в Читтагонге от мин, подарили боевые самолеты, поставили трактора, дали студентам стипендии. В столичной ассоциации выпускников советских и российских вузов ныне числятся две тысячи уже немолодых бангладешцев.
...Поехал в Сиддирганч на строительство электростанции -- там тоже встретил местных специалистов с нашими дипломами. Они -- хорошая прослойка между российским "Технопромэкспортом", который ведет стройку, и бангладешским департаментом развития энергетики. Стороны подписали соглашение в 1995 году. Через пять лет три энергоблока станции должны выйти на проектную мощность.
Наш главный строитель Олег Титов признался, что, перед тем как забрать жену в Бангладеш в 1993 году, показал ей видеопленку о Дакке и стране. Она расплакалась. Что и говорить, условия далеки даже от наших, российских. Стройку обнесли колючей проволокой и поставили вооруженную охрану. Со стройплощадки уносили все, что можно унести. Взрывались и гранаты. Пришлось нашим людям находить "общий язык" с местными, скажем, "вожаками". В детали они, разумеется, не вдаются. Но показали десяток домов, каждый на 10 квартир, которые строят вместе со станцией и которые, после того как их освободят наши специалисты, будут проданы местным жителям.
Изобретательности наших спецов, впрочем, пришлось удивляться во всем. Мужики живут пока без жен и -- даже не поверил поначалу -- сами пекут хлеб в духовках, квасят капусту на закуску, устроили себе мини-телестудию и ловят почти все российские программы. Делают поистине большое дело: электричество для Бангладеш -- первое необходимое условие ее дальнейшего развития.
Теперь о военном сотрудничестве. История у него долгая и началась с подарка. В 72-м году мы передали бангладешцам транспортный Ан-42. Его модель среди прочих стоит в кабинете командующего ВВС вице-маршала Джамала Уддина Ахмеда. "Мы очень довольны результатами партнерства и ничуть не сомневаемся в его продолжении", -- сказал он мне, показывая на остальные модели. Если быть точным, на модель истребителя МиГ-29.
Из кабинета командующего едем на расположенную неподалеку базу Курмитола, где 22 марта в состав ВВС страны влились шесть многоцелевых истребителей МиГ-29 и две спарки -- учебно-боевые МиГ-29УБ.
Между Москвой и Даккой действует межправительственное соглашение о военно-техническом сотрудничестве от февраля 1999 года. Все оборонные контракты идут в его развитие. С российской самолетостроительной корпорацией "МиГ" соглашение для бангладешцев выгодно: отсроченный платеж, присутствие российской технической бригады на период гарантийного срока, обучение бангладешских пилотов как в России, так и на их родине. Кстати, все дружно и многократно заостряли внимание на том, что Бангладеш при всей своей бедности всегда в срок погашала свою задолженность.
В Курмитола трудятся наши техники во главе с Евгением Першиным и инструкторы, которыми руководит заслуженный летчик-испытатель России Александр Пелех. Александр в ответ на вопрос "Как живется?" лукаво и добродушно смеется, молчит и выводит из ангара на бетон под стоящее в зените солнце. Жар сверху, жар от нагретого полотна снизу, жар от работающих двигателей. Только тут говорит: "Здесь присловье "работай -- мерзни" никак не удается реализовать". Местные летчики, замечает, "и физически хороши, и на голову понятливы". Из них 10 человек -- с предварительным налетом в 600 часов -- прошли обучение в России и сейчас передают навыки коллегам.
...Приближался день отъезда, а из канцелярии премьер-министра все не было ответа на просьбу устроить интервью с главой правительства. Обещали сделать "все возможное" и Шарджил Хассан, только что назначенный послом в Москву карьерный дипломат, представитель древнего рода даккских набобов, и бизнесмен Нур Али, тесно связанный с Россией. Вопросы были переданы мной в канцелярию премьера еще из Дели по факсу. Мне ответили: "Ждите звонка".
Позвонили под вечер. Попросили приехать в официальную резиденцию. "Возможно, мадам премьер-министр найдет минуту". Через ворота пропустили после тщательного досмотра. Охраной командовал огромный мужик в исламском балахоне до пят и с белой бородой-лопатой. В контраст с фигурой лицо его излучало добродушие. Но внутрь диктофона он заглянул. Нас провели в комнату ожидания, где выделялся большой портрет Муджибура Рахмана, выпускающего из рук голубей. Минут через 10--15 сказали, что "мадам устала", что было у нее сегодня "три митинга", что, "может быть, она примет завтра". В утешение дали хорошего яблочного сока. Стройный офицер проводил до выхода.
Завтра был день отъезда. И день открытия сессии парламента. Сотрудникам канцелярии -- низкий поклон. Они провели меня в здание парламента, в парламентскую приемную премьер-министра и все-таки улучили минуту. Когда Хасина Вазед зашла в кабинет в перерыве сессии, меня представили. С предварительным условием "одна минута, ни одного вопроса, только общие светские слова" и обещанием, что в ходе встречи передаст письменные ответы.
Но получилось больше. Премьер-министр сама повела беседу, вернее монолог. Говорила о своей "главной задаче -- утверждении в стране демократии, обеспечении прав человека, экономического прогресса". Отметила "особые чувства симпатии, которые бангладешский народ питает к России". Остановилась кратко на экономических достижениях своего правительства за четыре с половиной года. Говорила приветливо, спокойно, уверенно. На лице отличный макияж. Одета в сари из великолепной ткани. Уже потом мне сказали, что Хасина Вазед "самая образованная женщина" Бангладеш за всю историю страны. Как и было обещано, премьер-министр вручила письменные ответы пресс-секретарю, а тот передал мне. Можно было спешить к компьютеру и передавать интервью в Москву.
Приведу здесь из него только те слова, что касаются отношений между нашими странами. Премьер-министр особо остановилась на "визитах на самом высоком политическом уровне". По ее убеждению, они "внесут весомый вклад в дальнейшее укрепление дружественных связей". Дело в том, что Хасина Вазед в этом году пригласила президента Владимира Путина посетить Дакку с официальным визитом. Российский лидер со своей стороны направил ей приглашение нанести визит в Москву.
Был советский период активного и многостороннего сотрудничества двух стран, было время отката назад, обусловленного протестом мусульманской Бангладеш против участия СССР в афганских делах. Были годы застоя, когда шла перестройка, разваливался Советский Союз, рождалась новая Россия. Сейчас наметилось оживление. Но контактов между сторонами на высшем уровне не было после 1974 года, после поездки Муджибура Рахмана в Москву. В Дакке их хотят и добиваются. "Правительства двух стран приняли решение согласовать ряд соглашений о сотрудничестве в области торговли, культуры и образования, здравоохранения и по консульским вопросам. Проектами соглашений они уже обменялись", -- сообщила в интервью Хасина Вазед.
В последние несколько лет ежегодный экономический рост составлял 5 процентов. Впервые с момента завоевания независимости страна полностью обеспечивает себя рисом. Есть достаточные запасы зерна, чтобы выдержать даже сильные наводнения. Так это было при разгуле водной стихии два года назад. Пострадавшие семьи получали рис в достаточном для выживания количестве и бесплатно.
В Дакке почти через каждые пять-шесть зданий -- стройка. В районе Гюльшан, где расположено большинство иностранных посольств, строят особняки богатые люди. С резными дверьми из ценных пород дерева, ультрамодной мебелью из Сингапура, цветными витражами из Италии. Фирма "Корона индастриз", которая с советских еще времен импортирует трактора и недавно подписала новый контракт на владимирские Т-25А2, выстроила крыло специально под центр компьютерных программных разработок. В центре столицы довелось принять участие в открытии нового отеля, хозяин которого в молодые годы торговал на улице картинками художников-любителей. Видел громаду 5-звездочного отеля в паутине бамбуковых лесов. Не уступает "Шератону" в Сингапуре или Гонконге.
30 лет в истории ставшей независимой страны -- это только вступление в пору зрелости. "Мы намерены отпраздновать золотой юбилей нашей независимости в 2021 году как экономически крепкая и процветающая страна", -- подчеркнула Хасина Вазед. Хочется верить, что так и будет. Но верно и другое. Бангладеш, расположенная в дельтах нескольких рек, -- одна из первых жертв всемирного потопа, который маячит угрозой в результате глобального потепления климата. К 2030 году, по прогнозу ООН, в стране под водой может оказаться площадь, на которой ныне проживают 24 миллиона человек.
Но тысячу раз прав был дипломат, выдавая мне в Дели визу: "Уверяю, у нас не только вода".