Аннотация: Однажды моя дочь вернулась из гимназии и пожаловалась на то, что учительница математики, увидев в ее тетради подробное описание решения задачи, сделала ей непонятное замечание:" Надо писать только ответ, иначе ваша тетрадь быстро израсходуется..."
"Вы извините, но я должен запротоколировать нашу беседу - с меня спросят в дирекции, принял ли я меры в отношении вашей дочери, и как вы сами относитесь к ее поведению: она упорно не хочет разговаривать на немецком языке, хотя знает его хорошо, она делает только письменные работы, этого мало. Немецкий язык - основной предмет, она должна делать то, что ей предписывают. Не знаю ваших планов относительно ее будущего, может быть, уедет в СВОЮ Россию, но сейчас она учится в немецкой школе, и вы должны внушить ей это..."
"Какой странной формы череп у этого Ганса (нет, его на самом деле зовут Ганс!), какой-то квадратный сверху, и рыжие редкие волосики торчат ежиком на его углах", - думаю я, слушая учителя по немецкому языку. На днях Настя предупредила меня, что контрольная, которую он обозначил в начале урока, скорее всего выйдет неудачной, потому как, задав ее, он вытащил из портфеля большое яблоко и грыз его весь урок у нее перед носом, смачно откусывая куски с толстой шкурой и пережевывая их с чавканьем и неторопливо. "Как энергично двигаются его скулы, когда он говорит и какие эпатажные позы принимает. Наверное, когда он весь урок жевал яблоко, рыжие волосенки на углах его черепа двигались тоже в такт всем мышцам," - думаю я.
"...и в театр с нами она не ходит, - донеслось до меня. - И на переменах с детьми не болтает, и в компании с ними нигде не бывает..." "Она всегда была молчаливой девочкой, - наконец пытаюсь я что-то вставить в монолог учителя. - Все же люди разные".
"Нет! - прервал он меня. - Вы не правы. Они могут быть разными дома, а в школе они должны вести себя так, как того требует порядок".
И тут я вспомнила Настин рассказ: "Наш Ганс насмотрелся фильмов про Гитлера - нам показывали их недавно на уроке. Был просто в экстазе, особенно от речей Геббельса, все говорил нам: смотрите, смотрите, какое искусство владеть собой на трибуне, какая речь!" При чтении рефератов он сел как-то рядом с Настей и весь урок что-то рисовал в своем блокноте. Настя конечно заглянула: он творил карикатуры на учеников, которые появлялись у доски с докладами. "А что, весьма удачно получилось," - похвалила она его про себя. Недавно он вызвал ее и попросил обьяснить смысл какого-то политического сверхзаумного термина. Настя ответила, что не знает. "В таком случае, тебе не место в немецком обществе, - сказал резко учитель. - Все, причисляющие себя к нему, должны хорошо разбираться в политике".
Ганс - не первый из учителей, кто жалуется на мою дочь. Время от времени меня вызывают в школу для подобных бесед, высказывая одну и ту же претензию и требуя родить эту девицу заново, желательно в этой стране, чтобы у них не было с ней забот, которые им не нужны. Некоторые из них интересуются нами, как подвидом, имеющим свою историю эволюции, некоторые - нет. А есть просто хорошие учителя, но я с ними, к сожалению, не общаюсь - на их уроках моя дочь отвечает почти всем требованиям довольно успешно, бывает и такое.
Ее школьного опыта в Германии за три года, что она здесь живет, с лихвой хватило бы на десять российских, ибо за эти три года она успела проучиться в трех школах. В первую из них ее определила дирекция института, где трудится по контракту ее папа. Мы были очень рады этому, хотя взяли ее с понижением на год. При этом секретарь сказала непонятно-зловещую фразу: "Пусть ходит в эту, в Дурлахе, в другую все равно сразу не возьмут!"
Мы с восторгом принимали все: и специальные уроки немецкого языка, и обучение поварскому и швейному искусству, и даже то, что на урок математики ее, пятнадцатилетнюю, определили ходить к второклассникам: пусть, мол, привыкнет пару месяцев, освоит терминологию, да и танцы с кулинарией не помешают.
Из приятного ощущения того, что в этом направлении все путем, нас вывела однажды сама Настя. "А вы вообще в курсе, что это за школа, куда вы меня устроили?" - спросила она нас. "Нет, школа, как школа, сказали - хорошая", - заудивлялись мы. "Меня сегодня вызвал к себе директор и спросил, правда ли, что у меня папа - ученый и работает в университете? Я ответила, что правда. Он сделал круглые глаза и попросил папу завтра же придти к нему."
"Вы знаете, - услышал мой муж на следующий день. - У нас такая система в Германии, ну... в общем, ваша дочь по своему социальному статусу не должна учиться в Hauptschule. Здесь - дети из простых семей, понимаете, ну и в вуз ее потом никто не возьмет. Она должна посещать гимназию. Это совсем другой уровень! Вот вам рекомендация на будущий год."
Подхватив табели и рекомендации, мы отправились в одно из старейших гимназических учреждений в этом городе, расположенном в соответствующем здании с мраморным бюстом древнего философа у входа, на нос и уши которого кто-то постоянно нацеплял сдутые карнавальные шарики. Тучный директор восседал в своем огромном кабинете во главе длинного полированного стола для заседаний. Насупясь, рассматривал наши бумаги. "Вообще-то с местами у нас очень трудно и из Hauptschule мы стараемся детей не брать - там же совсем отсталая от нашей программа". "Но она проучилась там всего полгода, - подала голос я. - Да и в России она эту программу уже проходила". "Меня это не интересует, - сказал директор. - Ей бы годик дома посидеть, немецкий язык поучить, а у же потом в гимназию идти. Но если вы этого не хотите, я возьму ее, только в восьмой класс. И вообще, дайте-ка ваш паспорт, может быть, у вас с визой не все в порядке."
Этот восьмой класс стал третьим восьмым классом в школьной жизни нашей Насти. Хотя в гимназии было весело. Сдутые шарики на носу и ушах Канта - улыбка для начала дня, потом в классе начиналось настоящее веселье, так как половину его учеников составляли немецкие дети, только-только вступающие в PubertДt, вторую же половину - дети переселенцев, самым старшим из которых "стукнуло" уже 18. "Мелкие" полноправно и со всей присущей возрасту тринадцатилетних глупостью и жестокостью от души потешались над ошибками в немецком своих великовозрастных одноклассников, которые обгоняли их по многим вопросам знания как предметов, так и жизни, но вот немецкий... Это да, его и под пытками не выучишь сразу так, чтобы болтать беспрепятственно. Думаю, в этот момент Настя и замолчала, тем более, что никто особо ее и не тревожил.
...Учитель истории - неуклюжий молодой человек с одинаковой радостной улыбкой на круглом большом лице - начинает все уроки одним и тем же действом - кладет сосучку в рот. Когда проверив домашнее задание (всегда почему-то письменное), а когда и не проверив, он велит читать следующий параграф и описывать какую-либо иллюстрацию к нему. Не забывает, однако, и припугнуть: "Давайте не ссориться, и тогда у вас не будет проблем с учебой". Класс весь урок скрипит перьями, историк листает книгу и сосет конфеты, тому, кто проявляет какие-либо признаки жизни, то есть шепчется с соседом или возится, он строго говорит: "Подойдешь ко мне после урока". Всех провинившихся он наказывает одинаково: дает тему для написания реферата.
Учитель физики слывет своими сногсшибательными примерами, которые он изрекает с невозмутимым, но очень обаятельным видом: "Если я буду тянуть Клауса за одно ухо, а Марко будет тянуть за другое - то Клаус не сдвинется с места" .(пример равнодействия сил). Если мы подвесим Серена на потолке за ноги, а к голове прикрепим гирю, то шея его будет... Не будем останавливаться на этом примере", - это он обьяснял принцип действия пружины. "Если Клаус будет ехать на велосипеде с высокой горы и неожиданно на его пути возникнет стена - то Клаус не сможет никуда больше ехать". Пример невесомости: "Если я поставлю перед собой гирьку и стукну по ней в направлении Марселя, который только что проснулся, то вы понимаете, что случится с Марселем..." Дал задачу: "Слон весом 8 тонн стоит на 4-х ногах. Какова будет сила на землю, если слон встанет на одну ногу?" Спросил: "Что нам дано?" Один мальчик ответил: "Слон на 4-х ногах". "Неправильно. Что нам дано?" Другой мальчик ответил: " Четыре ноги"...
Посчастливилось побывать на родительском собрании в этой гимназии. Система их проведения хороша тем, что за вечер перед взорами родителей успевают возникнуть все необходимые учебному процессу фигуры. Рука моя не поднимается назвать эту немного странноватую и по виду, и по поведению компанию людей - учителями. "Классрук" при этом скромно и безучастно внедрился спиной в какую-то нишу в стене рядом с доской и создал в ней своеобразную эрмитажную фигуру. Кстати, первая гимназическая новость, услышанная из уст моей молчаливой дочери, была о том, что их "классный", ну... это... голубой в общем. "И это все знают!"
Тогда, во время собрания, мне стало в какой-то момент скучно (страшно стало уже потом), и я уткнулась в окрашенную светлым парту, исписанную и разрисованную как во всякой нормальной школе. Там была изображена лодочка и на ней по-русски написано: Ленин. Явно рукой моей дочери рядом был подписан вопрос: "Почему - Ленин?" И чужим почерком стоял ответ: "Ледокол "Ленин"!
Потом этому уже, как выяснилось, довольно взрослому парню, немного не повезло. На перемене перед уроком немецкого языка он написал по-русски на доске: "Да здравствует Юра! Аплодисменты!" И не успел стереть - зашла учительница. Кириллица на доске привела ее в ступор. Она сказала, что это есть оскорбление в ее адрес, и пока она не разберется, то есть не найдет ответственного человека в школе, знающего русский язык - чтобы ей перевели, - урок вести не будет. Такого человека она не нашла, Юру выгнала со словами: "С тобой поговорят в другом месте!" Ну и с расстройства, конечно, ушла домой. Хочется сказать, что отсутствие уроков, стоящих в расписании, носит в гимназии характер стихийного бедствия. И их, пустые, никто не заменяет полными, то есть в это время можно болтаться, курить, устраивать личную жизнь (многим старшеклассникам уже за двадцать!). Фактическая нагрузка в день таким образом - 1-2 урока...
Уже позже, в третьей Настиной школе, куда мы ее перевели прямо в середине учебного года на класс старше, в школе полузакрытого типа со сложной программой, это же стихийное бедствие по постоянному отсутствию учителей вызовет нескрываемую иронию... у самих же учителей: "Ну что, сидите? Опять у вас этики нет? - язвит классный руководитель Ганс. - Учительница к врачу пошла? Ну это на неделю, а то и на две!"
...В гимназии мы радовались любой успешной Настиной оценке - ведь директор пообещал нам, что при хорошей успеваемости он в конце полугодия переведет ее на класс выше. Пример ее одноклассника и соотечественника Дария - самого умного мальчика в классе - вдохновлял нас всех. Дария дважды переводили аж через класс. Но такого счастливого случая с нашей дочерью не произошло, и мы стали загибать пальцы: выходило, что гимназию она окончит в 21 год. А скорее всего, и вовсе не получит аттестата в этих стенах из-за окончания срока контракта на работу, в результате которого мы незамедлительно вынуждены будем расстаться и с этой гимназией, и с этим замечательным, утопающем в зелени, немецким городом. А вот с какого опять класса ей предложат продолжить учебу в другой стране - вопрос! И папа использовал свое служебное положение - обратился в школу, в которой, как мы узнали, имеют право учиться дети иностранных ученых, но уже не бесплатно.
Школа нам сразу понравилась.Школьный процесс занимает весь день. И учатся здесь в целом не 13 лет, как в гимназии, а 12. Учителя - со всего мира, часть предметов - на английском языке. Математик - профессор - экспериментирует на детях свои продвинутые идеи: из десяти имеющихся способов решения уравнения требует решать его самым сложным и описывать при этом подробно весь ход мысли. Восторженная "англичанка" пересыпает скучные тексты душевными рассказами о своей родной Ирландии. Географ и историк в одном лице - тоже англичанин, всегда безукоризненно-стильно одетый, вылезающий по утрам возле школы из джипа-мерседеса с щеточкой, которой тут же чистит брюки - бывший профессиональный военный с сентиментальным хобби: собирает открытки со всего мира, которые ему присылают из разных стран его ученики. Однажды, во время футбольного матча между командой школьников и учителей Настя разглядела на его предплечье цветную татуировку голову тигра.
На уроках химии любая теория подтверждается практикой: ученики настаивают банановое вино, намешивают крем для лица и губную помаду. Биолог - очаровательная женщина, которую любят все, ожидает появления на свет близнецов и приносит в школу кроликов и мышей - демонстрирует рефлексы. Ко всем праздникам она приносит также кучу сладких булочек и угощает ими учеников. В школьной программе очень много общественных мероприятий: выезды на пикники, встречи родителей в ресторанах - пап и мам отдельно, экскурсии в другие страны, участие в митингах и карнавалах и прочее.
Ученики - симпатичные юноши и девушки - дети от смешанных браков или дети иностранцев самых разных национальностей, давно живущие в Германии или даже родившиеся в ней. Когда там появилась Настя в девятом классе - все повально увлекались сбором Покемонов и обсуждали Телепузиков. Теперь она в одиннадцатом. И облик, и интересы соучеников существенно изменились. Девицы приоделись в мамины пиджаки, не выпустив при этом изо рта лакричных пастилок, похожих на веревки: изжеванная часть должна свисать наружу с угла рта. А юноши вымахали под потолок и оделись в штаны с мотней у колен. Совсем богатенькие ходят в рубашках с поднятым воротником и в безрукавках. В свободное время посещают группками магазины - меряют скопом что-нибудь, визжа, потом кладут на место - идут в следующий магазин. Или собираются у кого-нибудь дома - пока родителей нет - наводят красоту: делают маски на лицо, красятся. Или сидят дома перед телевизором с чипсами, смотрят исключительно MTV - молодежную музыкальную программу с негритянскими песнями на два слова: "f...." и "baby". В школе обсуждают пение и жалуются на полнеющие фигуры. Или закупают компанией спиртное и напиваются до чертиков где-нибудь на улице или в молодежном кафе, а затем опять же делятся друг с другом своими ощущениями - что пили, да что было потом. Курят в основном девушки. Парни - не очень. Они вообще как-то поскромней.
Однажды мы попали на общешкольное собрание. Его вел директор - пожилой представительный дяденька с бородкой, бывший дипломат. Кстати, по осени он иногда стоит у ворот школы и раздает всем красные яблоки. К концу дня они валяются, надкусанные или недоеденные, по всем школьным углам. На Weinachten он стоял там же в костюме Санта Клауса на табуретке, чтобы казаться выше и величественнее. Но это так, к слову. Так вот, на том собрании он сказал много хороших слов о школе, ее программе и системе, об учителях. Обозначил цель обучения: "Мы должны выпускать из наших стен высокообразованных, мобильных людей, которые могут жить в любой стране и работать в самых высоких сферах как науки, так и политики. Им открыт любой вуз. Наши дети смогут управлять миром".
Я почему-то вспомнила при этих его словах телерепортаж с открытия выставки компьютерной техники в Ганновере. Показали грандиозный банкет: все пьяные; дамы с печатью большого достатка на облике танцуют на столах, разметая в стороны обьедки; два мужика чокаются кружками с пивом, да так, что у одной из них вываливается дно, и пиво под хохот льется на брюки. И тут в кадре появляется ну совершенно пьяная рожа, снятая как-будто специально очень крупным планом и под косым углом, что исказило все ее черты. Мужик кричал в камеру: "Это мы определяем курс акций! Это мы делаем политику!"
...Да, "кухарка" здесь управлять государством не будет.