Фродо возвращается домой

Фродо возвращается домой

"... на свете всего одна Дорога, она как большая река:
истоки ее у каждой двери и любая тропка - ее приток.
"Знаешь, Фродо, как опасно выходить из дверей, -
бывало говорил Бильбо. - Ступишь на дорогу -
и сразу хватайся за ноги, а то живо окажешься там,
куда ворон костей не заносил".

Дж.Р.Р.Толкиен. "Братство кольца"

В самолете, когда он пересек экватор, никто не открывал бутылок с шампанским. Но мы проделали это мысленно: в наших жизненных маршрутах переходить подобный Рубикон не доводилось. Конечно, кто проделывает это чуть ли не каждый день, тому все равно. Но первый раз должен быть памятен многим отмеченным про себя интересным моментом провисания в Вечности: назад путь столь же далек, как и до желаемой цели, а если все сложить, выйдет как раз 20 тысяч километров или ровно 34 часа пути - от порога дома, где стояла зима, до благоухающего цветным табаком и розами дворика гостиницы "Chateau on the Park", что в городе Крайстчерч - Южный остров Новой Зеландии.

На третьем, последнем перелете Сидней - Крайстчерч день-ночь, утро-вечер настолько были перемешаны в собственных биоритмах, что понять, спишь ли ты или бодрствуешь было невозможно. Только слышишь, что вокруг - одна и та же мелодия английского, абсолютно бессмысленно воспринимаемая. И вдруг, как освобождение от рассудочного тумана, в иллюминатор при ярких солнечных лучах вплыла ровная береговая кромка, поразила своей девственностью и отсутствием на ней всякой человеческой жизни и даже видимых ее признаков. Показалась гряда гор, среди них - заснеженная вершина горы Кука, будто слизанная с одной стороны, как кусок соли, языком гигантской коровы. Так вот оно какое - "Средиземье": хороводы молодых гор, задержавших на себе ледники, обвивают аквамариновые озера; широкие долины с поймами рек, стекающих с гор, так называемые "конусы выноса" - кажутся сверху ветвистыми кронами несуществующих на этой планете деревьев с голубыми стволами.

Гора Кука называется по-местному Аораки. Это легендарное имя человека, который плавал когда-то очень давно со своими тремя братьями по океану, потерпел крушение на рифе, но команде удалось высадиться, взобраться на остатки своего каноэ и осмотреться. Они так долго созерцали окрестности, что ледяной южный ветер заморозил их до каменного состояния. Обломки каноэ превратились в Южный остров - Те Вако о Аораки, а самый высокий из братьев под четыре тысячи метров ростом превратился в гору, которой позже дали имя капитана Кука, остальные братья и члены команды - в горы вокруг.

...Заснеженные хребты остались тем временем позади, самолет начал снижаться и, видимо, попал в струю этого самого южного ветра: делал крутые виражи, дребезжал, менял несколько раз высоту и, как всегда в такие моменты сознание переключилось на фатальность, притом довольно спокойно благодаря плохому пониманию красивого английского: оказывается, в начале полета летчик предупредил всех пассажиров, что двигатели у самолета не могли завестись сразу, но австралийские духи (Spirit of Australia - девиз австралийской авиакампании) с нами и не дадут нам пропасть, дотянем как-нибудь через Тасманово море, а проблемы исправим позже. Публика дружно смеялась, все, кроме нас. Мой муж, в отличие от меня, уловил все, сказанное летчиком, и почему-то не пришел в восторг от этого проявления доброго английского юмора. Пока я наслаждалась фантастическими пейзажами, он безучастно сидел, как-то застыв, и даже гора Кука не вызвала у него особенных эмоций. "Устал, наверное", - подумала я в наивной своей простоте. Самолет тем временем благополучно приземлился и нас стали "впускать в Зеландию".

Шустрый рыкающий и показывающий клыки ротвейлер рвался с поводка таможенника обнюхивать и облаивать каждый чужеземный чемодан. Я все ждала, когда он поднимет лапку над одним из них, но здесь подошла наша очередь клясться, что ничего недозволенного для ввоза на эту землю, а именно: любую еду, растения, деревянные и костяные изделия, альпинистское снаряжение - мы не имеем, следовательно, нам не грозят ни штраф в 200 тысяч новозеландских долларов, ни тюремный срок, и мы можем наслаждаться поездкой по чудесным островам.

Первые переселенцы появились на этих землях в 40-х годах позапрошлого века, совсем недавно. До этого здесь обитали коренные жители - маори - похожие на индейцев смуглые люди больших габаритов с выразительными лицами. Сразу после европейцев начали переселяться жители с островов Тихого океана и Азии. В последнее время - китайцы в больших количествах. Конечно, русские, которые, как известно, есть везде. Сидели, например, разговаривали сзади нас в полупустом автобусе номер пять, двигающемся с побережья океана к центру города. Живут здесь? Нет, проводят отпуск, путешествуют. А на конференции по сейсмостойкому строительству, благодаря участию в которой моего мужа я оказалась в этом крае, не было замечено ни одного российского участника, хотя собрала она большое количество ученых и инженеров из самых разных стран.

Запомнился самый первый вечер в Крайстчерче. После так называемого "айсбрейка" мы оказались на автобусной остановке без расписания. Ожидаемый нами автобус все не появлялся. Улица была совершенно пустынна, не считая нас и двоих пожилых индусов с конференции - ни одного прохожего. Солнце садилось с правой стороны и отбрасывало типично утренние лучи. Мимо неслышно проносились легкие автомобили. "И все-таки, что это? - думала я про себя. - Конец света или его начало?" Захотелось побыстрее попасть в место, где много людей, и все заняты полезными делами, и в свой гостиничный номер захотелось, хотя мы успели там только бросить свои вещи и почувствовать, как в нем холодно. Автобус, конечно, пришел - показался, тупорылый, из-за поворота с правой стороны. И утро вечера было мудренее...

Крайстчерч - самый большой, 500 тысяч жителей, населенный пункт Южного острова и как его здесь часто называют, самой "английский" город за пределами Англии. Внешне он действительно похож на английский университетский город, начиненный соборами в британском новоготическом стиле, с обязательным сквером в центре, собирающим в выходные толпы людей на своих полянках под статуей королевы Виктории и капитана Кука. Мимо позвякивает разнаряженный цветами "исторический трамвай". Он обьезжает вокруг центра все достопримечательности, включая City Mall и Oxford Terrace, останавливается перед Художественным центром, театром, Кентерберийским музеем, стадионом, где, кстати, вся без исключения публика, спешащая на какой-нибудь турнир, будет одета в пиджаки, независимо от возраста. Если смотреть на город сверху, он выглядит большим ухоженным парком. Многие скверы разбиты на насыпях берегов реки Эвон. Излюбленное для таких мест дерево - плакучая ива, опускает ветви прямо в воду. В местечке "Античная лодка Шэда" можно нанять каноэ или весельную лодку - и греби себе радостно вверх по течению.

Городские окраины одинаковы - широкие и прямые очень чистые улицы, близко стоящие коттеджи без фундамента с плоскими крышами. Одни улицы упираются на горизонте в холмы, другие - прозрачные в конце - выходят к берегу Тихого океана, где уже совсем сильный ветер, длинный разбег прибоя, выброшенные на песчаный берег запутанные мотки морской капусты, затвердевшие и напоминающие чугунные памятники в стиле "авангард". И повсюду на песке - какие-то живые пузырьки с синими студенистыми отростками - разновидности медуз. "Осторожно, не наступите на них, - обратилась к нам какая-то совсем юная мамаша, резвящаяся на песке со своим кудрявеньким сынком. - Их смоет прибой, и они будут опять в море, плавать". А я почему-то подумала, глядя на нее: "Вот создание, встречающее раньше всех других людей на планете новый день". И этот ее ангелоподобный младенец, и парень тоже, который пришел к ним на берег ненадолго, но как же трогательно они встретились, и как она повисла на его шее, радостно болтая в воздухе голыми пятками. Вода в этом месте океана холодная, зеленоватая, без мути. Здесь действительно чувствуется, как же много ее на Земле, и как она всем управляет. И сколько ни смотри - кроме этой бескрайней, тяжело ворочающейся воды ничего не разглядишь там, в южной дали, откуда приваливают волны, и только знаешь, что там - Антарктида.

В часе езды от Крайстчерча находится самый старый Кентерберийский город - Акароа. Он был основан в том самом 1840 году французским китобоем по имени Жан. И до сих пор здесь витает заметный "галльский" дух - в архитектуре восхитительных, преуспевающего вида вилл, обьединенных хитроумной общностью, которой нет названия; в планировке "с выемкой" виноградников и фруктовых садов; в ивовых деревьях, сеянцы которых, как говорят, были привиты от собратьев, растущих на могиле Наполеона.

Акароа располагается на полуострове Бэнкса - имя ботаника, который плавал с капитаном Куком. Изначально это был вулканический остров, который потом соединился с Южным. В наше время по заливу плавают экскурсионные белые кораблики - их называют "Кентерберийские коты". Два часа на таком "коте" - и вся природа острова, как на экране. С одной стороны - обрывистый берег из черного вулканического туфа с замысловатыми профилями, гротами и пещерами, в которых гнездятся птицы и голубые пингвины "корора". В прозрачной воде носятся дельфины Гектора - самые маленькие океанские дельфины местного происхождения. При входе в бухту живут морские котики. Другой берег являет собой похожий на музейный макет холмистый пейзаж, где в фон ярко-желтой, выжженной за лето солнцем травы внедрены пучки темной зелени, собранной, казалось, со всех климатических зон, только немного видоизмененной: тополя сменяются березами, магнолиями, лиственницами и туями. Это просто другая планета. Большинство новозеландских растений и животных не встречаются более нигде, потому что, как утверждают ученые, восемьдесят миллионов лет они развивались вне всякой связи с другими континентами.

Уснув днем в автобусе совершенно не вовремя после экскурсии на Акароу, я не могла спать ночью. Выбравшись из-под одеяла-кокона, я встала перед большим, во всю стену, окном и стала рассматривать висящую прямо передо мной полную Луну и никак не могла понять, что же в ней не то, пока вдруг с каким-то внутренним торжеством не обнаружила, что темные пятна у нее расположены на правой стороне... На дорожке перед окном сидел кот Себастьян - достопримечательность отеля. Он живет здесь уже много лет, заласкан и забалован, чувствует себя полноправным хозяином. Черно-белая шерстка переливается в лунных лучах, уши вздрагивают, улавливая ночные садовые шорохи. Себастьян стар и заслужен до такой степени, что его прижизненные плюшевые памятники можно приобрести за стойкой у портье, хотя они больше смахивают на Себастьяновых котят.

Ночью в голову лезут странные мысли. "Вот, - размышляла я тогда, глядя на перевернутую Луну и черно-белого, застывшего на дорожке кота, - не имея пока нигде места постоянного обитания, каждый раз непроизвольно примеряю на себя новую страну, куда заносит судьба. Я примеряю их, как вечерние платья в дорогом бутике, когда заведомо знаешь, что не купишь ни в жизнь, мерить однако не запрещено. Могу ли я представить себя, проводящей в этом городе и в этой стране остаток дней своих? Пока нет. Но данное одеяние я рассматриваю весьма предвзято и придирчиво: через несколько дней на Северный остров должен приехать мой сын, чтобы учиться там и... жить? К теням, падающим по утрам с другой совсем стороны, он привыкнет быстро, но сможет ли он здесь заново родиться? И где в конце концов должны заново родиться мы? Мудрая старина Себастьян, определенно ты знаешь и это. Скажи!" Молчит.

...Приезжий из-за экватора первые дни дезориентирован во времени и пространстве. Из-за всех этих странных теней трудно вычислить правильно время, и погода часто меняется: за несколько часов можно пронаблюдать и жаркое тропическое солнце, и неожиданный ливень с чистого вроде неба, и леденящий затылок южный ветер, превращающий моментально все это зеленое уютное и теплое царство в апрельский Питер. И по апрельскому Питеру расхаживают как ни в чем не бывало мужчины-женщины-дети в легких футболках и шортах, а некоторые даже и босиком. Затягивая в узел на горле рукава "второго", накинутого поверх "первого", свитера, я не переставала удивляться мужеству этих людей, потому что им нипочем антарктический ветер, он закалил их, выточил их классические английские носы и подбородки, сформировал их изысканный стиль, манеры и речь. Ни разу, ни от одного субьекта мы не услышали практичную американизацию "thank`s". - только "thank you!" и во всех местах, где дело касалось сервиса, наблюдалась безукоризненная спокойная работа и дружелюбие. Да что там сервис! В самолете на обратном пути из Крайсчерча мое место оказалось рядом с мужчиной фермерского вида, который, вежливо мне кивнув, отрешился от окружающего - настолько он был чем-то болен. Когда стюард начал разносить завтрак, он отказался от него, сказав Шекспиром "Not to be!", и опять впал в свое недомогание.

Невежливыми оказались лишь буйнопомешанные с одинаковой клинической картиной. При помощи ограниченного лексикона они громко выражают свое мнение по поводу окружающего пространства и его обитателей. Наверное, они не опасны, ну могут подойти близко и выпустить тебе прямо в лицо струю табачного дыма: "f-f-.....k!". И вы стараетесь поскорей перейти на другую сторону улицы и жмете большую металлическую кнопку на столбе под светофором, и неожиданно вслед вам раздается идиотский смех - это срабатывает электронный хохотун, беги скорей под него на зеленый свет.

...Румяный улыбчивый Чарльз - молодой человек лет тридцати с идеальной линией немного выгнутого носа - аккуратно расставил на столе длинные, наполненные белым вином фужеры. "Это наш рислинг, - сказал он. - Попробуйте, и вы должны ощутить запах лимона". Чарльз работает в винодельческом производстве "Morworth estate", что в самом центре Кентерберийской равнины, которое десять лет назад основали его родители - Хрис и Лиони. Его сестра Сара занимается вопросами экспорта - 90 процентов от ста тысяч бутылок в год поступают с фермы в отели и рестораны Лондона, Гонконга и Сингапура, а особый сорт - Sauvignon Blanc - вино, пахнущее лесными ягодами - пробуют пассажиры Новозеландской авиакампании на международных рейсах. Чарльз показал нам все ухоженное хозяйство: виноградники, бочки из французского прокопченного дуба, в которых зреет Chardonnay и Pinot Noir. "Отличительная особенность здешних мест, - обьясняет он нам, - теплая, сухая, длинная осень, когда дозревают ягоды винограда, что придает им особый аромат, который все больше проявляется с возрастом вина". Стол, за которым мы проводим дегустацию вин, находится в уютном зале ресторанчика, которым занимается Чарльз. Как стало ясно из его рассказа, ресторанчик тихо становится еще и культурным центром района - здесь проводятся выставки, концерты местных талантов. Можно было купить здесь же красиво упакованные понравившиеся сорта вин. Но везти уж больно далеко.

Знакомство с виноградной фермой входило в план экскурсии, которая так и называлась: "Еда и вина Кентербери". Как нарочно начал сеять густой дождь, но наш микроавтобус бодро несся по левой стороне широкого мокрого шоссе, по бокам которого в загонах паслись знаменитые берблюжьего цвета овцы, а также страусы, лошади, ламы и антилопы. Воздух был необыкновенно свеж и имел как-будто тоже свой насыщенный ароматами природный вкус; мокрые листья акаций липли к окошкам ресторанчика со сладкой выпечкой при клубничной ферме; после прохладного ветра окутывал приятной теплотой и стрекотом станков цех по переработке грецких орехов, а вот и еще одна винная ферма с красивым названием "Rossendale wines" - мягкий свет из стеклянной крыши падает на прекрасно сервированные столы и массивную красно-деревянную мебель...

Экскурсовод тем временем вдавалась в подробности тех трудностей, с которыми сталкиваются фермеры и владельцы мелкотоварных производств. И какими они должны быть образованными и работящими и так далее. Очень даже может быть. Верим охотно, но ее рассказ мгновенно забывается, стоит лишь просто переступить порог большого универсама. Не зря у них на таможне суетится клыкастый барбос. Здесь действительно не успели испортить природу и живность, и то, что выращивается и производится для других людей. Мед пахнет медом, клубника - клубникой, а про свежую баранину и говорить нечего. Ее вкус и аромат не может испортить даже ресторан быстрой еды, которых здесь тоже, увы, большинство. К нашему везению, отель "Chateau on the Park" сохранил истинно английский завтрак: распаренный поридж, в который подливают густые сливки, пышный омлет с лососиной, гренки с сосисками, ватрушки с круассанами, мед, кофе... Конечно, за один завтрак сьесть все это невозможно, но растянутое на неделю меню попробовать - вполне.

Еще кое-что насчет предприимчивости (из того же разряда "трудностей фермера"). Повсеместно распространился культ фильма "Властелин колец". Известен факт, что после выхода фильма про "крокодила Данди" в Австралию хлынули толпы туристов. Ожидается, что и в Зеландию хлынут тоже. Во всяком случае, почти четверть всех собирающихся путешествовать британцев "навострили лыжи" на эти острова, посмотрев фильм. Уже организовалась турфирма, которая возит туристов по "памятным местам". Все те, кто знает хорошо роман Дж.Р.Р.Толкиена, может без труда найти с их помощью все знаменитые пейзажи, якобы описанные в нем, начиная от "вулканов Мордора" и кончая "лесами эльфов". Еще одну турфирму организовал шеф-пилот, который перевозил сьемочную группу туда-сюда. Его фирма называется "Туры по дорогам трилогии". Оптимистично настроены и многие местные актеры, ставшие всемирно знаменитыми. В роли Черного всадника, например, снимался местный ковбой, который живет на лошадином ранчо к северу от Веллингтона. Есть и издержки. Жители маленького городка Модомада - натура для сьемок городка хоббитов - лишились всякого покоя: в город наезжают туристы, которые спрашивают, нет! требуют показать им, где находятся норы хоббитов...

Да, увидели вот птицу киви - странное и очень симпатичное существо размером с петуха, что бегает на тонких куриных желтых ножках и имеет на кончике длинного, похожего на хирургическую иглу, клюва, две ноздри. То, чем обросла птица сверху, трудно назвать перьями. Скорее, это шерсть. Еду они вынюхивают и достают клювами из-под листьев - по ночам. Киви несет самые большие яйца - 15 процентов от веса тела, все равно, что женщина весом килограмм шестьдесят родила бы десятикилограммового ребенка. Фактически это уменьшенный страус, да и яйца высиживает самец, самка уж очень суетлива, носится туда-сюда, ни на минуту не может остановиться. Вообще-то изначально киви - это фрукт. Рос себе в Китае, в Зеландию его завезли первые китайские переселенцы и стали выращивать в огромных количествах. Вот и птицу прозвали киви, и она стала национальным символом этой страны, а со времен Первой мировой войны и новозеландцы получили кличку "киви", от австралийцев, кстати, получили, так до сих пор и подначивают друг друга, и пересмешничают. Изображение птицы уже и на монетке в 1 НЗД, да и сама монетка этого достоинства тоже называется "киви".

Любая поездка подальше от мест обитания всегда добавляет что-то в душу и расширяет сознание. Но случаются поездки особенные, те что делят жизнь на "до" и "после". Очень много лет назад, например, я возвращалась из долгого летнего путешествия поездом Москва - Ташкент, где совершенно случайно познакомилась со своим будущим мужем, который до сих пор продолжает возить меня куда-нибудь. Прихватил вот и в Новую Зеландию. И это путешествие тоже ощущается водораздельным. Мы вернулись оттуда какими-то другими, но так и не можем пока сказать, что же с нами произошло.

Мы привезли с собой в февральский Карлсруэ теплого на ощупь игрушечного птенца птицы киви. Он уютно устраивается в любом месте нашей квартиры. Свесив желтые лапки и уставившись в пространство сосредоточенно-озадаченным глуповатым взглядом глаз-бусинок, он вопрошает: "Куда это я попал?" Но мы нашли все-таки не только птицу киви, но и важное психологическое разрешение каких-то жизненных проблем по большому счету. Всего-то надо было посмотреть на свое бытие с противоположного конца земного шара, чтобы возвратиться наконец к самим себе, к тем, от которых раньше хотелось убежать, - и все становится на свои места: мелкому отводится мелкое, главному - главное, а между этими делами вполне допустимо, помянув еще раз великого Дж.Р.Р.Толкиена, "хлебнув стакан-другой, пускаться в россказни о своем дурацком и непонятном путешествии".

Ирина Соколова

03.03.03. Карлсруэ

Комментарии: 9, последний от 18/09/2003. © Copyright Соколова Ирина Арнольдовна Обновлено: 11/06/2009. 21k. Статистика. Впечатления: Новая Зеландия	Оценка: *6.1020** Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта

"Заграница"

Путевые заметки

Это наша кнопка

Соколова Ирина Арнольдовна: другие произведения.

Фродо возвращается домой