Гений в плену, или В плену у гения. Книга вторая

Шапошникова Софья: другие произведения.

Гений в плену, или В плену у гения. Книга вторая

Сервер "Заграница": [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Помощь]

Оставить комментарий © Copyright Шапошникова Софья (valentina.kochubievsky@gmail.com) Обновлено: 21/01/2012. 179k. Статистика. Стих: Израиль		Ваша оценка:

ИЗБРАННЫЕ СТИХИ

Я сегодня итожу путь свой пройденный весь.

Так и стала моложе: всё, что кануло, есть.

Мне семнадцать. Мне тридцать.

Вот уже пятьдесят.

У себя ученица я все годы подряд.

У себя и природы: у бессонной реки

И у моря, где воды глубоки-глубоки,

И у выси - у сини, где дождинки с небес

Из прерывистых линий превращаются в лес.

Он шумит, как деревья над моей головой

И, рождённый на время, остаётся живой,

При падении с неба обернувшись плодом

И живительным хлебом, что радует дом.

И стихами. Надолго вобрали стихи

Тихой силой строки и миры, и мирки,

Что от нас далеки и близки...

ВМЕСТО ПРЕДИСЛОВИЯ

Мне в руки случайно попал сборник стихотворений неизвестного мне автора, Софьи Шапошниковой, и сразу, с первых строк, стало понятно, что стихи эти - драгоценность.

Насущные дела были отложены в сторону. От утра до позднего вечера я провела за чтением стихов, пока не прочитала до последней страницы.

Не богатство и разнообразие лексики, не безупречная музыкальность строф взволновали меня, а глубинная проникновенность авторского слова в человеческую душу.

Творческая одарённость, как нередко бывает в жизни талантливых людей, обнаруживает себя с ранних лет: стихи десятилетней Сони увидели свет.

Лишь зрелому мастеру под силу без жалких слов, без слёзных заверений выразить мужественным скупым словом всю неизбывную боль детской души, неожиданно лишившейся боготворимого отца, уведённого навсегда в ночь из родного дома. И девочка скорбит о том, что "окурочек" отцовский, оставшийся лежать на столе, уже более "не дымит"...

Отчего бы это? Читая стихи Софьи Шапошниковой, повествующие о, казалось бы, знакомом, давно известном, мы ловим себя на вдруг неожиданно открывающемся нашим взорам неведомом, не привлекавшем прежде внимания.

Выдающийся мастер слова, Константин Паустовский, утверждал: "Ощущение жизни, как непрерывной новизны, - вот та плодородная почва, на которой расцветает и созревает искусство". Перечитывая эти строки Паустовского в его знаменитой "Золотой розе", я уразумела, откуда же непревзойдённый шарм стихотворений Софьи Шапошниковой: в загадочных сочетаниях обыденных слов, ошеломляющая новизна открытий новых животворных ключей - обогащающая многогранность собственных чувств и мыслей.

Осмелюсь назвать признанием слова самой поэтессы:

Счастье - это участье

И сопричастье

С полем, с лесом

С судьбой человека чужого

С новизной неожиданной

Старого слова.

Каждое стихотворение в книжке Софьи Шапошниковой стоит полновесного фолианта философской мысли, каждое стихотворение - глубинное постижение природы человеческой души, классический лаконизм Великих мастеров в передаче тончайших, разнородных чувств.

Как вызволение людей из бессилия, из немоты она находит возможность, при своём жестоком нездоровье, нести людям свет, своё вдохновенное слово, слово любви и надежды в противовес окружившим нас со всех сторон варварству и мраку.

Хочется пожелать прекрасной, светлой Душе, талантливейшей поэтессе Софье Шапошниковой крепкого здоровья, а её читателям - новых желанных подарков - широкой публикации её уникальных стихотворений.

Ирина Маевская,

Член Союза Писателей СССР и России,

NN членских билетов - 09315 и 4358.

Оснабрюк, Германия, 2006 г.

I. ВДВОЁМ

* * *

Цвета красного вина

В небе полоса видна -

Долго-долго длится.

Темнота идёт с земли,

И как мини-корабли

Проплывают птицы.

Всё уходит на покой...

Только ты, бессонный мой,

Думаешь о чём-то:

О небесном том огне?..

О непитом каберне?..

О бокалах звонких?..

Обо мне, девчонке...

Были у меня в глазах

Блеск слезинок, счастье, страх -

Всё сплелось сначала.

В тот для нас безмерный час -

Никаких бокалов,

Не зашли друзья, у нас

Не было причала...

Мы десятки разных лет

Прожили едино.

Колец не было и нет,

Есть твои картины.

Все они подарки нам,

Чтобы не забыли

Речку, лес и птичий гам,

Где мы вместе были -

Распрямляли крылья.

* * *

Ты уезжал. Полжизни уезжал.

Уже привычным стал для нас вокзал.

Гудок - и поезд трогался неспешно,

И я вдогонку плакала, конечно.

А ты учился... Будешь кандидат.

Ну а пока Москва и Ленинград.

И я ждала. Писала и ждала -

Мне без стихов как в зиму без тепла.

ТВОЙ ЛЕТНИЙ ОТПУСК

И ветер горячий, и солнце без меры -

За час выгорают полоски на ситце,

И дети, как птицы шумливые, в сквере

Под брызги фонтана бегут охладиться.

Высокие травы ласкают мне ноги,

Пылают огнём горделивые канны,

И утро приходит по-летнему рано...

Но чуткие птицы в осенней тревоге.

Я - тоже. Мне осени горьки приметы:

Вот лист поржавел на зелёном каштане,

Блеснёт паутинка на дереве где-то,

Былинка белёсая никнет и вянет.

- Мы вместе, мы вместе, - твержу беспокойно.

А осень привиделась, ночью приснилась.

По-летнему небо высокое знойно,

И я не пойму, почему мне грустилось.

Смотри - улыбаюсь... Не надо сердиться!

Мы вместе. Ты рядом... Сожми мою руку.

И если забыть не могу про разлуку,

Виною тому беспокойные птицы

Да эта былинка, шуршащая странно,

Да капельки крови на листьях каштана.

* * *

Не хочу, не хочу, не хочу!..

Что за птица такая в лесу завелась?

Не хочу! - Я за ней исступлённо шепчу,

Велика надо мной её власть.

Не хочу!.. Я разлуки с тобой не хочу!

Возвращайся домой, возвращайся скорей.

Я душой за тобою лечу и кричу

Из окошка сплетённых ветвей.

Тучи, тучи бегут. Великанами - дым.

Солнце тусклой монетой висит на сосне.

Появись хоть каким - бородатым, седым,

С посошком, босиком, раздражённым - любым

Возвращайся ко мне!

ОДЕССА - КИШИНЁВ

Вернулся - снова поезда

Туда - сюда, туда - сюда...

На выходные ты домой,

Мне только хуже:

Так рядом нужен милый мой

Не гостем - мужем!

...Пять лет прошло, и мы не те,

Хоть вместе снова...

Я в рукописной суете,

А ты - ни слова...

Кто мог подумать: чувство к нам

Опять вернётся,

И не найти по сторонам

Другого солнца...

* * *

Любовь уходит - убываем мы.

Тускнеют краски - и душа в ознобе,

Как голый лес в преддверии зимы:

Уже нет листьев - нет ещё сугробов.

Любовь из нас уходит не одна:

Она с собою светлый мир уносит.

И лишь обид назойливые осы

Жужжат в душе, пустым-пустой до дна!..

ЗАКЛИНАНИЕ

Тревожно.

За тебя тревожно.

Ты осторожен?

Будь осторожным!

Мир так огромен,

Суров и сложен,

И час неровен...

Будь осторожен!

Боюсь до дрожи

Машинной рати,

Будь осторожен

Ты, Бога ради!

Будь осторожен:

Не простужайся,

Не ушибайся,

Не оступайся,

Не поскользайся!..

Но мне тревожно:

Ты, осторожный,

Не стал бы зайцем,

Не стал бизоном

С дублёной кожей

И плоскодонной

Лодчонкой тоже,

Не стал стеною

Пред чьей-то болью,

Одним собою

Обеспокоен,

Чтоб жизнь итожа,

Вдруг не открылось,

Что осторожность

Украла силу,

Украла душу,

Твой мир нарушен,

И ты заужен,

И ты засушен,

Тревожным словом

Моим стреножен.

Ты по-иному

Будь осторожен:

Не унижайся,

Не восхаляйся,

Не премыкайся,

Не отступайся!..

* * *

Если каждый молчит о своём -

Это уже не двое.

Если согласно молчат вдвоём -

Это счастье такое!

Если пальцы переплести,

Пульс услышите оба.

Где тут чей?.. Всё в одной горсти,

И разгадать не пробуй.

ЧТО ЕСТЬ ЛЮБОВЬ

Любовь не сон. Не страсти бред.

Любовь - страданье за другого

И рвение спасти от бед,

И неистрёпанное слово.

Любовь есть неудобный мир,

Она мучительное счастье.

А для кого-то - праздник, пир

Пускай на месяц - ты в нём властен.

Но только жизнь пойдёт на спад,

Ты до конца познаешь цену:

Любовь - двоих особый лад,

Нерасторжимый и нетленный.

* * *

Как уберечь мне твой покой,

Когда тону?..

Как уберечь мне твой покой,

Идя ко дну?..

Не для себя - так для другой...

О нет, я лгу!

Я не отдам тебя другой,

Я не могу.

Я снова из трясины рвусь

На берег твой.

И горла стон, и пальцев хруст -

За твой покой...

* * *

Вот теперь стихи прольются

Неожиданным дождём.

Вновь тарелки, чашки, блюдца

Не нарочно разобьём.

Вот теперь прожить не сможем

Друг без друга день - не год.

Прошлое нас не тревожит,

Нынешнее не гнетёт.

Мы с тобой полны друг другом,

Нам здоровья хоть бы чуть

И пойдём за нашим плугом,

Чтоб оставить что-нибудь

После нас... Твои пейзажи

Раздарили щедро всем,

А теперь обидно даже:

Есть друзья, но холст твой нем...

* * *

Утром не встала - хочу забыться.

Может быть, сон живой приснится:

Деревья поют и взлетают птицы -

Неба напиться.

Не встала. А надо бы поднапрячься.

Может, я встала б зрячей...

Что бы я в этот день успела?..

В родные глаза глядела-глядела,

Чтобы щемило сердце -

Куда мне без них деться?..

Книгу читала без перерыва

И чувствовала себя счастливой.

Я бы успела... О, много б успела!

Только в зеркало не смотрела -

Зачем мне себя видеть -

Подарок неба обидеть...

НОЧЬЮ

Я при жизни услышала плач обо мне

Голоском не твоим - детским.

Ты твердил одну страшную фразу во сне,

Ты меня отпевал сердцем.

Голос сердца всегда и щемящ, и высок -

Детский, праведный голосок...

Ну, зачем же, Судьба, нам такая любовь

До бездонного смертного мига!

Мы с тобою земные, и мы из рабов:

Чувство истинное - вериги.

Я покашляла тихо, и ты приумолк,

Я волос твоих редких погладила шёлк.

РАЗЫЩИТЕ МЕНЯ

Я песчинка, застрявшая в сите,

Золотинки во мне никакой.

Разыщите меня, разыщите,

Я махнуть постараюсь рукой.

Разыщите, пока ещё в силах

Двинуть пальцем и строчки сплести.

Ничего я за жизнь не свершила,

И такую зачем-то спасти?..

Я себя самоё потеряла,

Не понять, где, когда, почему...

Разыщите в неведомых скалах

И любою верните Ему!

* * *

Вечно останется небосвод.

Лишь небосвод и останется вечно.

Не сосчитаешь судеб человечьих,

Столько веков в неизвестность уйдёт -

Все мы читаем один небосвод

С благодареньем и счастьем сердечным.

Я вот гляжу - не могу наглядеться.

Не закрывайтесь, небесные дверцы,

Дайте нам дальше лететь в небосвод.

Милый мой друг, и закат и восход,

Вся переменчивость красок вечерних,

Серое небо, что тронуто чернью,

Небо в сверкающей голубизне -

Всё одинаково дорого мне;

Надо ль бояться последних минут?

Нам небосвод - нескончаный приют.

ВЬЮНОК

Вьюнок всё выше, выше по стене,

Вот-вот в моём появится окне

И в дом заглянет детскими глазами,

И всё вокруг, что так набухло нами,

Вдруг посветлеет, будто опадёт,

Передохнёт от боли и невзгод.

* * *

Как я хочу, мой друг,

Чтобы твои сомненья

Гасил нежнейший пух

Гнездовья-вдохновенья,

Смыкая рваный круг

Движеньем тихих рук.

Как я хочу, мой друг,

Чтобы случилось чудо -

Возник весенний луг

Как будто ниоткуда,

Цветенья лёгкий дух

Излечит твой недуг.

Как я хочу, мой друг,

Чтоб это длилось вечно:

Касанье милых рук,

Их тёплый взлёт на плечи,

Чтобы не знал разлук

Сердец согласный стук.

Как я хочу, мой друг,

Как я молюсь, мой друг!..

* * *

Не бери мою боль, не бери.

Этой боли не годы - века,

А в веках - бунтари-тихари

От погрома, пинка и плевка.

Что плевок! Был и нету следа.

Но душа никогда не заспит

Обновлённый коричневый спид:

В нём безмерная зреет беда.

Нет, гнезда я тебе не совью.

Посмотри, вот уже упыри

Топчут душу мою и твою.

Не бери мою боль, не бери.

Не бери.

* * *

С утра смотрю я на восток.

Всё вызывает мой восторг:

Заря встаёт, проснулись птицы,

Блестит умытая трава,

А солнца длинные ресницы

Пронзают выси. Синева

Густеет красочно над нами -

Над всем, что на земле живёт -

Оттенки все в единой гаме

Вплелись в восход. Какой восход!

И мы забыли возраст хилый,

Помолодели - мы вдвоём.

Я никогда так не любила!

Нам песни петь бы!.. Не поём.

* * *

Вечер весенний, музыка где-то.

Зыбкие тени, марево света.

Радостно очень. Грустно немного...

Майские ночи, память, не трогай!

Нет, не узнаю голос знакомый,

Юность чужая ходит у дома.

Нет, не увижу... Так отчего же

Люди мне ближе стали, дороже,

Словно сама я в них оживаю,

Словно встречаю давние маи?..

А за стеною даль голубая,

Небо ночное звёзды роняет,

Месяц на травы музыкой льётся,

Кто-то лукавит, кто-то смеётся...

Стынут сирени, ветви раскинув.

Вечер весенний, пух тополиный...

* * *

Если б я смогла ещё хоть раз

Забрести в цветущий сад фруктовый

И весенней нежности запас

Ощутить в себе, не молвив слова!..

Ты положишь ветвь на полотно

Разом, но и бережно, влюблённо.

Белый дым садов давным-давно

С нами был, но растворился словно.

Я смотрю в твои глаза, а в них

Нежность цвета, грусть опавших листьев,

На ресницах редких в этот миг

Капельки прозрачные повисли.

Если б я смогла в тебя вдохнуть

Силу духа и к холсту вернуть

И увидеть: белый сад дымком

В комнате у нас поплыл легко...

КИСТИ В КУВШИНЕ

Кисти в кувшине, как высохшие цветки.

Без холста, без руки,

Мне жаль до муки -

Кисти и руки

Сойтись не в силах.

Я любила

Смотреть, как ты пишешь -

Ты светился,

Словно ребёнок малый.

Ты сердился,

Когда я словечко вставляла:

Я душою с тобой писала

И бывала права.

Да что слова!

Каждый штрих на сердце ложился,

Как на грунтовку.

Но - остановка...

Очень долгая остановка -

Мы оба больны.

И нет весны,

Нет осени и дождей

На чистом холсте.

Бывает, тебе приснится

Картина... И вздрагивают ресницы.

Ты счастлив во сне.

А утром рассказываешь мне...

Я вижу, чувствую - я болею

Невозможностью осуществленья...

* * *

Время счастья такого острого -

Сердце болит.

И снова два разделённых острова,

Что их соединит?

Время тонко щемящей нежности

Снова придёт.

И так всю жизнь до глубокой снежности,

За годом год...

* * *

Мне было худо. Я была слабей

Той ветки, что трещит под снежным грузом.

Постель казалась жаркой, жёсткой, узкой,

Вставать я разучилась, хоть убей.

Как ты мне неожиданно помог!

Нет, не лекарством, не заветным словом -

Ты просто заболел и слёг.

Назавтра я была здорова.

БЕЗУМЦЫ

Сколько б ни осталось дней,

Каждый для меня светлей -

Я писала!

И не в мусор, а на стол -

Стих пошёл, как лёд пошёл

С хрустом малым.

Ночь, и строчки не видны,

Нет сейчас в окне луны,

Мир в тумане.

И строка сплелась с другой,

Точно льдины меж рекой,

Берег ранят.

Лодочка меж этих льдин,

С лодочником ты один,

Что ж вы, братцы!

Днестр, сдержи свой нрав чуть-чуть,

Дай безумцам чистый путь,

Дай добраться!

Ночь. Строка сплелась с другой,

Глыбой - лёд, строка клюкой;

Лёд-то минет,

Только снова полоса

Поперёк реки - в глаза

Вот-вот двинет.

* * *

Я тебе так мало, скупо говорила!

Вслушайся в молчанье - я же говорю:

Ты моё спасенье, ты любви мерило,

В тёмном лабиринте для тебя горю.

Нет и в старом сердце никогда покоя.

Крылья распахнуть бы, защитить от бед.

Мне не госпожою быть и не рабою -

Хоть простою свечкой, если нужен свет.

* * *

Я не успею завершить

Своей работы?..

Мне сколько лет осталось жить,

Сказал бы кто-то!

С болезнью непростой любой

Последний свой затею бой -

За время.

Закончу книгу, и тогда

Пусть торжествует немота -

Уйду, как все мы.

Но ты?.. И холод стиснул грудь.

Я буду жить! Продлится путь

Земным подарком.

Дай руку мне, пойдём вдвоём.

Нет, не за дальний окоём -

По травам ярким.

МИРЫ

Дорогой мой, не тужи,

Это - жизнь.

А за нею снова жизнь -

Жизнь Души.

А за миром - цепь миров,

Не оков.

Там и встретиться нам вновь,

Пусть без слов.

Мы по взгляду всё поймём:

Мы есть Мы.

Там прозрачный водоём,

Свет без тьмы.

Тёплый свет, желанный свет,

Нет разлук.

Что с того, что без примет, -

Рядом друг.

Не уходят в никуда.

Не тужи.

Есть ещё одна среда -

Мир Души.

ПОЗДНИЙ ВОЗРАСТ

Вниманье к близкому слабей,

И раздражение всё резче.

Мы, существуя, нрав не лечим -

Не из породы голубей.

Но оборвётся нить минут.

И нежность вспыхивает снова.

Улыбка, ласковое слово -

И слёзы сладкие бегут,

И страстно хочется ещё

Пожить подольше, быть с тобою,

И каждый навсегда прощён,

И жизнь оправдана любовью.

* * *

Нежности не знала я такой,

Как сейчас от голоса родного -

Тихого, несущего покой,

Глуховато сказанного слова:

"Любонька..." Ни разу не назвал

Ты меня по имени невольно,

Как другие. Если в ссорах шквал -

"Любонька..." как радостно! Как больно...

* * *

Неразлучны мы с тобою,

Наши годы бьют в набат.

Озарённые любовью,

Мы ранимей во сто крат.

Поражает тело старость -

Постареть бы и душе,

Чтоб смертельная усталость

Не пугала нас уже.

Но душа-подросток с нами

Так полна, светла, горька -

Нерасчётливое пламя

В холодеющий закат.

* * *

Так хочется сейчас поверить в чудо:

Я на краю обрыва, ниже - дым,

Но я взлетела, поднялась над ним,

А крыльев нет, тогда полёт откуда?

Я не одна, в руке горит рука,

Мы неразлучны, как всегда бывало,

И купол многослойным покрывалом

Нас обнимает, словно на века.

Но нет, я руки наши разъяла,

Тебя к весенней роще проводила

И осторожно к травам опустила,

А русло в ветре для себя нашла,

Внезапно обретая два крыла.

...С тобой я не простилась. Не смогла...

* * *

Свершился день. Угомонились птицы.

Взошла на небо тихая луна.

И облако по лунности струится,

И даль ещё жемчужна, не темна.

Дай руку мне. Тепло твоей руки

Не даст моей застыть в оцепененье.

Свершился день. Легли на землю тени.

Но есть ещё счастливые мгновенья -

До ночи. До разлуки. До тоски.

* * *

Ты понимаешь - это не зима.

Её приметы внешние - лишь малость,

Пусть в теле от гнилой зимы усталость,

В душе по-молодому кутерьма.

Дуэт звучит - о чём же нам грустить.

Дуэт звучит, а сердце вторит стуком.

Какая тут зима, какая вьюга,

Коль тянется сиреневая нить

На высоте божественного звука!

* * *

Боже, только б не разлучили

Ни на день! День теперь, что год.

Нас к земле уже болью гнёт,

А душа не стареет или

Ей любовь стареть не даёт.

Мы друг другу целуем руки -

Молодость такого не знала.

Как осталось мало! Как мало!..

По ночам нам чудятся звуки.

Нет, ещё далеко до причала,

Не тревожься, мы в дороге, как прежде,

Берега изумрудно свежи.

И никто нам веки не смежил,

И глаза орошает нежность.

Прижимайся ко мне почаще,

Он так короток, день летящий!..

ЗИМА ЛЮДЕЙ

Такая беспредельная зима!

И осени как будто не бывало,

Весна пришла, но так и не настала

И бродит где-то около впотьмах.

И скоро май, а мётлы тополей

Свистят так беспокойно-сиротливо,

И дождик редкий - не весенний ливень -

Не напоит заждавшихся полей.

И сердцу сиротливо в эти дни -

Тепла всё нет, как будто нет в природе.

Друзья не приезжают, не приходят,

И мы с тобой давно уже одни.

Одни!.. И позабыли, милый мой,

Как нам когда-то думалось, мечталось:

Лишь лето вместе? Что такая малость!

Вот если б вместе долгою зимой!

Пришла зима без суеты сует,

Зима людей до крайнего предела.

Но разве в нас с тобой не уцелело

То, что рождает в сердце долгий свет?

Благословляю зиму близких душ,

Объединённых - не разъятых стужей.

Здесь искренности больше ненатужной,

Чем было летом: и цветы, да сушь.

* * *

Прозрачен ранний ветерок,

Не каждый и заметит.

А мы с тобой, почти без ног,

Встаём, и взгляд наш светел.

Нам больно. Знаем мы с тобой,

Что жизнь той боли стоит,

А день, как выигранный бой:

Нас и сегодня двое!

В ОДЕССЕ

Привязанность не только к людям,

Но с детства к родственным местам -

Она-то и дарила нам

Звучанье сладостных прелюдий.

На Ланжероне... помнишь, здесь,

В тени - убежище каштана...

В воспоминаньях всё желанно:

От моря солнечная резь

В глазах, повсюду всплески смеха,

Тончайшей вязи кружева,

Всё брызги, искры, синева,

И патефоны не помеха...

Картинки жизни чётко помню,

Как будто только что прошли.

Вот так и вырос томик сборный

Из нас, и неба, и земли...

II. НАЧАЛА

ПЕРВАЯ ПОБЕДА

В утробе матери - борьба.

Что ни укол - на бой все клетки.

Как только не погибли в клетке!

Такая выдалась судьба.

Ещё - зародыш был упрям.

Он жить хотел необоримо.

Такой беспомощный, ранимый,

Он вырастал из тяжких драм.

Беду размыкивать придётся

Не год, не два, а до конца.

Он жаждал света, неба, солнца

И помощи от мудреца.

Он жаждал музыки. Откуда?..

С ним вместе трепетно росла

Она во чреве. Просто чудо -

И смерти воли не дала.

...А мать наивно убеждала:

"Врач самый лучший изо всех!

Колол небольно". Напевала.

Звучал её беспечный смех.

Чтоб медсестра не подменила,

Рожала дома. И шутила:

- Рожу царю богатыря!

Но слабый крик, как вдалеке,

И по две дули в кулачке...

А стол стоял к кровати близко.

Она толкнула, и разбилась

Чернильница: младенец в брызгах...

И акушерка завздыхала:

Ей было жалко жизни малой -

Здесь всё не так, совсем не так...

И эти метки... Может, знак?..

Всё отдано "авось" на милость...

Как он боролся до рожденья

И выжил вопреки врачу,

Уколам! С первого мгновенья

Чутьём сберёг свою свечу.

И вот она горит так чисто!

Больной, но как же счастлив он!

В цветную сказку погружён,

Хоть что ни день, то снова приступ...

* * *

Мой апрель...Я едва ступила

На черту бытия земного,

Где зелёная билась сила,

Непрестанно рождая слово.

Слово!.. Нет не веселье - радость,

Строчка - счастье, но не веселье.

С новорожденным сердцем рядом

Билось ритмом стихотворенье.

Сколько минуло десятилетий!

Знаю муку - не знаю скуки,

Заоконный листая ветер,

Плач и смех его прячу в звуки.

* * *

...И дождалась я вечера,

Упавшего в траву.

Ночами дальней речкою

Я до сих пор живу.

Иду по Водной станции,

Седьмой мне год уже,

И никаких квитанций

На этом рубеже.

У берега полощется

Весёлая орда.

За пляжем сразу - рощица,

Я прихожу сюда.

Из Буга мокро шлёпаю

К деревьям - тут мой дом.

Глазами только хлопаю -

Так хорошо кругом.

Ко мне уже сползаются

Улитки - тихий ход,

Детишек опасаются,

А я своя не год.

ГДЕ ТЫ, ПАПА?..

Небо смотрит хмуро

В мокрое окно,

На столе окурок

Не дымит давно.

Рама без портрета

Говорит о нём.

Песенкою спетой

Детство за окном.

1937 год. Автору - 10 лет.

АРЕСТ

Забылись фамилия, имя, лицо,

Осталось одно ощущенье:

Он был Человеком среди подлецов,

И этому нету забвенья.

Вот как я тогда на всю жизнь поняла:

На службе есть разные люди.

Неважно, кем служит - дыханье тепла

Ответ в твоём сердце разбудит.

Тогда и узнаешь, так кто же есть кто...

Рискуя - своими руками

Он тёплую кофту, платок и пальто

Собрал во спасение маме,

Донёс до дверей чемоданчик её:

"А дальше нельзя мне... Несите..."

Аресты... Какое же было жнивьё!

А что в окровавленном сите?..

Потом моя мама увидит в вещах

Полхлеба и луковки рядом.

Тогда ничего не взяла, возропща:

"В тюрьму?! Ничего мне не надо!"

На Севере, много позднее, - мороз

Калёным железом по коже -

Тогда лишь растрогалась мама до слёз.

А имя не вспомнила всё же...

(Его фамилия - Приходько, г. Николаев.

Я разыскала его).

В ДЕСЯТЬ ЛЕТ (1937 год)

Под ногами галька. В оспинах ступни.

Мне себя не жалко в горестные дни.

Ноги ледяные, осень на дворе.

Где мои родные о такой поре?

Почему босая? Потому - назло.

Я себя бросаю в пенное стекло -

Леденит, щекочет, ломит до нутра.

Прохожу до ночи с самого утра.

В десять лет непросто замышлять борьбу.

Мне бы ножик вострый, крылья на горбу.

Света нет на свете. Солнце под замком.

Девочка в берете. Ни души кругом.

* * *

Так с детства ненависть росла:

Отца убили, мать угнали.

Судьба из страха и печали -

Не это ли истоки зла?!

Кто рос не так, понять не сможет

Зловещий - вещий - тот урок:

И лозунг - наждаком по коже,

Анкет высоковольтный ток -

Погибель для души растущей.

Да будет ли душа жива,

Когда всё гуще, гуще, гуще

Газет площадные слова

О самых дорогих?..

Иные

Не каменели так душой

И сберегли в себе доныне -

Неистребимо - мир большой,

Не утопили в горе личном

Начало всех былых начал,

И в повседневном гулком спиче

Наивно голос их звучал.

Но ты, но ты... Не горе губит,

Не зло, что свыше пепелит -

От ненависти жухнут губы

И в сердце - груз могильных плит,

И взгляд слепой, и не заметить

Уже добра - в орбите зло.

Ах дети, нынешние дети,

Как вам?.. Родиться повезло?

НА ВОЛЕ

В детстве не было общенья.

Но на расстоянье

У окна в оцепененье -

Я была в изгнанье -

Я следила: дети, дети

В школу шли торопко.

Я была одна на свете,

Я не шла их тропкой.

В десять лет мне жить сначала...

Верила: недолго.

Дня рожденья не встречала,

Не хотела ёлки.

Окровавленный, немой

Долго полз тридцать седьмой...

Достоевского прочла.

"Неточка Незванова"

Не закончена была...

Дописала заново.

Я привычно заперта,

Но прошу о школе.

Дядя: -

Ты теперь не та.

Взаперти - на воле.

НАКАНУНЕ

У костра, на речке, в час ухи,

В этот час безмерный под луною

В голове рождаются стихи

И проходят вольною волною.

От ведра с кипящей рыбой дрожь.

Кружка вкруг костра по лицам - зноем.

Все гогочут громко. Если пьёшь

Да рыбачьи байки за спиною...

Я сижу в сторонке и вбираю

Голову кружащий аромат.

А в костре мигающе горят

Ветки из хозяйского сарая...

Удалась рыбалка, каждый рад,

Будущего близкого не зная:

Это мирный вечер догорает.

В ИЮНЕ СОРОК ПЕРВОГО

Как упоённо дети спят!

Семейство тесное опят

Упругих и русоволосых -

Обыкновенный детский сад.

Спят на террасе в летний зной.

Трав усыпляющий настой,

Неповторимый дух сосновый.

Щекой к подушке, а рука

Ладошкой розовой открыта

Для тихой ласки ветерка.

...И небо мирное пока.

Все живы.

И уже - убиты...

ВОЙНА НАЧАЛАСЬ

Утром над селом

Солнце не взошло.

Но уже серо.

С неба грянул гром.

Небывалый гром -

Он пробил паром,

Избы все горят,

И деревьев ряд

Факелами в высь

Над людьми взвились...

А река жива,

Всех сельчан живей.

Красная трава

Тяжко тонет в ней,

Волны всё красней...

Дым густой с земли.

Дым накрыл село.

Люди с ним ушли -

Сколько тех минут

За налёт прошло!

Сколько тех минут...

Они всё плывут.

До сих пор плывут...

* * *

На составы, под составы

С кружкой, чайником, ведром

Лезет малый, лезет старый -

Хлеба нет, хоть воду в дом.

Дом скрипучий на колёсах,

Направленье - на восток.

Нет гудка у паровоза -

У тревоги есть гудок.

Разучились плакать дети

Обожжённых городов.

Только б ехать и не встретить

Чёрных в воздухе крестов.

Не услышать с неба свиста

(Только б мимо пролетел!),

Не увидеть близко-близко

В онемелых лицах мел.

Пять и шесть, и семь, и восемь -

Разве мы не с этих лет

Тишины у неба просим,

Снова щуримся на свет,

Разве есть еда вкуснее

Хлеба тех голодных дней,

Разве мы забыть сумеем

О теплушечной родне?..

ДЕТСКИЙ ДНЕВНИК

Он был опасен, мой дневник,

Как отраженье общих бедствий,

Как обобщённый детский крик,

Как обличающее детство.

Когда в тифу, в ночном жару

Пошла с тетрадкой обречённой,

Чтоб превратить её в золу,

Я лишь вздохнула облегчённо.

И смерть не будет мне страшна,

Не подведу случайно близких

И в потаённых чёрных списках

Их не возникнут имена.

Пол выгибался подо мной,

Уныло кланялись колени,

Быть может, это шар земной

Устал от жертвоприношений.

Мне жаль сейчас мою тетрадь,

Как фотографии былого,

Но если б надо выбрать снова,

Я снова предпочла б сгорать.

ТАБАНАН

Мне язык казахский был неведом,

Не видала я в глаза тандыра.

Было далеко ещё до мира,

Над составом - мессершмитты следом...

Стихли посуровевшие дети,

Не просили хлеба, знали - нету.

И слюну глотали с затрудненьем -

Голодны мы были. И раздеты.

А мороз под сорок... Затемненье.

Ночь - спасенье. Темнота - спасенье:

Самолёты налетят с рассветом.

Но внезапно странным озареньем

Фонари на маленьком вокзале,

И стоянка не одно мгновенье -

Больше часа мы тогда стояли.

Тёмные глаза, скуласты лица.

Что кричат нам, мы не понимали,

Но тянулись руки в рукавицах

И по солнцу каждому вручали -

Табанан - души своей частицу.

После нескончаемой бомбёжки,

Голода и крови, и развалин

Табанан - огромные лепёшки,

Просто чудо - жаркие лепёшки -

Их у сердца, видно, согревали.

СИБИРЬ. ЗИМА 1941 ГОДА

Минус сорок. Тишина.

Всё как будто невесомо.

Вспыхивают стёкла дома

В снежных прочерках окна.

Ветви в инее искристом -

Это чудо в первый раз

Я узнала: бело, чисто,

Просто бело, без прикрас,

Только синий огонёк -

Запятые между строк:

Вспыхнет здесь, зажжётся там -

Как подмигивает нам.

В летних туфлях и берете,

Нет и ватника ещё,

Солнце мне улыбкой светит

И морозит горячо.

Плачу. Слёзы замерзают,

В битых стёклышках лицо.

В комнате чужой оттаю

И пойму в конце - концов:

Нет чудес и быть не может,

Если буйствует война.

Я-то здесь, а душу гложет:

В нашем классе не одна

Я от немцев спасена?..

ИРТЫШ

Идём по Иртышу. Мы сокращаем путь.

Мороз клеймит железом раскалённым.

И можно бы к посёлку повернуть,

Почти бегом вскарабкаться по склону

И к печке, как распятие, прильнуть,

И греться размягченно, умиленно,

И отвалиться только, чтоб заснуть.

Скрипит привычно под ногами наст.

Далёкий путь до города, нелёгкий,

Белеет нос, и чуть не лопнут щёки, -

И изгородь колючая у глаз,

И немота уже владеет ртом.

Мы драим тело снежным наждаком.

Подростки мы. Что остановит нас?..

Дыханья свист, как из пробитых шин.

Морозный дым. Как после взрыва дым.

Идёт война. Мы в госпиталь спешим.

И что с того, что нам в тепле далёком

Потом всю ночь выкашливать из лёгких

Пять километров ветра, снега, льда...

А разве не такие иртыши -

Те трудности, что в жизни есть всегда -

Закалка для взрослеющей души.

ДОВОЕННОЕ ПАЛЬТО

Год по рублику копили.

В коверкотовом пальто

Я иду, автомобилей

Избегая, чтоб никто

Полы грязью не забрызгал.

Растекается весна -

Каплет сверху, мокро снизу,

Я пальто сберечь должна.

Раз купили, то навечно.

Я расту, но есть запас.

Вещь, что кожа человечья,

Обеспечивает нас.

Я шагаю, я гарцую,

На себе несу пальто.

Я его перелицую

Через много лет потом.

Долго-долго будет снова

Мне служить. Иначе - как?

Навсегда у нас обнова.

На счету любой пятак.

Но пройдёт всего полгода -

Я с пальто сбегу в подвал.

Навалилась непогода -

Не гроза - военный шквал.

А потом пальто в дороге

На вокзалах, на полу.

Новой вещи-недотроге

Доведётся знать смолу -

Влезли ночью на платформу,

Что-то твёрдое внизу

До тепла хранило форму.

Днём тягучую слезу

Солнце выплавило. Чёрным

Я помечена клеймом

И вхожу унылым чёртом

В незнакомый чей-то дом.

А потом зима такая -

Север, ниже сорока.

Я в пальтишке добегаю

(Нету ватника пока)

До далёкой хлебной лавки.

Правда, очередь добра:

Ночь стоит - меня из давки

Отпускает до утра.

А потом зима вторая,

Ватник стёганый на мне.

Я пальто своё меняю -

Я мечтаю о пшене.

И неловко мне немножко,

Разгорается лицо.

Принесла пшено, картошку -

Дослужило пальтецо.

СТЁГАНКА

Ночь растянулась по снегу цепочкою,

Люди у "Хлебного" чёрными точками.

Улица слепо бела.

Стёганка ватная, стёганка серая

В долгую стынь беспощадного Севера

Верно меня берегла.

Помню чернильное пятнышко синее:

Где рукава обрывается линия,

Там, где виднелась рука,

Над самодельной короткой перчаткою

Взрослая очередь детям печатала

Синюю зыбь номерка...

Зимы военные в памяти стаяли.

В городе стёганки шустрыми стаями,

Шорохи, шепотки.

Алые, синие, жёлто-зелёные,

Сверху нейлоны, внизу поролоны,

Как вы по-птичьи легки!

Если же встретится стёганка серая -

Ватная, грубая, самая первая -

Вы оглянитесь хоть раз,

Стёганки с длинными змейками модными,

Без этой тусклой старушки измотанной,

Может, и не было б вас.

ПЕЧКА

Печь посредине комнаты -

Приземистый туннель.

Солома скоро кончится,

А на дворе метель.

Я печь кормлю соломою,

Как маятник рука;

Пламя благосклонное

К одной щеке пока,

Одно плечо горячее,

Один согретый бок.

Я всё поворачиваюсь,

Словно колобок.

Левый бок поджарится,

А справа, где окно

Под простынным парусом, -

Нет стекла давно -

Пар морозный стелется,

Дрожи не унять.

Справа я в метелице,

Слева - у огня.

Печку позабуду -

Давнее жильё,

Но с тех пор повсюду

Это вот - моё:

Как бы ни хотела,

Судьбы не изменю -

Один бок - к метели,

Другой бок - к огню.

ИЗ ПОЭМЫ "ОБЩИЙ ВАГОН"

- Девочка падает, палки еловые!.. -

Вскрик. Разбомблённый вокзал дымится.

Раненая живёт столовая.

Лица. Голодные хмурые лица.

Манная каша плывёт в тарелке

Над головами ладьёй спасенья.

Руки, руки в морщинках мелких,

Точно летящие листья осенние.

- Ешь скорее! -

Просить не надо.

Манная каша мгновенно тает.

- Девочка, чья ты? - спросили рядом.

Я промолчала: ничья. Одна я...

В этой бездомной толпе суровой,

В недрах дымящегося вокзала

Я обретала подобие крова -

И доброты, и тепла хватало.

Манная каша голубоватая...

Шутка ли, ласка ли грубоватая...

Раненые в парке, у реки,

В бязевых с тесёмками кальсонах...

Я не знала тех ночей бессонных,

Когда ноют пальцы без руки:

Нет руки...

А руки всё же ныли:

Цех кулёчный, тленный запах пыли.

Аммиачный клей - глаза красны.

И кульки, кульки, кульки - их горы.

Женские больные разговоры:

Хоть какой, вернулся бы с войны...

Был Иртыш спокойно величав,

Он катил свои большие воды

Сквозь войну, сквозь будущие годы -

Воинам бессмертье предвещал.

ДОРОГА ДОМОЙ

Мохнатый, в инее, вагон,

Дощатый голый пол.

А поезд шёл, а поезд шёл,

А поезд брал разгон.

Кусочек сахарной свеклы -

До станции еда.

Но как же были мы светлы,

Приподняты тогда!

Конец зиме, конец войне

(А где он, тот конец!)

Вокзал в огнях, а не в огне,

В столовой миска щец.

И едем мы не на восток -

В освобождённый дом.

Ещё один судьбы виток.

Уже не спуск - подъём!

ЗАПАХ ГАРИ

Запах гари. Запах гари -

Я спешу закрыть окно.

... В сатанинском том пожаре

Нам погибнуть суждено:

Рая Гринберг всей семьёю,

Златокосая Рахиль...

Это всё звалось войною,

Это отрочества быль.

Список класса помню ясно.

Собрался еврейский класс.

Все мы жили без опаски,

Тридцать пар еврейских глаз.

Семилетка за плечами:

Кто-то в техникум пойдёт.

Я - в восьмой. Решили сами,

Что мы знали наперёд!

Старших классов мне не кончить.

Им не выжить под врагом...

...Я вбежала в город гончей,

Обегала каждый дом...

"На Слободке закопали

Нас живыми... Эти рвы

Всё ходили ходунами -

Мы рвались на свет из тьмы..."

"Нас сожгли в люстдорфских складах

Всех живыми... много дней

Бушевал огонь... Не надо б

Говорить - живым больней..."

Запах гари... запах гари...

Не закрою я окна!

Ходит люд на тротуаре -

Я в Одессе сожжена.

* * *

Дощечки на колёсиках -

Мальцы звонкоголосые

Мчат по наклонной плоскости,

Подошвой тормозят.

Мелькают шапки кроличьи...

Знобящий скрежет роликов

Сжимает сердце болью

Как тридцать лет назад...

Дощечки на колёсиках,

А он на них - по пояс мне...

Не хочет знать, проносится

С усмешкою кривой.

Догнать?

На шею броситься?

Назвать, как прежде, Осиком?..

Но он сторожко косится,

Товарищ школьный мой...

А ролики всё крутятся

На крутолобой улице...

* * *

А у соседки уголь курной.

А у соседки голос дурной.

А у соседки стопка горька.

А у соседки снова тоска...

В форточку лезет въедливый дым.

Как я девчонкой билась с курным!..

Жарко он брался ржавым огнём,

Да не давался в руки потом.

Гнулась привычная кочерга -

В жерле остывшем накипь крепка...

А у соседки тихо с утра,

Словно всю душу выжгла вчера,

Только чуть слышно тянет курным -

То ль от соседки, то ли с войны...

* * *

Весной я шишку туи разотру...

Вернётся мой отец голубоглазый,

Наш сад приснится и уйдёт к утру,

Чтобы ко мне явиться, но не сразу.

Всё дальше, дальше детство отстаёт,

Периоды иные наступают.

Где туя? Оглянусь, но нет её.

Где девочка? Не помню. Я другая.

А девочка серьёзная росла.

На шишечке свой взгляд сосредоточа,

Уже не разотрёт - чтобы жила...

И так ещё далёк на камне прочерк!

А как расшифровать его? Ведь в нём

И шишечка, и девочка, и дом...

ШЕСТНАДЦАТАЯ ВЕСНА

Ночь давно. Не спится. Я глаза закрыла

И ушла в далёкие времена.

Но не в те, где пальцы детские в чернилах,

В те, где расцветает девичья весна.

Поздно проводил меня юноша влюблённый.

Он поэт, и звёздны очи у него.

Я в цветах душистых веточка зелёная,

Донельзя счастливая с ворохом стихов.

Обо мне стихи его. Все они восторжены,

Верится - не верится: это - обо мне?..

Всё ушло, развеялось - жизнь большая

прожита,

Только чётко видится девочка в весне.

В ЮНОСТИ

Это было одесским летом.

Собирались юнцы-поэты

И читали стихи друг другу,

И всегда поднимали вьюгу:

Споры, споры... Горели лица.

Им, казалось, не примириться.

А потом они все бродили,

И расстаться не было силы,

И поэзия не кончалась -

Без конца она, без начала...

Это было одесским летом

С вдохновенным приморским ветром,

С тихой девочкою красивой -

Она споры друзей гасила.

Скромной девочкой той с косами

И рукой они не касались.

На бульваре, на парапете,

Собирались поэты эти.

Места не было - друг на друге, -

Место было лишь для подруги.

А она вниз, на порт, глядела

Весь в огнях золотисто-белых,

И привычно стихи шептала;

Чаще были одни начала...

МАК (лето 1944 года)

Всё сожжено, лишь алый мак -

Один-единственный - живой.

Как он остался? Выжил как?

Как сберегает облик свой?

Ночами тёмными закрыт,

Он видит пепельные сны.

Он капля тех, кто здесь зарыт

В багровом месиве войны.

Поутру снова зряч и ал,

Один на пепелище всём,

Он хрупким памятником стал

И был для этого спасён.

ЗАКОНЧИЛАСЬ ВОЙНА

Закончилась война.

Мне восемнадцать лет -

Лечу!

Но повстречав безногого солдата,

Остановилась вдруг и посмотрела вслед:

Я виновата?..

Закончилась война, чтоб молодость мою

Весенним вечерам ещё качать-баюкать.

И я, как никогда счастливая, пою,

Забыв аукать:

- Где ты? Где ты, отец?.. Ты не был на войне?..

Не ты принёс её - кровавую победу?..

И больно мне сейчас не потому ль вдвойне:

Виновных не ищу по свету,

И ненависть тиха к губителям твоим,

И на сетчатке глаз ещё солдат-калека,

И застилает взгляд всех душегубок дым -

Открытье века...

ОДЕССКИЙ ДВОР

Колодец-двор. Отличный резонанс.

Я здесь живу, как в самом центре мира, -

Любовный вздор и ссора, и романс

Из всех квартир текут в мою квартиру.

Я знаю, что сегодня на обед

У тех, кто надо мной, у тех, кто ниже,

Кто занимает долго туалет,

Кто плохо спит и ест, и плохо слышит.

Сосед мой справа щедро дарит джаз,

Соседка слева - Баха и Шопена:

В заморский плод, душистый ананас,

Как из брандспойта, бьёт пивная пена.

Муж наставляет бедную жену,

Свекровь - невестку, дедушка - внучонка,

Жених невесте достаёт луну,

И взаперти тоскует собачонка...

Наш дом-старик пронёс кариатид

И уберёг от войн, как рыцарь верный,

И сохранил свой первозданный вид

И простоит сто лет ещё, наверно.

Он, может быть, мудрец, наш старый дом,

Свидетель перемен, больших и малых.

Но мне сегодня беспокойно в нём

И, кажется, спокойно не бывало.

И не нужны ни древности печать,

Ни редкое его своеобычье -

Где царствует многоголосье птичье,

Там мне стихов капризных не качать.

МОРЕ

Обмакнула б кисть в восход...

Если б не сумела,

На скале отвесной свод

Начертала мелом.

А под сводом дверь одна

Радугой освещена,

В этом освещенье -

Сила притяженья.

Все, кто выбился из сил

Под волной высокой,

До скалы уже доплыл,

Кто как смог - нет сроков.

...А не будет той скалы,

А не будет двери -

Сами вынесут валы -

Надо только верить!

III. О РАЗНОМ - ПО-РАЗНОМУ

* * *

Ищу в себе: что там осталось?..

И так обидно находить

И постоянную усталость,

И дружбы тоненькую нить.

Европа и Заокеанье -

Из них нечастые звонки:

Беда друзей мне душу ранит,

Как тело жёсткие тиски

Болезней собственных. Ведь я

Полвека с ними, как семья...

А из израильских городов

Доносит трубка ёмкость слов.

Такая радость - новый друг!

На расстоянье я их вижу,

Без стетоскопа сердце слышу -

И расцветает мир вокруг.

ОКНО

От вечных дум своих защищена

Я створками открытого окна.

Кусты цветут и обнимают дом -

Не мой, конечно: обитаю в нём,

И дерево большое, хоть дичок,

Мне фиги недозрелой кулачок

Бросает метко в тёплую ладонь.

Оно мой друг. Пила, топор - не тронь!

Пейзаж в окно вписался навсегда.

То облако на синем, то звезда.

Играют стёкла, взгляд мой веселя:

Мой уголок. И город. И земля.

ПУСТАЯ ЛОДКА

Застыла лодка. Впереди

Жемчужность всплесков.

А у обрыва на груди

Тень перелеска.

Деревьев строгий изумруд

На фоне сини,

И камень белый, а вокруг

Песок пустынный.

Нет, он оранжев, как янтарь

В осколках мелких.

На листьях солнечная ярь,

Как просверк - белка.

А может, маленький зверёк -

Луча мгновенье.

Стволы дороге поперёк

Бросают тени...

А я сидела и ждала

Кого-то... где-то...

Покачивались два весла

Едва заметно...

НЕГЕВ ЦВЕТЁТ

Не привиделось ли это?

Я весной брожу в пустыне,

Где живые самоцветы -

Просто чудо - море хлынет!

Праздник красок. Праздник света,

Гармоничный, не кричащий.

Я мечтой о нём согрета

Юной радостью девчачьей.

* * *

Тихо-тихо. До обстрела.

У болезни я невольник.

Мой родной, ну что поделать!

Два комка единой боли.

Вновь сирена... ну беги же!

Ты придвинулся поближе...

ЧЕБРЕЦ СПУСТЯ ГОДЫ

А за нашим домом чебрец растёт.

Он высокий, густой-густой

И совсем не похож на маленький тот,

Что ползёт за дальней чертой.

Только запах детства, зелень темна.

Как я рада тебе, чебрец!

Здравствуй, город! Здравствуй, моя страна!

Я душой с тобой наконец.

* * *

Как я вижу себя изнутри?

Кто мы - русские или евреи?

Подскажи мне, душа, говори,

Помоги возродиться скорее!

Где мой город, мой дом - мой исток,

Где отечество - сердца защита?

Вижу древние камни у ног,

А за ними туманно и скрыто.

Изношу я еврейскую боль,

Изношу своё русское слово,

Чтоб незыблемой стала основа -

Кем себя ощутить мне самой,

Как в душе своей объединить

Два истока в единую нить?

ЗА ДВА ГОДА ДО...

Мой вещий сон... Расшифровать его

Тогда мне было просто невозможно:

Мы всё ещё не ждали ничего -

Страна жила и праведно, и ложно.

...Старинный зал. Лепнина. Тихий гул

Мужской беседы. Стол и яств навалом.

(Я отродясь такого не видала.)

Лакей попеременно спину гнул

Пред каждым. Но внезапно мне открылось:

Как разогнётся - у него лицо

Того, кому с улыбкой угождал.

И он уж не лакей, а "ваша милость".

И так, меняясь, обошёл весь зал,

Его покинув чванным гордецом...

. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

Зал опустел. И нет уже стола.

Одни часы в футляре деревянном

На стенке высоко. Как я смогла

Увидеть пыль, спрессованную странно!

А вот и тряпка у меня в руках...

Один лишь взмах! Всего один лишь взмах -

И рухнули часы. Недолгий звон,

И шорохи ползут со всех сторон.

А я - ещё во сне - осознаю:

Нет, не часы - разбилось Время. Время!

Повинна я?.. Но я отнюдь не с теми,

Кто здесь сидел и кто им угождал.

Не новое ль заполнит вечный зал?..

Но я-то знаю: это - только сон.

А пыль летит, летит, и слышен звон.

УБЕРЕГИ ЛЮБОВЬ СВОЮ

Я говорю себе так часто:

Всё драгоценно для меня -

В окно заглянувшее счастье -

Внизу детсада беготня

И голоса, и смех недолгий -

Уводят на обед и сон.

Я рядом и всегда в сторонке,

Пишу под радостный трезвон...

Убереги любовь свою

К той жизни, что тяжка нередко,

Которой жили наши предки

И тоже вовсе не в раю.

Любовь к Земле - она моя,

И к тем, кто здесь весь путь проходит,

И к разным формам бытия,

Определившимся в народе.

Убереги любовь свою

К душевным людям, книгам мудрым

И к проявившемуся утру

В природы чувственном краю...

ОСТРОВОК

В потоке общем - островок.

На нём сгрудились люди.

И эту сушу создал Бог,

Но он-то нас и судит.

А веришь в Бога или нет,

Ты сам себя карай

За неотдачу, непривет,

За то, что здесь не рай...

ПАМЯТИ КАРТИННОЙ РАДА

Выбор у меня широкий:

Я лечу, куда хочу,

Не подстёгивают сроки,

Я не тороплюсь ничуть.

Время есть. Моя дорога

В те места, где я жила,

Виза у меня без срока -

От порога до порога,

От мороза до тепла.

Были слёзы там и грозы,

И бывала жизнь светла.

Памяти картинной рада:

Снова милый уголок,

И не может быть преграды

Для моих бессильных ног.

Вот и малую столицу

Удалось мне повидать,

Всё теперь ведь заграница,

И друзей уже не рать -

Наших только единицы.

Я в походах - перелётах

Неизменно молода:

Слух и зренье, как тогда,

И вхожу я в ту же воду,

Правда, нет за мной следа.

ЖЕНЩИНА

Красный свет - и ты на красный свет,

В полосу тревожного сигнала,

Будто в спектре только красный цвет,

Будто ты иных вовек не знала.

Крик - и ты летишь на этот крик -

Алый выплеск огненной гортани.

Мир велик, поистине велик -

Столько умещается страданий!

Каждое из них - к тебе, к тебе,

Как иголки колкие - к магниту.

Красное кричит в твоей судьбе,

Для чужого бедствия открытой.

Слышу стук упрямых каблуков

По ночному стылому кварталу.

Сколько лет тебе? Или веков?..

Где конец заботам, где начало?..

"Мир велик, - промолвила в ответ, -

В сердце мира - человек идущий.

В сердце человека - красный свет.

Чем ранимей сердце, - тем он гуще.

Солнце и садится, и встаёт,

Точно сердце, кругло и багрово..."

Красный свет!.. И вот уже её

Подхватило и умчало снова.

АККОРДЫ СВЕТЛОЙ МУЗЫКИ

Лее Алон (Гринберг)

Один лишь миг, но нет конца ему.

Он вдумчив, просветлён уже сначала.

Поэзия, что музыкою стала,

Развеяла сгущавшуюся тьму.

Другой не быть мне, но понять, принять

И музыку вбирая осторожно,

Всё плыть, куда несёт волна меня, -

Величественно, трепетно, тревожно.

МОЯ РЕАЛЬНОСТЬ

Моя реальность... Как она бедна!

В душе так много, на словах так мало...

Она с планетой соотнесена,

Но ей, быть может, это не пристало?

Такие мысли вспыхивают вдруг,

Как будто совершаются открытья.

Увы, как будто... Самый близкий друг

И не подозревает о наитьях.

Моя реальность - двадцать первый век?..

Нет, мыслят в нём другие поколенья,

Мы даже не связующие звенья,

Лишь памятки неистребимых вех.

ДНИ УХОДЯТ

Дни уходят, уходят бесследно,

Сколько сил есть, сверх силы - заполни,

Каждый день свой работный запомни,

Это он в твоей жизни бессмертный.

Дни уходят, как будто взлетают,

Ночью часто лишают покою,

А они распростились с тобою,

Мглисто-облачной тенью истают.

Бег часов неизбежен сурово,

И его невозможно замедлить.

Изыми из него свои бредни,

Избавляйся от лишнего слова.

СТАРОЕ ЗЕРКАЛО

Мы уходим в зеркало, как в небо.

Взгляд засасывает глубина.

Здесь вот я - живой упругий слепок,

В зеркале бесплотная Она.

Я всё реже подхожу, всё реже,

Притаился рядом мой двойник.

Заглянула снова - он возник,

Но уже совсем не тот, что прежде.

В памяти мы хороши, юны,

Надо бы зеркал остерегаться:

В них хранятся наши восемнадцать,

Матери ушедшей восемнадцать,

Бабушки далёкой восемнадцать -

Не убейте старостью Весны!

ВАЛЕНТИНЕ

Такое странное сплетенье:

Мы больше в жизни не одни,

И счастье в Вас, но и мученье

За Ваши ночи, Ваши дни,

Что отданы несоразмерно

Для Вас - всё мне и мне опять...

Напряжены виновно нервы,

Но не могу я душ разъять!

А между тем, он длится - год

Мной незаслуженных забот...

ВОЗВРАЩЕНИЕ

Возвращаюсь дорогой назад,

Только этой дороги не вижу.

К небесам устремляется взгляд,

Но сиреневый сад мой всё ближе.

Постепенно вверху посветлело,

Стала речка внизу голубой,

Мир земной ощутила Вселенной...

Осмотрелась: ничто здесь не тленно -

Все в душе остаются собой.

Узнаю всё вокруг, узнаю

И друзей собираю в семью

Не такой, как сейчас, не седой -

Молодой. Ну совсем молодой!

ЛУНА

В окно на близкую Луну

Я всё глядела.

Что до утра я не засну,

Знать не хотела.

Далёкий мир мне навевал

Не сны - виденья,

А ледяной Луны овал

Давал смиренье.

Смотрела вглубь - связь не рвалась.

Зацепка - точка.

В неё легко перенеслась

Без проволочки.

В пещеру тихую вошла

Пугливой птицей,

Глаза закрыла пелена, -

Сковав ресницы.

Была я мёртво холодна

В сребристой крепи.

Но всё живая, и Луна

Внушала трепет.

А от Луны оторвалась

Уже не та я...

Так гипнотическая власть

Людей меняет.

...Проснулась утром. Нет Луны.

Всё солнце, тени.

Ночные сказочные сны -

Не сны - виденья?..

Скорей на солнышко, скорей

К спешащим людям.

Лежу... Ты, Луч, меня согрей,

Пусть мозг забудет...

ПЫЛЬНЫЕ БУРИ

Любови Гиль

Пыльные бури у нас нередки:

В полдень темно и, как пьяные, ветки

Стучатся в окошко к нам.

А мне мерещится: наши предки,

Может быть, давние- давние предки

Мечутся по сторонам,

Ищут нас: где мы?.. Кто?.. Какие?..

Всё отчаяннее стихия...

А по спискам, книгам, писаньям

Ищут земляне росток свой ранний.

Может быть, эта пыль... Мне холодно.

Думать об этом - страшно.

Наши миры навсегда расколоты -

Дальний, сегодняшний, вчерашний.

Подайте нам весточку! Весточку! Весточку!

А по окну - веточкой...

* * *

Упасть на сено. Запахом зайтись,

Как плачем. И не сразу раздышаться -

И все мечты, наверное, свершатся,

И облаком укроет плечи высь.

Сухих травинок, каждого цветка

В отдельности руками не коснуться,

Обнять всё разом, сладко задохнуться,

И пульс земли услышать у виска.

* * *

Я не могу любить сильней.

Я не могу дружить верней.

Не оставляю про запас

Тепла, которое для вас.

А новый день, а новый гость -

И вдруг зимою ягод горсть

От искры нового тепла,

Сама которой не ждала.

ВОСПОМИНАНИЯ О СНЕГЕ

К небу лицо поднимаю -

В сказке стою.

Сыплется нежная стая

В бездну мою.

Я шевельнуться не в силах -

Словно гипноз.

Я бы себя расстелила...

Радость до слёз.

ЛАЙЛА

На русском не произнести,

Как на иврите: нежно-нежно.

Так в небе Млечного пути

Светлеет над Землёй безбрежность

И на чернеющую землю

Льёт серебристые лучи.

Их чудо-музыке я внемлю,

Ночное небо не молчит:

Его мелодия звучит,

Как вдалеке этюд Шопена,

Как шелестит морская пена,

Безгрешнее, чем детский вздох...

Пошире раскрываю трисы,

А лайла с ветки кипариса

Нам звёздный подаёт платок.

* * *

Небо заболочено - трясина,

Сизые, под цвет земли, тона.

Час пройдёт ли, больше - паутина,

Облачность легчайшая видна.

Нам не надо вглядываться в тучи:

Не сейчас, так завтра небосвод

С тьмою непогоды нас разлучит.

Кружева, как пена светлых вод,

Поплывут по ласковой лазури,

Радостью, покоем одарив

Лица, отдохнувшие от бури

С первой розоватостью зари.

* * *

А память, память всё слабее...

Что обещала я?.. Кому?..

Ответ не быстро, но созреет:

Я обещала жизнь ему!

Возьми её! Я выполняла

Все обязательства всегда.

Мучительным был долгий слалом,

Назначенный мне без суда.

Нет силы и пусты старанья,

И я не чувствую руки.

И день бессмысленностью ранит...

Я так хочу продлить стихи!

День утекает. Скоро ночь.

Под головой перо, бумага.

И я прошу Его: - Отсрочь

До года... месяца ли... шага...

* * *

Закатные стихи... Вам будет горько?

Но вы перелистайте их. А там

Я подарю вам утреннюю зорьку,

Улыбку со слезами пополам.

Спокойно, ровно, гладко - так бывает?

Чтоб счастье ощутить, беды коснись.

...Вот поднялась малиновая стая -

Взлетает ввысь.

МОЛОДОСТЬ, АНГЕЛ-ХРАНИТЕЛЬ

Ты на каком повороте

Бросила руку мою?

Ангел-хранитель без плоти,

Я от тебя отстаю.

Ты хоть взгляни ненароком

В эти надслёзные дни,

Горькое это "далёко"

Молча крылом осени.

Разве не связаны нитью

Отблеск седой и звезда?..

Молодость, ангел-хранитель,

Не изгоняй из гнезда.

* * *

Я кораблей за собой не сжигала:

В вечной душе они все на плаву.

Высятся грозно знакомые скалы,

С детства доныне я рядом живу.

Вижу всё ясно: прошло, но не мимо.

Сердце в надрыве - а как же ещё?

Нет мелочей, если речь о любимых

Или враге, что не будет прощён.

Было б легко: всё дымком улетело.

Новые есть и друзья, и враги.

Я ж собираю сегодня незрело,

Точно ребёнок, по жизни шаги.

Если плохое со мною одною -

Я научилась терпеть и прощать,

Если с народом - борьба сообща.

Жизнь в стороне?.. Но чего она стоит!

* * *

Хорошая пара была.

За ручку держались, как дети.

Когда она умерла,

Никто ничего не заметил,

Но странность осталась одна:

Он словно её пеленал

Большим одеялом пуховым

И что-то при том бормотал.

Расслышали только два слова:

"Там холодно..."

ИЗВЕЧНЫЙ КРУГ

Мне трудно, значит, я живу.

Тревожно - значит, не устала

Любить людей, цветы, траву,

Извечный круг, большой и малый,

Который жизнию зовут.

Какое счастье - всё сначала:

Читать глаза - их синеву

И золотистость карих глаз,

И сердцем чутко сердце слушать,

И отдавать живую душу,

И забывать себя для нас,

И растоплять дыханьем стужу,

Не оставляя про запас

Тепла себе...

Познать сначала

Весною снега запах талый -

Арбузно-свежий лёгкий дух,

Капель в светящемся саду,

И ветра разговор певучий,

Лилово-дымчатые тучи,

Ещё не тронувшие слух,

И тополей лебяжий пух,

И первых гроз окрепший голос,

Сухой до треска летний жар,

И наливающийся колос,

И зрелой осени пожар...

ИРИСЫ

Лиловые ирисы цвета тревоги -

Вечерние свечи у самой дороги.

И небо над ними тревожно лилово,

И мне почему-то не вымолвить слова,

Лиловый туман мою память окутал,

А ирисы в нём пробиваются смутно.

Но только лиловая ночь их упрячет,

Мне тут же внезапно припомнится дача,

Где ирисы высились так горделиво -

Тревожные свечи над самым обрывом.

Был оползень ржавый, был оползень жадный,

И дом пополам раскололся нескладно,

Две жизни распались на две половины,

На два островка - не приблизить, не сдвинуть.

СУДНЫЙ ДЕНЬ

Раскапываю из развалин.

Рассматриваю, что вдали...

Мы многого не понимали,

А годы, годы мимо шли.

Казалось, молодость без края,

И нет у зрелости границ.

Всю нашу жизнь припоминая,

Я перед Небом пала ниц:

Верни!.. С сегодняшнею верой

И нежным трепетом души,

Отмерь ещё раз прежней мерой

И приговор свой подпиши.

Мы любим - мы едино дышим,

Как не любили никогда!..

Но небо, видно, нас не слышит,

Лишь тускло светится звезда.

* * *

Никто не знает, как дожить смогла

До этих дней,

А всё ещё бываю весела

И всё сильней

Хочу я жить работой и тобой.

Мне жалко спать,

Давным-давно я объявила бой

Тебе, кровать.

А дни летят, как молнии летят

В закат. В румяный солнечный закат.

НОЧНАЯ НЯНЯ

Ей скоро сто. Согнулась пополам.

Как веточка суха. Уже зим двадцать

Всё в пиджачке.

- Не холодно ли вам?

- Мне барыня велела обливаться

Всегда водой студёной по утрам.

- Как - барыня?.. Когда же это было?

- Пятнадцать лет сровнялось мне тогда.

Она меня к овсянке приучила

Да к той воде, что не теплее льда.

Я с этих пор ни дня не пропустила,

И хворь не липнет - есть в водице сила.

Спешит под вечер, мелко семеня.

Спрошу её, куда в такую пору.

Таинственно ответит: - Ждут меня... -

Подумает: а быть ли разговору?

И скажет: - Нынче в няни не идут.

Им, молодым, так вроде бы зазорно.

А я... Как позовут, я тут как тут.

Судно да утку... Нет работы чёрной.

И руки подняла: - На что ж они?..

- Вы в ночь сегодня?

- Я ночная няня.

Больному ночи тяжелей, чем дни.

Как чистую пелёнку подложу,

Как около тихонько посижу,

Взобью подушку - всё полегше станет.

- И в сон не клонит?

Подняла глаза

Туманные, далёкие, как детство.

Я поняла, она давно уж за -

За гранью сна - и с вечным по соседству.

- Поберегли себя бы хоть сейчас, -

Пробормотала я, чуть оробело.

- Вот отдохну, когда наступит час.

Ночная няня - это божье дело.

И побежала. Юбка до земли

И пиджачок всё тот: не ветхий - вечный.

А позади дороги пролегли,

Как за десятком жизней человечьих...

* * *

Спасибо всем, кто мне желал добра,

Кто помогал в тяжёлые минуты.

Не потому ли и пришла пора

Снять с вас мои бесчисленные путы.

Освободить бы тех, кого люблю,

А в мире их теперь уже немало.

Была, была, и вот меня не стало,

Корабль ржавый. Память кораблю.

Меня держал на свете долго Бог.

Он бесконечно слал мне испытанья.

Я выдержала всё. В слепом тумане

Не вижу больше никаких дорог.

Простите все, пред кем моя вина.

Казалось мне, я лишь добра желала.

Казалось мне, жила я как должна.

Вины серьёзной за собой не знала.

Не в этом ли и есть моя вина?..

IV. И ДЕНЬ, И НОЧЬ

ПРОБУЖДЕНИЕ

А нынче хмурая весна

Пришла, забрызгала деревья

Зелёной краской. Не одна

Я жаждала солнцетворенья.

Но смутный невесенний день

Всё толковал: "Нет солнца - тень".

Неправда! Я ловлю сквозь муть

Прозрачность ищущего света

И невесенние приметы

Зиме так хочется вернуть!..

По небесам прошла улыбка,

И листик каждый, что дитя

В своей качающейся зыбке...

А солнце грянет час спустя.

....................................

Свои пелёнки листья сбросили,

Полгода - больше! - им до осени,

До буйства ветра... А пока

При дуновенье ветерка

В окно лепечут что-то млечное,

И небеса над нами вечные,

И я проснулась так легка!

Вот-вот вскочу и полечу -

Мне всё сегодня по плечу!

СВЕТЛЫЙ МИР

Роща молодых берёз

Светится насквозь.

Музыкой она полна:

Деревце - струна.

А за рощей зрелый лес,

Там кора темней,

Ранки тонкие на ней:

Трубочку - в разрез.

Сок берёз я не пила -

Чудилось мне вновь:

Инъекционная игла

Из насечек тех брала

Светлую их кровь.

...Так давно я там была,

Что не помню с кем.

До прозрачности светла

Возвратилась в темь.

ВАН-ГОГ

Он всё подсолнухи писал -

Наверно, солнца было мало,

А жизнь, как выставочный зал,

Его тогда не принимала.

Как он дороги завихрил,

Деревья взбунтовал и бросил!

Не краску - ярый хлорофилл

Он влил в ржавеющую осень.

Попутал зной и холода,

И землю с небом, зная точно:

Есть пламя голубого льда

И лёд в канаве летней сточной.

Недаром лихорадки жар

Его охватывал ознобом,

И, жадно в пальцах кисть зажав,

Он клал мазки - всё пробы, пробы...

Извечный сеятель и жнец,

Он воспалёнными очами

Прозрел свой собственный конец,

Лишь возвещающий начало.

* * *

Чёрная графика зимнего леса:

Голые ветви. Стволы.

Ветер размашистый. Небо белёсо.

Дали сквозные белы.

Кажется, всё отпеванью покорно -

Чёрные ветви мертвы,

Хоть сотворяется снова под чёрным

Светлое чудо листвы.

Но до листвы, до зелёного плеска

Лес - колдовство для души.

Чёрная графика зимнего леса,

В чём твоя тайна, скажи?..

В ДЕРЕВНЕ

За шторами ветвей - деревня.

Похоже, улочка одна.

А я смотрю из-за деревьев,

Мне хатка ближняя видна.

Стена раскрашена до крыши:

Ромашки, рядом васильки,

И ярко-голубое с рыжим -

Избранье авторской руки.

Мне руку детскую нетрудно

В рисунке угадать простом.

Всё гармонично, хоть и скудно

Здесь с краской. Небогатый дом.

Но в нём художник подрастает,

Он белобрыс и синеок.

Ему примчали птичьи стаи

С небес задорный огонёк,

И он рисует и рисует,

Азартный блеск в его глазах.

Он жизнь свою перетасует

На собственный свой риск и страх.

...Ах, как придумывать приятно

Хорошее!.. Сегодня я

Вернусь домой к себе обратно,

Полна чужого бытия.

ВЕСНА ГУЛЯЕТ

Разбежались барашки пеной -

Речка прыгает по валунам,

По-мальчишески, не степенно,

И не в пору тут старость нам.

Шум весёлый - весна гуляет,

Деревенской свадьбе сродни.

Пёс поёт - ну не скажешь - лает.

Необычно просторны дни.

Мы смеёмся с тобой нечасто,

Но сейчас так пейзаж нам люб,

Что мы снова готовы к счастью

И улыбка не сходит с губ.

БАБЬЕ ЛЕТО

И снова бабье лето,

Короткое, как сон.

Земля ещё прогрета,

Хрустален небосклон.

Последние мгновенья -

Курчавая листва,

Сиреневые тени,

И солнца острова,

И я иду с тобою,

И паутинки нить

Над самой головою

На всём пути звенит.

В душе просторно, как в природе.

Всё, что случайно, отошло,

И, отдавая в мир тепло,

Душа не ищет, а находит.

И бескорыстие храня,

Она становится богаче,

Не ждёт капризную удачу,

А просто рада свету дня.

В ДВА СЕРДЦА

Какая тишина окрест,

Как непорочно сини выси,

Как прочен мир, как независим

От человека и небес!

И вечен хлеб и вечен дом,

И вечны в этом доме дети,

Как вечен белый свет на свете.

Но что-то прохудилось в нём.

Вбирает взгляд в одно мгновенье

И дрожь предсмертную листвы,

И колосков недоуменье,

И оторопь травы.

И хочется к земле припасть,

И отогреть, и отогреться,

И вместе биться с ней в два сердца,

И остро чувствовать: я - часть.

* * *

В жёлтый сумрак вхожу и стою.

Листья тихо слетают с небес.

Я ладонь раскрываю свою -

Их, как птиц, приглашаю к себе.

Я, быть может, сродни им чуть-чуть:

Светлый сумрак в моей глубине.

Невесомой ладонью на грудь

Лист ложится, приникнув ко мне.

Породнились... Повеет дымком -

Это листья опавшие жгут.

Горло стиснуло, на сердце жгут,

Вот и слёзы - стыдливо, тайком.

...Ах, как почки весной занялись,

Взорвались от избытка тепла!..

Жёлтый сумрак и светел и мглист,

Лист упал, словно жизнь утекла...

Сколько раз это будет со мной -

Отрываться и падать кружа?..

Но какой же - до счастья - земной

В эти дни пребывает душа...

* * *

Душа моя ответно полыхает

Навстречу прибывающей весне.

Апрель привычно поспешает к маю -

Я вижу этот бег в своём окне:

Что, как апрель, показывает нам,

Как юность покидает нас внезапно!

Мы бродим слепо мыслью по холмам -

Мы были здесь вчера. Где будем завтра?

Нам в зрелости и солнце горячей,

Такое лето вынести непросто,

А лето было радостью подростка.

Меня спасает сдержанность ночей.

Ещё немного - осени дождусь.

С природой вместе пролистаю краски,

А время года всё меняет маски.

Я старше становлюсь -

Душа - моложе

И красоту вбирает с тихой дрожью -

Так для неё прекрасен этот мир,

Звучащий и природой, и людьми!

* * *

Подул бы ветер, полетит

То облако по синему,

И синь окажется в сети

Искрящегося инея

Меняя контуры свои,

Как снежный миф, распалось бы

На золотистые слои

И бусин цепь опаловых.

...Пушинка кружится в окне,

Я дую и смеюсь.

Очнулась девочка во мне,

Чтобы рассеять грусть.

СИРЕНЬ

И опять смятенье от сирени...

Влажный ворох - словно детский вздох.

В горле спазма нежности весенней.

Ничего не вымолвить - комок.

Но и слёз не выманить - пропали.

Выплаканы там, среди развалин,

Где сирени сгинул огонёк.

Что за быстролётное цветенье!

Всплеск ветвей - и сразу сушь и зной...

Детства свет мгновенный проливной

От кустов размашистой сирени.

* * *

Камни из царства моря

Отгородили дворы.

Мимо хожу, но вскоре

Приметила их дары:

Белые, кружевные -

Из пены скульптор ваял?

Может быть, он и ныне

Увековечил шквал?

Живописал художник -

Сказочный керамист?

Камень из красок сложен,

Палитры набор раскрыт.

Рядом простой булыжник,

Лысая голова.

Может, морской подвижник

Лепит сейчас слова?

Сколько веков пролетело!..

Снаряды не раз рвались,

Но камня литое тело

Смотрит и смотрит ввысь...

ПАРПАР (этюд)

Бабочка трепещет крыльями -

Шёлковый "пар-пар".

У природы в изобилии

Каждому - свой дар.

Среди зелени, расцвеченной

Всем живым,

И букашка, тушью мечена,

Стрекозы крылатый дым

Радугой переливается,

Но лучом

Ослепляясь, натыкается

На плечо.

Я иду, ещё не ведая:

Брошь на мне -

Стрекоза убилась, бедная,

В том огне.

ШАРАВ

Тишина как будто перед взрывом.

Воздуха не стало: не дыши.

Жар недвижный раскалённой глыбой.

Ты попробуй это опиши!

Ветерка бы... Листик в небо врезан.

Сердце не справляется? Иди!

Каждый шаг как перед волнорезом

Камень на природе и в груди.

Приползёшь домой - и там не легче.

Валишься безмолвно на кровать,

Так, как будто пригвоздили плечи,

Чтобы больше вовсе не вставать.

К ночи всё изменится внезапно:

Из ушей уйдёт пустынный звон,

Распахнёшь окно - зелёный запах.

"Всё проходит..." - вечный Соломон.

* * *

Проснулась ночью. Жду утра,

Чтоб новый день пораньше встретить.

Так дни свои встречают дети,

А у меня не та пора.

И всё равно... И всё равно -

Улыбкой новый день встречаю

И мелочей не замечаю,

Колючих так уже давно!

ГРУСТНАЯ ПЕСЕНКА

Ещё один простился день

Со всем, с чем в мире встретился.

Стоит во тьме орех-олень,

Застыла ель-медведица.

И чутко-чутко ждут они

Минуты пробуждения...

Плывут над головой огни

И гаснут, как мгновения.

А новый день - он не рождён,

Он только затевается

Во мгле ночной, во тьме времён,

И всё опять встречается:

И первый луч, и первый вскрик,

И жаркое объятие...

Из небытия наш день возник,

Подольше б удержать его...

Плакучих вётел купола

И неба цвет изменчивый -

Я всё с собой бы забрала

И сберегла навечно бы.

А день придёт, и распахну

Пред ним богатства дивные,

Впущу его в свою страну

И стану невидимкою.

"Ау?.. Ау... Где ты?.. Где ты?.."

Он спросит с изумлением,

А я везде, где есть цветы,

Где есть деревья и кусты,

Где есть трава весенняя..

КАЛЕЙДОСКОП СУТОК

Насытиться я ими не могу -

Восход надежды, чаша полдня, вечер

И сказка-ночь, где наши с другом речи -

Сплетённые ручьи журчат в мозгу.

И всё вокруг смеётся, как вода

Морей и рек, озёр - в оправе перстней

Из тысячи зелёнокудрых версий,

И синева вверху, и в ней звезда.

У суток крыльев небывалый взмах:

То алая полоска на губах,

То чернота зрачков бездонных глаз -

Чудес так много, и они - для нас.

В природе всё имеет свой конец.

Пока ты здесь - он твой, ночной венец,

Где в золотистом серебре Луна

И нежная тумана пелена...

ЛИВЕНЬ (этюд)

Всё льёт и льёт над головой.

Асфальт графитный в переливах:

Перелистав на мостовой

Всех радужных цветов мотивы,

Блеснёт мгновенно фиолет,

Зеленоватый вспыхнет свет -

Мелодии всесильной краски,

Бескрайность под рукой творца,

И нет палитре той конца,

И нет художнику огласки.

Мазок широкий небывало,

Ещё на всю страну мазок...

А небо вновь загромыхало,

И жемчуг - на асфальт, песок.

Одаривает и дома -

Для нас открыли закрома.

* * *

Природа музыки полна.

Частицею её

Я чувствую: поёт весна,

А там шумит жнивьё,

Потом свирельные снега

Касаются щеки,

И женственные облака

Приемлют лад реки,

Негромкий хор листвы цветной,

Капели торжество...

Вся эта музыка со мной -

Такое вот родство.

ЮРМАЛЬСКИЕ МОТИВЫ

Смотрю на свет сквозь вишню

И вспоминаю это:

Там, над заливом Рижским,

Багряный сгусток цвета

Висит так долго-долго...

Скатился в море будто,

И сразу ветер волглый

И чувство неуюта.

Не раз, не два, но годы

Мы будем возвращаться

В одни и те же воды

Где призрачное счастье

И вечером по кромке

Песка ходить часами...

А голос волн негромкий

Уехал вместе с нами.

* * *

Нет, не Весну я с юности любила,

А Осень. Осень высится, как храм.

Всегда мне расписные кроны милы -

Они летят к звенящим небесам.

А сколько с нею связано в природе

Подспудного - не сразу разглядишь:

Она, как зрелость человека, родит

И урожаи... и умы... и тишь...

ПОРА ЦВЕТЕНЬЯ

В Израиле пора цветенья

Совсем иная, чем везде,

Где я жила. Так мало тени,

Так велика нужда в воде,

А травы ранние восходят,

И яростно кусты цветут.

Вглядитесь: вся палитра тут -

Вся, что дарована природе.

И водопады цвета чаю,

И снегопады на кустах...

Их многие не замечают -

Привыкли: краски - нараспах.

Зимой кусты цветут скромнее.

И в старости любовь скромней,

А сердце трогает сильней,

И зимний кустик душу греет -

Его цветы дороже мне.

МГНОВЕНЬЕ

Женственно-точёная пролетела горлинка.

Крылья шоколадные с тёмной синевой

Белым окантованы - зубчики узорные,

Но видны в полёте лишь.

Скрылась за листвой.

Миг один из тысячи -

день их дарит щедро мне,

Сколько раз душа моя в трепете крыла.

Всё уносит временем, всё уносит ветрами...

На окошке горлинка, словно век была.

ОТВЕТ ПОДРУГЕ

Ницца... Ницца... Ницца...

Мне зачем она?

Чистая криница,

Золото пшеницы,

Тополь, как струна,

Добрый свет на лицах...

Ти - ши - на.

Степи, рощи, степи,

Разнотравья трепет,

Детский сад цветов

Маленьких, весёлых,

Ситцевые сёла -

Мой недолгий кров -

Краткая любовь.

Наглядятся очи,

Изольются строчки

В летний отдых мой,

И - домой:

Я-то городская...

Жалко, что такая

Краткая любовь.

Годы снится поле -

Утишает боли,

Бархат маков алых

Под щекой усталой -

Всё простым-простое

Дорогого стоит.

МАРТ

И лёд, подтаяв, рушится на землю -

Дрожит, гремит жестяная труба,

И музыке озябший город внемлет,

Он рад весне.

Весна - моя судьба:

Как в небе гром и огненные стрелы -

Прелюдия к грозе. И ливни вновь.

Они нужны земле, как людям кровь,

И ливень даёт её прозрачно-белой.

...Ровесникам я становлюсь смешной:

Я по весне улыбками сияю,

Таща булыжник боли за спиной,

Но дух весенней бодрости вбирая,

Сама на время становлюсь шальной.

* * *

А. М.

Израиль - мира сердцевина,

Его оконце.

В горах, в лесу, где паутина

Поймала солнце;

В походах, что звучат и ныне,

Бывает, долго;

У моря - донесло в пустыню

Свой запах волглый;

Песок с расцветшими цветами -

Чудес немало.

За всё, где не бывала с Вами,

Спасибо, Алла!

ОСЕНЬ

Рыжа, курноса, конопата,

В платочке ситцевом она.

В руках широкая лопата,

А за плечом мешок зерна,

А под мешком её спина

На удивление крылата!

Идёт, усталости не зная,

Цыганской юбкою шурша,

Иной раз чуточку хмельная,

Но неизменно хороша.

В ней чисто женская душа,

А поступь у неё мужская...

ПРОГУЛКА

Ты чувствуешь, чем пахнет синева?

Волной морской.

Но ты, не отвечая на слова,

Махнул рукой.

Как жалко, что этюдник дома спит.

Ты б набросал:

Густеет синь. Уже расцвёл вокзал.

Всё время изменяющийся вид.

Остался бы этюд. Какой этюд!

Вот облака на тихий свет плывут

Уже как тени... всё зажглось не враз:

И фонари сначала налились

Зеленоватой бледностью для глаз.

Потом она сгустилась, а поздней

Всё утопила в жёлто-золотом,

И ореол его уходит ввысь.

Ты чувствуешь, как гаснет запах дней?..

День-ночь... Важнейший в жизни перелом.

* * *

Горсть туманных и терпких смородин

Между пальцев моих утекла.

Почему это лето уходит

До свершенья плодов и тепла?

И не поздняя - ранняя осень

Бьёт холодным дождём по окну,

День уходит, а вечер приносит

То, чьё время ушло поутру.

А от детства так много осталось!

Так душиста смородины горсть!..

У дверей затаённая старость

И горючее детство сошлось.

V. ДУШИ И МЫСЛЕЙ МАЕТА

ПОЭТИЧЕСКАЯ ВЛАСТЬ

Ни честолюбье, ни смиренье

Меня не мучают. И я

Пишу свои стихотворенья

(Или они творят меня?)

Стихи мои вольются в книжки,

Друзьям я все их раздарю,

Взлечу в зажжённую зарю

Мечтой бескрылого мальчишки.

..........................................

Мне кажется, я вся перелилась

В стихи. Но сердце не остановилось.

Оно, больное, верно бы не билось,

Когда б не поэтическая власть.

Она который раз его взнуздала,

Пришпорила, как старого коня,

И вынесла из комнаты меня,

Где воздуха и живописи мало.

Всё могут море, солнце и листва.

Во славу им рождаются слова.

Зачем?.. Такой замученный вопрос:

Кому нужны стихи во время гроз?..

* * *

Здесь, наверху, не слышно гула

Дневного города. Стою.

Недвижен воздух.

Вдруг обдуло

Прохладой голову мою.

Что это? Может быть, дыханье

Морских далёких берегов,

Вершин невидимых, снегов

Или забытого преданья?

А может быть, над головой

Бесшумно Время пролетело

И лишь на миг меня задело

Тревожной тайной вековой?

СУДЬБА ЗЕМЛЯН

Младенец окунулся в свет

Из тьмы привычной - тьмы утробной,

Такой уютной и удобной

В неведомую - из планет

Единственную - ставшей кровной.

Он перенёс сильнейший стресс.

Его душа, пока немая,

Поздней откроет: он воскрес

Для жизни на Земле. Чудес

Необычайность познавая,

Не вспомнит: времени - в обрез.

Трагедий нет. Трагедий нет!

Есть два конца судьбы единой.

Два стресса - с жизнью посредине -

Есть то, что Небо всем даёт.

ОТКРОВЕНИЯ

Слова поэзии высокой -

Для всех обычные слова.

Но коль неравнодушным оком...

В тисках сомнений голова...

В неверии в себя и вере...

И в растворимости своей

В совсем не лёгкой атмосфере

И непрочитанности дней...

Поэта выдаёт бесспорно

Сочувствие к людям - верный знак

Того, что прорастают зёрна

В его душе...У всех ли так?

Бесспорно?.. Нет: иные есть

Поэты, живы лишь собою,

С талантом рядом - зависть, спесь,

Самовлюблённость пред толпою,

Которая для них сера,

Не стоит и штриха пера.

Но чуткий Человек -поэт

В себе особости не видя,

Несчастных не даёт в обиду,

Заблудших выведет на свет.

Не это ли толчок к стихам?..

Он не задумывался сам.

* * *

От испытанья к испытанью

Иду я не пугливым шагом.

Но всё труднее утром ранним

Слова ложатся на бумагу.

Восходит солнце. Первой птицы

Зачин негромкий обещает,

Что птичий хор, начав, продлится

И страшный сон ночной истает.

А я пишу стихи ночные,

Им краски дня сейчас не в пору,

Но и бушующей стихии

Им тоже чужды разговоры.

Благословляю тишину

И небо мирное над нами.

Всё страшное, что стало снами,

Мы испытали в ту войну.

* * *

Быть всюду - и нигде. Со всеми - и одной.

Быть тенью в ясном дне и светом

в мгле ночной.

Улыбкой погасить заносчивую боль

И в счастье ощутить, что в ритме сердца

сбой.

В себя впустить, вобрать все прежние века

И в будущее взгляд послать издалека.

И, вдохновясь, начать свой собственный

рассказ

И горько осознать: всё сказано до нас...

* * *

Есть у поэта личный код стихов.

Его сердцебиение неровно.

Не узник он рифмованных оков,

Но рифма для него исконна кровно.

Есть "белые" волшебные стихи -

Без рифмы. Словно снег, свободно кружат.

Здесь мысль главенствует, но ей не вопреки,

Внутри всегда мы ощущаем душу.

А поверху идёт волна строки.

Поэту время будто не дано.

Нахлынет вдруг - он зачинает что-то:

И это поначалу не работа -

Он чувство раскалённое - в окно.

Потом, поздней оно к нему придёт

И ляжет на открытую страницу,

И труд мастерового будет длиться

Всегда на радость: день ли, месяц, год...

* * *

Дни, как листья, опадали,

Мы себя в друзьях теряли.

Горек смутный путь.

Утоли моя печали,

Пусть в конце, а не в начале,

Пусть когда-нибудь.

Мне б ещё раз удивиться

Добрым людям, светлым лицам,

Всё - да не в укор.

И живой воды напиться.

И, пригнутой, распрямиться,

Высоко подняв, как птица,

Осмелевший взор.

Утоли моя печали,

Хоть с последними свечами

Над закрытыми очами.

СОСУД

Сосуд надломлен. Трещины,

Как веточки зимой.

Его у старой женщины

Взяла к себе домой.

Я ставлю чудо пред собой

И глаз не отвожу.

Над трещинкой его любой

Так родственно дрожу.

И я поломана, как он,

Мне суждена кровать,

Да вот в окошке небосклон,

А я хочу вставать.

Он влагу держит до сих пор,

Поломанный сосуд.

И я веду с ним разговор,

И он мне дарит суть...

КОГДА-НИБУДЬ

Когда-нибудь закончатся раздоры

И войны,

И люди на людей поднимут взоры

Спокойно,

С приятием, без всяких подозрений,

Неверья,

И будут среди них простак и гений,

Наверно.

И будет город чист, широк и светел,

Как парки,

И девочка в когдатошнем берете

Пройдёт под аркой,

Построенной в знаменованье мира

Навечно...

...Представила - и не темно, не сиро,

И всё по-человечьи.

* * *

И тень моя странною цаплей

Стоит, одну ногу поджав...

Себя отдавая по капле

Отметинам острым ножа.

Скрывала я боль за улыбкой -

Быть слабой стыдилась. И вот

Теперь однострунною скрипкой

Поэзия странно живёт.

Я с мукой заполню листочек

И с мукою тут же порву.

Но несколько, несколько строчек

Оставлю и брошу в траву.

Они побратаются с нею,

А может быть - чудом! - потом

Поднимутся, зазеленеют

Израильским стойким кустом.

МОЛИТВА

Господи Боже, сделай милость,

Чтоб моя мельница не покосилась,

Не покосилась, не захирела,

Чтобы помол был чистым и белым,

Чтобы годился для пышного хлеба

Всем, кто алкает, кто сыт ещё не был.

Господи Боже, сделай милость,

Сделай, чтоб печь моя не обвалилась,

Не обвалилась и не остыла,

Не угодила в мою могилу,

Чтобы, когда меня больше не будет,

Долго служила неведомым людям,

Чтобы не зря эта печь возводилась...

Господи Боже, сделай милость!

* * *

Мы читали одни и те же газеты,

Но всегда не одни листы.

Залетали туда поэты,

Модно чуждые простоты.

...Я пришла из степи случайной,

Безымянной степи, чужой,

И её нераскрытой тайной

Юный мир наполнялся мой.

То цветущая, то под снегом

Создавала она меня

Туч размашисто-тёмным бегом,

Широчайшей улыбкой дня.

Ноты я тянула за ветром,

Уносило созвучья ввысь.

Так вот тихо и неприметно

И стихи мои поднялись.

Долго-долго я их скрывала -

Для меня ведь одной они!

Как-то сдёрнула покрывало

И впустила их в чьи-то дни,

Чьё-то сердце отозвалось

Так взволнованно и светло!

* * *

По чёрной полосе бреду.

Вот гриб-поганка под ногой.

Усохший лес сулит беду.

Тропы не видно мне другой...

А рядом света полоса,

Плоды на ветках... И роса...

Так оглядись же и шагни

В свои раскованные дни!

АННА АХМАТОВА

Природою дано ей было много:

Любить - как жить и видеть - как любить,

Фатальная непредрешённость слога,

И тайная решимость погубить,

Любя себя: провидческие очи,

Торжественное шествие скорбей,

Свои почти египетские ночи -

Люби, терзайся, пламеней, убей.

Природа ей ни в чём не отказала:

Рука верна и графика точна,

И откровенность полного накала,

Как ни была б она страшна.

Ей всё дано. От чувства высоты

И страстной тишины немногословья

До розовой альковной духоты

То с ангелом, то с чёртом в изголовье,

И тени гробовые, как штрихи

К её портрету.

Призраки и тени,

Им не благодаря, а вопреки

Стихи прозрачны, точно дуновенье.

Всезнанье сердца и привычный страх

За жизнь свою - собрание обид.

Солёный привкус славы на губах,

Как привкус крови.

Как она гранит

Стихи, любовь и ненависть свою,

Сплетая, чтоб и смерти не разъять!

И логике враждебная, струю

Поэзии вдруг обращает вспять.

Ей всё дано...

ПТИЦА ПЕВЧАЯ

Спасители мои, стихи мои, простите!

Я сочиняла с безразмерных лет:

Такой вот поэтический рассвет -

И на горшке, и перед сном - наитье.

Мне стыдно было маме диктовать,

Как будто что-то делала плохое,

И выучила азбуку сама,

Но не узнала жданого покоя,

Пока стихи не спрятала от глаз.

Так я росла. Всю жизнь стихи писала.

Печатала и повесть, и рассказ,

Всё оставаясь девочкою малой:

Стихи - моё. Как - душу нараспах?..

Годами я таилась... Выпал случай...

В редакции рядили: что же лучше?

Хвалили... Нет, не таять в похвалах,

Другое мне дано судьбой: сомненья -

А может, все мои стихотворенья -

Привиделись картинками во снах?..

Жила, не зная удовлетворенья.

... Оно ко мне лишь в старости пришло.

Мне дал его Бетховен незабвенный.

Я выдохнула всё своё тепло -

Да, написала!.. Счастлива!.. Но вены

Так щедро отдавали кровь свою!

Я, птица певчая, ужель опять пою?..

* * *

Недовольны мудрые врачи -

Сердце бьётся в необычном ритме,

Но оно стихами говорит мне!

И стучит, как хочет. Пусть стучит.

НЕУРОЧНАЯ СМЕНА

Я жду её всегда и принимаю

Так радостно!.. Загадочно темно

И тихо, только звёздное окно,

Наполненное думами до краю,

Диктует мне стихи. А мне б успеть

Их записать: осталась бы хоть треть!

Моя кровать-голубушка, пружиня,

Мне не помеха, как и боль в руке.

Со звёздами сейчас накоротке,

Я вижу всё вокруг в сиянье синем.

Нет тяжести земной, а я жива

И улетаю к звёздам на мгновенья,

А рядом чьих-то крыльев шелестенье,

Издалека мне слышно песнопенье...

Я возвращаюсь записать слова,

Но вот я дома, а слова забыла

И лишь мотив едва уберегла,

В нём столько и надежды, и тепла -

Ты спи, я напою тебе, мой милый.

Ах, если бы ты знал, где я была!

А те слова я вспомнила - леплю

На строчку - строчку. Разбирайся утром.

Но всё равно, придумано так мудро -

Ночная смена! Я её люблю:

Нет никаких дотошных мелочей,

Есть Млечного Пути льняной ручей.

* * *

Я рада была б заблужденьям:

И жизни не кончится срок,

И нашим таинственным бденьям

Желанен разумный урок,

И ждут терпеливо и строго

Холсты твоей вольной руки,

А там, за потёртым порогом,

Ещё затаились стихи.

* * *

Нет, нет конца!.. Скажи, иначе как бы

Я обитала в сизой той дали,

Где молнии, сходясь, как прежде сабли,

Уклончиво касаются земли?..

Есть нечто недоступное, есть тайна,

Как в омутах неведомой реки:

Живые души, собираясь стайно,

Мерцают тихо, словно огоньки:

Общаются... земляне, мы не знаем -

Иная форма жизни нам дана.

Но светоречь, свой лёт не прерывая,

Достигнет нас и будет прочтена.

* * *

Любезный Баратынский! Горько мне,

Что жили мы в эпохах отдалённых,

Зато в одной земле и при луне

И при святых поэзии законах,

И были мы незнаемо близки.

Мне больше повезло: ведь я касалась

Через твои стихи твоей руки.

Две родственных души, так мне казалось.

И дрожь по телу пробегает вдруг:

Вот и пришёл к поэзии твоей

Твой "друг в веках", так долго жданный друг,

Пришёл и низко поклонился ей...

ПУШКИН

Он пал - и небо раскололось

Не на мгновенье - на века.

Его природная весёлость,

Его невольная тоска,

Всепроницание и ясность

Молниеносного ума,

Его всечасная причастность

К тому, что в жизни Жизнь сама,

Созвучность морю, лесу, полю,

Очарованию зимы,

Крестьянской мудрости и боли -

Всё органично, не взаймы.

Нам полтора столетья это

Передавалось. Так возник

Характер русского поэта,

Души естественный язык.

"Учёных много - умных мало.

Знакомых - тьма, а друга нет".

В нас никогда не затихала

Боль сердца горестных замет.

БУРЯ НА НЕВЕ

Волны цвета земляного

С зеленинкой, с рыжиной,

Вал за валом, густо, словно

Из машины льют стальной.

Крутобокие и злые

Мчатся конники реки.

Наводнение не хлынет

Всем защитам вопреки?..

"Медный всадник" вспоминаю,

Пушкина шепчу опять.

Ну, конечно, он меняет

Ритмы волн, их нрав и стать.

Буря кончится, и тихо

Воды понесёт река,

Как дородная купчиха

Жемчуга из теремка.

* * *

Стою на ветру, как на круче высокой.

Мне кажется ветер берёзовым соком,

Всё пью и никак не напьюсь.

Откуда он льётся струёю упругой,

Насыщенный морем и солнцем, и вьюгой,

Не ветер - прозрачная грусть?

* * *

В природе всё ярчайше остро!

Глаза чуть видят, а душа,

Как изумлённый взгляд подростка,

Вбирает мир, едва дыша.

Друг надо мной уже смеётся:

- Ты словно только родилась -

Играют листья в прятки с солнцем

За нашу жизнь миллионы раз!

Он ничего не понимает,

Не внемлет плеску листьев слух:

Одни деревья были в мае,

А полетит по ветру пух...

Друг не дослушал - спор ребячий!

...Его этюды на стене.

Смотрю опять и молча плачу -

Так дороги и новы мне.

Вместили целый мир пейзажи,

И глаз от них не отвести:

Тут по асфальту дождик пляшет;

Там ветру листья подмести,

Здесь голые стволы так много

О нас с тобою говорят;

И одинокая дорога,

Где все закаты догорят.

* * *

Настоем зноя опоена

В ковчеге Ноя плывёт луна.

Одна без пары среди планет,

Высокой ауры жемчужен след.

Загадка лика, голубизна -

До слёз, до вскрика в преддверье сна.

* * *

Это тайна любимого дела:

Ты не веришь годам, но ты стар,

А приходит спасительный дар -

И душа твоя поголубела,

Хмурь сбежала с лица впопыхах...

Но ведь речь-то всего о стихах!

Нет, не только: о деле любимом.

Если любо, продлит (нас - не розно б!)

И неведомо как, вспыхнут звёзды

И в глазах у тебя, и в душе.

На любом, на любом рубеже!

* * *

Хлеба зеленеют, желтеют хлеба,

Ярчайшее небо и поле.

У встречной лошадки пшеничная холка,

А женщина юная на двуколке -

Хозяйка Полей и Судьба.

Мы едем домой, (но не вижу на чём)

Легко, безмятежно, счастливо,

Не вижу тебя, но я знаю, - вдвоём

Волшебно мы едем, бесшумно плывём

По жёлто-зелёным разливам.

Мы едем домой, (я не вижу себя,

Но здесь я, с тобой, молодая).

Колосья играют, на солнце рябя,

И это раздолье живое любя,

К пшенице душой припадаю.

Мы едем домой, (но не знаю, куда)

Домой!.. - состоянье блаженно.

Мы едем, но нету за нами следа.

Мы едем с тобою Домой Навсегда!

Смыкаются жёлтые стены.

И сердце у сердца, и радость тиха,

И небо к нам - светлой улыбкой,

Мы едем домой, (а в какие века?)

Незнанье, как лёгкий озноб ветерка,

Как жёлто-зелёное - зыбко...

* * *

Сколько слов принесли молодые,

Слов, неведомых нам, старикам.

Сколько слов сберегли мы доныне -

Не разложишь уже по векам.

Я хочу, чтоб Язык в половодье

Всё сберёг, неразборчив пока.

Модный мусор уйдёт не сегодня,

Позже мусорщика рука

Грязь сметёт, соберёт для сожженья.

Станет чистым в богатстве Язык,

И проявят стихотворенья

Благородный и светлый свой лик.

МОЯ ТЕТРАДКА

Мы дети маленькой Земли,

Где всё вокруг цветёт и зреет,

Но как стремительно стареет,

Уходит в прошлое. А я,

Не раскрываться не умея,

Пишу отнюдь не эпопею -

Тетрадку моего бытия.

В ней всё: моя любовь к земле

И удивительной природе

С моих страничек не уходят.

Но радостнее и светлей

Мне от друзей моих нежданных.

Как жить мне, если б не они,

Так появившиеся странно:

Творец послал их, мне сродни?..

Теперь я страстно жить хочу!

...И есть кому зажечь свечу...

ПОГРЕБАЛЬНАЯ ПЕСНЯ

(на два голоса)

На краю земли

Та река.

Перевозчик без языка.

Цвета ночи блестит река,

Цвета ночи без огонька.

Ох, на все века

Есть одна река.

Плеска воды

Не услышишь здесь.

В чьей-то власти ты

От макушки весь

И до самых пят...

А валы стоят,

А валы стоят.

Уключины не скрипят...

Река чёрного серебра.

Не земля, не вода.

Кто незнамо велел: "Пора",

Как бывает всегда.

Ступишь в лодку - разок качнёт,

И скользит, и несёт...

На краю земли та река.

Перевозчик без языка.

Не ищи его - сам найдёт.

Час пробьёт.

ЗАВЕЩАНИЕ МУЖУ

Ты тянул, всю жизнь дела откладывал.

Я теперь молю - тяни ещё!

Не ходи больной ко мне на кладбище,

Небом будешь ты за то прощён.

Ты, моими болями замученный,

Позаботься о себе самом.

Жизнь всегда зависима от случая,

Сбереги в себе наш общий Дом.

То, что важно, больше не откладывай,

Слабость, Бога ради, побори.

Душу ведь не грех мою порадовать,

А она заботою горит.

И жива, жива в краю неведомом

Думой о любимом - о тебе.

Не терзайся прожитыми бедами,

Силу духа докажи Судьбе.

Десять лет тебе ещё назначено,

Проведи достойно их, не зря.

Мною всё заранее оплачено

За двоих... Гори, твоя заря!

VI. ПОРТРЕТНЫЕ ЭТЮДЫ

СТРАННАЯ

И вот ушла - как испарилась -

Одна в кромешный снегопад...

И дверь тихонько притворила,

И подарила беглый взгляд.

А я в тепле... А я в уюте...

Уюта у неё не будет!

Глядишь вперёд - взгляни назад:

Всё будет точно так, как было,

Она себе не изменила,

Не жизнь - сплошная маета.

А ей зачем-то это надо

Быть в круговерти снегопада

С упрямой слепотой крота...

Она ушла, и я не знаю,

Кто ей, как я, на свете рад...

Ушла бесшумно, как святая.

Такая тихая, такая,

Как снегопад...

Километры, километры...

Снег, и дождь, и гололёд,

А автобус неприметный

День и ночь себе ползёт.

Едешь к сыну, едешь к сыну -

Хоть на спящего взглянуть,

Не духами, а бензином

Пахнут вещи - долгий путь.

"Голосуешь" до рассвета,

Трёшка есть - останови!

Материнский безответный

Неприметный путь любви...

Не только словом - жестом, взглядом

Она изранена, и вот

Живёт такая с нами рядом,

Как будто вовсе не живёт.

Живёт без быта, словно птица

Неведомая, и опять

На трассе скоростной гнездится,

Где ничему не устоять.

А что в основе?.. Почему такая?

Дотошно так и пристально вникая

В себя, в свой мир, отыскивает тьму

Одну лишь тьму в себе... И почему

От нас, друзей, так жаждет прямоты,

Надеясь вдохновенно, по-ребячьи,

Что ты её коснёшься сердцем зрячим

И свет в её душе откроешь ты...

"КРАСОТА СПАСЁТ..."

Мальчик-королевич: шёлковые брови,

Бледный, а румянец пятнами багров.

Простудился, кашлял и всё чаще кровью,

Босиком на пашне, но апрель суров.

Так лежать хотелось - всё спина болела.

Только в доме пусто, в поле есть дадут.

Немцы были близко - степь вся посерела:

Мыши шли к селенью, нужен был приют.

Здесь пока нет взрывов, а людей немало.

Мальчик защищался: на порог - ведро,

В нём вода, дощечка, и мышей - навалом.

Поглядишь - и снова всё в степи серо...

Бык ступил на ногу - сил вот-вот не хватит.

Мать перевязала чистым полотном.

Брат уже на фронте, и воюет батя.

...А когда-то пахло хлебом и борщом...

Жить хотел он страстно, стал молиться даже.

Он не мог ходить уже, всё лежал, шептал...

Где тот королевич?.. Под глазами сажа,

И запали щёки. Вовсе тенью стал.

Мама держит за руку и ледышку греет.

Вытирает слёзы кончиком платка...

Мальчик обессилен. В мыслях: пусть скорее...

Мама тоже кончится, пока я... пока...

САМЫЙ КОРОТКИЙ РАЗГОВОР

ПО ТЕЛЕФОНУ

"Жизнь продолжается", - Аля сказала

После горчайшей беды.

Как она вынесла, как устояла?..

Тщательно скрыты следы.

Жизнь её в детстве и в юности била,

Как - не придумать страшней.

Сопротивлялась с неистовой силой -

Я преклоняюсь пред ней.

Муж её, друг её, нежно любимый...

Вместе по жизни прошли.

Я всё твержу и твержу её имя.

Случай - и горка земли...

"Жизнь продолжается", - снова сказала.

...Трубка её замолчала.

ВРЕДНЫЙ ХАРАКТЕР

Язык частушки не помеха

И жалко, что не лечат смехом.

А то, что пониманья нет,

Нестрашно: "отбыл срок" - привет.

- Несерьёзная такая, -

Говорят в больнице, -

Еле двигает руками -

Продолжает лыбиться!

Что ей стоило принять

Капсулки от боли -

Легче было б помирать,

Зря себя неволит.

- Голова от них, - сказала, -

Плохо заработает. -

Жить-то ведь осталось мало,

Так о чём забота ей!

На бумаге еле-еле

В койке всё карябает.

Сорок килограммов в теле,

Голова вся рябая.

Доктор и смотреть не хочет

На характер вредный.

А она внутри хохочет -

По глазам заметно.

Как-то ночью тихо встала,

Встала и упала.

Нет царапинки ни малой -

Пол не покрывало...

Накричала медсестрица.

- Извините! - лыбится.

Утром ждёт обхода сидя,

Держится за поручень.

- Мне сегодня надо выйти,

Выпишите. Чудо-день!

Под расписку я, по делу!

Так она всем надоела...

Доктор ей с сестрой послала

Выписку в конверте.

Муж помог - она и встала:

- Буду жить до смерти! -

В кресле он её увёз.

Пять недель - ни капли слёз!

МАЙЯ СОЙФЕР

Миндалевидные глаза -

Иудейские исконно,

А в них лукавинки стезя

Из старины исходит.

Молчит, под нос себе бубнит -

Притихни, видь и слушай.

Откуда в ней живой магнит,

Что будоражит душу?

Она, как все, но что-то в ней

Особое, с секретом:

Её душа её сильней.

Сама-то знает это?

Не знает, тем и хороша.

Как девочка-подросток

Живёт, тихонечко дыша

И чувствуя так остро!

Я не сестра ей и не мать

И не подруга тоже.

Но знаю: нас нельзя разъять,

Разлука сердце гложет.

А жизнь моя почти прошла,

И в эти дни-минутки

Так не хватает мне тепла,

Сокрытого под шуткой!..

ВОЛЯ

Я немногих за жизнь повстречала,

Кто так истово строил себе

Весь свой путь - до конца. От начала

Вопреки непреклонной судьбе.

Накануне предсказанной казни

Он сражался с врачом без боязни:

"Слишком поздно?! Но я же не прах!

Ставьте опыты, как на мышах,

В помощь буду везде и во всём.

Ставьте опыты, стольких спасём!"

В муках, с поднятой головой

Друг мой вёл себя как герой...

Он нечасто звонит мне. Сейчас

Дни и ночи стоит на часах

У больного, чтоб вынес, как он,

И в неверье врача был спасён.

Отдаёт ему силу свою,

Словно раненному в бою.

ЖЕНА

Когда фашисты вошли в городок,

Тут же Его схватили.

Видел он: кто-то спрятался в стог,

А стог тот сжигали или

Пронзали штыками его насквозь,

И стог становился красным...

Жена бежала по улочке: - Врозь?!

Он знал: возражать напрасно.

Позже поездом всех везли,

Туда, где забор и печи,

И жизнь оказалась уже вдали...

Он обнял жену за плечи,

Шепнул: "Иди... Покажи документ.

Молю тебя... Я на колени!.."

И тут Она, в тот же самый момент,

Бросила паспорт. Мгновенье -

Под ноги бросила жизнь без Него...

А в очереди голой

Ему сказала своё: "Ничего.

Земля же не раскололась!"

Она всегда любила шутить:

"Без шутки нельзя прожить!"

Его трясло. "Ничего не боись, -

Хотела сказать, - согреют".

Но промолчала: минуты - жизнь

И в печь входили евреи.

БАНДИТЫ И МАЛЬЧИК

Бездарных я людей не знаю -

Бог в каждого свой дар вложил -

Но он не в помощь волчьей стае,

Где перетягиваньем жил

Все занимаются с утра.

И вот приспела их пора:

Они уже идут с оружьем,

Крадут мальчишку со двора.

Ему бы звать на помощь нужно,

Но рот заклеен. Голова

Подсолнухом на шее тонкой.

Она горит. К чему слова:

Бог видит, как ведут ребёнка...

... Привязан к дереву. Молчит.

Рот развязали - он не просит.

Над ярко-рыжей головой,

Как над цветком, несутся "осы" -

За пулей пуля. Он живой.

Подходят ближе... ближе... ближе,

И всё прицельнее пальба -

Так близко с головою рыжей,

Что вздрагивают дерева...

Как выжил он? Никто как Бог

Ему за мужество помог.

А прежний мальчик... Всё хранит он.

Чеканит строчки на листе.

Стихи его как из гранита,

И странно: всё - о доброте.

НА ДАЧЕ

Это было на подмосковной даче.

Гости жались к камину, в огонь глядели.

А в камине, казалось мне, ветер плачет.

Может, ветер и плакал на самом деле.

Собрались здесь поэты. Стихи читали.

Нет, не тут, у камина, а в "малой зале",

Вкруг стола. Раза в два я была моложе

Всех маститых. Своё мне читать негоже.

Я к тому же писала совсем иначе.

Мне не нравилось то, что столпы писали.

Были фразы казённые - голос дачи.

Я одна в оппозиции, нынче сказали б.

Я была не москвичкой столичной, мудрой,

Я хотела скорее дождаться утра.

"Проспала ты, глупышка, свою удачу, -

Мне сказали. - Тебе ещё рано, значит".

Мне всю жизнь было рано. Сейчас ещё рано.

Я и в старости не терплю обмана.

У меня, как в камине том, ветер плачет.

А удача... Не надо такой удачи!

ПРОСТО ПОЭТ

Поведать я хочу, как жил один поэт.

И было у него совсем простое имя.

Читателей он никогда не называл "своими",

Но неприметно всем рассеивал свой свет.

Себя он не умел с ребячества ценить,

Зато любил других, хороших и не очень.

Не понимал: судьбой ему дано пророчить -

Кто болен, кто в беде - была меж ними нить.

Скромнейший человек. Простым простой во всём:

Здоровался всегда с улыбкой тихой первым,

Виновных он прощал в смущении, наверно.

Он перевозчик был - для всех его паром

Бесплатно. Как он жил, я до сих пор не знаю.

Раскрыться б счастлив был, поговорить, а с кем?..

Так тихо и ушёл... Его тропинка - с краю.

А кто придёт к нему?.. Прочёл стихи бы - нем...

Да, главное забыла: как найти

Те книжечки поэзий сокровенных:

Работу типографии?.. Кисти -

Когда рука в замысловатых венах?..

VII. МОИ ЗАГАДКИ

ВЕЧНЫЙ МАЛЬЧИК

Мальчик босой пред собою пустую телегу

толкает,

Месит и месит ногами родящую грязь,

Все урожаи собрать - разве цель не такая,

Прежде чем в грязь эту самую старцем упасть.

Старый художник картину всё пишет и пишет,

Мысли цветные бессчётны - усохла рука.

Голос неслышимый свыше он внутренне

слышит:

"Тоном повыше, повыше, как можешь,

повыше", -

И на холсте уже воздух и вздох ветерка.

Годы прошли незаметно, так видят из дали.

Гений-художник работу и жизнь завершил

до конца.

Холст, как нетронутый кистью, в Музее

видали?

А приглядись: там телега и мальчик босой

без лица...

* * *

Последний всплеск волны во мгле

Безлунной ночи.

Последний всплеск огня в золе,

Как многоточье.

Последний мозга острый всплеск -

Паденье в пропасть

Уже серебряных небес

Наивысшей пробы.

ПАРУС

Мне парус снится, парус снится

Полвека и который год.

Он так стремительно идёт,

Что просто некогда стелиться.

На старой яхте - никого.

Он сам собою гордо правит,

Пусть это против всяких правил -

Я сердцем чувствую его.

Реальность разное творит,

И самоходность вечной ткани

Одно лишь Время наше ранит

О свой незыблемый гранит.

Мне изваянный парус снится

И свечка, что горит всегда,

Среди других холмов - звезда,

Которой надобно молиться.

РОЗА

Роза выросла в окне

Из какой-то щёлки.

Лепестки её в огне,

Стебель - ни иголки.

Запаха прекрасней нет...

Я и не узнала,

Как она взошла на свет,

Как не опадала.

Всё жива была, свежа -

Ночью вдруг пропала.

Словно острие ножа

Стебель корчевало.

...Капля на стекле ала...

Щёлка всё ещё тепла...

ЛАБИРИНТЫ

Одинаковы дороги,

Камень, темень без конца.

Тень убитого отца...

И везде, везде пороги.

Очень тесно. Слишком тесно.

Тень по воздуху неслась

И была со мной совместно

Ненавидящею власть...

* * *

Я не забывала - я прощала.

Годы шли - всё отзывалась боль.

Билась я всегда о те же скалы,

Но не гасла к сущему любовь.

И когда над скалами сверкали

Молнии, сама спешила к ним,

Чтоб укрыть собой - щитом живым,

Видеть: скалы снова устояли.

Выдумка?.. Конечно же! Мне нужно

Верить в это, как иначе жить!

Выдумка - не отголосок лжи:

В раковине жизни суть жемчужна.

...А поэт, разорванный в куски,

Всё ещё спасает от тоски.

В ДАЛЬНИЙ ПУТЬ

Вся в брызгах моря, в пятнах пристань -

Под солнцем, в бликах облаков.

Там группка пёстрых стариков

Вокруг рояля с пианистом,

Бутылок разномастный ряд...

Какой-то странный маскарад.

Стоит у трапа морячок

Безликий, белоснежный с медью.

А мне на теплоход успеть бы!

Но я смотрю, как на крючок

Мальчишка ловит безуспешно.

Какое имя рыбки здешней?

Мгновенный проблеск серебра -

Поймал! А мне на теплоход пора.

Над морем реет отраженье

Всего, что пристань полоня,

Захватывает и меня,

И в голове моей круженье,

Не верится, что теплоход

Вообще когда-то отойдёт...

ДРОЖКИ

Поздний вечер. Мимо окон -

Дрожки без коня.

Вожжи - цепь. А в дрожках - кокон.

Душу - из меня...

Кокон мученика давний,

Дорогая тень.

Жутко. Закрываю ставни.

Поскорей бы день!

Засыпаю от снотворных.

...Девочку - меня

Тащит цепь. А в дрожках чёрных...

Едут без коня.

Ржанье - гром в дворце высоком.

Я горю - стрелять по окнам!

Что ж мала, глупа.

Но не дурь во мне - судьба...

ПОСЛЕ ВЫСТАВКИ

Я уходила в глубину, и вот

Вернулась с переполненной душою.

Но я не знаю: небо надо мною

Или непроницаемость живёт

Ещё в душе. Так и не поняла,

Как я могла быть там, где я была.

То яркость небывалая, то муть.

Дыханье затаишь, боясь вздохнуть,

То всё размыто, таинством чарует

Цветной туман, мелодии дождя...

Я уходила в глубину, прождя

Десятки лет, и вот ведь - всё не всуе.

...Я возвратилась в мир свой непростой.

Он мой, и я хотела возвратиться,

Но долго не могла ещё смириться

С его обидной недокрасотой.

Пусть нет чудес, но ожили мечты.

Их воплотив, мы можем измениться,

Но ты, мой друг, не достаёшь холсты,

Твердеют краски и стареют лица.

Реальности такой обречена,

Я мыслю о себе, не понимая:

Что я в себе и что во мне Она -

Раздумьями звучащая Немая?..

ЖИВАЯ КУКЛА

Тряпичная кукла. Она не болеет,

Она не страдает, и ей

Не больно, когда на огне она тлеет

И рвут на куски - не больней.

Натешились вдосталь бездушные руки,

Разбросано в доме тряпьё.

А кукла не знает сомнений и муки -

Нет куклы. Не стало её.

...Смотрю её фото, где всё ещё до,

И разве помыслишь, что станет потом!..

СКАЗКА НА ВСЕ ВРЕМЕНА

Вышла ночью подруга нагой под Луну

И попала в неведомую страну.

Там и встретился ей по дороге жених,

Но она не заметила, как он возник.

Он смотрел на неё - нестерпимым был взгляд-

И протягивал ей невесомый наряд.

Лунный свет... Он не греет, огня не даёт.

Лунный свет... Он уходит в волшебный полёт,

Он дорогу прозрачно тебе осветит,

Но его не узнать, на себе ощутив.

Лунный свет... Он сплетён из волшебного

льна -

Эти ниточки в небе соткала Луна.

Луч холоден, бесстрастен, он вечно ничей,

Но он делает лунным и лес, и ручей.

Кто не верит, пока себе не объяснит,

Всех их тоже притянет могучий магнит.

...Спи, мой друг. Над тобою в окошке Луна.

Эта ночь не исчерпана нами до дна.

Только утром ты встанешь спокоен, здоров,

Унося в душе тайны небесных миров.

...А подруга моя не вернулась домой.

Мне приснилось, жених ей сказал:

"Удостой..."

Солнце делает дело, всем жизни даря.

А Луна как прекрасный кусок янтаря

Красоту посылает Земле, а морям

Их движенье вперёд и назад к кораблям.

Я не знаю ещё, зачем в небе Луна,

Эта тихая сказка на все времена...

ДАЛЁКИЕ И БЛИЗКИЕ МИРЫ И ВРЕМЕНА

СОФЬИ ШАПОШНИКОВОЙ

Перед тобой, дорогой читатель, новая книга стихотворений прозаика и поэта Софьи Шапошниковой "Избранные стихи". Думаю, что ты не только соприкоснулся с этими чудными стихами, а и глубоко проникся замечательной, уникальной поэзией большого, Божьей милостью, поэта - поэта, сильного духом, искренне и щедро делящегося с нами своими раздумьями, посвящающего нас в тайники своей трепетной души.

Возвращаюсь дорогой назад,

Только этой дороги не вижу

К небесам устремляется взгляд,

Но сиреневый сад мой всё ближе...

Все семь разделов настоящего сборника стихов связаны единой нитью - нитью нелегкой судьбы автора, его своеобычной личностью, при этом тематически они разные. Разделом "Вдвоем" начинаются, и разделом "Мои загадки" заканчиваются эти завораживающие "Избранные стихи" Софьи Шапошниковой.

Софья Сауловна Левина родилась в 1927 году в семье Доротеи Левенсон и Саула (Шауля) Левина. В 1937 году отца арестовали и расстреляли. Затем арестовали мать, а десятилетняя девочка осталась одна... Такое трагическое начало в ее линии жизни.

В десять лет мне жить сначала...

Окровавленный, немой

Долго полз тридцать седьмой...

Глубочайшее потрясение излилось в стихах. Эти стихи позднее были опубликованы. Так началась творческая жизнь Сони. С четырех лет она писала стихи по-детски, после трагедии - взрослые. Стихи девочки, юной девушки получили достойную оценку, о чем говорят факты: в 15 лет Соня сдала экстерном экзамены за среднюю школу и поступила в эвакуированный из Ленинграда в Семипалатинск Педагогический институт на литературный факультет. Ее первое же сочинение на вольную тему "Дорога" получило у профессора самую высокую оценку: "Софья Левина - вполне сложившийся писатель-профессионал". В 17 лет она прошла творческий конкурс в Литературный институт им. Горького. Тогда же из Темниковских лагерей вернулась ее слепнувшая мать, Соня не могла оставить ее и поступила в Одесский университет. В том же году ей предложили поступить в Союз писателей Украины. Она не воспользовалась предложением, так как в присланной анкете был вопрос, не было ли в семье репрессированных...

После окончания университета она несколько лет учительствовала в школе и писала. Публиковалась, была принята в Союз писателей СССР.

Погружаясь в мир поэзии Софьи Шапошниковой, ты словно переносишься на сочное разнотравье, бредешь босиком по лугу, каждой клеточкой ощущаешь его живительную влагу, или внезапно оказываешься в зеленом кружевном лесу, осторожно, чтобы не спугнуть, внимательно прислушиваешься к щемящему душу разноголосому щебетанью птиц, то вдыхаешь аромат сирени в саду, то опьяняешься запахом и брызгами "самого синего" моря...

Все замечает зоркий глаз поэта: и особенности времен года, и ветер, и "шарав", и пыльные бури, и слепой дождь, и снежинку, и бабочку. Раздел "И день и ночь" автор посвящает каждому из этих явлений. Осмысливая их философски, воздействует на читателя силой и обаянием своего таланта.

Вот, к примеру, строки из стихотворения "Пора цветения":

В Израиле пора цветения

Совсем иная, чем везде,

Где я жила. Так мало тени,

Так велика нужда в воде,

А травы ранние восходят

И яростно кусты цветут,

Вглядитесь: вся палитра тут -

Вся, что дарована природе...

Прошел всего год, как в Тель-Авиве была издана "Вечерняя книга" Софьи Шапошниковой (издание второе дополненное). В ней собраны стихи разных лет. Книга вызвала большой резонанс среди любителей поэзии, и это, конечно же, не случайно.

Поэма "Гений в плену или в плену у гения" и сборник стихов "Избранные стихи" - это совсем недавно написанные, новые произведения талантливейшего Мастера. Все в них проникнуто гармонией души и глубоких раздумий Человека, Поэта, Философа.

Мне парус снится, парус снится

Полвека и который год,

Он так стремительно идет,

Что просто некогда стелиться...

И еще одно восхитительное стихотворение - "Море":

Обмакнула б кисть в восход...

Если б не сумела,

На скале отвесной свод

Начертала мелом.

А под сводом дверь одна

Радугой освещена,

В этом освещенье -

Сила притяженья.

Все, кто выбился из сил

Под волной высокой,

До скалы уже доплыл,

Кто как смог - нет сроков.

...А не будет той скалы,

А не будет двери -

Сами вынесут валы -

Надо только верить!

Нельзя умолчать и о том, что тяжело больная Софья Шапошникова продолжает писать, и пишет она и ночами, она живет в своем творчестве, превозмогая физическую боль. Не это ли лекарство от ее болезней?.. Ей во всем помогает ее муж - художник Федор Шапошников. Очень многие стихи посвящены ему:

Нежности не знала я такой,

Как сейчас от голоса родного -

Тихого, несущего покой,

Глуховато сказанного слова...

И еще, исходящие из глубины души автора строки:

Но оборвется нить минут

И нежность вспыхивает снова,

Улыбка, ласковое слово -

И слезы сладкие бегут,

И страстно хочется еще

Пожить подольше, быть с тобою,

И каждый навсегда прощен,

И жизнь оправдана любовью.

Любовь Гиль

Оставить комментарий © Copyright Шапошникова Софья (valentina.kochubievsky@gmail.com) Обновлено: 21/01/2012. 179k. Статистика. Стих: Израиль	Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта

"Заграница"

Путевые заметки

Это наша кнопка