Крошка бамбук и Храм Дракона

Когда китайчонку лет трех надоедали шумные игры со своими сверстниками в узком проходе между рядами кресел аэробуса А-340, он возвращался на место к своим безмятежно дремлющим родителям - непосредственно позади моего - и начинал пинать ногами спинку кресла. Подушка, что выдают на дальних перелетах, не спасала и к концу 13-го часа, а именно столько летит самолет из Франкфурта в столицу Республики Китай на Тайване - Тайбэй, мне уже казалось, что без этих периодических взбадривающих вибраций в области почек мне больше не обойтись. Особенно в борьбе с желанием уснуть.

Ночь в самолете создали почти сразу же после первой раздачи еды: стюардессы "задраили" иллюминаторы и выключили свет в салоне. Кто-то перешел на местное освещение, кто-то иногда приоткрывал задвижку, и на пассажиров падал очень яркий косой солнечный луч, усиливающий ощущение неестественности пространственного измерения, в котором надо было существовать (завидуя некомплексующему китайцу средних лет, который улегся на два сиденья, положил голову на колени своей жены, накрылся одеялом и, судя по его бодрому виду в конце пути, чувствовал себя превосходно).

Но вот наконец твердая почва под ногами, знакомые лесистые холмы, местами плотно застроенные современными многоэтажками, дымка над городом от собирающейся вечно грозы, и моментально обволакивающая все тело тягучая липкость зноя. Пока легкие не привыкнут - не вздохнуть - плотный тяжелый воздух скользит мимо. Но насколько же внедрились в тебя тогда, три года назад, ощущения, запахи и звуки острова Формоза, что с первых же метров движения по нему сейчас принимаешь его полностью, как родного, и воспоминания о нем тут же сливаются воедино с ним, сегодняшним, внешне вроде бы все тем же. Это для человека несколько лет могут казаться вечностью, а для острова что, - временной пустяк.

Мой муж живет здесь в двух минутах ходьбы от работы в университетской квартире общей площадью метров под 180, полностью обставленной, оснащенной кондиционерами и различной домашней техникой. "Ну вот, Вова, - сказала я радостно, обследовав эти роскошные лабиринты, - наконец-то ты живешь так, как и должен жить настоящий российский ученый". "...за границей", - в тон мне добавил Вова, но сделав акцент на своих словах. И нам уже не грустно, когда мы так шутим. И я с радостью отметила про себя, что Вова стал походить на китайского мандарина, когда он сидит вот так, в шортах, поджав под себя ноги, в центре большого черного кожаного дивана, и его белый животик так ладно оттеняет кожу дивана или наоборот? На этом острове - гармония во всем должна присутствовать обязательно.

Окончательно же к реальности возвратил в утро приезда вкус охлажденного манго - ярко-оранжевая сочная мякоть сама растворяется во рту. Можно съесть и сейчас, и вечером, и даже утром - так много их у Вовы в холодильнике, и моя любимая папайя там же в неограниченном количестве. На большом овальном деревянном столе в гостиной - напиток со вкусом чернослива, ананас с распушенным хвостом и обсыпанные сезамом китайские сладости, сложенные в японскую посуду с очень нежным рисунком, рядом - горка одноразовых пластмассовых вилок...

Залезаю в посудный шкаф и обнаруживаю там очень старую эмалированную мисочку. Она вся в царапинах, эмаль давно уже не белая, во многих местах откололась. Как странно порой твои вещи находят тебя через много лет и километров: я привезла эту питерскую, еще советского происхождения посудину на Тайвань в свой первый приезд сюда. Тогда, при отъезде, мы сложили свой нехитрый хозяйственный скарб в коробку и оставили ее в институте, пригодится, мол, для следующих поселенцев. Теперь эта плошка опять стоит в нашем кухонном шкафу, больше как реликвия. Как символ. Чего? Живем ведь теперь согласно китайскому древнему принципу: "В пределах четырех морей у меня везде дом". А может быть, это символ жизненных перемен (кастрюли-то уже давно за собой не возим)? Или соотносительности сиюминутного и вечного, в смысле полного их единства? Или как подтверждение малости нашей планеты, на которой только одна Россия и необъятна? Из той же сохраненной коробки был извлечен тем же путем доставленный сюда под конец 90-х наш старый питерский плед, купленный к тому же в Греции. Ведь Вова сидит не просто на черной коже дивана, он сидит на этом свернутом в несколько раз красно-желтом с греческим орнаментом пледе. Когда его (пледа) не оказывается на привычном месте (используешь, например, как подстилку, чтобы гладить), Вова начинает его искать.

Звоню знакомой молодой прелестной соотечественнице, работающей в Тайбэе в Академии Синика. После взаимных приветствий она сразу же задает мне вопрос: "Ну, скажите же, как вы прожили эти три года в Германии, вам там нравится?" "Трудно так сразу ответить, - говорю я. - Прошла целая эпоха..." "Очень интересно! А вот я знаю, вы были недавно в Питере. Как он вам показался? На мой взгляд, жизнь там значительно улучшилась". "Да как вам сказать? Для кого - как....".

Прошедшие три года оказались для Татьяны тоже "эпохой". Благодаря своей работе она побывала во многих странах, и после получаса нашего разговора я поняла, что мы с ней успели составить за это время превосходный социально-экономический анализ новейшей истории изрядного количества стран, начиная Новой Зеландией и кончая Канадой. Довольные разговором, мы сделали вывод: "Да, жизнь у нас интересная, но трудная, да другой как бы не предвидится". "Остров чудес" помогает сглаживать все острые углы, не позволяя подводить под бытие общий знаменатель. Хотя именно этому и приучила меня потихоньку система жизневращения на немецкой земле.

19.07.02

Премьеры под луной

Наша прогулочная тайбэйская жизнь проходит в основном вечером или ночью, когда температура воздуха снижается на несколько градусов и нет необходимости спасаться от солнца. Вечером "торговый праздник" набирает силу, особенно на ярмарках: во всю жарится различная еда - запахи разжигают аппетит, почти в каждом магазинчике грохочет свой рок, может быть, и задержался бы у какого-то товара подольше, но уши не выдерживают - и убегаешь дальше. Какие-то зазывалы (не поворачивается язык назвать их менеджерами) почти на каждом углу размахивают пачками рекламных листовок, прихлопывают, притопывают, выкрикивая что-то звонко-напевное. В узком проходе между рядами обязательно появится кто-то с массивной детской коляской, которую поставит поперек тротуара. Образуется пробка из людей, очень терпеливая. Коляску убирают, и толпа течет дальше.

На днях открыли очередную ярмарку - под землей на станции метро Чунгшао Восточная линия. Колорита уличного базара, что на улице Рузвельта, в ней, конечно, нет: здесь дорогие магазины, современный дизайн, размах - 775 метров занимает торговый коридор из 50 магазинов. На Рузвельте путь раза в два короче, а магазинчиков раз в пять больше. Публика по подземелью больше гуляет и глазеет по сторонам, чем что-то покупает, и только у одного отдела скопилась толпа-очередь: там торговали какими-то специфическими булочками, которые здесь же и пекут.

Приятно погулять вечером в парке Та-Ан. Три года назад это был заново разбитый парк с тоненькими деревцами. Теперь они подросли, стало уютнее. После захода солнца парк притягивает многих спортивно настроенных горожан: делают гимнастику тай-чи, занимаются джогингом; много парочек различного возраста и характера. Мы же тренируемся на "дорожке здоровья": в определенной последовательности из-под земли торчат довольно острые камни, по которым надо добраться до конца пути. Понятно теперь, почему в зоопарке в качестве ограды для слона используют шипы: ни за что не убежишь. "Как здесь хорошо! - воскликнула я. - Цикады стрекочут, люди гуляют, пиво никто не пьет". "А вот и неправда, - сказала Настя. - Очень даже пьют". И махнула рукой в сторону большой шумной компании молодежи, которая расположилась в беседке на бетонной площадке, сплошь уставленной на момент банками с пивом и свечками. И панки здесь тоже есть с мастерски залакированными гребешками на голове и тщательно продуманным прикидом, и крашенные под блондинов или рыжих китайские парни часто встречаются. Но выглядят смешно. В своем натуральном цвете они намного симпатичнее.

Нашей Насте скоро 17 лет, и она привлекает особое внимание местной молодежи, о стариках я уже не говорю, такие они откровенно любопытные. Сверстницы разглядывают ее более безапеляционно, чем сверстники, которые порой с ней даже здороваются, но смысл взглядов у них всех примерно одинаков: Что за инопланетянка?" А она недовольная сейчас ходит: натерла до болячек ноги. Проблема же с покупкой чего-либо простейшего в местных аптеках практически неразрешимая. Во-первых, их очень мало с европейскими лекарствами, если рядом с домом нет - попоробуй найди в городской чехарде, во-вторых, как ни странно, аптекари в редких случаях знают английский, не говоря уже о латыни. В-третьих, если действовать даже с запиской, переведенной на китайский сотрудниками института, мол, что где болит, - удача, если проблема окажется понятной, при искреннем желании помочь они лишь вынуждены пожимать плечами и говорить, что такими болезнями местный народ не болеет... Мы это все хорошо знаем и поэтому возим необходимое снадобье по миру с собой, притом в основном привычного, российского, производства. Но случаются неожиданности, надо как-то расхлебывать.

И было решено совершить длинную пешую прогулку в сторону нашего прежнего местожительства на улице Рузвельта, секция 5, рядом с нашим домом наблюдалась такая аптека, владелец которой - медлительный вежливый японец, находил с Вовой общий язык. Двигаясь в заданном направлении, мы отмечали происшедшие за три года перемены: здесь тротуар сделали новый, здесь домик ветхий снесли, вместо автомастерской открылся зоомагазинчик с котами, ежиками, кроликами и свинками... Но зато когда встречали неизменное - радовались: о! ковровая лавка в том же месте в том же виде, а в этой забегаловке по-прежнему лепят вручную пельмени с неимоверной скоростью!.. Когда цель приблизилась - заволновались - на месте ли аптека? Оказалась на месте, открытой, и спокойный японец даже узнал Вову. "Это вы были тогда из России?" - спросил он, улыбаясь. "Да, - ответил Вова. - Теперь мы из Германии".

Купив все необходимое, мы потянулись к своему бывшему дому. До чего же знакомы здесь каждый камень, каждое дерево, и вот она - та квартира на пятом этаже, где за какой-то год было столько пережито всякого. Когда-то слышала рекомендацию: "Не посещай тех мест, где ты когда-то был счастлив". Вот уже несколько раз за последнее время убеждаюсь в ее обратной правильности: "Обязательно посещай места, где тебе было очень-очень трудно". Потому что, посещая именно такие места, ты реально, прямо-таки каждым волоском своего тела чувствуешь положительные результаты своей жизни, а значит - прекращаешь комплексовать, следовательно - получаешь прямой импульс счастья. ...Мы стояли под серым бетонным зданием, задрав головы, и вспоминали то время, когда сменили трудности российского выживания нашего семейства на трудности выживания тайваньского: дорогущая мрачная квартира в бетонке в спальном районе Тайбэя, без кондиционеров, без стиральной машины, без ванны, постоянно ломающимся холодильником, запахом газа в кухне и разгуливающей по балкону крысой. Путь от дома до работы занимал 50 минут пешего ходу, транспорта подходящего нет, любое воскресное путешествие начиналось с двухкилометрового перехода до остановки нужных автобусов и метро (из-за экономии тоже). Да, метро! Вот оно теперь - станция Ванлунг напротив дома - ее открыли ровно через неделю после нашего отъезда. Что еще? Долг 4 тыс долларов, взятый в институте в первый же месяц, "околачивающие груши" в академотпусках дети... Есть выражение из китайского фольклора: "Мать Менциуса переезжала три раза, чтобы улучшить образование своего сына". У нас же получалось тогда все наоборот. И собственная беспомощность что-либо изменить в этом плане настроения не прибавляла. Плюс депрессивное одиночество, сознание того, что моя персона теперь - полностью вне деловой жизни, и Вове не до меня - должен работать почти круглосуточно. Ну и конечно - знаменитое землетрясение 921 "Чи-Чи" - магнитуда 7,3 - пережитое нами в этом же невзрачном здании, слава Богу, оказавшимся крепким, но напоминавшим мне тогда клетку с тигром, в которую испытуемого загоняли по вечерам.

"А вы помните, как мы гуляли в темноте, когда потух свет в городе после землетрясения, а из этой 16-ти этажки высыпал перепуганный народ?" - спрашивал нас Вова. "Еще бы, тогда еще и дождик шел, тихий такой и мелкий", - добавила я. "А я заметила одного деда в пижаме. Он сидел на тротуаре рядом с разбитым цветочным горшком..." - поделилась своей частью воспоминаний Настя.

Стемнело. Зашли в знакомый универсам, где все по-прежнему, и пекут рядом все те же блинчики с луком, только новое изобретение при входе: переступаешь порог, и электронный женский голос вкрадчиво говорит тебе: "Нихао!" В скверике рядом с универсамом застрекотали сверчки - без них южный вечер и не вечер вовсе. Почти полная луна висит совсем низко, и еще заметный небольшой ущерб позволяет определить совершенно иной угол наклона ее рогов в новорожденном состоянии. На небосклоне сияет только одна звезда - Юпитер: город, подобно огромному прожектору, поглощает свет других.

Обратно с улицы Рузвельта мы идем к нашему жилищу не торопясь, преодолевая бесконечные грохочущие, забитые транспортом перекрестки, висячие переходы и узкие, заставленные скутерами, улицы. "Большие города стали утомлять," - резюмировал этот вечер Вова. "Ты просто отвык от них в тиши маленького сонного Карлсруэ", - утешила я его. "Ох, и маленького, ох, и тихого!" - вздохнул Вова и начал протискиваться на перекрестке между задним бампером источающего какой-то драконий жар автобуса, что остановился прямо на пешеходной полосе, и мчащимися навстречу мотороллерами.

23.07.02

Исцеление по-тайваньски

Любая группа людей для того, чтобы собраться вместе, как правило, должна иметь какую-то скрепляющую идею. Как в прошлый наш приезд, так и в этот, такой "платформой" явился мой желудок, время от времени не дающий мне покоя. Я поверила в эффективность лечения китайскими традиционными методами три года назад, поэтому решила повторить свой визит к этой прямо-таки крошечной по росту и очень подвижной докторше. Но что для этого надо было сделать? Собрать компанию близких по духу людей, заставив их продлить свой рабочий день и переквалифицироваться в переводчиков (моих). Так как мой английский далек от совершенства, я вынуждена жаловаться на недуги сначала Татьяне (научный сотрудник из Академии), Татьяна переводит все на английский Ли Мэй (главный библиотекарь Академии), Ли Мэй, в свою очередь, переводит на китайский докторше, чей английский примерно на таком же уровне, что и мой. Мы все группируемся вокруг нее в теснейшем кабинетике, переводы туда и обратно сопровождаются вспомогательными жестами и бурными восклицаниями. Заканчивается все тем, что Ли Мэй настолько увлекается обсуждением с докторшей моих (а может и не моих) проблем, что забывает делать обратный перевод, и мы с Татьяной хлопаем глазами и держим улыбку - всем весело, это чувствуется. Потом меня просят показать язык и начинают щупать (хмурясь) пульс обеими руками на моих обеих руках. Для этой процедуры предназначена специальная подушечка. Далее компьютерная страница моей истории болезни быстро заполняется какими-то значками, нам пожимают руки и прощаются. Мы покупаем быстро изготовленное по рецепту растительное снадобье, и я пытаюсь выяснить у переводчиков, что же все-таки там у меня обнаружили? "Да ничего страшного! - махнула рукой Татьяна. - Нервы, сказала, надо лечить, гулять и гимнастику делать". "И массаж вокруг пупка сто раз", - добавила Ли Мэй, мысли которой уже заняты предстоящим вечером: она хочет угостить нас в китайском ресторанчике. Подобным действом обычно и заканчиваются наши походы к доктору.

...Мы долго бродим за Ли Мэй по ночному рынку, отскакивая ежеминутно от снующих в этом народном скопище мотороллеров. Вова по ходу ворчит: "Какой еще китайский ресторанчик! Там вилок не дают!" "Надо было уже давно научиться есть палочками," - ехидничает Настя, которая умеет это делать запросто. Наконец находится искомое: уютная маленькая забегаловка с соломенными креслами и светильниками на столиках. И принесли нам великолепный бамбуковый суп, а потом еще и "пьяного цыпленка" - охлажденное куриное мясо в вине - блюдо шанхайской кухни. Мы были единственными посетителями на этот, довольно поздний час, и громко переговаривались, заполняя собой все окружающее пространство. Я пыталась поддерживать разговор, но из меня упорно лезли немецкие слова вместо английских. Происходило это спонтанно и наверное выглядело забавно - все смеялись.

Ли Мэй недавно вышла замуж за американского историка по имени Майкл, осуществившего мечту своей жизни - покинуть родину и обосноваться в Тайбэе. Она стала говорить с американским акцентом. Боже! Когда же я наконец выучу этот язык?! Впрочем, если я им овладею... А через неделю нам опять идти к доктору - она будет оценивать эффект применения снадобий (11 таблеток три раза в день после еды).

25.07.02

Все, что ходит и плавает

Вот и добрались наконец до ночных рынков. В путеводителе по Тайбэю рынок на Huahsi Street почему-то назван первым туристическим. С него и начали. Надпись на расписных воротах в стиле китайской пагоды зазывала: "Главный гостеприимный вход". Так... Опять продираться сквозь толпу и мотороллеры? Но последних, к счастью, оказалось немного. Один-таки затесался, все проехать не мог, насыщая атмосферу бензиновым перегаром. Однако рыночное шоу оказалось настолько увлекательным, что ничто другое отвлечь от него было не в силах. Дело в том, что все везде в городе вроде бы и несет на себе отпечаток национального, но если захочешь так запросто приобрести что-либо колоритно-знаменитое, типа раскрашенного бумажного фонарика, красочного дракончика, глиняного чайничка с драконьей головой вместо носика, изящной акварельной открытки и тому подобной "чешуи", - оказывается, что это совсем не просто. Все это можно найти исключительно на ночных рынках - ярких вкраплениях традиционного народного выражения в современный американизированный городской дизайн.

Главной достопримечательностью Huahsi Street являются ресторанчики, где едят змей. Надо сказать, что желающих посмотреть на священнодействие при приготовлении этого блюда гораздо больше, чем непосредственно жующих его. Даже притупляющее экологическую совесть объявление при входе на двух языках, что, мол, эти представители рептилий не принадлежат к редким и охраняемым видам - заходите и пробуйте! - не имеет должного действия. Ну как можно потом "сожрать" вот эту белую, струящуюся в аквариуме красавицу, особенно после циркового представления с ней: девица вытаскивает ее за шею наверх, и змея тянется головой к ее плечу, доверчиво так льнет к шее... После ритуального забоя, производимого на глазах зрителей - молотком по голове, ножом по брюху, - еще предложат выпить ее свежую кровь и отдельно налитую в рюмочку желчь, разбавленную подозрительной желтой жидкостью. А можно и того интереснее: попросить, чтобы змея сначала заглотала бы у тебя на глазах крольчонка или мышь, что копошатся здесь же, в клетке. После этого преподнесут вам ее в змеином супчике. Но вот что можно сделать с белым кабанчиком, похрюкивающим при входе в заведение, непонятно. Тоже "заказать", что ли?

Экзотичные ресторанчики перемежаются с обычными. Морская живность: моллюски, креветки, крабы, омары, рыбы - плавает, или во льду лежит. Народу за столиками побольше. А вот на веревке висит вниз головой большая черепаха цвета старой меди. Мне показалось - искусственная, но она вдруг вытянула свою жилисто-дряблую шею и покосилась на толпу. Понятно, что и ее предложено съесть.

Мы заспешили подальше от черепахи в самое нутро рынка и тут же к Вове, который шел первым, подошел пожилой китаец и начал что-то предлагать. Вова отказывался. Оказалось - массаж ног. За стеклянной стеной виднеется ряд кресел в просторном помещении, многие из них заняты клиентами, над конечностями которых за 500 юаней колдуют массажистки. Таких салонов оказалось на рынке несколько, как и секс-шопов - маленьких, но забитых до потолка соответствующим товаром магазинчиков. Не успел глаза отвести - ба! Что же это за страхи-то? Большой щит заклеен цветными фотографиями, где крупным планом, хм, как бы это поприличней выразиться... человеческие гениталии из учебника по дермато-венерологии, пораженные ужасными на вид заболеваниями. За щитом и вокруг него - лавка со снадобьями, якобы излечивающими этот кошмар. Рядом сидит спокойная ко всему продавщица. Через десяток-другой метров - опять такая же лавка, только теперь на щите "красуются" все мыслимые мужские проблемы. Ну и местечко!

А не дойти ли нам до Lungshan Temple, что напротив рынка? В переводе это "Храм драконьей горы" - один из самых старых храмов на Тайване. Согласно справочным данным, его построили в 1740, но периодически на здание обрушивались природные напасти, то землетрясение, то тайфун - и его каждый раз возводили заново, сохраняя все особенности стиля: на каменных колоннах и крыше устроились во множестве фигурки исторических личностей и драконов. Попадаешь сначала как бы в сад с водопадами и зеленью. Прихожане сидят на скамеечках, слушают шум воды, шум людской толпы. Проходишь в здание храма в виде ворот - и опять оказываешься под открытым небом. Но здесь все уставлено столами, на которых возвышаются золотые фигурки Богини Милосердия, Богини Моря и Бога Войны. Между ними - ритуальные подношения - пища богов. В центре - золотая кумирня, куда ставят зажженные курильницы - этакий чан на ножках с выпуклыми боками, чью открытую крышку поддерживают на поднятых руках мужские фигурки (с крупно и ярко выраженным началом). В былые времена храм имел еще одно назначение: он использовался как место встреч, на которых принимались важные решения, например, здесь могли договориться между собой враждующие криминальные кланы. Решение, принятое в храме, считалось официальным и окончательным.

Откуда-то льется отрешенная от всего музыка, каждый занят исключительно собой, никаких косых взглядов на окружающих, никакого принудительного единения при вознесении молитв, никакого всеобщего пения или экстаза. Дым от курильниц поднимается над садом с водопадом и повисает облаком. Оно быстро растворяется в ночном воздухе. На улице перед храмом текут люди в двух встречных направлениях, одни - с рынка в храм, другие - из храма на рынок, среди них застыл и отрешился от всего буддистский монах с баночкой для подношений на животе: "простые формы мучительной вечности", концентрация жизни на таком крохотном клочке земли, притом жизни в самых основных, как ни крути, ее проявлениях.

29.07.02

Духов август

Окна нашей квартиры с одной стороны выходят на гряду зеленых холмов, ближайший из которых, правда, занят под кладбище, но пейзаж оно не портит, даже наоборот: вкрапления в густую зелень маленьких домиков-склепов картинно расцвечивают гору. Вчера был полудождливый день. Это значит, слева от дома сыплет стеной мелкий дождик, укрывая туманом холмы, справа - светит солнце, на ярко-голубом небе несутся белые облака с очерченными краями из-за прозрачности воздуха. Такая природная ситуация благоприятна для радуг, и они стали появляться к вечеру - одна красивее и оригинальнее другой. Апофеозом же дня явилась радуга в виде идеального полукруга с четко обозначенным семицветьем, одним концом "коромысла" вставшая прямиком перед кладбищем и ясно проступившая всеми своими полосами на фоне деревьев и склепов. Вторым своим концом она высветилась западнее на дальних предгорьях. Когда радуга становится заметной не только в небе, но и на земле, она представляет из себя очевидно осязаемый Дух Радуги, сошедший к нам с иных миров. Почему такая ассоциация? Да потому что август, согласно китайской народной вере, является очень важным месяцем в году: открываются небесные врата, и душам усопших позволено навещать землю и родственников. Ну а уж кто из них с каким настроением пожалует - неизвестно, поэтому все стараются духов не только задобрить, но и принимают простые меры предосторожности (кто побаивается, конечно): не лезут в горы, не плавают в море-океане, - местах, наиболее доступных для "посетителей".

Да и вообще как-то все начинает наполняться смыслом, обнаруживаются сплошь и рядом причинно-следственные связи. На отцветающий розовый лотос, бесстыдно выпячивающий свой желтый, похожий формой на древний китайский барабан пестик, уже не смотришь как на растение, подчиненное привычным природным процессам, а воспринимаешь его как связущее символическое звено между прошлым и будущим. А купленный на каменном рынке браслет из резных нефритовых бусин вдруг начинает излучать тепло на руке, очевидно, вступив во взаимодействие с нужным ему органом. И даже плакаты, развешанные там и сям в Ботаническом саду, вдруг оказались по содержанию мудры и философичны. "Чтобы постигнуть китайское поэтическое творчество, - было написано на одном из них, - вы должны хорошо познать растительный мир нашей страны и, следовательно, связи между первым и вторым. В одном из стихотворений говорится о том, что у дверей старой таверны росла когда-то большая ива, и хозяин каждый раз приподнимал ее ветви, когда провожал друга и высказывал ему при расставании свою грусть. С тех пор ива считается символом расставаний".

Эти размышления были обнаружены неподалеку от щита с правилами поведения в Ботаническом саду: "Нельзя заходить в сад голым, пьяным, стрелять животных и спать на видном месте". Здесь же, в Национальном музее истории, открыта любопытная экспозиция китайского пост-модернизма, где среди разнообразных скульптурных экспонатов (в каждом из которых легко узнаются или старинные предметы домашнего обихода, или что-то от человека) в центре зала стоит огромный стол, уставленный деревянными формами для изготовления дофу, с кусками же соевого творога, сложенными как попало и на столе, и на формах. Все это называется "Дофу как предмет эстетического наслаждения"... Но вот затрудняюсь сказать, относится ли к таковым или нет еще одна выставка художественных фоторабот на тему "Жизнь после жизни": в длинной галерее цветных снимков - исключительно дохлые мыши, ящерицы, лягушки, птицы... Некоторых из них раздавили, и не так давно, а некоторые успели до такой степени разложиться, что не определишь причину их гибели. Объединяет их одно: все тушки лежат на одинаковом фоне - на асфальте. Урбанизация убивает живность, да, но, вероятно, и в этом надо находить эстетический элемент, как в любой неизбежности.

В выходные дни открывается городской цветочный рынок, где можно увидеть и купить любое местное растение - и сезонное, и "на вырост", начиная изящным букетиком роз всевозможных оттенков и кончая саженцами баобаба. А мы в подарок друзьям приобрели здесь черенки проросшего бамбука. Наш сын Леша в свое время сочинил хайку:

"Тоска.
Крошка бамбук в чашке
Пьет воду."

Если отделить "тоску" как передачу его тогдашнего настроения, то вторая часть хайки как нельзя точнее отображает эмоции, связанные с коротеньким крепеньким стволиком растения - символа жизни и силы, а может быть, правильнее было бы сказать - жизненной силы. Кому как нравится.

Кофе в Starbucks оказался густой, ароматный, с прелестной горчинкой. Только вот порция, которая "small", вышла по Тайваньски щедрой - размером с большой бокал, да еще налитый доверху. За таким можно сидеть несколько часов, ведя неспешные беседы и наблюдая сверху через большие стекла суету одной из центральных городских улиц, где вагоны метро проносятся по эстакаде на уровне глаз... Вова однако справился со своим кофе быстро и начал меня поторапливать: "Ну что ты возишься? Допивай скорей!" "Неужели ты говоришь это всем женщинам, которых приглашаешь в кафе?" - спрашиваю я. "Конечно всем! - ответил он. - Так и говорю: допивай и пошли..." Вздохнув, я вспомнила почему-то Португалию, чашечки-наперстки в Лиссабонских кафе и... пододвинула к Вове свой все еще дымящийся бокал.

3.08.02

Здесь живет Pinguin

В своих заметках о Тайване, написанных три года назад, я подробно рассказала об увлечениях жителей города Тайбэя, посещающих их время от времени подобно эпидемии. Помнится, торговлю захлестнуло тогда Китти-сумасшествие, стилизованная японская киска расплодилась повсеместно. Сегодня горизонты Тайваня, как и предрекали, очистились от розового цвета - Китти нигде больше нет, вместо нее на полках игрушечных магазинов без ажиотажа устроился Тэдди Бэр. Да и страсти с коалами, новожительницами зоопарка, тоже улеглись. Рядом с их павильоном народу теперь не больше, чем перед бегемотами, у которых, кстати, появились прелестные малыши - этакие курдючки с темно-розовыми мордами.

Года полтора назад в зоопарке открыли новый ареал - животных Арктики, и поселили там пингвинов. Так вот, паломничество к ним продолжается по сей день. И мы тоже стали частью толпы страждущих познакомиться с этими существами, будто одетыми в желтые жилетки - такова окраска их перьев. О том, что до пингвинов вам предстоит проделать путь в полтора километра, возвестил плакат у самого входа. Что расстояние сокращается - гласят большие щиты, наставленные через каждые сто метров. Так и написано: "Pinguin - (стрелочка) - 1200 метров" и т.д. Когда наконец стало ясно, что "Pinguin - here", мы сразу увидели их стайку на лужайке и в один голос с Настей воскликнули: "И они не дохнут при такой жаре?!" Не дохнут. Потому что это пока всего-навсего пингвиньи муляжи, мастерски исполненные. Можно обнять за шею одного из них и сфотографироваться, что все и делают.

Настоящие оказались внутри просторного здания, часть его отведена под большой аквариум с торчащими из воды скалами, по которым семенили, расставив черные крылья, маленькие "желтожилетники".

Чем хороша для нас толпа тайваньцев, даже если она плотная? Тем, что ее составляющие очень юркие, никогда не толкаются и в среднем - на голову ниже. Пингвинов было видно хорошо, хотя и издалека. Они показались погруженными в себя и покинутыми на фоне искусственных пейзажей. Мы перешли в другой зал, такой же просторный, как и первый. Здесь можно было найти все, абсолютно все об этих птицах! Изображения всех известных науке разновидностей вмонтированы в стену в натуральную величину от пола. Любой младенец может подойти и радостно выбрать пингвина себе по росту. А вот и стеклянный пингвин со светящейся системой кровообращения, а вот и карты с ареалами обитания тех или иных видов, и что они едят, и как долго высиживают птенцов и так далее.

При выходе из павильона - магазин, нашпигованный огромным количеством самых разнообразных сувениров - воплощение чьей-то беспредельной фантазии, сварьировавшей стократно лишь одного представителя фауны в трехцветной желто-бело-черной гамме.

8.08.02

Французский багет с дофу

На Тайване нет привычных нам времен года. Лишь отдельные их проявления служат напоминанием о смене сезонов. Вдруг, в одночасье, пожелтели некоторые вечнозеленые деревья и кустарники и сбросили листву. Дело к середине августа - все правильно. В Питере в это время тоже появляются первые желтые мазки на березах. Вся разница в том, что вся листва здесь не опадет на полгода. Дерево за деревом будут менять свои одеяния, но общий пышно-зеленый фон останется. Школьники старших классов только что закончили учебный год. Прошли вступительные экзамены в вузы, которых здесь все так боятся, в университете вывесили списки счастливцев. Случаются дни, когда и днем можно на прогулку выползти, но все равно - перебежками до какой-нибудь цели под крышей с кондиционером.

Так нас занесло в крупнейшие в Тайбэе торговые центры, называемые шоппинг-моллами: "Breeze Center" и "SOGO" - магазины-дворцы высотой с пятнадцатиэтажное здание со множеством различных отделов с товарами по высоким ценам, с красивыми вежливыми продавщицами; со швейцаром, встречающим тебя при выходе из специального автобуса-шаттла, курсирующего между метро и магазином; с лифтершами в белых кружевных перчатках и изящных шляпках, легкими касаниями нажимающих кнопки в лифте и организующих вход-выход пассажиров с улыбкой, журча что-то приветливое. "Только бы и ездил вверх-вниз," - сказал, глядя на них, Вова.

...Если бы кто-нибудь внимательно понаблюдал за нашим семейством со стороны, вник бы, как говорится, в ситуацию, - получил бы цирковой заряд бодрости. Дело в том, что в незнакомых шумных местах мы порой начинаем идти в разные стороны - все четверо, и наш главный кормчий - Вова - принимает тогда важное решение, то есть берет на себя ответственность и ведет нас в том или ином направлении. Остановившись у цели, мы напоминаем героев фильма "Джентльмены удачи" в момент, когда они вылезли из бетоновозки и осматривали окрестности: "Говорил - сено будет! Нету здесь никакого сена!" И начинаем громко спорить и ворчать. Вот и в гигантском SOGO случилась такая же ситуация, пока мы наконец не очутились на подвальных этажах здания, отведенных под супермаркет. Хождение по лабиринтам с незнакомой едой всегда примиряет, тем более, что магазин-то японского плана - не каждый день такое "сено" видишь.

Надо сказать, что и простой среднетайбэйский супермаркет не идет ни в какое сравнение с немецким: тайваньские продукты разнообразнее, а главное, качественнее и вкуснее немецких, про которые одна моя знакомая сказала, что кладешь в рот не еду, а стиральный порошок. Здесь же все имеет свой природный, ярко-выраженный вкус, будь то фрукт или овощ, мясо или выпечка. Хотя множество продуктов нашему брату непонятны.

Те же изделия из дофу, например. Одна из наиболее знаменитых закусок на Тайване - stinky tofu - пахучий (мягко сказано) соевый творог. В одной местной газете прочитали хорошую фразу: "Не говорите, что вы никогда не пробовали его - вы многое потеряли". В той же заметке был назван ночной рынок Шинлин - именно там продается истинный, совершенный по вкусу творог. На днях мы как раз посетили этот рынок - ходили по нему, затаив дыхание, то есть не вдыхая. Леша почему-то решил, что где-то поблизости, еще давно, может быть, утром, выбросили свиные внутренности, да и забыли их убрать. А оказывается, это дофу благоухает. У каждого народа свои пристрастия в еде, у китайского их очень много, поэтому так интересно путешествовать по местным супермаркетам.

Да, здесь нет 150-ти видов сыров и ветчины с колбасой. И не так показательно-ярко выглядят фрукты и овощи. Но когда захожу в немецкий магазин - не могу отделаться от чувства, что передо мной - всего лишь красивые муляжи, а не свежие продукты. Впрочем, многие стороны европейской жизни носят муляжный характер, к чему живой человек привыкает с трудом.

Ну вот, опять потянуло на сравнения, но никуда от них не уйдешь. Скоро наш отпуск и Вовина командировка подойдут к концу, и мы уже предвосхищаем первые эмоции после переезда: шум мира будет выключен, и другие лица и взгляды замелькают перед глазами, и к ним заново придется привыкать, потому как страна, куда возвращаешься, все равно не твоя. И вместо слов "Мы едем домой" скажем скорее, что "совершаем культурологический скачок", потому как веское понятие "дом" давно заменили в своем семейном лексиконе на более нейтральное "жилище"... Интересно, что почти безошибочно научаешься разбираться в принадлежности того или иного человека к какой-либо стране по манере его поведения. Тайваньцы, например, подвижны, грациозны, но сдержанны в проявлении эмоций, в них нет грубости и жлобства; американцы - развязны, шумны; немцы - никакие, бесполые; русские - зажаты, но в то же время... артистичны и манерны; португальцы несокрушимо спокойны... Большое удовольствие наблюдать соединение этих, чисто внешних проявлений национального характера, за каким-нибудь дружеским застольем, когда люди просто отдыхают, общаются и едят. Способ поглощения еды, кулинарное искусство - известно всем - неотъемлемая составляющая культуры того или иного народа. Но порой от этой, такой родной тебе привычки приходится отказываться и потреблять то, что предлагает земля, по которой ты в данный момент ходишь, конкретно, вот этот вот японский супермаркет SOGO, что одарил нас великолепным набором суши: каждый бутербродик из риса с кусочком сырой рыбки имеет такой тонкий вкус!

Выбрались наконец из недр магазина на свет Божий. Вова остановился. Мы удивленно уставились на него - обычно он несется впереди всех. "О чем задумался?" - спрашиваю. "Я не задумался, - отвечает он, - я мечтаю". "О чем?"
"О длинном французском багете, разрезанном вдоль. С одной стороны - кусок копченой индюшачьей грудки, с другой - сыр, и все маслом помазано..."
О, Господи! Всего три года назад, стоя на крыльце тайбэйского "Hyper"a, он грезил о борще и окрошке...

13.08.02

Последние блики лета

Придорожный ресторанчик с морской едой, которую заказываешь, тыча пальцем не в меню, а в аквариумы, где она пока плавает, постепенно заполнялся народом, все внимание которого обратилось в нашу сторону. Смотрели на то, что мы едим, а главное - как. Пацаненок лет десяти за соседним столом и вовсе забыл про свои кушанья: несколько раз прошелся мимо нас, пытаясь дотронуться до Настиных длинных волос, в конце концов выдохнул из себя: "How are you?" и засмущался. "All right! - отвечаем, поглошенные трапезой (ну кто сказал, что лучшую уху могут варить в России?). Вовин сотрудник и друг Вен-Ю, который привез нас сюда, тоже следил, как мы держим палочки и расхохотался громко и от души, когда я протянула мужу вилку, добытую мною из сумочки. "Два года прожил на Тайване!" - восклицал Вен Ю. "Да, а палочками есть не умею, и по-китайски не понимаю, " - улыбался в ответ Вова.

В окно ресторанчика был виден океанский прибой: мы проделали путь вдоль северо-восточного побережья острова до местечка Илан, известного частотой случающихся там землетрясений. Копилка достигнутых лично нами географических точек пополнилась еще одной - мыс Фулун - самая восточная оконечность Тайваня. День выдался на редкость жарким и ясным, поэтому природа показала нам самые яркие краски, на какие только способна: зеленые горы с острыми вершинами, заросшие китайскими розами в сиреневом и красном цветении, бурые напластования скальных пород, скульптурно выделанные ветрами и водой розовато-серые камни из застывшей сколько-то тысячелетий назад лавы, синяя вода в океане, накатывающая махиной белопенных волн на прибрежные скалы...

Хочу раскрасить этой яркостью свою душу, впечатать в нее солнечные картины, чтобы извлекать из них свет в минуты, когда станет опять темно, тихо. Да и не только один день на Тихоокеанском берегу хочется сберечь в чистой памяти. Закат над Тайбэем, наблюдаемый с горы Фу Чоу, тоже немалого стоит, особенно когда светило погружается в облака. Вполне можно представить себе, что вместо города с небоскребами в Тайбэйской долине - бурное море, а окрестные горы - действующие вулканы, за которые садится солнце, превращая вулканический дым в алые протуберанцы... Получилась одна любопытная фотография, сделанная в момент заката на горе. Передний план занимает собой Настя, задний - крыши высоток и небо в облаках. Цвет Настиной кожи точь-в-точь повторяет нежно-розовое небо, как-будто выкроена она из этой его части. Пейзаж кажется неестественным, утрированным, но в нем плавно сходится к единому серое - розовое - голубое - белое - черное. Природа и ее дитя. Как же обостряется чувство зависимости человеческих существ от природы под Северным тропиком!

Мир, однако, а также родимая страна не дают забыть о себе, отрешиться от всего окончательно. В нашем жилище на письменном столе постепенно выросла газетная гора, и в каждом номере "Тайваньских новостей" вычитываются подробности российской жизни. Рядом стоящие статьи часто противоречат друг другу, отражая немного необъяснимый в данном случае плюрализм мнений. В одной, например, описаны благоприятные перспективы развития совместного российско-тайваньского бизнеса в Приморье, в другой, в этом же номере, - подробно знакомят с "методами работы" российской мафии, которая "везде протягивает свои щупальца и является самой безжалостной и беспринципной в мире". Или сообщается о том, что начинает действовать прямая авиалиния Москва - Тайбэй, что повлечет за собой развитие туризма и экономических отношений, а в качестве редакторской статьи без подписи идут размышления о том, как опасно летать над Сибирью, где якобы очень высока плотность полетов, а управляют ими малограмотные диспетчеры. Были также подробно проанализированы темы российско-грузинских и российско-таджикских отношений, а также то, что китайские крестьяне заполняют бреши в российском сельском хозяйстве... Для сравнения: о Германии, например, за эти полтора месяца появилась лишь одна небольшая заметка - по поводу наводнения, да предвыборные дебаты нынешнего и потенциального канцлеров.

...За несколько дней до отъезда устроили русскоязычный "девичник" со знакомыми соотечественницами, работающими на Тайване. Собрались в выбранном наугад маленьком итальянском кафе "Джулиано" со смешным серым фоксом, бегающим между столиками и подвывающим каждому входящему. Почему итальянском? Потому что только тут, как пояснил нам хозяин заведения, варят кофе по спецрецепту, а главное из зерен, растущих на кофейных плантациях под Миланом (!?). Мы поулыбались и чуть было ему не брякнули: "Все, конечно, бывает, но под Миланом, кажется, сейчас одни заводы..." Однако не стали этого делать - пусть гордится своим заведением и вешает лапшу на уши посетителям - на то он и хозяин. Зато спросили, нет ли у него итальянского вина. Он приложил палец к губам и оглянулся: "Даже и не спрашивайте. В кофейнях запрещено торговать вином" и, вздохнув, добавил: "К сожалению..."

Кофейня оказалась тихой, посетители менялись редко, то есть как угнездились здесь в сумерках, так до полночи и просидели: компания молодежи, несколько парочек и молодые люди сами по себе. Один, в больших очках и наглаженной голубой рубашке предавался весь вечер каким-то собственным думам, потягивая холодный кофейный напиток через трубочку. Другой, с красной косынкой на голове, завязанной по-пиратски, сам в черной одежде, похожий лицом на статую Сун Ят Сена в мемориал-холле (первого президента Китайской республики, идейного вдохновителя Чан Кай-ши), сначала читал книгу, потом стал делать какие-то записи в тетради, время от времени отвлекаясь и внимательно разглядывая нас своими странно светлыми, кажущимися колючими глазами, от чего становилось немного не по себе... Мы беседовали все более увлеченно, за спиной в маленьком прудике булькала по камням вода, кофе "из Милана" горчил чрезвычайно, фокс у дверей принимал охотничью стойку, вечер выдался на редкость душным и безветренным, и так вдруг ощутилась равноудаленность нашей группки как от этого шумного и яркого города, так и от его жителей. Мы - три русские особы, порождение земли своей, назавтра расстанемся и разлетимся по разным странам, унося с собой эти редкие минуты душевного взаимопонимания да сущность свою, объединяющую нас благодаря языку и еще чему-то , что останется в нас неизменным пока длится наш век. И совершенно не важно, в пределах каких морей.

25.08.02

Тайбэй

Связаться с программистом сайта

"Заграница" Путевые заметки Это наша кнопка