Послехуторское

Послехуторское

Элегантный темно-серый автобус отчалил от Балтийского вокзала Санкт-Петербурга. Наша цель -- юго-восток дружественной Эстонии, туристический хутор. Два с половиной часа до российской границы, и вот Ивангород с древним бастионом на берегу реки Нарвы, через которую по мосту снуют граждане -- пока затрудняюсь сказать -- какого государства. Судя по всему -- живут в Нарве, то есть уже в Евросоюзе, а работают по-прежнему в России, в Ивангороде. Для них, шагающих с хозяйственными сумками или портфелями через мост, гуляющих с детскими колясками, существует специальный пропускной пункт, огороженный от автомобильной дороги железным забором.

Для пересекающих данную местность на автобусе -- другой паспортный контроль. Вещи из автобуса выгрузить, контроль пройти, потом вещи погрузить, переехать мост и пройти еще один контроль -- уже для въезда в Эстонию. Опять вещи выгрузить, пройти таможенный досмотр -- ручной! То есть взвалить свои баулы на довольно высокий стол -- и побыстрей -- что у вас тут, удочки? ...у какого-то молодого человека конфисковали две поллитровки "вискаря"... Местные жители между тем так и шли через свой пропускник в ту и другую сторону. Невольно подумалось -- в Ивангороде -- рублевая зона, а в Нарве выкладывай евро. Наверное у них деньги звенят в двух разных карманах -- в правом звенит рубль. В левом евро. Или наоборот.

Наконец этот фитнес-урок по перегрузу барахла туда-сюда позади. Можно спокойно наслаждаться пейзажами, которые когда-то, очень давно, очаровали каждой деталью и запали в душу мне, двенадцатилетней девочке, родившейся и выросшей в Средней Азии и совершившей путешествие по Эстонии со своими родителями. Десяток дней в курортном городе Пярну и десять -- на теплоходе "Лермонтов" по Чудскому озеру, с заходом в прибрежные городки. На теплоходе орудовал большой и добродушный матрос, которого я приветствовала по утрам радостно заученным "Тэре хомикуст!". Он улыбался мне мохнатыми бровями и небрежно бросал: "Тэре-тэре!"... Среди туристов тогда было много москвичей. Отдыхал и артист Владимир Кашпур -- с женой и с сынишкой моих лет. К нему часто подходили люди и спрашивали: "Вы -- Кашпур?". Он улыбался в ответ, а по вечерам, когда теплоход погружался в тишину и безлюдье, и природные декорации демонстрировали свои шедевры в виде неповторимых красочных закатов, садился на корме с удочкой и смотрел на поплавок.

Мой папа вместе со мной заучивал эстонские слова и выражения, и после нескольких дней, проведенных в Тарту, все говорил: "А не поступить ли тебе, Ира, в Тартусский университет?" Как же все тогда было просто! Папа любил ходить по местным магазинчикам, перепробовал все сорта разноцветных лимонадов в фигурных маленьких бутылочках. Обошел все универмаги и одел меня, как куклу. В кафе они с мамой обязательно заказывали салаку горячего копчения, а мне брали десерт из ревеня со взбитыми сливками, или мороженое с малиной со сливочной воздушной шапкой. Вечером в кафе детей не пускали, а также не пускали дам без колготок. Папа приобрел также множество сувениров -- вещиц ручной работы, которые потом долгие годы украшали наш дом, пока не попали в качестве игрушек в руки уже моих деток.

... Наш серый элегантный автобус мчался по эстонским равнинам и перелескам, через ясно-синее небо перекинулся белый инверсионный след -- правильной дугой, будто бельевая веревка в нашем старом ташкентском дворе, подпертая длинной палкой, на которой надувались не наволочки -- белые облака. По обочинам мелькали плакатики: "Копченая рыба", и сердце екало при виде знакомых, врезавшихся в детскую память названий: Ранна-Пунгерья. Каукси. Муствэе, - а за плотной лесной полосой промелькнуло, сверкнув отраженным солнцем, Чудское озеро. Наш теплоход тогда, в 70-м, отчалил от пристани в Ранна-Пунгерья и сел на мель, и простоял так пару часов, кренясь все больше и покачиваясь на волнах, ожидая буксира. Туристы сначала шутили, потом тихо паниковали, но деваться все равно было некуда...

Интересно то, что побывав во многих странах на нашей Земле, я уже могу составить для себя картину того, до какой степени человек испакостил свой ареал, переделав его по сути из среды обитания, диктующей особенности этого обитания, в мусорку или в музей, отделив себя от него. Часто природные ландшафты выглядят как предельно зачищенное, огороженное, забетонированное, с платным входом и выходом пространство, навевающее порой ощущение реального конца всему живому. Разочаровавшись таким образом в стерильной безысходности европейских пейзажей, мы как-то перенесли свой отпуск в среднюю полосу России. Местность была живей, несомненно, и турбаза располагалась в здании старинной усадьбы с богатой историей, но и там почудился музейный природный тлен и скрип трухлявого паркета из ценных пород дерева.

Очень не хотелось, чтобы и Эстония моего детства разочаровала меня в этом плане. Я еду сюда отдыхать, я хочу забыть на время о разделении народов, о предписанных им мировыми кукловодами параграфах. Я хочу забыть о преследующем меня последние тринадцать лет языковом барьере и личном национальном несоответствии. В конце концов хочу десять дней не думать, что и сама являюсь уже гражданином мира, и мировой колхоз -- мой дом родной. Хочу увидеть поразившую меня в детстве страну, которая в последующие годы по-доброму входила в жизнь -- то бархатным голосом Георга Отса -- любимого певца моего папы, то "Ледовой книгой" Юхана Смуула, которая значилась в билетах по курсу теории и практики советской печати на журфаке, то зачитанной детьми книжкой Эно Рауда "Муфта, Полботинка и Моховая борода".

"Однажды у киоска с мороженым случайно встретились трое накситраллей: Моховая Борода, Полботинка и Муфта. Все они были такого маленького роста, что мороженщица приняла их поначалу за гномов.

Были у каждого из них и другие занятные черточки. У Моховой Бороды - борода из мягкого мха, в которой росли хоть и прошлогодние, но все равно прекрасные ягоды брусники. Полботинка был обут в ботинки с обрезанными носами: так удобнее шевелить пальцами. А Муфта вместо обычной одежды носил толстую муфту, из которой торчали только макушка и пятки.

Они ели мороженое и с любопытством разглядывали друг друга.

- Извините, - сказал наконец Муфта. - Возможно, конечно, я ошибаюсь, но, сдается мне, будто в нас есть что-то общее.

- Вот и мне так показалось, - кивнул Полботинка.

Моховая Борода отщипнул с бороды несколько ягод и протянул новым знакомым.

- К мороженому кисленькое хорошо."

Арендованный в Тарту "Фольксваген" помог добраться почти на самый юго-восток Эстонии в поселок Хаанья Вырусского уезда. Там и располагался гостиничный хутор на зеленом холме над озером Васкна, с береговой линией будто кружевной окантовкой изящного украшения у подножия самой высокой горы Балтии -- Суур-Мунамяги, что в переводе означает Большая яйцо-гора. И вот уютный, по-домашнему оформленный двух-комнатный номер при полном комфорте в гостинице окнами на лес и на озеро, и кусок прелестного песочного яблочного пирога, который принесла нам с чашкой чая хозяйка хутора Маргит -- нам, совсем уставшим и обалдевшим от этого солнечного яркого дня, постоянной смены обстановки, быстрого движения и разнооттеночной ярчайшей зеленой палитры за окнами то автобуса, то автомобиля.

Самую высокую гору Прибалтики высотой около 320 метров над уровнем моря венчает белая круглая башня, добавляющая к вершине еще три десятка метров. С площадки далеко просматриваются все стороны света -- насколько же зеленая и еловая эта страна озер! -- между холмами, лесными массивами и разбросанными деревнями везде блестят озера. Пишут, что в этой местности их около двухсот, некоторые со временем превратились в болота. Существует легенда. Якобы озеро, на берегу которого мы проживаем, - древняя лежанка богатыря-великана по имени Калевипоэг, который для удобства подгреб под голову земляную подушку -- и получилась гора. Комары и змеи не дали великану спокойно поспать, и он встал. Оставшийся на земле след его ноги -- соседнее самое "высокогорное" во всей Прибалтике озеро Туульярв...

В жаркий летний день кажется, что воздух загустел от смолистого хвойного духа, смешанного с ароматами августовского разноцветья. Под старой телегой, которые здесь принято приспосабливать под живописные цветочницы, дремлет хозяйский пес. Хозяин хутора -- Ахти - хорошо говорит по-русски и любит рассказывать истории о своей службе в советской армии, где и выучил язык. По утрам он выбегает с разлапистыми граблями на склон холма перед "гастхаузом" и энергично разравнивает нарытые за ночь кротами холмики земли. Потом накидывает на плечи полотенце и бежит окунаться в озеро, прибрав по дороге игрушки из песочницы своего младшего сынка, старшие три -- дочки. Старый пес под телегой службу свою знает -- вылез, гавкнул пару раз, залез обратно в тень. С другой стороны дома валяется в белом песке черно-белый кот, с одним прижатым, другим -- торчащим воинственно ухом. И обедали мы в уютной столовой совсем одни, и подали нам на обед замечательно приготовленного запеченного с картошкой кролика...

В природе - штиль. Озеро -- недвижно-зеркальное, кареокое. Если выплыть на его середину и перестать грести, лодка будет стоять на месте, и лишь неожиданно возникшая из озерного бездонья огромная щука может напугать, булькнув тяжело совсем рядом и, выгнувшись наружу большой щучьей спиной, уйти опять в темную воду -- вот, мол, вам, какая я красота! Хорошо, что ее никто пока не поймал. Может быть ей уже сто лет? Она все знает и все помнит.

...Как в конце июля начинали забивать скот, а со дня Святого Якова собирали урожай, жали рожь и пекли хлеб. И что самое лучшее время для сватовства -- вечер четверга, когда приносится бутылка с крепким напитком. Принята -- знак согласия невесты, возвращается пустая -- тоже знак согласия, если же возвращается наполненная -- знак отказа. И если человек родился в нечетные дни -- понедельник, среда, пятница -- то за счастье придется побороться, а в четные -- само придет. Желательно вообще родиться вечером в воскресенье, и чтобы была новая Луна -- такого человека ждет полное абсолютное счастье. И что если дочь похожа на отца, а сын -- на мать -- то это тоже очень хорошо. И если родилась девочка -- ее надо положить на брюки, а мальчика завернуть сразу в юбку -- чтобы они были счастливы в будущем браке. Новорожденного следует посетить с горшочком каши и с вареными яйцами. Позже кашу заменили пирогами или делали куриный суп, причем варить его должны только замужние женщины. В наши дни приносят для девочек цветы и пирожные, для мальчика -- большой каравай. Да, да, и еще не забыть -- когда прорастет ранним летом капуста, надо выщипать из земли несколько проростков -- не глядя. Если их число окажется четным -- то в этом году тот, кто прополол капусту -- обязательно выйдет замуж... Или вдруг женится.

Августовское солнце в зените безжалостно. На лесной узкой тропинке между зарослями ивняка и ольхи рядом с озером -- духота и марево, и только серый большой ястреб перелетает с ветки на ветку, раскачивая своим весом упругие еловые ветви. Пахнет крапивой. Но и комар звереет. Среди скошенной травы пасется аист, выуживая из сена лягушек, мышек, кузнечиков. Здесь же бродят палевые куры с соседнего хутора и несколько коров на лугу. Налюбовавшись пейзажами, в такую погоду неплохо поехать в супермаркет в Выру -- там прохладно, красиво и тоже интересно.

Изучение многочисленных бутылочек с пивом с надписями A. Le Coq , Saku, Viru Olu приводит в некоторое замешательство разнообразием видов и градусов. Ну и все на эстонском -- разобраться трудно. На помощь быстро пришли знатоки этих рядов: "Вы хотите попробовать местное пиво? А ведь вы взяли квас.... А вот пиво на можжевеловых шишках, а вот это, темное, принято пить зимой на Рождество... " Прихваченная в этом же магазине салака горячего копчения оказалась на вкус все той же салакой, что полюбили мои родители в то путешествие, да и по цене она приятно удивила своей раритетностью. Обед в тот день на хуторе оказался соответствующим -- кабачки кубиками, лук, залито яйцами, сверху сыр -- запеканка с поджаренными ломтиками копченой буженины. И еще одно чудесное блюдо из моей "детской" Эстонии -- кизиловый кисель со взбитым творожком.

Выходной день. Хутор наполняется туристами. В сауну в виде большой бочки на берегу озера таскают дрова. Все лодки разобраны. Покой везде и смягченные вечерние краски. Рыба не клюет. Молодой человек из соседнего номера сидит на веранде и курит кальян. У него автомобиль с латышскими номерами. К озеру пошли шумной стайкой три неуклюжие тетки-француженки. В другом соседнем номере нашли приют старая немецкая бабушка то ли с внучкой, то ли с дочкой -- тоже немолодой. Бабушка гуляла по окрестностям, восторгалась видами и всем хвасталась, что она не забыла эстонский язык, ведь это ее родина. Ее дочка-внучка откровенно выискивала среди отдыхающих "свободного" мужчину с комплекцией покрупнее...

"Машина не спеша катилась по узкой лесной дорожке, все дальше уводившей от лагерной стоянки в лес. Муфта сосредоточенно крутил баранку и внимательно следил за дорогой, чтобы ненароком не въехать в дерево. А Полботинка тщательно осматривал окрестности. Его взгляд беспрестанно скользил то по кустам, то по вершинам деревьев..." И вот перед нами -- самое глубокое озеро Эстонии Сууръярв в окружении холмов и хуторов, в которых наряду с обновленными "господскими" домами бережно сохраняются все старые надворные деревянные постройки с обязательным шестом для аистиного гнезда. Неподалеку -- памятник четырем поколениям органных дел мастеров. И старинный парк, разбитый на вершине одного из холмов лет сто двадцать тому назад, а в парке -- монумент, посвященный Вороньему Камню.

По преданию, Вороний Камень выполняет желания того человека, который найдет его в вороньем гнезде на верхушке сосны. Только надо подождать, не брать его, пока птичье семейство не покинет гнездо. Когда-то давно какой-то парнишка по имени Юнге нашел такой камень и пожелал себе новые штаны взамен старых и порванных.... Кстати, и сейчас можно озвучивать свои потайные желания у камня в виде яйца на вершине Яичной горы. Надо только бросить монетку в прорезь на стволе, где он покоится. И зазвенит колокольчик -- желание услышано!

Обьезжая участки ремонтных работ на автомагистралях, мы долго кружили по лесным угодьям. Навигатор выдавал неспокойное словосочетание: "проселочная дорога плохого качества". Дороги эти однако были все хороши, только без асфальта -- присыпаны рыжеватым галечником. Холмы стали пониже, с округлыми вершинами, на которые неожиданно обильно просыпался теплый дождь. Густой подлесок скрывал долину реки, на берегу за указателем "Вастселыйна" вдруг возникли высокие развалины древнего замка, имеющим однако жилой вид благодаря огромному гнезду с семейством аистов на самой высокой сторожевой круглой башне. Пограничная крепость Тартусского епископства, разрушенная в начале 18-го века в годы Северной войны. Опять стоп-кадр из прошлого -- мы были здесь, я вспомнила эти толстенные красноватые стены с бойницами, и рыцарскую кольчугу, выставленную в музее, при виде которой не могла удержаться от восклицания: "Такая маленькая!" "Да, - ответила тогда экскурсовод, - раньше люди были некрупные..."

В обновленном музее средневекового эстонского быта можно спокойно вникнуть в детали воссозданной кухни, которая шесть веков назад была в этом замке, посидеть на скамье за огромным деревянным столом, вдыхать аромат пряных травяных веничков, подвешенных над окном и удивляться удобству посудной мойки. И дальше -- интерьеры давней жизни -- и девочку прутиком воспитывали за разбитую кружку, а провинившихся постарше заковывали в "испанский сапожок", а то и вовсе - под вот этот топор, а после и в льняной саван обрядят и молитву прочитают. С каменной стены взирает туповато кабанья голова, а под лестничным переходом на второй этаж притаилась за своим столиком гадалка-вещунья. Садись, не бойся -- тебе все про тебя расскажут...

"Друзья уже собирались уходить, когда заведующий вдруг вспомнил еще кое о чем.

- Ах да, извините, - сказал он. - Я ведь не знаю, как вас зовут. В предисловии к моей докторской работе я хотел бы непременно выразить вам благодарность.

Он вынул из ящика стола книгу для гостей музея.

- Может быть, вы впишете сюда свои имена. Какое-нибудь соответствующее изречение и подписи. Не так ли?

Моховая Борода взял у него книгу и погрузился в раздумье. Через некоторое время в книге появилась запись, аккуратно выведенная печатными буквами: В природе должно царить равновесие!"

Да, мы нашли его в этой небольшой стране, около двухсот лет входившей в состав Российской империи, отделявшейся от нее, империи, время от времени, борющейся с ней, стремящейся стать независимой, самобытной и богатой. Последний период независимости длился не очень долго -- теперь страна входит в состав Евросоюза, и конечно будет играть по его правилам. Только пока еще не осознала -- по каким. Красивой еврооберткой их не удивишь -- у них и раньше все было стильное и продуманное. И пока целы, к счастью, их леса и озера, и из "евросоюзцев" -- пока только охающие от красот туристы.

И по-прежнему прекрасен Тарту. Белые стены Тартусского университета, в который хотел пристроить когда-то меня мой папа, выпускают хороших специалистов, и напутствуют их улыбчивые лица наставников -- вместо окон одного из корпусов -- огромные фотографии профессорско-преподавательского состава уже "демократического" направления. И набережная в Тарту все та же -- уютная каменная набережная Мать-реки (Эмайъиги) украшенная цветочными кашпо, с рыбаками, прыгающими от теплоходной волны, затапливающей мгновенно узкие берега, со столбом всех начал в этой местности, со спешащими по мосту ладными стройными женщинами и высокими крупными мужчинами... - куда пришвартовался в 70-м наш "Лермонтов", и откуда началось наше тогдашнее путешествие. И мое собственное -- длиною в жизнь.

...Не трудно представить, как выглядела Хаанья много десятков лет назад. Хутора конечно были победнее, и дороги не такие наезженные. И крестьяне занимались рубкой леса или извозом. О Хаанье и ее населении знали тогда мало, разве лишь то, что местные умельцы изготовляли самые лучшие прялки, курительные трубки, колеса для телег, дровни, а женщины славились как замечательные ткачихи и вышивальщицы. Мне очень хотелось купить на память эстонскую куколку, как когда-то в детстве, в одном из магазинчиков Тарту. Куклу мы нашли -- тряпочная фигурка с косичками и вышитыми удивленными глазками сидела на полке детского магазина шведской фирмы "Mamas and Papas" , и на приятной глазу бирке, болтающейся у нее на ручке, было написано: Made in China... И еще мы купили подарок нашему сыну по его заказу: в маленьком букинистическом магазинчике неподалеку от театра на главной площади Тарту мы нашли для него старое издание семидесятых годов прошлого века "Муфты..." На эстонском!

Август 2011

Комментарии: 8, последний от 14/06/2016. © Copyright Соколова Ирина Арнольдовна Обновлено: 22/11/2011. 20k. Статистика. Обзор: Эстония Иллюстрации: 24 штук.		Оценка: *6.338** Ваша оценка:
Аннотация: - Верно! - обрадовался Полботинка. - Двинем в лес! О небо, как давно не бывал я в лесу моего детства!Эно Рауд "Муфта, Полботинка и Моховая борода"

Соколова Ирина Арнольдовна: другие произведения.

Послехуторское