29 декабря 19.... года в два часа дня Роман вышел из проходной. Алтайского завода. Все согласования получены, последняя бутылка водки с начальником конструкторского отдела была распита накануне вечером в единственной гостинице города "Алтай". Набитый чертежами портфель приятно оттягивал своим весом руку, подтверждая, что командировка была не напрасной. Все. В Новосибирск, там короткая пересадка и домой, в Москву. Времени до вылета рейса Алтайск-Новосибирск оставалось в обрез.
Понимая, что опаздывает, Роман выбежал на проезжую часть проспекта и в отчаянии поднял руку. На его счастье через несколько минут, проскользив десяток метров юзом, остановилось такси, все, кроме лунок в лобовом стекле, покрытое снегом. Зима на Алтае стояла нешуточная, настоящая. Облегченно вздохнув, Роман забрался на сиденье рядом с водителем и сказал: "В аэропорт и побыстрее, пожалуйста"
-В аэропорт можно, а вот побыстрее не гарантирую,-ответил таксист, молодой симпатичный парень и плавно отпустил педаль сцепления.-Снегу-то видишь сколько намело,-продолжил он, -а тут еще на путепроводе неизвестно, какая обстановка.
-Это ж надо,- продолжил он, - только из аэропорта и снова в аэропорт.
-Тоже поди командировочного возил?
-Не командировочного, жену,-грустно вздохнул таксист. - Маманя ее, теща то есть моя, ногу поломала в Москве. Вот жена и помчалась выручать. Москвичка она у меня, коренная! И надо ж было так, под самый Новый год.
-Так мне ведь на этот же рейс!-воскликнул Роман.
-Я так и понял,-ответил таксист,-рейс ведь у нас на Новосибирск всего один. Вот жене будет сюрприз, еще раз повидаемся, если успеем переезд проскочить.
Роман знал, что дорога на аэропорт в одном месте проходит по узкому проезду под железнодорожным виадуком, а в этой узости и летом машины с трудом разминались. На беду Романа все так и случилось. Метров за двести до виадука выстроилась длинная неподвижная очередь легковушек и грузовиков.
-Ну, все,- со злостью сказал Роман,- теперь уже точно опоздаем на самолет!
Водитель приоткрыл дверцу, выглянул из машины, пытаясь разглядеть, что делается под мостом. Усевшись на место, он глянул на Романа хитро прищуренными глазами и сказал: "два счетчика даешь?"
-Даю!,-ответил Роман.
-Ну, держись,-крикнул шофер, сорвал зачем-то с головы ушанку, бросил ее на заднее сиденье и вывернул руль влево.
Роман сам был водителем с приличным стажем. Сидел за рулем еще отцовской служебной машины с пятнадцати лет. Да и на своем "Москвиче" успел немало намотать по дорогам Союза. Но то, что совершил молодой таксист на старенькой "Волге", Роман потом долго вспоминал и рассказывал товарищам.
На довольно крутом спуске к мосту, по заснеженной дороге с ледяными нашлепками он выехал на полосу встречного движения, которая была совершенно свободна, и погнал вниз к горловине пробки. Когда они спустились под мост, то увидели, что движение перекрыл груженый МАЗ, который развернуло поперек проезжей части. Своим мощным кузовом он перекрыл дорогу в обоих направлениях. И тут таксист создал финальный аккорд своего номера. Не останавливаясь, только чуть притормаживая двигателем, он по льду обочины аккуратно объехал грузовик так, что колеса были в нескольких сантиметрах от глубокого кювета, и сумел вписаться в узкую щель между задним его бортом и носом первой из встречного потока застывших машин.
Дальше дорога была абсолютно свободна. Таксист вытер пот со лба и ловко прикурил от спички предложенную Романом сигарету. Шапку он так и не надел. Привычным движением головы откинул со лба светлый чуб и спросил:- В Новосибирск летишь, браток, или дальше?
-Домой, в Москву,-ответил Роман,-ну, ты брат асс,-восхищенно добавил он затягиваясь.
-Люблю рисковую езду,- ответил таксист и представился, протягивая руку,-Николай.
Через полчаса они въехали в покосившиеся ворота аэропорта и подрулили к аэровокзалу. Аэровокзалом назывался одноэтажный домик с обитой рыжей клеенкой дверью. Над дверью белой краской было выведено: "АЛТАЙСК". Аэропорт явно не соответствовал масштабам города. Летом это было просто грунтовое поле, покрытое кустиками чахлой сибирской травы, а зимой бескрайний белый наст. Самое обидное, что Роман не увидел знакомого ИЛ-14, обычно стоявшего в полусотне метров от вокзала. Только вдали, посредине снежного поля, стоял, судя по хвостовому костылю, ЛИ-2, около которого копошились несколько человек.
- Опоздали, - огорченно проотянул Роман.
-Похоже на то, - ответил Николай, выскочил из машины и побежал к домику вокзала.
-Подожди! Я с тобой, - крикнул ему вдогонку Роман.
Через несколько минут Николай вышел и не спеша побрел навстречу Роману.
-Улетел двадцать минут назад, - сказал он унылым голосом.
-Ну и что теперь делать? - Подумал Роман вслух.
-Начальник сказал, что на полосе грузится почтовый ЛИ-2. Попроси, говорит, может возьмут за бутылку.
- Да кто ж возьмет!?
-А чем мы рискуем, - сказал неунывающий Коля, - садись, подкатим!
Такси, поднимая клубы снежной пыли, лихо затормозило под крылом самолета. Николай и Роман вышли из машины и подошли к открытому бортовому люку. Три человека передавали друг другу и забрасывали в самолет из сваленной на снегу кучи мешки с почтой, какие-то картонные ящики. Куча быстро таяла. Николай, взявший на себя руководство операцией, спросил: "Мужики, пассажира до Новосибирска не возьмете? У него бутылка с собой лишняя есть."
-Бутылка это хорошо, - ответил тот, что стоял на пороге люка и принимал мешки, - только надо командира спрашивать, а он скорее всего не возьмет.
-А где командир?
-В кабине, где ж ему быть. "Побибикай", он выглянет.
Николай нажал на сигнал. Из кабины высунулось молодое лицо в форменной ушанке, надвинутой на глаза Чего надо, - сурово спросило "лицо" и вдруг расплылось в улыбке до ушей, - Коляня! Сколько зим! Ты по какому делу ко мне!?
- Валюха! Привет! - прокричал Николай, - вот хороший парень опоздал на рейс, возьми его до города.
-Какие вопросы! Кто тебе у нас может отказать! Сейчас загрузимся и пусть залезает в салон. Довезем в лучшем виде.
Роман понял, что он спасен и, обернувшись к Николаю вынул из кармана бумажник. - Ну, спасибо тебе, как договорились, держи два счетчика!
Николай отвел его руку. - Ты знаешь, Роман, не надо. Мы вроде как подружились. Это тебе мой новогодний подарок. Да, если жену мою по пути встретишь, передай привет, пошутил он. Роман понял, что если будет настаивать обидит своего спасителя. Он крепко пожал ему руку. - За мной сувенир из Москвы в следующий приезд. Я часто у вас бываю.
Хлопнули по рукам, Роман по шаткой лесенке забрался внутрь самолета и уселся на какой-то мешок. Мимо него в кабину прошли двое в синей форме, грузивших багаж. Роман остановил одного из них и спросил: - Ребята, а вы тоже знаете Николая, таксиста?
-А кто ж его не знает, - ответил тот, что повыше ростом, - он чемпион края по мотогонкам. Его тут каждый знает. А командир наш гонялся раньше вместе с ним.
Взревели моторы. Самолет качнулся и вырулил на взлет. Разбег, несколько толчков пол салона накренился, потом выровнялся и натужный рев моторов сменился ровным гудением. Через иллюминаторы земли не было видно. Вначале Роману было очень весело оттого, что все так удачно сложилось. Он поудобнее устроился на мешке, вынул из кармана сигарету и закурил. Докурив сигарету, он попытался растереть окурок и почувствовал, что пальцы не слушаются. Холод забирался в рукава, за шиворот пальто. Ноги в утепленных московских сапожках начали деревенеть. В это время открылась дверца кабины пилотов и из нее выглянул высокий, оказавшийся вторым пилотом.
-Ну что, заяц! Климат у нас тут не очень?
-Да уж, не Африка, - стуча зубами ответил Роман.
-Давай к нам! Командир приглашает, вообще-то не положено, но уже все равно, семь бед - один ответ.
Время в полете пролетело незаметно, и вот радист поправил наушники, командир двинул вперед штурвал, и нос самолета ощутимо накренился. Они пошли к земле на посадку. Через десять минут колеса мягко коснулись заснеженной полосы. Командир снял наушники и сказал: "Я сел на резервную, чтобы с КДП не засекли, что мы пассажиров возим. Так что тебе придется протопать с километр. Иди по краю поля до аэровокзала и все будет тип-топ."
Роман вручил командиру бутылку "Столичной" и начал рассыпаться в благодарностях. Но командир только широко улыбнулся и махнул на прощанье рукой. Штурман выбросил лесенку и Роман прыгнул на снег. Через двадцать минут он подходил к зданию аэропорта. Настроение было самое радужное. Сегодня вечером он, как обещал жене и сыну, будет дома, утром нарядит с Мишанькой елку и они начнут с Мариной обзванивать друзей, приглашая их на Новый год.
Когда он распахнул двери длинного одноэтажного строения с надписью на крыше "Толмачево", то понял, что его радужные мечты могут и не сбыться. В клубах табачного дыма бродили толпы пассажиров, сбиваясь в кучки по направлениям полета. Около справочного бюро толпа была упряма и монолитна. Очередь к стойке небольшого буфета в углу зала завивалась в немыслимые кольца. "Все, попал..." -подумал Роман и шагнул в эту вязкую толпу.
Из обрывков разговоров Роман вскоре понял, в чем дело - Москва закрылась. Усталым монотонным голосом дежурная всем отвечала одно и то же: "Условиями погоды на трассе Москва закрыта до ноля часов. Ожидайте очередного сообщения..."
Роман высвободился из плотной части людского сборища и отошел к окну небольшого зала, где было посвободнее. Прислонившись к колонне, он закурил, в ту пору в аэропортах еще не строго преследовали курильщиков, и задумался. Положение было хреновое. Билет до Москвы у него был взят в Алтайске, командировочных денег немного еще осталось, но еды с собой он не успел купить никакой, сигарет было с десяток, а главное, при его характере, ждать и догонять было страшнее всего.
Он обвел глазами зал. Скамьи, стоящие вдоль стен, были заняты дремлющими пассажирами, устроившимся по всей видимости всерьез и надолго. Заканчивая осмотр зала он увидел недалеко от себя девушку в короткой шубке и черной меховой мужской шапке. Она была углублена в решение кроссворда. "Это подходящее занятие в сложившейся ситуации, да и для знакомства отличный повод",- подумал Роман и переместился поближе к любительнице кроссвордов. Заглянув через плечо, Роман увидел, что девушка застряла на слове из пяти букв. В задании по горизонтали было написано: "улицы Москвы в гололед"
-Каток,-негромко подсказал Роман.
Девушка обернулась и подняла на него огромные черные глаза. В них не было и тени смущения или негодования от назойливости случайного попутчика, только плясали озорные искры.
-Правильно, подходит. А как Вы догадались? - спросила она.
-Как не догадаться, если каждую зиму по пять раз падаю на этом катке!
-Так вы москвич? - спросила девушка.
-Уже ровно двадцать девять лет москвич , -ответил Роман.
Отгадав еще несколько слов, Роман предложил девушке выйти на улицу. Свежий морозный воздух, хруст снега под ногами, яркое голубое небо над головой, рев реактивных моторов - вся обстановка настраивала на какой-то бесшабашный веселый лад. Просто не верилось, что Москва может не принимать по условиям погоды, но почему-то Романа перестала страшить перспектива задержаться в Новосибирске еще на некоторое время.
Они прошлись вокруг здания аэровокзала и остановились около занесенного снегом летнего павильона. Роман вынул из кармана пачку "Орфея" - новых болгарских сигарет, только появившихся в Москве. Нисколько не смущаясь, его спутница сказала: - Таких я еще не курила. Угостите? - Роман тряхнул пачку и щелкнул зажигалкой. Девушка курила не "для форсу", а по настоящему, глубоко затягивалась и выпускала тонкую струю дыма изо рта и ноздрей. На улице Роман смог ее как следует рассмотреть. Она была высокого роста, всего на несколько сантиметров ниже, чем он. Полушубок из искусственного каракуля открывал длинные стройные ноги, обтянутые черными рейтузами. Короткие сапожки с меховой опушкой подчеркивали тонкость лодыжек. Лицо было круглое с широкими скулами и чуть раскосым разрезом глаз. Волос под шапкой, надвинутой на густые черные брови не было видно.
Пока курили Роман узнал о девушке все, что можно выяснить при случайной встрече. Майя, так она назвалась, закончила Алтайский пединститут и уже два года работает учительницей младших классов. Была замужем, разошлась, живет вдвоем с матерью. В Москву едет к подруге на Новый год. Для начала информации было больше чем достаточно. О себе Роман рассказал почти правду. О том, что был в Алтайске в командировке, что коренной москвич, что инженер. Только вот на всякий случай решил не сообщать, что женат и дал понять, что не сопливый юнец, а знающий себе цену мужчина. Обменявшись, сведениями, решили вернуться в зал ожидания, все же мороз градусов 18 покусывал уши и щеки.
Теперь толпа разъяренных мужчин и женщин накапливалась около двери дежурного по вокзалу. Роман и Майя стояли в стороне от бушующей толпы, не вмешиваясь в события. Глядя на кипящие страсти, Роман испытывал странное чувство. Как будто какая-то волна подхватила его и несет на своем гребне. Остались где-то далеко внизу волнения по поводу задержки рейса. И не надо ничего делать, просто не сопротивляться и отдаться этой волне, она вынесет туда, где ему будет хорошо. А Майе вообще вся эта ситуация доставляла удовольствие. Она с интересом наблюдала как люди начали записываться в какой-то список потом тетка закутанная в два платка начала громко читать текст телеграммы министру гражданской авиации, которую собрались немедленно отправлять. Как будто министр командовал циклонами и антициклонами.
Не обращая внимания на все это бурление, Роман и Майя стояли в углу зала, около колонны и негромко вели совершенно бессмысленный для случайного слушателя, но для них полный значения разговор.
Между тем, прошло уже несколько часов, начали опускаться сумерки. Дверь дежурного не открывалась, добровольцы поехали в город отправлять телеграмму министру. К тому же Роман начал испытывать голод. И поэтому предложил Майе смотаться в город за провизией. Сказано - сделано. Через два часа последним рейсовым автобусом они вернулись в аэропорт. Его денег хватило чтобы купить в городе бутылку "Каберне", полкило колбасы, два сырка "Дружба" и батон.
Подходя к аэровокзалу, они поняли, что обстановка накалилась до предела. Пассажиры все прибывающих рейсов уже не могли даже войти в помещение и стояли на улице. Роман и Майя присоединились к ним. Из зала передали, что удалось вытащить дежурного по вокзалу и он начинает принимать меры. Еще через час выяснилось, что это за меры. Оказалось, что руководство аэровокзала нашло совершенно неожиданный, чисто авиационный выход из положения.
Человек в синей униформе вышел на крыльцо и объявил околевающей от холода толпе, что в настоящее время к четырем самолетам Ту-104 подогнаны теплогенераторы - машины, которые предназначены для разогрева полосы и они уже дуют теплый воздух в салоны самолетов. Как только салоны прогреются, пассажиры будут организовано размещены в них. Тепла должно хватить до утра. Свою речь он закончил под крики "ура" и радостный гул толпы. А еще через час началась погрузка в самолеты. Роман подхватил Майю под руку и крепко прижал ее к себе. А у Майи азартно заблестели глаза и она посмотрела на Романа таким взглядом, что у него перехватило дыхание.
Дежурный, стоя на площадке трапа, фонариком подсвечивал в проход между креслами. Тепло салона казалось замерзшим людям неземным блаженством. Роман, действуя быстро и решительно, сумел занять два кресла в первом ряду с откидным столиком, а на противоположные кресла положил их сумки. Таким образом у них образовалось как бы отдельное купе. Когда самолет заполнился, дежурный пожелал всем спокойной ночи и плотно закрыл дверь. Салон погрузился в кромешную темноту. Без пилотов в стоящем самолете освещение, даже аварийное включить было невозможно. Но это не интересовало измученных людей.
А Роман, как только закрылась дверь, нежно взял в обе руки голову Майи, нашел в темноте ее губы и прижался к ним в долгом поцелуе. Майя сбросила с него шапку и запустила руки в шевелюру. Наконец она освободилась и сказала шепотом: "Подожди чуток, сначала ужин." При свете зажигалки открыли вино, руками разломали колбасу и батон. Пить вино приходились по очереди из горлышка, но так было еще веселее и вкуснее. Когда вино было допито, а от сырка осталась только хрустящая обертка, Майя доверчиво положила голову на плечо Роману и сказала: -А теперь, Ромочка, расскажи мне сказку, Майка хочет спать. - И Роман начал шепотом рассказывать:
-В одном сибирском аэропорту, одной сибирской ночью, одна сибирская девушка, познакомилась с московским мальчишкой и им показалось, что они искали друг друга всю жизнь. А когда нашлись, судьба подарила им настоящий самолет...
Говоря эти слова, Роман расстегнул Майкин полушубок, нежно провел ладонями по талии и, сомкнув руки у нее на спине, прижался к ней, ощущая всем телом упругость и податливость ее груди.
-Сказка закончилась, или только начинается,- шепотом спросила Майка, прижав ладони к его щекам.
-Только начинается, - ответил Роман хриплым шепотом и закрыл ей рот поцелуем.-Когда ей удалось освободить свои губы, она прошептала: -Ромочка, но здесь же кругом люди! Как же мы...
-Да ты послушай, все кругом давно спят! - Вокруг раздавался дружный групповой храп. Уставшие и намерзшиеся люди попав в теплое брюхо самолета провалились в сон почти мгновенно.
.Откровенно говоря, Роману уже был все равно, есть кругом люди, или они с Майкой находятся в безвоздушном пространстве. Его охватило безумное желание раствориться в этой женщине. Случайность их встречи, только обостряла это чувство. А руки его уже забрались под свитер и гладили нежную атласную кожу, сначала на спине, а потом начали подбираться к груди, к животу.
И Майка уже начала дышать тяжело и прерывисто, как будто всасывая Романа в свою извечную женскую бездну.
-Ну, давай же скорей, - шептала она, пытаясь освободиться от чего-то из одежды, не отрываясь от губ Романа.
-Черт, - ругался Роман,- ничего не получится в этой темноте и тесноте!
-Получится, получится,- отвечала Майка,- только ты не спеши...
В конце концов как-то оно получилось, правда совсем не так, как хотелось, и они, устав от этого дня и ночи, наконец тоже уснули, обняв друг друга...
Проснулись они от холода и от того, что яркий сноп солнечного света ударил через иллюминатор. Зашевелились и остальные пассажиры. Самолет, отдав тепло людям, вновь уравнял свою температуру с окружающей средой.
Роман посмотрел на Майку и поразился. Казалось ни походная ночь, ни их короткий бурный всплеск чувств не оставил на ее лице никаких следов. Оно было свежим и веселым, глаза блестели, слегка припухшие губы улыбались. Теперь она нравилась Роману еще больше и он уже понимал, что на этом их знакомство не может закончиться. А Майка, как будто отгадав его мысли, сказала беря его крепко под руку и прижимаясь лицом к рукаву:
-Ты не досказал мне сказку. Расскажешь в Москве?
-Расскажу, и не одну...
Они вышли из самолета, спустились по трапу на летное поле и не спеша пошли к зданию аэровокзала. Аэропорт просыпался от двухдневной спячки. Ревели моторы, первые "борты" выруливали на взлетную полосу. По радио хрипло объявили о вылете рейса на Москву.
_Мой рейс!-Внутренне вздрогнув, сказал Роман.
-Ну, и что, - задорно тряхнула головой Майка, - мой рейс следующий и ты будешь меня встречать в Москве!
-Конечно буду!- Ответил Роман.
Подошли к стойке регистрации. Майка доверчиво положила руку |-Роману на плечо и сказала:
-Ты знаешь, милый, я должна тебе кое в чем признаться. Я тебя немного обманула. В Москву я лечу потому что надоел мне наш Алтайск до чертиков! Одна приличная улица, один приличный ресторан, один кинотеатр, где месяц крутят одну и ту же картину. И от мужа, который живет не со мной, а со своими моторами, мне отдохнуть захотелось. И мама моя живет не в Алтайске, а в Москве на Второй Ямской, и я там всю жизнь прожила, пока не умыкнули меня в этот Алтайск. Так что, Ромочка, песня моя аэрофлотская, у нас еще все впереди. Я в Москве буду долго!...
У Романа в голове после этих слов началась сумасшедшая карусель. В мозгу ревели моторы самолетов, автомобилей. События последних суток мелькали перед глазами, не складываясь в стройную картину. Дежурная по посадке торопила пассажиров, видимо в аэропорту боялись, что Москва может снова закрыться. Майка повисла на шее Романа и горячо зашептала в ухо: -Ты ведь не сердишься на меня, за то, что я такая обманщица? Ты будешь меня встречать в Москве? Правда!? Рейс 1805, через час после твоего! Роман машинально кивал головой, удаляясь с толпой пассажиров. Вдруг он резко остановился от пришедшей ему в голову мысли и крикнул Майке:-Кто он?!- Странно, она сразу поняла, о ком идет речь и, выставив вперед две руки, крутанула кистями...
Все время полета до Москвы в голове его крутились слова из песни: "Слезайте, граждане, приехали, конец! Охотный ряд, Охотный ряд..."
Он уже догадался, с кем его столкнули "московские улицы в гололед" в маленьком зале аэропорта Толмачево. Было ужасно тоскливо на душе, но он знал, что уже никогда не сможет посмотреть в озорные Майкины глаза и не доскажет ей сказку. В аэропорту Внуково он только мельком глянул на табло, где значилось, что ее рейс прибывает по расписанию, вышел из здания вокзала не задерживаясь больше ни на минуту и, скользя по мокрому снегу, побежал к автобусу.
***
Через полгода Роман снова прилетел в Алтайск по служебным делам. Он мог попросить, чтобы послали кого-либо другого, но как убийцу тянет на место преступления, так и Роману хотелось еще один раз побывать в Алтайске, а там... Он сам не знал, что может быть там.
Начиналось пыльное алтайское лето. Садясь в такси, он с какой-то наивной надеждой распахнул дверцу, но за рулем сидел пожилой солидный дядька. По дороге из аэропорта в город, миновав переезд, где он восторгался виртуозностью Николая, Роман спросил водителя:
-Вы не знаете случайно такого таксиста по имени Николай? Он еще мотогонщик известный у вас.
-Знал я Колю, знал. Да нет его больше, разбился он насмерть месяц назад.-У Романа в груди застыл холодный ком.-Как разбился!? Он же ездил, как бог!
-Он то был бог, да жена у него была ведьма,-ответил водитель. И продолжил:-сбежала она от него под Новый год. Вроде к больной маме полетела, а ударилась там в бл...ки и не вернулась. А Колька очень ее любил. Начал пить, на работе его держали из уважения к его спортивным делам. Ну и вот по весне, как раз под переездом, что мы сейчас проехали, на этой самой дороге, хотел проскочить, и не рассчитал, попал лоб в лоб под встречный трейлер. Хорошо, что пустой был без пассажиров... А она стерва даже на похороны не прилетела. Ну, это ее счастье, что не прилетела, убили бы ее здесь таксисты, эту московскую штучку!,- зло закончил водитель.
Роман расплатился, вышел из машины и медленно пошел к проходной завода. Около проходной он поставил портфель на землю, закурил и глубоко затянулся. Не хотелось идти на завод, хотелось вернуться в аэропорт и первым же рейсом улететь в Москву. Перед глазами стояло молодое, веселое, задорное лицо Николая. Воспоминания о Майке и о той зимней ночи он гнал от себя, как какое-то наваждение.
Эта его поездка в Алтайск была последней. Он попросил своего начальника больше не посылать его в этот город. Без объяснения причин, по собственному желанию.