Стоянов Ингвар Дмитриевич: другие произведения.

Критические Дни

Сервер "Заграница": [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Помощь]
  • Оставить комментарий
  • © Copyright Стоянов Ингвар Дмитриевич (Ingvar1606@rambler.ru)
  • Обновлено: 17/02/2009. 141k. Статистика.
  • Повесть: Болгария
    • Оценка: 1.00*3  Ваша оценка:

       Критические дни.

    Посвящается всем тем, кто ещё не нашёл себя.

    Часть первая.

       Окурки общества.

    1.

      -- Макс! Макс! Давай просыпайся!
      -- У-у-у-у.... Отвали, чего орёшь, вообще я раньше тебя проснулся. А теперь слезь с меня, или мне придётся разбить тебе голову чем-нибудь тяжёлым, что мне обязательно попадётся под руку.
      -- Нормально. Раз ты с утра начал говорить без остановки--значит, жить будешь.
      -- Вывод твой достоин похвалы. И я ни секунды не сомневаюсь, что дался он тебе после бессонной ночи, проведённой в размышлениях. А теперь слезь с меня, скотина!
       Когда утренний кошмар, наконец, слез и удалился, Макс с превеликим трудом встал, закурил и уставился в окно.
       "Каждый раз, просыпаясь утром, я чувствую упадок всей мировой культуры, чувствую, как цивилизация катится по наклонной. Да. А что я ещё чувствую?" А вот здесь вышла небольшая накладка. Вся сила воли, сжатая в кулаке Макса, так и не помогла ему понять, что же он ещё чувствует. "А, фигня. Больше ничего не чувствую. Наверное, точка пропала, и круг невозможен. Всё, волнообразности крышка".
      -- Макс, - раздался оглушительный рёв, - Макс!
      -- Иду, блядь, иду, - простонал Макс.
       Макс зашёл в комнату, где вчера пили, и остановился. В кресле спал Петя, а в его протянутой руке была зажата шахматная фигура.
      -- Это что, - спросил Макс.
      -- Это шахматная фигура, - ответил Дима.
      -- Сам вижу, что шахматная фигура. Вот это что?
      -- Так это ж Петя.
      -- Понятно. Но почему он не спит... ну, хотя бы на полу?
      -- Да он вчера собирался поставить мне шах и мат. Видишь фигуру в его руке, шах он мне объявил, а вот до мата не дошёл, заснул.
      -- Странно...
      -- Ничего странного здесь нет. Ты вчера пошёл спать, а мы играли в шахматы, потом случайно нашли у тебя за кроватью спирт медицинский...
      -- Что нашли, - выдохнул Макс.
      -- Спирт нашли.
      -- И ?!
      -- И выпили его. Не оставлять же спирт за кроватью! Ты сам подумай, чего травиться нашей водкой, когда у друга есть спирт. К тому же ты не доктор, медициной не занимаешься...
      -- Хватит, - чуть слышно произнёс Макс, - суки вы все.
      -- Чёрт! Макс, ну извини, мы ведь не знали, что он тебе нужен. Ты, наверное биологией занялся, а нам не сказал. Да если бы мы знали...
      -- Заткнись! Причём здесь биология? Вы, суки, выпили полтора литра спирта, а меня не позвали - вот что мне не нравится.
      -- О, значит, дело не в спирте.
      -- В спирте! Я спал в то время, как вы пили, - Макс угрожающе навис над Димой. - Где справедливость в этом мире?!
      -- Да! Где справедливость?! Точно, ты прав! - поддержал Дима. - Мир совсем сошёл с ума: справедливость больше не в почёте, везде ложь, лицемерие, ханжество, разруха, войны, эпидемии, революции, движение пацифистов, фашисты, маньяки!
       Макс удивлённо смотрел на Диму.
      -- Сам ты маньяк, пацифист херов!
      -- Кто здесь пацифист херов? - в дверях появился Руслан, бледное лицо которого так и светилось заинтересованностью.
      -- Ты ночью спирт пил, - спросил Макс.
      -- Да. Хорошо было.
      -- Ты! - заорал Макс.
      -- Что, - не понял Руслан.
      -- Ты пацифист херов, и он, - Макс указал на Диму, - пацифист херов, и шахматист наш тоже пацифист не менее херов!
      -- Что это с ним такое, - спросил Руслан у Димы.
      -- Он биологией решил заняться, медицину изучать, будет эпидемии ликвидировать, людей спасать.
      -- Надо будет, - Руслан крепко задумался, - надо будет халат белый ему подарить, что бы, похоже, было.
       Макс, схватившись за голову, медленно оседал. Теперь он точно знал, что точки нет, и цивилизация умирает. Перед глазами почему-то пронёсся образ мороженого. Макс посмотрел на Руслана, и ему стало интересно, любит ли он мороженое.
      -- Ты мороженое любишь?
       Руслан многозначительно взглянул на Макса, покачал головой и пошёл в ванную.
      -- Мат!
       Макс с Димой резко обернулись. Петя сидел в кресле с открытыми глазами.
      -- Мат! Я выиграл.
      -- Твою мать. Нельзя же так пугать людей, - взвизгнул Дима.
       Но Петя снова погрузился в сон. Констатировав факт победы, он радостно закрыл глаза. Всё пропало. Реальность...впрочем, реальность как всегда разбивалась на тысячи осколков.
      -- Разбудим его, - спросил Дима.
      -- Да пошёл он, пусть спит.
       Из ванной появился Руслан.
      -- Так... Что, покурим?
      -- Ты с утра предлагаешь покурить траву? С утра? Так нельзя!
      -- Да ладно, - махнул рукой Руслан, - мы принимаем наркотики для лучшего понимания действительности, а не для кайфа.
      -- Откуда ты это вычитал, - спросил Дима.
      -- А это Джим Моррисон сказал. Так что, никто не присоединится ко мне? Ну и зря. Всё равно ведь ни хера не поймёте, а я свой сон вспомню. Мне всю ночь снились тараканы. Такой классный сон, вы со своими криками прервали меня в самый неподходящий момент.
      -- Опять собирался кончить мне на ковер, - подозрительно спросил Макс.
      -- Тебе, что, для друга ковра жалко?
      -- Нет. Но почему бы тебе не заниматься этим у себя дома?
      -- А мне только у тебя тараканы снятся.
      -- Извращенец чёртов, - поморщился Дима, - кончать на тараканов.
      -- Это не извращение, а новый взгляд на сексуальные фантазии человека, - пояснил Руслан. - Вот у тебя, например, фантазии совершенно нет. Твой мозг работает вхолостую и зря занимает место в черепной коробке.
      -- Нет! - Дима никак не мог успокоиться. - Ты ведь должен понимать, что таракан просто утонет на хер в твоей сперме.
      -- Чёрт, ну я же не в прямом смысле собираюсь кончать на таракана. Я представляю себе образ, и всё в порядке, - улыбаясь произнёс Руслан.
       Впрочем, ему было от чего улыбаться: он затянулся пару раз своей сигаретой и теперь пребывал в великолепном настроении.
      -- Мат! - на этот раз Петя проснулся окончательно. - О, доброе утро вам всем! Я так рад вас всех видеть!
      -- Конечно, - зло произнёс Макс, - чего бы тебе не радоваться нам: проснулся, в шахматы выиграл, спирт моё вчера выпил - до фига поводов для безмерной радости.
       - Возможно, возможно, - подмигнул Петя, - но утро всегда приносит хорошее настроение, когда ты просыпаешься и видишь своих друзей, и еще чувствуешь запах травы.
       - Еще один, - махнул рукой Дима, - может тебе тоже тараканы снились?
       - Не знаю, может и снились, я не люблю обращать внимание на свои сны, они живут своей жизнью, а я своей. У нас заключено этакое перемирие, нет не перемирие, а договор о ненападении, или невмешательстве.
       - Вот, слышу речи не мальчика, но мужа, - воскликнул Руслан, - и радость наполняет мое скудное естество, и вижу свет в конце тоннеля, а мысль изреченная есть ложь!В связи с последним заявлением я считаю нужным сообщить вам,что я собираюсь перешагнуть низменный человеческий страх перед высотой и встав на карниз взлететь к облакам.
       - Закройте дверь на балкон, - заорал Макс, - и держите этого идиота!
       Дима закрыл дверь, счватил Руслана и смачно приложился кулаком по его затылку. Тоже самое проделали Петя с Максом, после чего все ожидали, что Руслан смертельно обидится и объявит голодовку, или провозгласит начало новому освободительному движению. Но вместо борьбы с угнетателями Руслан предпочел спросить, когда же он наконец сможет позавтракать. И какие то идеалистические моменты утра были потеряны. О точке больше никто не вспоминал, и пустая обыденность навалилась на мир.
      
       2
       "Я наблюдатель, который смотрит на мир глазами с фотографической карточки, камень в высокой стене и воздух. Желание раствориться в мире и обрести его, наконец - цель моего существования. Стекло в дождливый день смеётся над струями воды, и позволяет им биться о холодную и прозрачную, или призрачную преграду..."
       - Слушай, у нас сегодня что суббота? - Прервал размышления Макса Руслан.
       Все теперь сидели на кухне, пытаясь понять, что они собственно здесь забыли раз кушать все равно нечего,
       - Что в мире я сказать уверенностью не могу, но у нас суббота!- Дима иногда бывал непреклонен.
       - Однако,-воззразил Петя, - что-то я упустил из виду,как-то не понятно.
       -. Ладно, что тут непонятного? Раз вчера была среда, а это точно была среда, значит сегодня суббота! - Дима начинал злиться.
       - А ведь он прав, - сказал Макс, - возможно, что в мире и произошли какие-то изменения, но нас это не коснулось. Мы за пределами обобщенных суждений, мы космос!
       - Интересно, а в космосе тараканы есть, - задумчиво произнес Руслан, забивая очередной косяк, - если есть, то должно быть красивые суки.
       - Все его опять понесло. Извращениц!
       - Да ладно. По крайней мере, это несколько лучше, чем просыпаться утром и видеть, что твои ботинки прибиты к потолку. Это еще хорошо если они при этом молчат, а то ведь бывают такие, что орать будут пока не снимешь Очередной пых пошел, видимо не туда, Руслан закащлял. - Так вот, просыпаешся, а твой ботинок на потолке и орет, материт тебя и грозится слезть и надрать тебе задницу! А вы еще меня извращенцем называете. Козлы вы, всета - ки козлы!
       Руслан мог еще долго говорить на эту тему. Обычно было интересно, но сегодня или утро было не то, или водка вчера была не та, короче мутно. Да еще в дверь кто-то звонил. Это особенно выводило, как подумаешь, что сегодня суббота, а в дверь звонят уже с утра...
       В космосе есть жизнь!- Воскликнул Руслан.- Возможно, мы сейчас войдем в контакт с инопланетной цивилизацией! Господи, какая удача! Зеленые человечки,
      
       роскошные блондинки, прогресс! Жизнь все же прекрасная штука, стоит жить что
       бы узнавать.
       - Нет, дубина! Это всего лишь звонок в дверь. А звонок этот обычно сообщает думающим людям о том, что кто-то пришел. - Попытался объяснить Макс.
       - Кто знает, кто знает, - покачал головой Руслан, - пойдука я лучше отвертку захвачу, а то вдруг все мои надежды не оправдаются и это окажется воинственная раса, целью которой будет уничтожение всего живого на нашей планете, Подожди меня, я пойду с тобой, не могу ведь я перед лицом такой опастности просто сидеть на кухне. Мы должны дать отпор галактическим фашистам! А ты поступаешь просто безрассудно, какой ужас встречаться с пришельцами без соответствующей подготовки! Мы дадим им отпор, и не важно, что погибнем при этом, зато заставим инопланетных выродков крепко задуматься о целесообразности захвата нашей планеты.
       Макс пошел открывать, он ничего не ответил, не захватил с собой отвертку, не взял собой Руслана, может это вера в добрые намерения инопланетян? Но, скорее всего он просто знал, что это всего лишь люди. Руслан же не веря никому, с отверткой в зубах, подполз к двери и как только Макс её открыл, бросился на пришельца с криками "Человечество не сдается!"
       У Андрея была хорошая реакция, и он успел отскочить, и не стать жертвой борца за свободу человечества. Он попытался узнать, в чем дело, но ему не ответили, да и что здесь можно было сказать? Макс похлопал Андрея по плечу и втолкнул в квартиру. На кухне, положив голову на стол, спал Петя, а Дима уставился бессмысленными глазами на чайник, потом, когда на кухню зашел Андрей, Дима посмотрел такими же бессмысленными глазами на Андрея.
       - Ты чего пришел?
       - Выпить хочется.
       - А принес?
       - Принес.
       - Это хорошо, - у Димы в глазах появилась некое подобие осмысленности, - тогда, вобщем то садись.
       На стул с грохотом, который видимо, означал возмущение, опустился Руслан. Он недоверчиво посмотрел на Андрея.
       - А ты откуда? Что-то ты подозрительно выглядишь для человека. Мы земляне знаешь, какие проницательные?!
       - Успокойся, махнул рукой Дима, - какой это к ебени фене прищелец? Человек выпит, принес, а ты его инопланетянином обзываешь. Эх ты человек!
       - В любом случае, человек он, или прищелец, я бы относился к таким ранним гостям некоторое время с недоверием.
       - Он, что покурил уже сутра -. Спросил Андрей.
       - А, что не видно?
       Макс вытащил из сумки Андрея водку, налил немного в стакан и поднес его к Петиному носу. Петя что- то промычал,0открыл левый, затем, в обязательном порядке, правый глаз, протянул руку, схватил стакан, бросил на окружающих взгляд преисполненный благодарности и вылил в себя водку. Хиросима и Нагасаки! В следующее мгновение Петя почувствовал всю бесперспективность своих никому не нужных желаний, а американские зверства высветились в новом свете. Появилась мысль о вступлении в какую-нибудь африканскую армию освобождения.
       - Ты, что, решил отравить нас? - Еле слышно проговорил Петя. - Какой ужас ты нам принес. Ты вообще о нас думал, когда покупал эту дрянь?
       - Мы ночью занимались серьёзными делами и не заслужили такого пойла!- Вставил Руслан.
       Андрей ничего не ответил, он усиленно обдумывал, как распределить силы для нового глотка.
      
      
       3
      
       Руслан снова кричал о несправедливости, Андрей пролил содержимое бутылки на пол, и всем теперь грозила голодная смерть. Призрак её вырисовывался всё отчетливее: был уже виден оскал гнилых и явно незнакомых с ОРБИТОМ клыков, и вроде бы обретенный новый уровень реальности уплывал в никуда. Но все это было ничем в сравнении с желанием, внезапно охватившим Макса. Мы все время от времени поддаемся искушению и идем на поводу у этого желания, называем мы это по разному: кто-то приручает одноглазую змею, кто-то самообладается, кто-то онанирует, ну а Максу просто дико захотелось подрочить. Выплеснуть всю сексуальную энергию, дать волю своей фантазии, расслабиться. Многолетняя практика онанизма преподносила ему множество откровений. Макс был уверен, что онанизм - это настоящая философия, и люди, которые говорили, что не занимаются онанизмом, всегда казались подозрительными: не то чтобы с ними было что-то не так, просто такие люди всегда готовы бросить в тебя камень, а если удастся и несколько камней. Для Макса онанизм был неотъемлемой частью его жизни: не проходило и дня, чтобы он не онанировал. Одно время Макс даже начал собирать веселые истории, произошедшие с его знакомыми во время самообладания. Почти все эти истории являлись настоящими хитами, но была одна, что всегда приводила Макса в восторг. Его приятель Стас (кстати, признанный специалист в области онанизма) вышел как-то с утра на балкон. Ночь выдалась тяжелой: пили много, долго и серьезно, захотелось рассола. И все было бы хорошо, но во дворе на скамейке сидела девушка: короткая юбка, длинные ноги и туфли, туфли на высоком каблуке! Стас чуть не завыл, однако сдержал порыв и быстро ретировался, но он забыл захватить с балкона лук, пришлось возвращаться. Стас все откладывал этот момент, прошло минут двадцать, он осторожно вышел на балкон, посмотрел во двор, девушка была там. Больше Стас не сопротивлялся!
      
      
      
       4
      
       Макс внимательно осмотрел содержимое кухонных шкафов и холодильника, ничего нового он там не нашел, а старое давно закончилось. Другими словами продуктов за ночь не прибавилось. Смешно, но Макс всегда надеялся на чудо и ждал, когда же продукты начнут появляться сами. Но нет, только потревоженные тараканы спешно заползали в свои убежища. Вид тараканов плавно перенес мысли Макса с еды на Руслана: не всегда можно вот так сразу увидеть предмет ночных фантазий твоего друга, да еще и в таком количестве. Однако кушать-то было все равно нечего, и, тяжело вздохнув, Макс повернулся к друзьям, которые уныло сидели за столом, флегматично поглядывали на Макса и в общем ничего хорошего не ждали.
       - Таким образом, - начал Макс, - придется конфисковать у вас все наличные деньги. Никаких отговорок я принимать не буду, вытаскивайте все, что есть или... вы знаете, где здесь выход.
       Раздумья были тяжкими, однако деньги появились.
       - Надо купить хлеба, неплохо было бы макаронных изделий, обязательно сигарет и так, чтобы хватило на бутылку, - Сказал Дима. - Значит, пойду я, все-таки экономику четвертый год изучаю совсем не зря, справлюсь.
       - Будь осторожен! - Предупредил Руслан.
       - Что?- Не понял Дима.
       - У тебя в руках все наши наличные деньги и, если с тобой что-нибудь случится, мы умрем с голоду, поэтому будь осторожен.
       - Ты не представляешь себе, как я буду, счастлив, если ты умрешь с голоду, как я буду счастлив, если ты вообще когда-нибудь умрешь!
       - Не будешь,- засмеялся Руслан, - шутки у тебя, однако!
      
       Появление Димы с бутылкой было встречено диким ревом. Когда же оказалось, что Дима отказался от макаронных изделий и купил две бутылки водки, рев стал напоминать крики раненного мастодонта. Диме напророчили большое будущее, блестящую карьеру, счастливую жизнь. А за окном был апрель, и это было самым неприятным в жизни. Пока Петя брал штурмом пробку бутылки, Макс прислушивался к себе, ему казалось, что ужасные, фантастические растения, проросшие в его желудке, медленно умирают. Они, конечно, не сдавались без боя, кусались, дрались за свою жизнь, но это была агония, Макс снова победил.
       Выпили, заели хлебом, и стало хорошо, все развалились на диванах и наслаждались своим существованием. Окна были открыты, и с улицы доносились различные звуки, запахи, короче, все те продукты человеческой деятельности, которые раньше сводили с ума, а теперь стали просто фоном.
       - Слушай Макс, - начал томно Руслан, - ты у нас вроде как писатель, почитай что-нибудь.
       Максу было лень.
       - Ну я не знаю где все это, искать надо ...сложно.
       - Давай, давай. - Поддержал Дима.
       Макс долго рылся в куче барахла на столе, перебирая бумаги, осколки стекла, гаечные ключи, пепельницы, напильники. Затем последовало многоминутное молчание, и потрясающее почесывание головы.
       - Хватит башку чесать и вид умный делать, читай, давай!- Крикнул Дима.
       - Читаю. - Макс поудобней устроился в кресле. - "Переключая каналы я погружался в клоаку безжизненных образов параболических антенн. Убогие формы их нависали надо мной, напоминая о гнилом дыхании смердящих глоток мажорных технократов. Я боялся, что стеклянный экран телевизора, властный, корыстный, заберет мою свободу и сделает меня примерным гражданином".- Вот и все.- Закончил Макс.
       - Очень похоже на порнографию. - Со знанием дела произнес Андрей.- Образы яркие, отчетливо прослеживается тема. Здорово! Классно! Смело! Но необходимо еще немножко больше интимности, пусть сексуальный контекст будет ясен не только для меня. Побольше секса, онанирующих мальчиков, нимфеток!
       - Тараканов!- Вставил Руслан.
       - Да, возможно и тараканов, главное секс, ты же сам понимаешь, что без секса никуда, сейчас это очень актуально, каждый придурок чувствует себя секс-гигантом. Ориентируйся на запросы потребителя, а запросы эти сейчас как никогда примитивны, ты ему секс-он тебе доллары.
       - А где здесь порнография?- Поинтересовался Петя.- Антенны, телевизоры какие-то, поживее надо, что бы дух захватывало!
       - В какой-то степени Андрей говорит дело, - начал Руслан, - секс, конечно важно, но мне кажется, что для начала надо определиться в какой мере тебя интересуют сексуальные утехи. Необходим ли секс, как удовольствия или он необходим, как продолжение вида!? Мы вообще многого не знаем. Параболические антенны могут вызывать, как образ мужского полового органа, так и женского, насчет чего-то среднего, так сказать промежуточного, гермафродитного, я не могу сказать. Напиши лучше о тараканах, тема обширная и интересная, подумай.
       -Но я не писал о сексе! - Воскликнул Макс.
       - Не важно, - махнул рукой Руслан, - ты сам не знаешь о чем писал. Со стороны сразу видно, что у тебя проблемы с сексом. Ты пытался скрыть их за стеклянным экраном телевизора. Неудачно! У тебя есть сексуальный партнер? Парень или девушка?
      -- - Нет.
       - А почему.- Спросил Руслан.
       - Не знаю.
       - Знаешь! У тебя выработался параноидальный страх перед сексуальными желаниями. В каждодневном алкогольном угаре ты постоянно думаешь, о сексе и так же постоянно приходишь к выводу, что секс для тебя потерял значение, потому что ты для секса больше не представляешь интереса. Демократия право выбора!
       - Причем здесь право выбора. Разозлился Макс.
       -Да хватит, надоели уже блин своими разговорами - Возмутился Петя.- Только и умеете, что говорить херню разную. Секс, секс как буд - то больше не о чем говорить! - Молчи -усадил он уже собравшегося вставить что то Руслана - В любом случае вы оба страдаете от своей извращенной и плохо переваренной сексуальности. Макс не может найти себе сексуального партнера, а ты увяз по брови в тараканах " Я и мой кулак". Херня все это.
       Все после такой речи замолчали. Апрельский день уже готовился к кончине, а главное на проводах сидели воробьи и им было наплевать, по крайней мере, они не высказывали заинтересованности.
       Ну, я пойду.- Поднялся Андрей.
       Куда?
       Домой. Завтра в Университет с утра. Вы придете?
       - Стоп!- Руслан вскочил на ноги. - Мы то, конечно, придем деваться нам все равно некуда, да и пить нечего ты нам лучше скажи, что ты собираешься делать в Университете в субботу утром?
       - Завтра пятница.-_ Усмехнулся Андрей.
      
       5
       На следующее утро, в пятницу, никто ни с кем не разговаривал, все пытались спрятать глаза. Было тихо и прохладно, как будто в доме ночью побывал призрак, заблудшая душа. Ожидание соприкосновения с внешним миром никогда не проходило бесследно.
       Максу было муторно, он отвык от походов в Университет. Когда-то его жизнь была похожа на бесконечную, повторяющуюся изо дня в день дорогу из дома в Университет и обратно. Дорога пролегала через небольшой лесок и там, в тишине, он мог думать, и иногда в голову приходили занятные образы, но он выходил из леса, оказывался лицом к лицу с уродливыми фасадами многоэтажных клоповников, и все пропадало, оставалось в лесу. Ещё время от времени там, где заканчивались деревья и начиналась асфальтовая дорога, можно было встретить молодую маму с ребенком. Макс не знал: мальчик это или девочка, да это и неважно совсем, ребенок был в коляске. Когда лес оставался позади, Максу было приятно называть себя писателем. Ему приятно было думать, что он способствует чему-то светлому, если только такое еще существовало. Он понимал, что это обман. И не спорил, с радостью соглашался с собой. Еще с большей радостью он согласился бы с другим человеком, но их осталось мало, и они предпочитали молчать также как и он.
       Ничего не ведающий Люцифер, неизвестно каким образом продолжающий быть в своей агонии одиночества. Забытый всеми, даже орлом, Прометей, чьи цепи давно превратились в прах, уносимый все дальше беззаботным ветром. Тиранозавр, проживший миллионы лет и задохнувшийся выхлопными газами новенького, только что сошедшего с конвейера "Форда". Монах, прошедший по великим пескам и отравившийся протухшей пищей в дешевой забегаловке Иерусалима. Черная земля и кровь. Образы давно забытых властителей судеб. Макс знал,что все тленно и преходяще. И всё-таки ему было сложно собраться с силами и пойти в Университет.
       Возле ванной Макс столкнулся с Димой.
      -- Так жить нельзя. А как можно? И можно ли? - Пробормотал Дима.
      -- Пьем много, очень много. - Ответил Макс.
      -- Так надо же супы есть какие-нибудь, а то загнемся.
      -- Супы? - Дима задумался. - Послушай, тебе не кажется,что Сизифу надоело, что о нём постоянно говорят люди другой эпохи, люди, которые его никогда не видели, не знали, не разговаривали с ним. Думаю, ему очень надоело, что в устах плебеев его труд стал простой поговоркой, и он совсем не устал, ему должно быть интересно и нормально, ведь он нашел в своей жизни смысл. Но люди не могут простить тех, кто нашел смысл, и Сизифу тяжелыми, подкованными сапогами растоптали сердце. Он отбросил свою ношу и ушел в сторону моря. Следы его скрыл прибрежный песок.
      -- Блин, ну ты даешь! Ведь одинаково вчера выпили.
      -- Причем здесь вчера, причем сегодня или завтра, я о вечном говорю, а ты опять меня останавливаешь.
      -- Так потому и останавливаю, что кроме как о "вечном" говорить, мы ничего не делаем.
      -- Особенно странно слышать такие гнусные инсинуации от тебя, человека, который работает, не покладая рук. Прости, пожалуйста, как я не заметил, что отрываю тебя от работы, ты же постоянно что-то делаешь.
      -- Ладно, бывает, - махнул рукой Макс, - с утра не всегда тянет к вечности, иногда задумываешься о настоящем, и это раздражает.
       Дискуссия была прервана появлением Руслана. Голова его напоминала идеальный квадрат, а квадратное лицо было сильно обезображено мыслью.
       - Я батарейка! - Руслан с утра решил всех поразить. - Понимаете, я батарейка, индивидуальное питание и все такое...Там, где есть я, есть автономный источник. А вы знаете, что такое автономный источник? Молчите! Значит, не знаете. А автономный источник - это полная херня. Но это хорошо быть батарейкой, хуже, когда ты включен в общую сеть, вот тогда - точно полная жопа. - Руслан помолчал немного, потом обратил внимание на лица своих друзей. - Народ, вы что как-то сникли, да не беспокойтесь, вы - батарейки, и вас долго не включат в общую сеть.
       Руслану ничего не сказали, но настроение стало лучше, по крайней мере не беспокоила больше вечность. Общими усилиями разбудили Петю, сунули ему сигарету и как можно более радостно сообщили, что пора идти в Университет. На кухню не заходили, делать там все равно было нечего. Вышли на улицу, где были сражены солнцем и прохожими. В воздухе пахло гражданской войной и дерьмом, еще пахло перегаром, но, как впоследствии выяснили, мир в этом не был виноват.
       Сложней всего было проходить мимо магазина, который за последние две недели стал им всем так дорог. Головы сами поворачивались в сторону его дверей, а глаза пытались увидеть за грязными стеклами продавщиц. Все прекрасное однажды заканчивается, и совсем неважно, что именно подразумевается под прекрасным. Если у тебя нет денег на пиво ранним утром, а пиво тебе жизненно необходимо, значит, прекрасное - это деньги; а если деньги у тебя на пиво есть, но болит желудок, значит, прекрасное - это здоровье. Любовь - тоже "прекрасное", главное "прекрасное": благодаря любви у человека вырастают крылья, так что представьте себе, насколько удобней было бы с крыльями летать за пивом.
       - Ребята, что самое прекрасное в жизни? - Спросил Макс.
       - Телефонный звонок. - Не раздумывая, ответил Дима. - Когда знаешь, что тебе никто не позвонит, и вдруг звонок, но ты не снимаешь сразу трубку, а сидишь и наслаждаешься этим звонком, потому что смог в этот момент ответить на вопрос: стоит ли жизнь самой жизни. Потом ты снимаешь телефонную трубку, но не подносишь ее к уху, тебе неважно знать, кто тебе звонит, ведь по определению ты знаешь, что тебе никто не звонит, и кидаешь ее на рычажок. Твой телефонный разговор окончен. И это прекрасно.
       - А если звонок важный, и ответить на него надо было?
       - Важных звонков не бывает, бывают важные люди, а мне такие не звонят.
       - Ты же не знаешь, кто тебе позвонил.
       - Мне по определению не могут звонить важные люди, а если и звонят - значит, ошиблись номером.
       - А если это девушка? - Не унимался Руслан.
       - Не издевайся. Девушки мне тем более не звонят. Она не позвонит. Моя грудь была разорвана, она вырвала мое сердце, сжала его в ладонях. Мне ничего не могло помочь. Я выводил ее имя на кирпичной стене и вел подпольную войну неизвестно с кем. А она смотрела на все это, качала головой и, не понимая, отворачивалась, уходила. Она подставляла свое прекрасное тело солнечным лучам и нежилась на теплом песке, а я все дальше уходил в сырую землю. Я представлял себе героические картины моей кончины, где спасение какого-то придурковатого ребенка заслонит собой целостную картину мира. К тому же я объясняю, что прекрасен сам звонок, а не человек, который позвонил.
       -Может, хватит, это не тема для уличных разговоров. Мы должны собраться и оказаться в конечном счете в Университете, а с такими настроениями мы до остановки не дойдем. - Возмутился Петя.
       Разговоры на этом прекратились, однако Дима всем настроение испортил окончательно. Жизнь и так казалась непривлекательной.
       На встречу шли двое молодых людей. Есть такой тип молодых людей, которые после первого взгляда ассоциируются с обезьянами, только что слезшими с дерева где-нибудь в Экваториальной Африке. Они с подозрением смотрели на Диму, который все еще думал о вечности.
       - Скажи что-нибудь, а то подумают, что мы не пацаны. - Со злобой зашипел на Диму Петя.
       - Ты чё гонишь! - Как можно более грозно выговорил Дима.
       Молодые обезьяны, услышав это, сразу успокоились, подобрели, в глазах появилась теплота, и казалось, что, проходя мимо, они обязательно похлопают Диму по плечу в знак того,что он принят в великое братство.
       - Пронесло, - выдохнул Дима, - мне уже надоело, может, вернёмся домой. Вы же видите, что здесь нельзя идти и думать, это сразу вызывает подозрение! Индивидуальность искореняется.
       - Успокойся. - Сказал Макс. - Нам еще в Университет надо попасть. Вот где твоя индивидуальность почувствует на себе всю прелесть тамошней инквизиции.
       - Успокоил!
       До остановки троллейбуса идти было минут пятнадцать, целая вечность, проведённая в бетонных джунглях, где в любой момент может произойти что-то непредвиденное и ужасное. Можно заблудиться и пропасть навсегда, можно провалиться в канализационный люк и сломать себе ногу, звать на помощь и, так никого не дождавшись, умереть с голоду. Это смешно, но это правда, потому что крышки люков давно украли и продали предприимчивые бизнесмены новой волны. А с балкона десятого этажа кто-то обязательно попытается выкинуть вам на голову окурок или метко плюнуть, а, если не жалко, то и помидором запустить. К тому же ночью прошел дождь, и без того мрачную картину утра дополняла грязь и огромные лужи. Ботинки быстро нарастали намокшей землёй, в этих бетонных джунглях никогда не хватало асфальта.
       В течение следующих десяти минут все молчали, каждый прилагал усилия, чтобы не задуматься и не поставить под угрозу их законспирированные личности.
       На остановке толпилась масса народа. Они так давно никуда не выходили, что, при виде такого скопления людей в одном месте, просто испугались.
       - Ни хера себе! - Воскликнул Макс. - Что теперь делать?
       Ему никто не ответил. Зрелище, действительно, поражало воображение, особенно, когда к остановке подъезжал троллейбус. Это было похоже на сцену из хорошего исторического боевика, где неприятельская армия берет штурмом крепость, чей малочисленный гарнизон, понимая, что обречен, решает биться до конца и нанести противнику как можно более серьёзный урон. Волна за волной накатывалась на несчастный троллейбус, и временами было непонятно, как его не переворачивают и не разбирают на части. Сперва страшная картина утренних штурмов пугала, но с течением времени действительность начала вызывать смех. Двери троллейбуса не могли закрыться, из них торчали чьи-то ноги, руки, сумки, дети, потом кто-то, обязательно с криком и матершиной, вылетал из дверей. При этом неудачливый штурмовик набирался такого апломба, что приходилось задумываться об исторической значимости Наполеона, Ганнибала и прочих личностей, в эпоху которых троллейбусов не существовало.
       - Я в такой обстановке не поеду. - Возмутился Руслан. - Они же меня задавят, вы меня отдирать будете. Надо было денег на маршрутку оставить.
      -- - Какая разница, - ответил Дима, - там то же самое: штурм, крики, ругань, тебя и там придётся отдирать. Выхода у нас всё равно нет, и, раз уж мы проделали такой путь до остановки, негоже поворачивать обратно.
       - Тебе на улицу нельзя выходить ни под каким предлогом, - засмеялся Петя, - ты начинаешь говорить очень смешные вещи, как будто это не ты, а солдат нашей доблестной армии, который спешит в свою часть.
       - Иди ты! Раз уж мы решили попасть сегодня в Университет...
       - Зачем??? - Удивился Петя.
       - Откуда я знаю! Мне это нахер не нужно, - поморщился Дима, - так надо!
       - Университет, троллейбусы! Можно подумать, что это самое главное на данный момент в жизни. Херня! Есть вещи и поважней, - проворчал Руслан.
       - Конечно, - отозвался Макс, - у тебя всегда есть важные дела.
       - Тогда я пошел. - Сказал Руслан.
       - Куда?
       - Заниматься важными делами. Пойду, покурю.
       - С ума сошёл ! - Сорвался Макс. - Какое "покурю", тебя же запалят.
       - А ты, что, предлагаешь мне ехать с мутным сознанием в Университет? Нет уж, спасибо.
       Остальным ничего не оставалось, как ждать, что скажет после человек с чистым сознанием. Впрочем, ничего страшного в поступке Руслана не было. Необходимость как можно лучше и безболезненнее вписаться в окружающую среду заставляла находить новые решения.
       Очередной переполненный троллейбус отъехал в непонятном направлении. Никто не знает, доедет ли он до конечного пункта следования, но это уже другая история. Руслан появился из ближайшего подъезда с сияющим лицом, мир для него, действительно, обрёл смысл.
       - А теперь и в Университет можно. - С довольной улыбкой произнёс он.
       Подъехал их троллейбус, и людская толпа кинулась на очередной штурм, только на этот раз в первых рядах был Руслан.
       - Пропустите, пропустите, - кричал Руслан, - на борту раненный, необходимо срочно доставить его в госпиталь.
       Люди испуганно шарахались и дикими глазами смотрели, как Дима с Максом, пробираясь за Русланом, несли Петю. Именно он был раненным, который умирал и которого необходимо было доставить в госпиталь.
       Ворвавшись в троллейбус, Руслан, не долго думая, навис над сидящими на скамейке пассажирами.
       - А ну, быстро встали. Что, не видите: у нас трагедия! Расселись блин, как у себя дома. Человек, может, в последний раз в троллейбусе едет, а вам посрать, лишь бы вас не трогали.
       Пассажиры смутились, некоторые даже покраснели, и освободили места. Дима с Максом бережно уложили Петю на скамейку, а Руслан, расталкивая всех, прошел к водителю и заявил, что у них ЧП и ехать надо как можно быстрее.
       Услышав страшные слова о том, что Петя может в любой момент отправиться к праотцам, водитель закрыл двери и понесся.
       Сердобольного вида мужик подошел к умирающему Пете и спросил.
       - Что случилось с молодым человеком? Может я смогу помочь, я знаете ли врач.
       - Нет! Ничего не надо делать! - Закричал Руслан. - Мы везем его к нашему врачу.
       Врач испуганно отпрянул от Руслана и подозрительно посмотрел на него.
       - А с вами молодой человек все в порядке?
       - Засыпались. - Прошептал Макс. - Все.
       - В порядке, - ответил Руслан, - только я немножко нервничаю.
       - Это я заметил. - Сказал врач.
       - Чего вы хотите? Мой друг умирает на моих глазах, а я должен вести себя спокойно и не нервничать!
       - Да, да, конечно, - смутился врач - просто странно немного...
       Врач отошел, а остальные пассажиры с опаской поглядывали в сторону Руслана, отводя взгляд при встрече с его безумными глазами.
       Дима, нарисовав на лице заботливое выражение, бросился поправлять голову Пете.
       А Петя почувствовав всю прелесть своего положения, прооткрыл глаза и тяжело протянул:
       - Осторожно, подложи мне под голову что мягкое, мне неудобно, больно...
       - Я тебе потом голову оторву, - не убирая заботливости с лица прошептал Дима, - и тогда тебе точно будет больно. Подумай, как ты в шахматы играть будешь. Что не нравится такая перспектива? Так вот, если и дальше будешь пользоваться своим положением я не выдержу и пошлю к ебени маме все и вылечу тебя на глазах у изумленных пассажиров! Ты меня понял, умирающий мастодонт!?
       - Оооо, - застонал Петя, - я обязательно буду жить и все благодаря твоей заботе.
       - Вот идиоты! - Произнес в сердцах Руслан. - Хватит фигней страдать, нам на следующей выходить.
       - Что, уже больница? - Удивился Петя.
       - Дубина! - С перекошенным лицом зарычал Руслан. - Какая больница, мы в Университет едем.
       - А точно, в Университет. Ну, давай, пошли.
       - Лежи, ты же больной, мы тебя сами вынесем.
       - Зачем меня выносить, я сам могу.
       - О Господи, - схватился за голову Макс, - надо было тебе на самом деле что- нибудь сломать.
       - Что, будем выносить его. - Спросил Дима у Макса.
       - А куда мы денемся, как внесли так и выносить будем.
       - Интересно, как на это будут смотреть...
       - Нормально, я ведь больной...
       - Молчи!!! - Разом рявкнули Дима с Максом.
       - Давайте, - подошел Руслан, - пора его поднимать.
       Но Петя избрал другой вариант развития событий. Как только троллейбус подъехал к остановке, он вскочил на ноги и заорал на весь салон:
       - Чудо, настоящее чудо! Я, кажется, выздоровел.
       Присутствовавшие при этом чудесном выздоровлении потом долго жалели, что не сразу догадались и не надавали Пете и компании по шее. Какая-то бабушка при победоносном крике Пети забилась в уголок и долго крестилась.
       Дима, быстро сориентировавшись в новой обстановке, кинулся обнимать Петю:
       - Ты снова здоров, - орал он, поглядывая, не открылись ли двери, - я так рад, друг, так рад, ты будешь жить.
       - Да, он будет жить! - Поддержал Макс, - Руслан иди скорее посмотри, Петя выздоровел.
       У Руслана, который только что выражал свою благодарность водителю и удрученно качал головой, говоря о будущем Пети, глаза на лоб полезли.
       - Выходим! - Сказал он, как только увидел, что двери открылись. - Быстро!
       Только оказавшись в подземном переходе, они остановились, что бы перевести дух после бега и долго смеялись.
       - Однако получилось. - Давился от смеха Руслан.
       - Конечно получилось, ведь на наших глазах произошло чудо. - Смеялся Дима
       - А я знал, что все будет нормально. - смеялся Петя
       - Знал, конечно знал, - похлопал Макс по плечу Петю, - кому как ни тебе знать. Ты ведь умирал, а потом воскрес!
       - Вот и хорошо, - сказал Руслан. В Университет попали, Петю спасли, бесплатно проехались, а теперь по парам и, до встречи в подвале.
      
      
      
       Часть вторая.
      
       Полное отторжение.
      
       6
      
      
       Людмила Ивановна, в пятницу утром, проснулась вся в холодном поту. Ночной кошмар, где, известные всем мишки Гами, собирались оторвать ей голову, наконец прервался, она проснулась и снова увидела над своей головой белый потолок спальни. Это несколько огорчило её, нет не ночной кошмар, а скорее всего белый потолок. С годами именно он превратился в настоящий кошмар, он нависал и давил, а главное он напоминал, что вчера был такой же день, каким должно быть сегодня.
       Рядом храпел Борис Борисович, и так уже пятнадцать лет, каждое утро она просыпалась первой и слушала, как ее дорогой супруг храпит. И даже в первую брачную ночь, кое - как выполнив свой супружеский долг, он заснул и храпел до утра, а она лежала, слушала и не знала, что так будет всегда. Такая уж штука жизнь и прекрасный принц, надев обручальное кольцо на палец своей возлюбленной, превращается в амебообразную развалину.
       Может быть поэтому Людмила Ивановна так любила мексиканские сериалы, где она, как и многие из наших соотечественников, находила всеобщую радость, любовь, и обязательно счастливый конец.
       Спираль жизни постоянно раскручивалась и помимо надоевшего потолка был еще Университет, где она многие годы преподавала историю. Вроде бы любимый предмет, но и он предал, все изменилось. Она родилась в Советском государстве, а государство это взяло и развалилось. Наступила демократия, независимость. И вот теперь она - специалист советской закалки, должна была преподавать историю в которой больше не было и намека на построение светлого будущего и героизма советских пятилеток. Труды марксизма - ленинизма были преданы забвению, не осталось никаких идеалов и Людмила Ивановна долгое время не могла настроиться на новый взгляд развития исторического процесса. Королевская Румыния, о которой она последние пятнадцать лет говорила, как об аннексоре, теперь стала Родиной Матерью, а Советская страна превратилась в оккупанта. Людмила Ивановна на своих лекциях старательно обходила эти причуды истории, а в её сумочке рядом с местным паспортом лежал старый, дорогой её сердцу, партийный билет, свидетельствующий о преданности к некогда "ВЕЛИКОЙ И НЕПОГРЕШИМОЙ", которая бала еще и "Честью и Совестью"
       Приготовив завтрак, она разбудила Бориса Борисовича, и они вместе позавтракали. После чего Борис Борисович пошел выгуливать их глупую - глупую собаку, а Людмила Ивановна отправилась в Университет.
       В дверях Университета её толкнули и, даже попытались извиниться, а она просто в очередной раз подумала о полном упадке нравов, не контролируемых партией. Одни студенты здоровались, другие проходили мимо, словно не замечая её, хотя она была уверена, что её видят и узнают. - "Раньше этих обалдуев на комсомольском собрании быстро бы научили уважать старших" - подумала она, поднимаясь на третий этаж, где у неё сегодня были две первые пары с четвертым курсом.
       Прошло минут пятнадцать после начала занятий, и Людмила Ивановна уже успела вписать в журнал несколько колов, когда в дверь постучались.
      -- Да ! - Нервно крикнула Людмила Ивановна.
       Дверь резко распахнулась и на пороге появились Руслан с Максом. Оба ослепительно улыбались и были безумно довольны.
      -- Здравствуйте Людмила Ивановна ! - Пропел Руслан.
      -- Здрасти. - Буркнул Макс.
      -- Так, что у нас здесь? - Спросила Людмила Ивановна, поправляя очки. - А, Нестеров, Косухов! Вы наверное ждете, что я приглашу вас присесть?
      -- Нет, ну что вы, Людмила Ивановна, как мы могли такое подумать, у нас и мысли такой не было. - Изумился Макс.
      -- Вас, Нестеров, я пока не спрашиваю ни о чем.
      -- Понял. - И Макс стер с лица улыбку
      -- Хорошо. Где ваш товарищ Шмутц?
      -- Он уже идет, - заговорил Руслан, - его задержала домнишоара Мартя, они что- то обсуждают на первом этаже. Но мы не стали его ждать, спешили к вам.
       Не успел Руслан закончить, как в аудиторию ворвался Дима.
      -- Доброе утро Людмила Ивановна!
       Но Людмила Ивановна была иного мнения о сегодняшнем утре. Она еще раз поправила свои очки и заглянула в журнал
      -- Вы, товарищи, последние два месяца не удосужились посетить ни одной моей лекции. Как вы объясните сей факт?
      -- У меня была инфекция на языке. - Сказал Дима.
      -- А справка медицинская у вас есть?
      -- Помилуйте, Людмила Ивановна! О какой справке вы говорите? У меня же была инфекция. Ни один врач не захотел проведать меня. Целыми днями я лежал дома и единственная отрада для меня была история.
      -- Понятно. - Отрезала Людмила Ивановна. - Нестеров?
      -- Я бегал по врачам, пытаясь найти хоть одного, кто бы согласился осмотреть инфекцию Димы.
      -- Косухов?
       Руслан, услышав свою фамилию, перестал выковыривать розетку из стены и с мольбой посмотрел на Диму с Максом.
      -- Она спрашивает почему тебя не было последние два месяца. - Как можно тише сказал Макс
      -- А! - Обрадовался Руслан, - Я занимался историческими изысканиями на юге нашей родины. Надеялся найти останки древних римлян. К сожалению попытки мои не увенчались успехом. Не там никаких останков.
      -- Господи, - вздохнула Людмила Ивановна, - ничего более правдоподобнее придумать нельзя было? Ладно проходите, но учтите, вы втроем к экзамену допущены, естественно, не будете. Что вы будете делать, не знаю, и меня это не особо волнует.
      -- Ну, что мы теперь будем делать. - Спросил Дима у Макса, когда они сели за последней партой, предусмотрительно никем не занимаемой.
      -- А ты у нашего историка спроси. - И Макс кивнул в сторону Руслана. - Он точно сейчас именно об этом думает.
      -- Ты что делаешь. - Спросил Дима.
      -- Вот. - Руслан протянул им лист бумаги. Пишу объяснительное письмо
      -- "Глубокоуважаемый декан ( зачеркнуто). Глубокоуважаемая госпожа Декан и не менее уважаемые замы Декана! Спешу Вам сообщить, что моё двухмесячное отсутствие является результатом предпринятой мной поездки на Юг страны с целью проведения раскопок захоронений древних римлян. Руслан Косухов."
      -- Дааа...- Протянул Макс, - протянул Макс, - ты однако болен серьёзнее чем я мог себе представить. Пора тебе к психиатру.
      -- Сам для начала сходи к своему долбаному психиатру. - Огрызнулся Руслан. - Психиатр, поговорив с тобой покончит с жизнью, как только услышит о параболических антеннах.
      -- Нестеров! Косухов! - Людмила Ивановна ударила по столу, - потом вспомнив, что есть еще Петя, ударила еще раз. - Шмутц! Выше воспитание позволяет вам так хамски себя вести...
      -- А я здесь при чем! - Возмутился Петя.
      -- Молчите Шмутц! Вы втроем паразиты общества, алкоголики и наркоманы! Вы плохо кончите!
      -- Да уж, кончаем мы уже плохо, - не смог удержаться от замечания Макс, - а что делать эрекция то с годами ослабевает.
      -- Нестеров!!! - Людмила Ивановна покраснела, - Надеюсь ваши познания в истории так же велики, как и во всем остальном.
       Макс с силой почесал щетину на щеке оставляя на коже красные полосы.
      -- Наши познания распределяются в силу наших индивидуальных воззрений. Где- то мы можем знать все, а где- то ничего, но это не говорит о нашем уровне интеллекта. Главное не потерять свою индивидуальность. - Спокойно ответил Макс.
      -- Все, теперь она нас уроет. - Прошептал Дима.
      -- Нестеров будьте так добры, ответьте на несколько вопросов касательно нашей сегодняшней темы. - С издевкой попросила Людмила Ивановна.
       Макс пожал плечами и попытался придать своему лицу как можно более равнодушное выражение.
      -- Так что, Нестеров, вы можете рассказать о внутриполитических процессах, имевших место в странах Центральной Африки после свержения колониального гнета империалистических хищников?
      -- Мне кажется, что никакие они не хищники...
      -- Я вас, Нестеров, не об этом спрашиваю.
      -- Да не было в странах Центральной Африки никаких процессов, они там еще с дерева не слезли! - Вспылил Макс.
      -- Это вы, Нестеров, недавно с дерева слезли.
      -- Ну, как же так, Людмила Ивановна! - Встал на защиту Макса Руслан. - Это же прямое оскорбление Макса.
      -- А вы, Косухов со Шмутцем, вообще с дерева не слазили! Так и продолжаете там висеть и кокосами бросаться. Шмутц инфекцию свою на дереве подхватил и там же её залечивает. Вы хоть понимаете на каком ступени иерархической лестнице вы находитесь? В нормальном обществе!? На низшем! - И обращаясь к Максу презрительно попросила его садиться. - Идите Нестеров, деревьев в округе много, может, найдете себе подходящее.
      -- Мне сразу идти искать или подождать окончание пары?
      -- Как хотите, можете сейчас, можете потом, какая разница, все равно результат один.
       Дальше продолжалось нудное течение времени. Людмила Ивановна спрашивала студентов, ставила непонятные оценки, иногда повышала голос на тех, кто путал Азию с Африкой, одним словом очень нелегко было понять зачем все это было нужно и, что все это означало. Не давалась студентам история и все. Еще было очень смешно когда у кого то звонила навороченная мобила и владелец, который на улице просто долго не отвечает на звонок, что бы все увидели какой он крутой, теперь старался как можно быстрее отключить этот звонок и обречено ждал репрессивных мер со стороны Людмилы Ивановны.
       Вступив в полосу полного отторжения Макс с Димой играли в "идеологические шахматы". От настоящих шахмат там ничего не было, только название, а смысл игры сводился к её полной бессмысленности. Руслан же вообще залез под парту и прилагал неимоверные усилия, что бы разобрать стул, одну ножку которого ему уже удалось оторвать.
      -- Е - 5. - Победоносно произнес Дима.
      -- А тебе шах и мат! - Парировал Макс.
      -- Как!!! - Удивился Дима.
      -- Так! По идеологическим соображениям. Мой штаб решил, что войну пора прекращать, мы перебросили крупные войсковые соединения на фронт и разбили твою армию к ебени маме. Так что прекращай херней страдать, ты в плену и тебя сейчас будут пытать.
      -- А я по идеологическим соображениям не признаю твоей победы, и сам объявляю тебе шах и мат.
      -- Я с тобой больше играть не буду, - обиделся Макс, - международное сообщество не признаёт таких педерастов как ты.
      -- Плевать я хотел на международное сообщество! Подумаешь! Я буду разговаривать с позиции силы и ...
      
       Но Руслан так и не дал Диме закончить мысль. Стул, который он разбирал с грохотом развалился и у Людмилы Ивановны не выдержали нервы.
      -- Вон !!! - Её голос сорвался на визг. - Вон и что бы я вас больше не видела!
       Руслан с счастливым лицом поплыл к двери.
      -- И друзей своих ненормальных тоже заберите.
       Макс с Димой не заставили себя ждать. Они тут же встали и направились за Русланом.
      -- Теперь точно уроет. - Вздохнул Дима после того, как дверь за ними закрылась.
      -- Все равно это когда нибудь должно было случиться. - Махнул рукой Макс. - Ну ее нахер. Сегодня, завтра, через неделю, она невзлюбила нас сразу, с первого дня, так что нормально. Коммунизм мы не готовы строить, взгляды её не разделяем и раз уж она при всех назвала нас паразитами и наркоманами, значит нам с ней не по пути. Перестать переживать и подумай о чем нибудь светлом, легком, потому что потом будет некогда. И вообще все это фигня.
      
      
      
       7
       Макс с Димой спустились в подвал одни. Руслан сказал, что придет позже, после того как уладит кое - какие дела. Университетский подвал отличался от всех остальных подвалов этого города может только размером и публикой, потому что пили здесь так же, как и во всех нормальных подвалах.
       В подвале стоял Петя и разговаривал с миленькой девушкой, этакой мишкой Гами в расцвете красоты.
      -- Эта Ира. - Представил он её своим друзьям. - Моя светлая муза.
      -- Дима.
      -- Макс.
       Девушка что- то попыталась сказать, скорее всего что- то типа "Очень приято", какую то избитую фразу, но Макс, махнув рукой, снял вопросы о дальнейшем разговоре.
      -- Как. - Спросил Дима у Пети.
      -- А не был я нигде. Вот познакомился с Ирой и понял, что она приятней любой лекции.
      -- Это хорошо. А нас выгнали. В принципе из- за Руслана, но вообще этого следовало ожидать.
      -- Понятно. Сам он где?
      -- Пошел уладить кое какие дела, но скорее всего косяк забил. - Ответил Макс. - Ты бы лучше предупредил свою светлую музу, что сейчас будет лекция о целесообразности разборки стульев и ее влиянии на популяцию тараканов.
       Светлая муза была на самом деле красивой девушкой, и Макс подумал, что расставаться с ней будет жаль. Она могла внести в их компанию теплоту. - "Но", - подумал он, - "она не выдержит ,если у неё все в порядке с головой."
       А Ира стояла и улыбалась, не подозревая, что ходячий кошмар цивилизации уже близко и он под хорошим кайфом.
       Руслан подкрался к ним как- то незаметно. Он выскочил из- за спины у Димы, как черт из преисподни.
      -- Ух! Как там у тебя, - обратился он к Максу, - Безжизненные образы параболических антенн! Хорошо ! Я представил себе бетонное поле, из которого произрастают уродливые, ядовитые грибы в виде антенн, а вокруг них копошатся полчища тараканов и совокупляются, совокупляются до одурения. Вокруг стон, крики, оргазм, короче полная жопа. И я, превратившись в орла, пролетаю над всем этим скоплением переплетенных тел, сходящих с ума от удовольствия.
      -- Это Ира... - Попытался представить девушку Петя.
      -- Не важно! - Рявкнул Руслан. - Некоторые тараканы, испытав оргазм, умирали, но их партнеры не замечали этого и продолжали совокупляться и становились некрофилами. А я все летал и летал, потом мне надоело летать и я приземлился на антенну.
       Ира инстинктивно прижалась к Пете и смотрела на Руслана большими испуганными глазами. В полумраке подвала он и впрямь был похож на дьявола: взъерошенные волосы торчали в разные стороны, он ходил взад - вперед, размахивая руками и говоря о вещах, которые она совершенно не понимала.
      -- Да ты не бойся, - попытался успокоить ее Петя, - это еще не самый худший вариант. Вот если он сейчас начнет говорить о том, какое он удовольствие испытывает онанируя на тараканов, тогда это точно опасно.
       Однако история с тараканами не имела своего продолжения. Руслан заметил рядом с Петей незнакомую девушку и страшно заинтересовался.
      -- О ! Это кто?
      -- Ты закончил с тараканами. - Спросил Петя.
      -- Да, да. - Нетерпеливо ответил Руслан.
      -- Это Ира.
      -- Как поживаете Карина, - учтиво спросил Руслан, как дела.
      -- Ира, а не Карина. - Поправил Петя.
      -- Прошу прошения Марина, я просто не расслышал ваше имя.
       Ира хотела поправить его, но Макс не дал ей сделать этого.
      -- Ладно, не важно. - Сказал он ей. - Ему сейчас все равно как тебя зовут, его интересует как ты поживаешь, как у тебя дела. В принципе можешь просто кивнуть, в таком состоянии ему этого хватит на новую речь минут на сорок.
       Но пока Макс объяснял Ире, как вести себя с Русланом, тот полностью потерял к девушке интерес и теперь выяснял, кто стоит последним в очереди в библиотеку. Так уж получалось, что в этом подвале не только пили, но и здесь же находилась библиотека. Руслан вдруг захотел обязательно взять какое нибудь пособие, словарь или просто любую книгу. Далекий от повседневных забот, постоянно находящийся в противоречиях между множеством своих "Я", Руслан был в острой конфронтации с миром и эта конфронтация находила свое отражение во всем, с чем он соприкасался. Так и сейчас, заняв очередь в библиотеку, он вскоре поссорился со всеми, кто там был, и потребовал что бы они освободили подвал. Конечно, о библиотеке не могло быть и речи, он просто нашел новый повод заняться осмыслением своего предназначения.
       Впрочем все они были далеки от повседневности. Руслан ругался с нормальными студентами, а Макс с Димой, отойдя так, что бы их не слышал Петя, обсуждали его музу:
      -- Красивая. - Мечтательно произнес Дима. - Надо будет с ней заняться сексом.
      -- Да. - Согласился Макс. - Я первый.
      -- С чего это вдруг ты? Это я буду первым.
      -- Ты наплевал на международное сообщество и на мою честную победу, а теперь я плевать хотел на твои притязания.
      -- Давай кинем монетку. - Предложил Дима.
      -- Засунь себе эту монетку в задницу. Можешь несколько монеток, и чем глубже ты их засунешь, тем больше я буду рад.
      -- Подожди, подожди, ты что на самом деле собираешься ее соблазнять? - Оторопел Дима. - Она же с нашим другом, вроде как с Петей.
      -- Бля! Ну и дубина же ты. - Разозлился Макс. - Конечно я не собираюсь с ней спать. Это только такой безмозглый идиот как ты мог такое придумать. Дибилоид!
       На этом и разошлись. Макс еще немного повозмущался, правда уже молча, а Дима прислонившись к стене, разглядывал свои ногти. Петя, что- то рассказывал Ире, Ира слушала и время от времени смеялась. Руслан забаррикадировал двери библиотеки стульями, пустыми ящиками и, объявив о начале мировой революции, вознамерился стоять до конца. Очень уж ему хотелось умереть настоящим героем. Революция не удалась. Руслану просто дали по шее превосходящие силы контрреволюции и он теперь собирался закатить очередную речь. Причем речь эту должны были выслушать его друзья.
       Все спас Андрей. Вот уже в который раз он очень вовремя приходил и останавливал, казалось бы уже неизбежный мировой кризис. Он спускался по лестнице, что- то напевал себе под нос, улыбался, в общем настроение у него было хорошее.
      -- Ты чего такой довольный? - Подскочил к нему Руслан.
      -- Стипендию только что получил. - Ответил Андрей.
      -- Да!?
      -- Да, за три месяца... - И тут Андрей осекся. Он увидел, как лица его друзей принимают хищное выражение. - Эээ, то есть я хотел получить стипендию, я собирался за ней пойти. - И Андрей начал пятиться к лестнице.
      -- Стой! - Рявкнул Руслан. - А ну иди сюда, тварь инопланетная.
       Возможности уйти у Андрея уже не было. По бокам выросли Макс с Димой.
      -- Андрюша, милый ты наш, - заговорил Макс, - вот кого нам не хватало. Мы здесь, в подвале, умираем от одиночества, и как хорошо, что ты пришел к нам и сможешь скрасить наше жалкое существование. Мы тебя ждали, ждали и ты пришел, я знаю ты услышал сердцем наши страданья.
      -- Ясно. - Только и ответил Андрей. - Пить будем.
      -- Я всегда говорил, что тебе голова дана не для прически, но поверил в это только сейчас. - Воскликнул Дима.
      -- Да, но ведь есть еще пары, мне не очень хочется пропускать.
      -- Видишь, ты начинаешь говорить глупости, а все глупости в этом мире происходят оттого, что люди мало пьют. - Возмутился Руслан. - К тому же, когда все прогрессивное человечество, мало-мальски уважающее себя, отправляется пить, как можешь ты оставаться в стороне.
      -- Совсем охренели. - Сказал Андрей. - "Человечество", вы обо мне подумали? Вам то давно все по бубну, а я еще держусь.
      -- Не надо, - покачал головой Дима, - завтра начнешь новую жизнь. Будешь ходить в Университет, а теперь подумай о человечестве.
       С этим, конечно, можно было поспорить, можно было послать "человечество" нахер и все было бы нормально, а еще это была бы ложь. Мир и так становился с каждым новым днем все более неинтересным, превращаясь в свалку человеческих заблуждений помноженных на вселенское равнодушие. Так что Андрей сдался быстро и поехали пить.
       Назад, к Максу, ехали не так интересно, как два часа назад, но зато в маршрутке, и с девушкой. Руслан не организовал новую революцию, он смотрел в окно и представлял себе, что это иллюминатор, а когда смотришь в иллюминатор не хочется никаких революций.
       Мимо проносились дома, деревья, люди какие - то, иногда собаки. В общем все было, как во время поездки в маршрутке. Неплохо.
      
      
       8
      -- Десять бутылок водки, сигарет, паштета и пару лимонов. - Размышлял вслух Дима. - Кажется дня на два нам должно хватить, если что утром купим еще, деньги должны остаться.
       И Дима с Русланом пошел отовариваться, несмотря на все протесты Макса, который категорически не хотел пускать Руслана в общественное место. Однако Дима настоял, аргументируя необходимость присутствия Руслана невозможностью унести все одному.
       Войдя в дом, Макс бросился на кровать, Ира присела на краешек кресла, Андрей зашел на кухню а Петя отправился в ванную и начал секретные эксперименты над своей прической.
       В принципе в таком состоянии, в котором сейчас прибывал Макс, было бы совсем неплохо почитать что- то из своих ранних произведений, пропитанных патриотическими настроениями и любовью к снегу, камням, воде и хорошим людям. Постоянное бегство от прошлого заставляла Макса работать в совсем несвойственной ему манере и это иногда навевало тоску.
      -- Ууу, как все- таки хорошо, что ты сегодня получил стипендию. - Послышался голос Руслана.
       Гонцы вернулись. Дима был нагружен предметами первой необходимости, а Руслан нес только одну бутылку, зато поддерживал Диму морально.
       Макс первым делом потребовал изолировать Руслана и не подпускать его к газовой плите. Только после этого он открыл дрожащими руками бутылку.
      -- Начнем. - Проникновенно произнес Макс. - И да прибудет с нами радость.
      -- А где Петя. - Спросил Дима.
      -- Утонул в ванной, выполняя секретное задание никарагуанского правительства.
      -- Господи! - Воскликнул Руслан. - Так почему же мы не спасаем его? Он там один спасает всю эту гребанную цивилизацию древних ацтеков от засилья подлых янки, а мы здесь прохлаждаемся и пьем водку. Надо немедленно оказать ему помощь. - И он кинулся в ванную.
      -- Какого хера!!! - Раздался рев из ванной. - Кто пустил этого психа сюда? Он же меня чуть не утопил! - Вопил Петя.
      -- Что происходит? - Испугалась Ира.
      -- Руслан помогает никарагуанскому правительству и за одно спасает Петю. Видимо Пете это не очень нравится, но избежать этого просто нельзя. - Сказал Макс.
       Из ванной пулей вылетел Петя, весь мокрый и дико злой. Некоторое время он стоял, уперевшись руками в стену, затем, шатаясь, прошел на кухню. Там он выхватил из рук Макса бутылку и хорошо к ней приложился.
      -- Черт, ну и гадость, - поморщился он, - пьем этот суррогат каждый день аж страшно становится.
      -- Ага. А Руслан где. - Спросил Дима.
      -- Принимает душ.
      -- Как принимает душ? Воды горячей ведь нет. - Удивился Макс.
      -- Это я образно сказал, что он принимает душ. Он стоит там под струями холодной воды и представляет себе, что это дождь. Ты ведь знаешь, что он любит дождь.
       А Руслан между тем так и стоял в ванной, под струями воды, представляя себе, что это дождь, настоящий весенний ливень. Он был доволен, напевал песенки и промок до нитки. Последнее вообще мало его волновало, ведь он попал под дождь. А что может быть прекраснее весеннего дождя, когда вода заливается вам за шею, течет по спине, наполняет ботинки и напоминает о жизни. Правда, как и дождь, вода из крана тоже имеет тенденцию к прекращению. Максу надоело представлять себе, что творится с ванной пока там стоит Руслан в ботинках, и он отключил воду.
      -- Вот так всегда, - раздался голос из ванной, - как только ты находишь гармонию, внешний мир делает все возможное, что бы трахнуть тебя вместе с твоей гармонией.
      -- Куда. - Остановил Макс Руслана, как только тот появился в дверях ванной. - Стой, мокрый ведь весь, с тебя вода ручьями стекает, ты мне квартиру превратишь в подобие канализационного коллектора. Так что стой где стоишь, я принесу тебе что - нибудь из одежды.
      -- Не стоит. Я готов раздеться и ощутить себя настоящим человеком без всей этой синтетики на теле. - Попытался возразить Руслан.
      -- Молчи, а то я тебя нахер в ванной закрою.
      -- Что ж, - пафосно произнес Руслан, - борцы за свободу должны всегда приносить себя в жертву будущему справедливому миро устройству. Я готов провести в застенках лучшие годы своей жизни, и мой пример будет вдохновлять молодое поколение на великие свершения. Дело моей жизни будет жить, как живет дело Ленина!
      -- Пить будешь. - Тихо спросил Макс.
      -- Буду.
      -- Тогда стой здесь и прекрати борьбу за свободу. Никарагуанское правительство вне опасности, молодое поколение тебя любит и уважает, но если ты выйдешь из ванной в таком виде, я тебе не налью.
      -- Это попытка шантажа.
      -- Да. - Лаконично подтвердил Макс.
      -- В таком случае у меня нет выбора. Я сдаюсь.
       Переодевшись в сухую одежду, и еще немного подувшись, Руслан тоже прошел на кухню. Он собрался, как всегда покурить косяка, но сегодня его общими усилиями отговорили отложить это на некоторое время. За столом воцарилась приятная атмосфера спокойствия и умиротворения. Это доказывала еще раз, что они не были людьми тусовки, они предпочитали тихое пьянство. И если в мире был Бог, он сейчас с умилением наблюдал, как некоторые из его творений, абстрагировавшись от повседневной суеты и вселенского зла, мило проводят время. Их спокойствие перешло и к Ире. Она сидела, размеренно покачиваясь на стуле, слушала незнакомую музыку, пила эту ужасную водку, и ей казалось, что потеряйся сейчас мир, это не стало бы катастрофой, не разрушило бы спокойствия. Ей даже Руслан не казался больше вселенским кошмаром, но вот последнее было скорее всего результатом выпитой водки.
      -- Вы так хорошо проводите время. - Сказала она, после очередных двадцати пяти граммов водки. - Я просто никогда не встречала людей, которые так умели бы это делать.
      -- Оставь. - Махнул рукой Дима. - По другому не умеем.
      -- Макс, может, почитаешь что-нибудь? - Попросил Андрей.
      -- Не хочу, вы же, свиньи, опять займетесь извращением моих мыслей, и в конечном итоге получится порнография.
      -- Ну и что?
      -- Мне не нравится порно.
      -- Зря. В любом случае ты должен понимать, что именно порнография является единственным видом кино искусства, максимально приближенным к действительности. Актерам не надо заучивать текст, играть психологических сцен, в порно нет гигантских взрывов, героев - полицейских, психопатов одиночек, воюющих с целым миром, гор трупов, в порно все просто: актеры трахаются и все. - Закатил речь Андрей.
      -- Возможно, но я кроме посиневших членов и изнеможенных лиц порно звезд, пытающихся изобразить удовольствие, ничего больше не замечал. - Ответил Макс.
       Андрей приподнял брови в знак несогласия, но не стал ничего говорить. Это могло перерасти в спор, а он не любил спорить, к тому же существовала опасность подключения к спору Руслана, и тогда образ совокупляющихся тараканов, затмит все остальное.
      -- О, хотите я вам стихотворение прочитаю? - Воскликнул вдруг Руслан, и не дожидаясь ответа, залез на стул, вытянул вперед руки и продекламировал:
      -- " А террорист бомбит!
       А президент убит!
       Безопасность молчит!
       Контрразведка горит!
       А все пьяны в стельку,
       Все измотаны,
       Окаменели,
       Ведь все пьяны в стельку,
       И не предвидится перемен,
       Все измотаны,
       Все надрались на работе".
      -- Откуда. - Спросил Дима.
      -- Не помню у кого вычитал, это отрывок из песни, хиппи одним словом.
      -- Интересно, - задумался Макс, - похоже ведь на нас. Политикой несет, как из общественного туалета.
      -- Ну и в жопу! - Заговорил Петя. - В любом случае политикой заниматься не нам.
       Макс сначала хотел найти ручку и бумагу, что бы записать только что услышанные строки, но потом подумал, что кроме проблемных вопросов, и бюрократических баррикад, проблем и так хватает. Года два назад они в том же составе, что и сегодня, решили открыть политическое движение, и нести в массы правду. Они тогда еще были сознательными студентами, а главное они не пили. Долгие разговоры по ночам, бредовые идеи о справедливости, так и не получили жизнь. Оказалось, что правда это как раз то, что меньше всего кому - то нужно. Им отчетливо дали понять, что правда давно вышла из моды. Сперва было обидно, ведь идеи, в которые они верили, были отброшены. А образовавшийся вакуум, нечем было заполнить, кроме водки, какие- то знакомые начали подозрительно смотреть, и в конце концов знакомых не осталось, все посчитали, что связываться с людьми, ищущими правду, опасно. И тогда появилась паранойя.
      -- Помните " Клуб анонимных идиотов" ? - Спросил Макс.
      -- Наверно, блин. - Отозвался Петя.
      -- Надо было там остаться, может сейчас все было бы по-другому... - Развивал свою мысль Макс.
      -- А что это. - Спросила Ира.
      -- Был такой клуб у нас в городе. Сейчас не знаю. - Ответил Дима. - В общем ничего интересного.
      
       Макс закурил и вспомнил тот день, когда он впервые пришел в этот клуб. Он не сразу согласился, что и понятно, больно уж странно звучало название клуба. Он стоял перед дверью, пытаясь успокоить нервы и в последний раз спрашивал себя нужно ли ему входить. Шедший сзади, чуть подтолкнул Макса, видя его нерешительность.
      -- Не бойся, там вполне нормальные люди. - Сказал он.
       Макс вошел в дверь. Дальше тянуть все равно было бессмысленно. Он шел сюда не только из интереса, он надеялся, что здесь можно будет найти средства для перемен, новое звено в цепи постоянных безумств.
       Клуб находился в обычной квартире, и все посвященные, считающие себя идиотами, собирались здесь, разговаривали, делились идеями, переживаниями. Макс своим появлением прервал речь молодого человека, который, видимо, крепко жаловался, по крайней мере на его лице была написана тоска.
      -- Я, ... Я, извините не хотел вам мешать. - Смутился Макс.
      -- Ничего, ничего, вы не беспокойтесь, располагайтесь. - Успокоили Макса.
       Макс присел на стул, но смущение его не покидало. Некоторое время присутствующие пристально его рассматривали, и от этих пристальных взглядов, Максу становилось еще неуютней.
       В комнате было семь человек, потом немного освоившись и успокоившись, Макс увидел, что все они довольно молоды, навряд ли кому- то было больше тридцати, и уж точно никто не подходил под определение, описанное медициной, идиота. Нормальные ребята, проснувшиеся однажды утром и потерявшие все, что было им дорого. Из разговоров Макс понял, что все они собирались здесь что бы поговорить, рассказать друг другу о своих проблемах, о своем одиночестве, и неумении изменить жизнь. Кто- то потерял семью, кто - то любимую, друга, всех объединяло одиночество, непонимание окружающих, а потом, естественно, нависающее ощущение, что ты превратился в идиота, раз у тебя все так плохо. Так бывает иногда, горе делает тебя, в глазах других, идиотом.
       Каких то новых средств, Макс там не нашел. Еще два раза посетил собранья, и все.
      -- Да, - задумчиво произнес Макс, хорошие там люди собирались, несчастные, одинокие, но хорошие. Правда они ничего не могли предложить нового, а жаловаться можно и друг другу, не обязательно состоять в клубе.
       На кухне повисла какая- то грустная атмосфера, как буд - то все они возвратились на несколько лет назад и, увидев себя в прошлом, ужаснулись своему настоящему.
       Руслан, почувствовав приближение кризиса воображения, выбрался на балкон, где успешно раскурил очередной косяк. Немного погодя к нему присоединились и Макс с Андреем. На кухне остались Дима, который принципиально не курил и Петя, у которого сегодня было что- то типа свидания с девушкой. Вообще Руслану было давно по бубну, где курить траву, но на балконе у Макса к нему приходило, как он сам говорил, состояние полного отторжения и понимание сущности предметов. Может быть потому что с балкона открывался совершенно сумасшедший вид: недостроенные промышленные объекты, вздымающие в небо свои ржавые скелеты, сквозь которые произрастало не первое поколение целебных трав.
      -- Аууу, Петя, ты не присоединишься к нам. - Позвал Руслан.
      -- Ни сегодня. - Отозвался Петя.
      -- Да ладно, Ира должна понимать, что наступил кризис воображения. - Поддержал Руслана Макс. - Может она тоже хочет покурить?
      -- Нет, что вы. - Испугалась Ира. - Я не курю.
       Руслан только головой покачал и оставил попытки переделать мир. Главное сейчас было преодолеть кризис и спокойно пить. Все остальное теряло значение. К тому же никого принципиально не волновало, что творится на улице, война ли, перемирие ли, все одно - не важно.
       Диме надоело ждать возвращения философов, и он гневно потребовал, что бы все трое, немедленно вернулись в лоно компании, к своим прямым обязанностям. Он немного с опаской посмотрел на Руслана, опасаясь начала лекции, но тот пока сидел тихо, хотя в глазах уже появились лукавые искорки.
      -- Так, что делать будем теперь. - Спросил Макс.
      -- Можно сотворить человека пол подобию своему. - Предложил Андрей.
      -- Черт! - Разозлился Дима. - Дай дураку сто граммов водки и немного дури, как он превращается в полный отстой! Дибилоид!
      -- Да, подожди ты. - Возразил Макс. - И обращаясь к Андрею, спросил, - это как.
      -- Ты, что не знаешь, что все сведущие люди. Давно нашли способ создания человека по своему подобию! - Руслан был готов взорваться от возмущения. - Черт побери, мы ведь тоже умны! Значит можем кого - нибудь клонировать. Предлагаю клонировать таракана.
      -- Дурак! - Скривился Макс. - Таракан это не человек. Какого хера мы должны клонировать таракана!
      -- Сам дурак. - Обиделся Руслан. - Расист херов! Чем тебе тараканы не угодили. Венец природы. Только и думаешь о человечестве, а тараканы пусть подыхают. Ни хера подобного! Ты хоть понимаешь, что случится с миром если все тараканы умрут? Катастрофа, настоящий экологический ад. Вся экосистема полетит в жопу. А если исчезнут люди, земля вздохнет с облегчением.
      -- Да, на кой черт я должен думать о твоих тараканах! Ты и так уже всех достал своими насекомыми, и вообще тебя давно пора запереть в каком - нибудь подвале.
      -- Вас обоих надо запереть в подвале. - Предложил Андрей.
       Макс с Русланом тут же прекратили препираться и уставились на Андрея. А он, не подозревая об опасности нависающей над ним, увлеченно рассматривал донышко бутылки. Первым приближение бури заметил Петя. Он толкнул под столом ногой Диму и глазами показал в сторону Макса с Русланом. Руслан крепко сжал челюсти, так что на лице заиграли желваки, и не отрываясь смотрел на Андрея.
      -- Ты хочешь запереть нас в подвале. - Тихо спросил Макс.
      -- Хочет. - Так же тихо подтвердил Руслан.
      -- Мы бросим его в шахту лифта, - обратился Макс к Руслану, - но сначала мы будем его убивать.
       Руслан встал, вышел на балкон и вернулся с банкой маринованных помидоров.
      -- Этим. - Спросил он.
      -- Нет, банка не подойдет, поищи что- нибудь другое. - Ответил Макс.
       Руслан принес тазик. Макс его забраковал. Затем Руслан поочередно приносил плоскогубцы, гвозди, пылесос, мешок муки и наконец он принес молоток.
      -- Вот это другое дело. - Обрадовался Макс, беря из рук Руслана молоток. - Теперь принеси гвоздь и держи его голову ровно, что бы я ни попал себе по пальцам.
       Андрей прилагал титанические усилия, что бы понять что задумали его друзья, но кроме того, что это весело, ему в голову ничего не приходило. Он несколько удивился, когда Руслан поправил ему голову, но услышав - "Так надо", успокоился и продолжал прибывать в умиротворенном состоянии.
      -- Боже, что они делают! - Вскрикнула Ира.
      -- Не беспокойся, мы просто решили его убить. Он хотел запереть нас в подвале, а это очень неверное решение. - Сказал Руслан.
       Убийство, ничего не подозревавшего Андрея, предотвратил Дима. Он выхватил молоток из рук Макса, усадил Руслана на стул, спрятал молоток, и дал обоим по голове, потом, немного поразмыслив, дал по голове и Андрею.
      -- Вы, придурки, и Андрей был прав, вас надо изолировать от общества. - Поучительно произнес Дима. - Вы хоть иногда задумывались, что делаете.
       Макс с Русланом страшно обиделись и сидели теперь гордо вскинув головы. Всем своим видом они давали Диме понять, что их совершенно не интересует, что он там лепечет. Прямо настоящие римские патриции, невозмутимые, гордые и до удури укуренные.
      -- Короче! - Надоело Диме. - Выньте пробки, иначе прийдется вами заняться.
       Габариты у Димы были внушительные, и ни Макс, ни Руслан не горели желанием связываться с бывшим самбистом. Так что пробки пришлось вынуть.
      -- И, часто такое происходит. - Спросила Ира.
      -- Нет. Иногда Дима не успевает их успокоить и тогда происходят забавные вещи. - Ответил Петя.
      -- Забавные?
      -- Да. В большинстве случаев они происходят именно с Андреем, потому что у Руслана с Максом мозги давно набекрень и их жертвой становится Андрей.
       Андрей, получив по голове, понял, что- то не так. Он удивленно смотрел по сторонам, пытаясь сообразить чему обязан подзатыльником. И вроде все было нормально, только Дима говорил о каком - то молотке, но Андрей был уверен, Дима знает что говорить. Еще Андрей подумал, что было не плохо поговорить, но увидев мрачные лица Макса с Русланом, отказался от своей идеи.
       Руслан достал из холодильника две бутылки водки. Одну поставил на стол, вторую оставил рядом с собой. С невозмутимым видом открыл ее и налил водки Максу и себе.
      -- Это что. - Спросил Дима.
      -- Мы решили, что раз к нам применяется физическая расправа, мы теперь изгои и не можем пить вместе с вами. - Ответил Руслан.
      -- Вот психи. Я что вам мало по голове дал. Могу еще.
      -- Давай, давай! Ты только и делаешь, что подавляешь наши естественные желания! Но наше время придет и тогда мы отплатим тебе. - Заявил Макс.
       Дима не стал вступать в дискуссию, он закурил сигарету, но посматривал украдкой в их сторону.
       Прошел еще час и Петя напился. Он достал шахматы, и расставив в неправильном положении фигуры, вызвал на бой Руслана. Тот страшно заинтересовался и, сделав первый ход пешкой, объявил Пете шах и мат. Петя, в силу своего опьянения, поверил и сдался. Он удивленно смотрел на шахматную доску пытаясь разгадать стремительную комбинацию, которая привела к его поражению. Однако время шло, а Петя никак не мог ничего понять, и с каждой минутой восхищение этой игрой возрастало.
      -- Бля! Надо же уметь так играть! - Воскликнул он. - Какой вариант нападения ты выбрал?
      -- Я не выбирал нападение. - Сказал Руслан. - Я играл в Монгольский вариант Коста-риканской защиты.
      -- Круто!
      -- Конечно круто. Вот будешь определенные книги читать, тогда может и выиграешь у меня.
      -- Врешь ведь. - Спокойно сказал Макс. - Никакого Монгольского варианта Коста-риканской защиты я не заметил.
      -- И что же ты заметил. - Нервно спросил Руслан.
      -- Ход пешкой. Потом, воспользовавшись тем, что Петя уже нихера не соображает, ты напугал его и заставил сдаться. И вообще, твой ход пешкой напомнил мне больше Римский вариант Албанского нападения.
      -- Ну и дурак! - Завопил Руслан. - Ты же сам нихера уже не понимаешь, а в шахматах ты вообще нихера никогда не понимал.
      -- Так какой же вариант ты использовал. - Спросил Петя.
      -- Да помолчи ты! - Рявкнул Руслан. - И снова обратился к Максу:
      -- Дурак, шахматы игра для умных людей, а ты к таковым никогда не относился.
      -- Ну и в жопу вас всех! - Макс вышел из кухни.
      
      
      
      
      

    Часть третья.

    Семьсот двадцать четыре года назад.

    9

      
      -- Обиделся. - Сказал Руслан. - Но что делать, если он не умеет играть в шахматы. Помочь мы ему ничем не можем. Всё равно сам придёт, когда захочет выпить.
       Петя, которому так и не объяснили, как он проиграл, обеими руками держался за голову и смотрел на шахматную доску. Для него сейчас в мире не существовало ничего более важного. В конце концов Дима сжалился над ним и сказал, что никакого варианта у Руслана не было, просто он от нечего делать объявил шах и мат, и что Петя испугался этого и, не подумав, сдался. Услышав это, Руслан страшно заинтересовался картиной природы за окном, всем своим видом показывая, что этот разговор его не касается. Впрочем, всё это было зря, Петя всё равно ничего не понял, а продолжал смотреть на доску, пытаясь разгадать вариант игры.
       Макс смотрел телевизор. Конечно, лучше всего смотреть телевизор, когда он не работает, но Макс ещё не дошёл до такого высокого уровня восприятия, потому и смотрел различные картинки. Картинки были глупые, глупые, потому что американские. Когда-то у Макса была настоящая аллергия на американские фильмы, а так как крышу у него сорвало давно, то он смотрел все без исключения фильмы " Фабрики грёз" в надежде увидеть малейший намёк на мысль. Вот и сейчас Макс не видел никакой мысли, только взрывы, кровь, непобедимых положительных героев, сотнями убивающих отрицательных и т. д. А по остальным каналам нечего было искать, там были только здоровые будки кандидатов в будущие парламентарии. Парламентские выборы и американские фильмы - вот как раз то, что обязательно следует показывать по телевизору! Просто культ положительного героя! Положительный герой спасает мир, положительный герой расправляется с миллионами злодеев, положительный герой обещает золотые горы, если его выберут. Короче, Максу все это быстро надоело, и ему ничего не оставалось, как вернуться на кухню.
      -- О! Я же сказал, что вернётся, как выпить захочет. - Обрадовался Руслан.
      -- Наверно, - скептически произнес Макс, - уж лучше видеть твою отрицательную морду, ты хоть мне не обещаешь светлого будущего.
      -- Ну это ещё как посмотреть...
      -- Да иди ты!
      -- Ладно, не злись. - Нежно сказал Руслан. - По телевизору показывают как раз то, что тебе не должно понравиться. У них свои круги общества, в которые ты не входишь. В любом случае семьсот двадцать четыре года назад жить было лучше.
       Присутствующие удивленно посмотрели на него.
      -- Ну, не было никаких телевизоров, никаких "Америк", парламентских выборов, никакой политики, люди жили в дружбе с матерью природой, и всё у них было в порядке.
       Даже если Руслан был прав, и семьсот двадцать четыре года назад, действительно, жить было хорошо, Петю это волновало в меньшей степени равно как и не воодушевляло. Он продолжал размышлять над загадкой своего поражения и горестно вздыхал после каждого выпитого стакана. В таком темпе он скоро и вздыхать перестал, просто смотрел на доску и в его глазах исчезала тень мысли.
       Вскоре пропала и тень. Дима, который сидел рядом с ними, заметил это слишком поздно, когда уже Пете ничем нельзя было помочь. Пришлось нести его в комнату и бросить там на кровать. Так как остальным тоже немного осталось времени до отторжения, они несколько раз роняли Петю на пол, три раза ударили его головой об дверь ванной и в конце концов уронили его возле кровати.
      -- Может, мы оставим его здесь. - Спросил с мольбой в голосе Макс.
      -- Оставим. - Согласился Дима. - Ничего с ним не случится.
      -- Да вы что, охренели совсем! - Завопил Руслан. - А если ночью к нему придут зелёные человечки и будут на нем опыты проводить или изнасилуют его в извращённой форме, после чего он забеременеет и родит биоробота-мутанта! - Все были рядом, все всё слышали, но Руслан тем не менее вопил так, будто это его уже насилуют в особо извращённой форме зеленые человечки.
      -- Твой кавалер полностью отключился, его жизнеобеспечивающие системы вышли из строя. - Радостно сообщил Макс Ире, когда они оказались на кухне. - Но ты не особо волнуйся, он ещё дышит.
       Ира ничего не ответила. Собственно говоря, отвечать было нечего. Вся фантастика мира бледнела в сравнении с этой квартирой, её обитателями и их образом жизни. То, что люди бывают странными и не такими как все, она слышала, некоторых даже знала, по крайней мере она думала, что они не такие как все. Впрочем, она была довольна, не зря всё-таки поступила на факультет психологии, теперь будет, кого изучать. До Иры постепенно дошло, что их уже давно ничего не волнует в реальном, действительном мире, и проблема Зимбабве им намного ближе, чем парламентские выборы в их стране. Люди без будущего, сначала подумала она, люди, которые всеми силами стремятся к апокалипсису собственной судьбы, стремятся безумно, влекомые возрастом бунта. Однако, ещё немного понаблюдав, она поняла, что учёба на факультете психологии - ещё не гарантия и не билет в человеческую психику, и она изменила своё мнение о них как о людях без будущего, может быть потому, что это самое будущее не могло их принять в силу идеологических разногласий между ними. Все психологические прототипы, изученные ею, остались не у дел. Наркотики здесь были возможностью понять мир, шахматы - столкновением политических взглядов, а ненависть к людям и монументальная паранойя - литературным вдохновением. Еще был Дима, который выполнял роль их ангела-хранителя, без которого они бы давно убили друг друга, и Андрей, который разрывался на части между ними и реальным миром.
       И Ира попросила, чтобы ей тоже налили. Это было встречено с одобрением, хотя в глазах появилась тоска. Она многое поняла, но только не это, рано ещё было понимать, что те граммы, которые выпила она, уже никак не выпьют они.
      -- Минус один, плюс один, результат не изменился. - Заявил Макс. - Нас не стало меньше или больше, мы просто стали красивее.
      

    10

       Телефон настойчиво трезвонил.
      -- Блин, возьмите кто-то трубку! - Заорал Макс.
      -- Да. - Поднял трубку Дима.
      -- Мишка Гамми! Открывай дверь! - Послышался рёв из трубки.
      -- Иду. - Лаконично ответил Дима.
       Перед входной дверью стоял Толик. В одной руке он держал мобильный, в другой пакет.
      -- Ты чего, в дверь не мог позвонить. - Спросил Дима.
      -- Так это не прикольно. Нахера мне тогда мобильный?
       Толика встретили с радостью, а когда он вытащил содержимое пакета на свет, радость переросла в восхищение.
      -- Я тут бухла привёз разного. - Сообщил Толик.
      -- Да уж, мы заметили. - Сказал Руслан.
      -- А чего ты такой опухший. - Спросил Дима.
      -- Я трое суток бухал с людьми разными. Звонил вам, но никто трубку не брал, вот я сегодня и приехал, думал вы все вымерли.
      -- Нет, мы живые, просто на телефоне был Петя, а ты же знаешь, что он трубку не снимает.
      -- Понятно. - Толик сел за стол. - Я вам сейчас такую историю расскажу, вы просто охренеете. Три дня назад был в ночном клубе на студенческой тусовке, короче туда-сюда, приехал домой с девушкой. Так, где-то на шесть тянет, пьяный я был. Так вот, секс у нас был до утра, потом ещё днём...
      -- Не врёшь. - Спросил Макс.
      -- Нет. Потом ещё днём несколько раз в ванной, в комнате, на полу, на столе...
      -- На крыше дома моего.
      -- Нет, до крыши мы не добрались. Короче, вечером она собралась домой, а бельё своё найти не может. Ну, мы искали его по всей квартире, так и не нашли. Пошла домой в каких-то шортах. Я опять на тусовку собрался, мы с ней договорились там позже встретиться, выхожу на балкон, а там её нижнее бельё висит.
      -- Совсем идиоты. - Вставил Дима.
      -- Иди ты. Собрал я это бельё в кулёк и отправился на тусовку. Девушка, естественно, не пришла. Так я с этим кульком и протусовал всю ночь. Под утро познакомился с такой фотомоделью, ну просто десять, пошёл провожать её домой. С кульком. По дороге, там идти часа два, фотомодель изъявила желание покушать. Захожу я в магазин, крутой такой, кулёк сдаю в камеру хранения, покупаю еду, и мы идём дальше. Короче, проводил я её домой и тут вспомнил про кулёк, давай обратно к магазину. Захожу, смотрю на меня все пялятся и улыбаются, до меня в общем дошло, что, пока меня не было, содержимое кулька стало всеобщим достоянием. Подхожу к охране, там девушка сидит, и говорю, я мол у вас кулёк забыл. - Да, да забыли, - говорит девушка, протягивает кулёк, и я вижу, что она сейчас лопнет от раздирающего её смеха.
      -- Да, ты крут. - Одобрительно произнес Руслан.
      -- Подожди, это ещё не всё. - Перебил его Толик. - Я сквозь пьяный угар вспомнил, что она говорила мне, где живет. Короче, попёрся я к ней. Пять часов утра, я подхожу к квартире "33" и звоню. Никто не открывает дверь. Звоню ещё раз. То же самое. Потом я позвонил поочередно в "34", "35" , "36" и "37"-ю квартиры. Никто мне не открыл.
      -- Звонить надо было настойчивей. - Сказал Макс.
      -- Да я возле каждой двери простоял минут по десять, потом ещё и стучал. Ну это не столь важно. Пришёл я, наконец, домой и нашёл её адрес, оказалось, что живёт она в "38"-ой квартире.
      -- Крут! - Только и сказал Макс. - Надо тебе выпить.
      -- Так наливайте!
       Толику налили, он выпил, налили ещё, он снова выпил, налили ещё, и Толик посмотрел на них с подозрением.
      -- Пей, пей. - Успокоил его Руслан. - Надо проверить, сколько ты сможешь выпить после таких ночей. Человечество развивается благодаря экспериментам.
      -- Однако. - Только и ответил Толик. - А где Петя?
      -- Спит. - Ответил Макс и, обращаясь к Ире, произнес, - ты главное никому не говори, что была с нами, а тем более, что пила с нами.
      -- Почему. - Удивилась Ира. - Нас всё равно видели сегодня в Университете и увидят, надеюсь, ещё.
      -- Ещё раз тебя с нами там увидят, если мы туда придём, а это уже из области мистики, а из области действительности могу тебе обещать косые взгляды, в твою сторону будут оборачиваться, указывать на тебя пальцем, последуют репрессии со стороны начальства. Всё это произойдёт потому, что как только станет известно, что ты с нами общаешься, тебя сразу отнесут к разряду паразитов, которых необходимо как можно быстрее задавить, и предотвратить таким образом распространение заразы свободы среди послушной массы студентов. Так что, если хочешь и дальше учиться там и с отличием закончить Университет, делай вид, что мы незнакомы. Вот тебе живой пример, - продолжил Макс, - Андрей, который был уличен в преступной связи с нами, теперь не может нормально сдать ни одного гребанного зачёта, весь отлаженный механизм Университетской инквизиции работает против него. Будь осторожна. Мы наркоманы, алкоголики...
      -- Да какие вы наркоманы, алкоголики! - Воскликнула Ира.
      -- Мы наркоманы, алкоголики, - поучающе произнёс Макс, - и, что самое страшное, мы - люди, не потерявшие свою индивидуальность.
       Ира посмотрела на Диму, ожидая, что он расставит всё по своим местам, но в этом случае Дима был согласен с Максом.
      -- Так уж получается, - сказал он, - что мы и мир несовместимы. Один из нас должен уйти.
      
      

    11

      
      
       Весна. В реальном мире была весна. Всеми любимая, обласканная. Солнечная и прекрасная. Разве может быть в реальном мире что-нибудь красивее? Люди выходят на улицу, не опасаясь холода, мерзкой слякоти, ноябрьского дождя, радуются солнцу. Всё это нормально, им с детства внушили, что любить нужно именно весну. Конечно, ведь именно весной девушки, наконец, перестают носить на себе шубы, куртки, пальто, разную дребедень, которая скрывает все их прелести, а значит, замелькают длинные ножки, соблазнительно задвигаются попки, под тонкой тканью юбок будут угадываться очертания трусиков, и лица у всех обязательно озарятся улыбками. Потом прилетят совершенно непонятные птички и начнут петь свои нахальные песни, зазеленеет трава, короче жизнь снова остановится. Это нормально: для кого-то всё начинается, для кого-то заканчивается. Прочное состояние противоречия определяет развитие истории. Большинству, конечно, хорошо, а остальных ждёт очередной кризис духа. Остальных немного, и они ничего не могут поделать. Они не в состоянии отменить весну, хотя желание такое есть. Если говорить о большинстве, то следует заметить, что для них отмена весны была бы тяжким ударом, последствия которого перенесли бы не все. Так онанисты, в силу своего скудного воображения (прошу не всех принимать это на свой счёт), не смогли бы представить себе вожделенный образ под грудой зимней одежды. Любители природы, юные натуралисты страдали бы не меньше, всю зиму они ждут весны, чтобы полюбоваться на природе девушками в платьицах. Ох, чуть не забыли о националистах! Это было бы непоправимой ошибкой, а то вдруг весной какой-нибудь национальный праздник народа Банту, призванный поднять престиж этого народа в глазах народа. Нет весны, нет праздника, и престиж народа Банту страдает под тлетворным влиянием западного империализма. Так вот, садоводы- любители и садоводы-профессионалы, крестьяне, бабочки, простые и "ночные", бегемоты и эскимосы, партизаны и крокодилы (перечень можно продолжать до бесконечности), - главное, им всем нужна весна.
       Прекрасные лесбиянки дарят друг другу цветы, первые цветы весны, а затем предаются страстной любви, покрывая постель лепестками. Их сосед радуется весне, потому что деревья обросли листвой и теперь можно спокойно наблюдать, как двум женщинам совсем не нужен мужчина для сексуального удовлетворения. Этот горе-партизан не знает, что прекрасные лесбиянки давно его вычислили и теперь просто играют в порнозвезд, попутно посмеиваясь над ним. Не знает он и того, что им это однажды надоест, и они подадут на него в суд за сексуальное домогательство или просто подпилят ветку, и незадачливый наблюдатель сорвётся, сломает себе шею и, если останется жив, то остаток жизни проведёт в кресле перед телевизором, слушая прогноз погоды.
       В реальном, действительном мире была весна.
      
      
      

    12

       Вся следующая неделя прошла в алкогольном угаре, причём деньги на этот самый угар доставались любыми способами. Так, Андрей полностью расстался со своей стипендией; Макс снимал деньги со счёта в банке, счёт был не его, но родители редко интересовались, сколько там денег, и ещё они рассчитывали на сознательность Макса; Петя одалживал деньги у Иры; Дима продал какую-то технику; Руслан ездил домой, и ему выдавали суммы на покупку очередной учебной литературы. Было как-то весело не замечать весну и всеобщее удовлетворение. Парламентские выборы шли своим чередом, и никого, естественно, не волновали.
       В среду вечером после бурного застолья Диму вдруг озарило, можно сказать, ударило по бубну так, что мозги сотряслись и совсем съехали набекрень.
       Они как всегда сидели на кухне, заставленной пустыми бутылками, и плавали в сигаретном дыму. Как раз наступил самый приятный момент, когда алкоголь почти завладел твоим телом и качает тебя из стороны в сторону, но голова кажется ясной-ясной. Именно сейчас Дима, который уже долгое время молча смотрел на стену, решил поделиться своими размышлениями.
      -- Конечно, произнёс он неожиданно, - конечно, всё это нормально. В связи с определённой исторической эпохой наши судьбы высвечиваются именно в нужном свете. Вы спрашиваете о географическом положении? Да, оно немного влияет, но общая тенденция к информатизации мира не может не пугать образованных людей, к числу которых мы несомненно относимся. Я понимаю, что вся эта информатизация в конечном счете даст нам возможность больше знать, больше, чем мы того заслуживаем, или больше того, что мы должны знать, и знание это приведёт к полному упадку нашей духовности. Нас ждет вакуум. Где мы потеряем остатки своей человечности. Развивая свою технику, мы всё дальше уходим от природы от нашей матери, теряем нити, которые связывали нас с нашим появлением в мире. Пуповину отрезают при рождении, но остаётся пупок, этакое напоминание о нашей сущности, скоро и пупков не станет. Мы ведь не являемся производным от какого-нибудь технического агрегата! Всё это я сказал потому, что боюсь информатизации. Возможно, если бы человечество избрало другой путь развития, бесспорного апокалипсиса можно было бы избежать.
      -- Какой другой путь развития? - Заинтересованно спросил Макс.
      -- Ну, давай представим себе, что возможен иной, так сказать, параллельный путь развития. Например, по такому пути пошла Атлантида. Люди там не совершенствовали свою технику, не создавали машин, а только и делали, что развивали свою духовную индивидуальность. И на каком-то этапе своей жизнедеятельности они подошли к телепатии и стали получать полную информацию, никак не насилуя своё физическое тело. В какой-то момент это дало им возможность не замечать больше реального, действительного мира и само собой исключило возможность апокалипсиса, потому что антагонистические трения между атлантом и миром не возникали.
      -- Так Атлантида ведь погибла. - Сказал Руслан
      -- Конечно, погибла, а ты чего хотел! Без её гибели не было бы нашей цивилизации. Но заметь, что нет никаких упоминаний о том, что Атлантида погибла в результате человеческого сумасшествия. Она погибла в результате природного катаклизма, а не из-за стремления человечества к самоуничтожению. Может, оно и к лучшему было бы, не будь нашей цивилизации, забитой ядерным оружием по самую жопу, полной придурков, которые горят желанием нажать на кнопку и отправить весь мир в ядерную зиму. К тому же говорить, что в такой цивилизации может происходить духовное возрождение, нецелесообразно. Нецелесообразно говорить о параллельной действительности. Наша цивилизация выбрала другой путь развития, более долгий и более человеческий, но именно это её и погубит. Возвращаясь к информатизации, я хочу добавить, что бурное развитие всевозможных "Ноу хау" превратит нас в конечном счете в придатки технологического процесса, в Матрицу. Желание информации заставляет нас забывать о духовном совершенстве и кидаться к телефону или к компьютеру.
      -- И что ты предлагаешь. - Спросил Макс.
      -- Ничего. - Ответил Дима. - Всё же предопределено, и у нас просто нет выбора, нет сил что-либо изменить. К тому же я сильно сомневаюсь, что найдется много людей, которые захотят что-то менять в своей жизни. Привычка окажется сильней, и это нормально. Я просто боюсь информатизации, о чём и сообщил вам.
       После всего сказанного Димой все крепко задумались. Он рассказал об одном из страхов. А их, страхов, было много. Они знали, что смогут однажды побороть свой страх перед высотой, смогут взобраться на самую высокую гору и с упоением смотреть в бездну. Кто знает: может быть, им это и не понравится совсем, быть на вершине и смотреть в бездну. Но главное не в этом, главное в том, чтобы сделать это, наконец. Страшно было закрывать глаза любимому человеку, а потом, осознав, что он больше не вернется, страшно было в это верить. Страшно стоять зимой посреди старого, заброшенного кладбища среди покошенных крестов и чувствовать, как на ресницах замерзают слезы. Страшно видеть большую, злую собаку, страшно видеть сны, правду, людей, страшно было даже жить. Страшно, потому что на свете есть так много хороших людей, но их так плохо знаешь. У кого-то есть друзья, но они уходят, есть домашние животные, но они убегают. Есть время, но его не существует, это всего лишь выдумка человека, которая лишает нас бессмертия. Есть вопросы, но на них никогда нет ответов. Лето сменяется осенью, та зимой, зима весной, и снова лето. Круг. Это тоже страшно. Круг, как в цирке манеж, а мы, как клоуны, которые должны развлекать публику. Клоуны, наверное, самые грустные люди. Страшно, когда вокруг социально-правильные люди, когда есть движение. Хочется вырваться из этого круга, но опять страшно, ведь не знаешь, что там за чертой этого круга. Страшно найти истину и понять, что её нет, что всё иллюзия, плод нашего больного воображения. Слишком много страхов.
       И каждый, сидя за знакомым, ставшим уже родным, кухонным столом, представлял себе мифическую Атлантиду. Воображение рисовало красивых, спокойных людей, которые строили свою жизнь на добре, не зная войн, зависти, ненависти, и всё у них получалось светлым, и не было отравленных рек, вырубленных лесов, антиглобалистов, олигархов, грязных улиц и запаха годами немытых шей.
      -- Однако, - вздохнул Макс, - будь мы атлантами, мы не сидели бы здесь, и у нас не было бы необходимости пить эту гадость.
      -- Но, может атланты тоже пили, но их продукт был лучше, качественнее. - Возразил Андрей.
      -- Вот, блин, дурак! - Возмутился Руслан. - Умудрился охаять и атлантов. Мы же не об этом говорили. Впрочем, о чём речь, надо было всё-таки сбросить тебя в шахту лифта, чтобы ты понял, что такое параллельная действительность.
      -- Не говори глупостей. - Обиделся Андрей. - Вы тут гоните херню разную: Атлантида, духовность, информатизация, а водку-то пьёте! И весь ваш заумный разговор сводится всего лишь к попытке пожаловаться на качество нашей водки.
      -- Да, всё-таки надо было его убрать. - Протянул Макс.
      -- Зачем. - Спросил Толик.
      -- Надо.
      -- Нет. Что значит надо, это несерьёзно, так дела не делаются. - Толик потянулся за водкой. - Вы принимаете решение как всегда сгоряча.
      -- В общем, да. - Согласился Макс. - Но мы всё обдумаем и всё же придем к правильному решению.
      -- Ну, как можно. - Расстроилась Ира. - Дима такую интересную идею высказал, а вы её превратили цирк с шахтами лифта, водкой и т. д. Вас что, не интересует проблема Атлантиды?
      -- Это сложно. - Сказал Макс. - Мы давно не интересуемся проблемами нашего государства, о котором знаем, что оно хотя бы существует, а волноваться из-за мифической Атлантиды, которой, может, и не было, ещё сложней. Дело же не в Атлантиде, а в страхе перед информатизацией, и в бесплодном поиске параллельной действительности. Вот, например, видения Руслана, его тараканы...
      -- Это пророческие ведения! - Завопил Руслан, который очень болезненно теперь реагировал на попытки обидеть его тараканов.
      -- Хорошо, пророческие, но суть дела это не меняет, видения эти являются подобием этой самой реальности, ближе ему не удавалось подобраться. Кому приятно жить в нашем мире и осознавать это? Ведь, как только ты осознаёшь это, вся прелесть твоего бытия пропадает.
      -- Да-а, - Протянул Дима, - ну, ладно, наливайте что ли, а то грустно как-то стало.
      
      
      

    13

       Ветер яростно бил в лицо, слепил глаза, колол своим холодным дыханием кожу. Когда облака оказались позади, Петя увидел город. Правда с этой высоты он казался свалкой спичечных коробков, и Петя подумал, что именно таким видят его люди с самолета. Между этими спичечными коробками протянулись тонкие ленты городских проспектов и улиц. Обидно было, что Петя увидел город таким только теперь, когда жить оставалось немного. Петя падал и думал только о том, на каком из этих коробков оборвется его полет.
       Было немного страшно. Не потому, что впереди была смерть, Петя всегда знал, что однажды умрет, а потому что многое было не сказано. Иногда откладываешь на завтра то, что надо сказать сегодня, а это завтра так и не наступает.
       Краем глаза Петя заметил движение слева от себя, повернулся и заорал от неожиданности. Жизнь даже сейчас продолжала преподносить сюрпризы. Рядом падал Дима.
      -- Привет. - Сказал Дима. - Ты не ожидал увидеть меня здесь. Странно, надо было ожидать, ты должен был догадаться, что я составлю тебе компанию.
       Что-то в Диме было не так. Присмотревшись внимательней, Петя заметил, догадался, что Дима был уже несколько дней мёртв. Часть кожи на лице отошла, обнажив бледное мясо, в котором копошились живые существа, ветер клочьями вырывал волосы, из левого плеча торчал обломок кости.
      -- Не удивляйся, - спокойно произнес Дима, - ну мёртв я, и что? Подумаешь, велика потеря! Какой-то придурок проехал по мне своим грузовиком и размазал меня по дороге. Но ты не беспокойся, я не успел почувствовать боль, только вот отсутствие левой руки причиняет некоторые неудобства, ты же знаешь, я левша, так что теперь онанировать непривычно, а так во всём остальном нормально, ничего не изменилось. Хорошо, что мне мозги не выбили, а то знаешь, как бывает, приставят пистолет к голове и жмут на спусковой крючок пока обойма не закончится, в таких случаях нашим ребятам сложно приходится, мозгов остается полный ноль, а жить-то надо. Прости, что всё задерживаю тебя своими разговорами, уже скоро, - Дима кивнул в направлении приближающейся земли, - жду тебя, не задерживайся.
       "Галюн". - Подумал Петя.
       Земля приближалась. Петя видел, что он падает на крышу дома с огромной телевизионной антенной, которая была выставлена в небо, как будто специально для него. Пете светила прекрасная возможность почувствовать себя в шкуре молодого поросёнка, пронзённого шампуром. Однако ужасы на этом не закончились, он узнал крышу и антенну, и память высветила солнечный летний день, когда он с друзьями устанавливал эту антенну на крыше своего дома.
      -- " Твою мать! Я как таракан насаживаю сам себя на булавку!"
       Ужас в душе. В зрачках отражалась тонкая, стальная стрела антенны. Вот оно желание смотреть как можно больше каналов, среди которых попадались и порно.
       - Аааааааа! - Орал Петя весь в холодном поту, с широко раскрытыми глазами, устремлёнными в белый потолок своей комнаты. - Нет! Не хочу, нет!
       Пробудившись от ночного кошмара, с сердцем, готовым выпрыгнуть из груди, Петя долго не мог прийти в себя, не мог поверить, что это только сон и никакой антенны нет, нет никакого падения. Он пошарил рукой по полу, нашёл сигареты, дрожащие пальцы никак не могли высечь огонь из зажигалки. Потом, лёжа на кровати, Петя всё смотрел и смотрел в свой потолок, и с каждой минутой этот потолок всё больше принимал образ кладбища надежд. Сразу именно умершие и похороненные надежды потеряли возможность продолжения, их уже было не воскресить. Будущее, которое и раньше казалось туманным, теперь умерло, и живые цветы чахли на свежих могилах.
       Выкурив судорожными затяжками первую сигарету, Петя тут же прикурил от окурка новую, память продолжала выдавать картины сна.
      -- Дима! - Вспомнил Петя. - Там был Дима и он был мертв. Его задавил грузовик.
       Петя попытался резко вскочить, но выпитое вчера моментально уложило его обратно на кровать. Страшная головная боль пронзила мозг, заволокла глаза и Петя застонал. Обождав немного и почувствовав, как раскалённые иглы в голове остыли, Петя попытался ещё раз встать, только на этот раз всё медленно и спокойно. Голова закружилась, но он устоял на ногах.
       На улице моросил мелкий дождь, и Петя, шатаясь, подошел к окну, высунул голову и подставил лицо под капли воды.
       - " Проклятье! Вот, опять, как утро, все ходят, куда-то спешат, некоторые даже улыбаются". - Со злостью подумал Петя, глядя на людей внизу. - " Некоторые даже улыбаются. Ну, конечно, а где-то есть люди, которые проснулись сегодня и не подставляют голову под дождь, потому что ночью они хорошо спали, не пили и не видели кошмарных снов. Вот этот тип, например", - Петя посмотрел на аккуратного толстяка, который осторожно переступал через лужи, прикрывая свою лысину зонтом, - "проснулся сегодня под теплым боком у своей жены, принял душ, побрился не как-нибудь, а тщательно и со вкусом, облил себя одеколоном, чмокнул жену и вот теперь довольный спешит на работу. А, может, не жену? Может, он чмокнул своего красавца после того, как тот ночью ему основательно засадил?" - Петя болезненно рассмеялся. -" Да, скорее всего так и было.".
       Смех вызвал новый приступ головной боли, Петя чуть из окна не выпал. Проводив взглядом толстяка, он подумал, что не плохо было бы принять болеутоляющее, головоснимающее средство, и притом как можно в большем количестве, потому что голова, казалось, готова была взорваться на множество довольно паскудных осколков.
       Таблеток нигде не было, и Петя пришёл в бешенство. Тёмная пелена ярости медленно заволакивала его мозг, и он неосознанно начал выбирать, что бы ему разбить. На глаза попался стул, Петя схватил его и с силой швырнул в стеклянную дверь. Осколки стекла разлетелись по всей комнате, один впился ему в щёку как раз под левым глазом, и струйка крови тяжело сползала по заросшей щетиной щеке. Он прошел в ванную и долго смотрел в заляпанное зубной пастой зеркало.
       Кое-как вымыв лицо, вытащив осколок, Петя разломал лезвие на две половинки, нагрел одну на огне зажигалки и приложил раскалённую пластину к ране. Голова болела так, что ничего, кроме запаха палёной кожи, Петя не почувствовал.
       Выйдя из ванной, Петя равнодушно осмотрел комнату, махнул рукой и тяжело опустился в кресло перед телевизором. Какое-то время он прислушивался к головной боли, но поняв, что сегодня она будет его спутницей целый день, потерял к ней всякий интерес. Что с болью, что без боли, - всё равно было плохо.
       Обхватив голову руками, Петя пытался понять свой кошмар. В конце концов он решил позвонить Диме.
       Пальцы все ещё продолжали дрожать, когда он набирал номер телефона.
      -- Да!!! - Услышал он рёв Димы.
      -- Ээ, привет. - Тихо сказал Петя.
      -- Твою мать! Ты хоть знаешь, который сейчас час! - Орал Дима.
      -- Одиннадцать.
      -- Так какого хера ты звонишь мне в такую рань! Все нормальные люди спят ещё, ты об этом не задумывался, когда набирал своими корявыми пальцами номер?! Спать надо и видеть сны.
      -- Я потому тебе и звоню, - пытаясь не повышать голоса, произнёс Петя, - понимаешь, мне сон кошмарный приснился, я просто хотел удостовериться, что ты жив.
      -- И ты не мог подождать, когда я проснусь, чтобы поделиться со мной своими бредовыми переживаниями. Я вроде не собирался отправляться к праотцам.
      -- "Не выйдет", - подумал Петя, - "всё равно он заставит своим криком взорваться мою голову". - Мне приснилось, что ты умер, тебя сбил грузовик, я падал на телевизионную антенну, а ты, падая со мной, сказал, что ждёшь меня там, за чертой. - Сорвался на крик Петя. - Мне наплевать, что ты спишь, мне надо было тебе позвонить, и я бы позвонил тебе и в три часа ночи, хоть ты и мудак законченный. И прекрати орать, у меня и без твоих воплей голова болит.
       Дима заткнулся не потому, что Петя озадачил его своими воплями, а скорее потому, что оказалось, что с утра может орать не только он. Хотя, конечно, у него поводов для крика было больше.
      -- Ладно, не психуй, выкладывай, что у тебя там случилось? - Уже спокойным голосом спросил Дима.
      -- Я же тебе говорю. Только ты как всегда задницей слушаешь. Мне приснилось, что я падаю с огромной высоты и прямо на телевизионную антенну, ещё там был ты, и ты был мёртв.
      -- Короче, - прервал его Дима, - сколько ты вчера выпил?
      -- Основательно...
      -- И чего ты хотел, чтобы тебе Канарские острова снились с обилием голых попок? Так что твои пропитанные алкоголем мозги выдали тебе очередной банальный кошмар. Понял?! А теперь оставь меня в покое! - И Дима повесил трубку.
       Петя сидел в кресле, прислушиваясь к безжизненной телефонной трубке и уставившись бессмысленными глазами в пустой экран телевизора.
      -- Конечно, - произнёс он несколькими минутами позже, - мне мог присниться кошмар, банальный кошмар, но с другой стороны, вдруг всё это правда, и со мной разговаривал мёртвый Дима. Сидит себе такой трупак, потягивает водку и играет со мной словно жирный кот с мышью.
       Решив не отставать от выдуманного образа, он достал из холодильника водку и, потягивая её, терял последние остатки реальности. Ему хотелось, чтобы в голове раздались голоса, хотелось видений, божественных откровений.
       Вместо этого раздался телефонный звонок. Он заставил Петю подскочить от неожиданности. Вместо ожидаемого голоса из преисподни Петя услышал Иру.
      -- Привет. - Пропела она. - Я сейчас приеду к тебе.
      -- Зачем?
      -- Ты не хочешь? - В голосе Иры послышались нотки обиды. - Я хотела тебя увидеть, соскучилась по тебе.
      -- Да, наверно. Я не знаю, просто мне сегодня лучше побыть одному. Надо о многом подумать.
      -- Ты опять будешь пить? - Спросила Ира.
      -- Не знаю. Может, буду. Сейчас трудно сказать что-то определённое. Это очень странное состояние, когда ничего непонятно, и понимать не хочется.
      -- Ясно. Сегодня мы не увидимся.
      -- Да. - Подтвердил Петя. - Сегодня не наш день.
      
      
      

    14

       А у Макса ехала крыша. Основательно так ехала. Конечно, он вчера пил. А кто вчера не пил? Может, кто-то просто не хочет признаваться в этом. И тем самым навлечь на себя негодование широких масс общественности, но Максу было плевать, он вчера пил, а сегодня ехала крыша.
       Всё это было вполне прогнозируемо, ибо, только проснувшись, он первым делом услышал "Земфиру"! Более кошмарного начала утра он не мог себе представить. Кошмар: в желудке плескалась водка, легкие разрывал кашель, а изнеможенный мозг должен был слушать " Земфиру".
       Макс душераздирающе застонал, и в этом стоне была вся боль его народа, накопившаяся за сотни лет турецкого рабства.
      -- Ну, пожалуйста, отключите электричество, - молил он, умолял невидимых электриков. - Вы ведь так часто это делаете без всяких поводов, ну что вам стоит и на этот раз отключить мою квартиру, мой дом, мой район. Мне так плохо, что я не могу встать и выключить это долбаное радио.
       Электричество никто не собирался отключать.
      -- Я больше не буду пить, я начну ходить в Университет, не буду так напиваться, не буду оставлять включенным радио, я исправлюсь. За что?! За что мне такое наказание?! Я ведь истинный христианин, но Господь отвернулся от меня сегодня утром.
       Вообще-то обещание бросить пить можно было услышать от Макса почти каждое утро, и ходить регулярно в Университет он тоже частенько обещал, но не каждое утро ему приходилось так страдать. Он бы, конечно, встал и выключил бы радио. Но вчерашняя доза тянула его к земле.
       Масла в огонь утреннего кошмара подлил Руслан. Он появился в дверях комнаты в тот момент, когда Макс уже готов был отойти в мир иной, и на его лице сияла лучезарная улыбка. Кроме всего прочего он напевал строчки из песни, которые помогли крыше Макса съехать окончательно и бесповоротно:
      -- До свиданья, мой любимый город, ша-ла-ла. Ша-ла-ла. Ууу, что это с тобой? - Спросил он, увидев лицо Макса. - На тебе лица нет. Ша-ла-ла. Хочешь сладких апельсинов?
      -- Заткнись!!! - Макс вложил в этот крик всю силу своих легких.
      -- Ты не любишь апельсины? Странно. - Удивился Руслан. - Тебе же нравится Апельсиновый бог. С тобой явно что-то не в порядке.
      -- Пожалуйста, выключи радио. - Взмолился Макс.
      -- Сейчас, дай дослушаю песню...
      -- Ты что скотина, издеваешься надо мной? - Прошипел Макс.
      -- Конечно. - Довольным голосом произнес Руслан. - Дослушаем ша-ла-ла, и всё будет в порядке. Ты должен научиться нормально относиться к различным мутациям в среде музыкантов. Сначала будет трудно, но потом ты поблагодаришь меня и сможешь слушать даже Киркорова, люди вокруг будут удивляться, а ты будешь знать, что всё это рок-н-ролл.
      -- Ты псих. - Устало пробормотал Макс. - Дай мне спокойно умереть: никаких киркоровых, земфир, а главное - не слышать тебя.
       Руслан пожал плечами, всем своим видом говоря, что последние слова относятся к кому угодно, только не к нему, и с добродушным видом добавил звук в колонках.
       Макс швырнул в него пустую кружку, и Руслан, наконец, понял, что немного переборщил с музыкой. Он примирительно замахал руками и выключил радио.
      -- Ну, теперь ты доволен? - Спросил он Макса.
      -- Нет. Если бы ты ещё прошел курс лечения у хорошего психиатра, а хороший психиатр сразу засунул бы тебя в психиатрическую лечебницу, то я бы обрёл покой и счастье. - Ответил Макс.
      -- Ни к какому психологу я не пойду. Они там занимаются насилием над нашим сознанием, заставляют нас верить, что всё хорошо, и для этого надо просто расслабиться и глубоко дышать. А потом, когда ты отключаешься, они делают с тобой всё, что угодно. - Руслан ощущал прилив красноречия и расхаживал по комнате, выдавая сентенцию за сентенцией. - Ты отключаешься, и они рисуют тебе усы, или бреют тебя наголо, или, что ещё хуже, делают тебя мужчиной без твоего ведома. Точно! Сидят такие дородные дяди в дорогих кожаных креслах, попыхивают хорошими сигаретами, смотрят на тебя сквозь табачный дым, прищурив глаза, и говорят умные вещи, рассчитывая, что ты просто нихера не поймешь, но обязательно будешь в шоке от их глубочайших познаний в области твоей грёбанной и убогой психики.
      -- Всё? Ты закончил?
      -- Нет! - Возмутился Руслан. - Я не закончил! Они специально обставляют свои кабинеты полками с умными книгами, которые сами не читали, ворсистыми коврами и огромными, похожими на допотопные танки, столами. Ты входишь в такой кабинет, и от твоей индивидуальности ничего не остается, ты раздавлен, и начинаешь верить, что болен и убог. И тут они начинают лепить из тебя разную хрень, которая потом никогда не выдаст ни одной стоящей мысли. Они растворят твое естество, превратят тебя в терминатора, выполняющего секретное задание партии. В твою физическую оболочку запустят заражённых насекомых. Ты станешь в их руках бактериологическим оружием массового поражения. Тебя сбросят с самолета на какое-нибудь вьетнамское селение, чтобы ты убил там несчастных вьетнамских детей. Ты будешь отдавать свой голос на парламентских выборах за неизвестного тебе, возможно, вообще не существующего политика. Потом тебе сделают лоботамию, кое-как залатают пробоину в черепе и выбросят на специализированную свалку, где уже полно будет таких же как ты жертв необдуманных посещений психологов. Тебя не станет, никто не вспомнит, что ты когда-то жил на этой вонючей планете. Да, - подытожил свою речь Руслан, - Вот так. Пойду выпью чего-нибудь, а то я как-то расстроился.
      -- Конечно, пойди, - растерянно произнес Макс, - обязательно пойди.
       Руслан с расстроенным лицом отправился на кухню заливать свое горе. Всё-таки не каждый день раскрываешь мировой заговор психологов и осознаёшь, что никак не можешь помешать, что твоей энергии не хватает, и мир в очередной раз находится на грани уничтожения, а Брюс Уиллис отдыхает где-то со своей любовницей и ему плевать. В таких случаях Руслан забивал косяк, но сегодня ничего не было, водка тоже подходила. Картину несколько скрашивало сознание того, что сам он ещё не попал в руки этих мясников.
       Пока Руслан на кухне заливал своё горе, Макс предпринял титанические усилия для очередного вхождения в жизнь. Это было сложно. Цивилизация давно катилась по наклонной, и точка, которая давно пропала, не собиралась появляться.
       Посмотрев какое-то время в окно и не особо утруждая себя попытками что-либо там увидеть, Макс отправился к Руслану на кухню. Крыша возвратилась на своё законное место, но стены падали, ноги не держали, мысли с трудом пробивались сквозь туман.
       Добравшись до кухни и сбросив по дороге, как ему показалось, килограммов пятнадцать веса, он просто рухнул на стул и, оперевшись о стену, протяжно вздохнул.
      -- Сложно всё-таки жить.
      -- Точно. Жить всегда было сложно, а уж такими утрами и подавно. Выпей для поддержания командного духа.
      -- Чёрт, как ты умудряешься пить с утра, тебя что, не выворачивает? - Поморщился Макс.
      -- Выворачивает, ещё как выворачивает, но что делать, если бы все было прекрасно, не было бы смысла. Кроме того, разве у тебя есть другие предложения? Ты сам-то, когда в последний раз просыпался как нормальная среднестатистическая человекоединица?
       Макс зачем-то поворошил волосы, в любом случае ничего не изменилось, всё было подчинено ситуации абсурда, когда любое действие бессмысленно.
       Сигарета тлела в руках у Руслана, и Макс, наблюдая, как тонкая струйка сигаретного дыма поднимается к потолку, впервые заметил, какие у Руслана грустные глаза. Всегда почему-то казалось, что Руслан не умеет грустить, он был настоящим кладезем веселья, а в глазах постоянно горел огонь лукавства и сумасшедших идей.
      -- Руслан, ты грустишь.
      -- Да.
      -- Никогда не видел таких глаз у тебя.
      -- Я ведь человек, как ты, как многие другие, а человеку свойственно грустить. Ты никогда не задумывался над этой простой истиной? - Руслан пристально посмотрел в глаза Максу. - Почему мы пьем. Знаю, у тебя масса оправданий, но все они - полный отстой, почему вот так проводим время, почему мы люди без будущего? У кого-то есть будущее, а у нас нет. Вот от таких вопросов становится грустно. А ведь их ещё так много. Знаешь, я в детстве мечтал стать военным, не просто отслужить три года в армии, а стать профессиональным, кадровым офицером. Я хотел быть солдатом, защищать Родину, валяться в грязи под шквальным огнем противника. Солдат в моём представлении был этаким монолитом, который никогда бы не потерялся в большом мёртвом городе, эталоном благородства и самопожертвования, примером веры. Красиво, правда? Но шли годы, я рос, читал книги, приходил к выводу об абсурде, и моё представление о военной карьере тоже изменилось. Я уже не стремился в армию, я даже записался в пацифисты, хотя никогда таковым не являлся. Я хотел верить, что армия это плохо, это отсутствие демократии и всякая такая чушь. Но надо смотреть правде в лицо, а правда такая, что моё нежелание служить в армии было продиктовано всего лишь боязнью потерять примитивные удобства. Я отказался от армии, потому что в кране была вода, не всегда горячая, но была, был холодильник, телевизор, девушки, друзья. Я привык спать в теплой постели, у меня есть квартира, большую часть времени я живу у тебя, но у меня есть дом, есть родные, была любимая девушка, - короче всё то, что не позволяет тебе умереть на поле боя за свою страну. Это эгоизм, потеряй я все вышеперечисленное, смерть, лишение удобств, не страшили бы меня.
      -- К чему ты все это сказал? - Спросил Макс.
      -- Что бы сказать. " Молчание ценнее чем слова", сказал один суфист, и я с ним полностью согласен. Мы молчим по многим причинам, мы молчим и будем молчать, наши слова никому не нужны. Я рассказал тебе маленькую историю, и это было моим молчанием. - Ответил Руслан. - Молчание в разговоре - всё, что есть у нас.
       Макс снова налил, наполнив стаканы " Божественным напитком абсурдности", и они молча курили, следя, как сигаретный дым струями поднимался вверх и обволакивал потолок. Молчание на самом деле было ценнее чем слова. Разговоры впустую - надоели, разговоры о чём-то серьёзном несли в себе опасность и отрицательный заряд. Повсюду откормленные рожи цензоров указывали направление мысли, но были спокойны только, когда мысль умирала. И первые цветы весны полагалось бросать на свежие могилы, где уставшие и отступившие хоронили свободу.
      -- Может, продолжим пьесу? - Прервал молчание Макс.
       Два дня назад они, отключив телефон и дверной звонок, занялись литературным трудом. Действие пьесы проходило в Советском Союзе, в тридцатых годах. Дело, однако, продвигалось медленно, потому что они больше времени уделяли выпивке, нежели трудам для вечности. Вот сейчас необходимость отказаться от продолжения банкета в пользу литературы вызывала некую тоску.
      -- А может, отложим это на некоторое время? Как-то не очень хочется отправляться в ту эпоху. - Неуверенно произнес Руслан.
      -- Так мы же такими темпами будем писать её лет тридцать. - Возмутился Макс. - Два дня работаем, а ещё ничего не написали.
      -- Как не написали? - Удивился Руслан. - Не может такого быть.
      -- Может, ещё как может, мы же вчера забраковали всё, что написали, и выбросили нахер. Сегодня надо начинать с чистого листа.
      -- А много было написано в этом забракованном варианте? - Совсем безнадежным голосом спросил Руслан.
      -- Ага. Страниц пятнадцать.
      -- Пятнадцать! - Руслан всплеснул руками. - А чего мы их забраковали?
      -- Ты забраковал. - Уточнил Макс. - Тебе не понравилось имя одного из героев, и ты решил, что оно портит всю идею пьесы. Правда, зачем было выбрасывать всё, я не понимаю.
      -- Выбросил тоже я? - Совсем уж тихо спросил Руслан.
      -- Нет, выбросил я, но всё равно не пойму, зачем.
      -- Дурак потому что! - Поучительно заявил Руслан. - С этим всё понятно.
       Макс ничего не ответил, было видно, что Руслана посетил очередной приступ красноречия.
      -- О! Ты ничего не слышишь? - Вскочил Руслан. - Вроде на улице нас кто-то зовёт.
      -- Нет, это у тебя проблемы со слухом.
       Правда буквально через мгновенье Макс и сам услышал крики на улице. Он вышел на балкон. На тротуаре стоял Андрей и набирал очередную порцию воздуха в легкие.
      -- Ты чего орёшь? - Спросил Макс.
      -- Так вы же, дебилы, дверь не открываете, на телефонные звонки не отвечаете, а я знаю, что дома кто-то есть. - Развел руками Андрей.
      -- Ладно, тебе чего надо?
      -- Я вообще-то к вам пришёл, если ты сам до этого не допираешь.
      -- Ааа! - Догадался Макс. - Так сразу бы и сказал, а то орёшь, как идиот, людям спокойно работать не даёшь, давай заходи.
      -- Ну, что там творится? - Поинтересовался Руслан.
      -- Это Андрей к нам пришёл.
      -- Хорошо. А зачем было орать?
      -- Откуда я знаю, - Пожал плечами Макс, - сейчас зайдёт, сам спросишь.
      -- Идиоты! - Возмущался Андрей, заходя в квартиру. - Совсем идиоты! Надо же было додуматься спросить, чего я ору! А как по-вашему я попал бы сюда?!
       Руслан безучастно смотрел, как Андрей сокрушается по поводу идиотизма своих друзей.
      -- Слушай, - прервал он Андрея, - ты же попал сюда, попал. Зачем же так возмущаться? Ты вообще должен радоваться, что застал нас в добром уме и здравии. А ты что делаешь? Приходишь и кричишь, нарушаешь наше духовное равновесие. Дам тебе по голове, может, поймёшь что-нибудь тогда.
      -- В добром здравии и уме? - Переспросил Андрей. - Где же ваш здравый ум и доброе здравие? Психи ненормальные!
      -- Хватит! - Сказал Макс. - Ты что здесь делаешь?
      -- Людмила Ивановна не пустила меня на две свои последние пары, вот я и приехал к вам. Так или иначе, но скорей всего вслед за вами из Университета вылечу я.
      -- Выпей. - Протянул стакан Руслан. - Выпей, и пусть это будет во-первых, то же самое будет и во-вторых и в-третьих.
      -- И что в Университете? - Спросил Макс.
      -- Вас там ждут не дождутся! Только и слышишь о вас, все беспокоятся, не заболели ли вы страшной болезнью и так далее. - Продолжал злиться Андрей. - Господи, ну что может происходить в Университете?!
      -- Да, наверное, трудно жить без творческой жилки? - Спросил Руслан у Андрея.
      -- Причём здесь творческая жилка?
      -- Очень при многом. Если бы у тебя она была, ты бы по-другому относился к тому, что мы тебе не открывали дверь, и к тому, что тебя не пустили на последние две пары, - во всём этом ты смог бы увидеть определённый подтекст, который обязательно порадовал бы тебя. А приехав к нам, ты бы порадовал нас. - Ответил Руслан.
       Андрей отмахнулся от Руслана как от назойливой мухи. Ему только творческой жилки сейчас не хватало. Всё и так рушилось, хотя этого следовало ожидать. В любом случае прогулы, пьянки и последовавшие за этим идеологические разногласия не могли привести к положительным результатам. Андрею было ясно, что Макс с Русланом далеко продвинулись в своих духовных изысканиях, и от них нельзя было получить вразумительного совета. Всё, что они могли сказать было больше похоже на фантастику, египетскую мистику и средневековую схоластику, но для реального мира никак не подходило. А у Андрея именно в реальном мире было множество проблем, которые рано или поздно надо было решать. Постоянное откладывание "на завтра", никоим образом не помогало, вот всё и рушилось. Вместо действий он всё равно приезжал к Максу, садился на кухне, пил и слушал, каким образом мир преобразуется в соответствии с программой параллельных реальностей.
      -- Не переживай, - сказал Руслан, заметив озабоченное лицо Андрея, - о каких бы гадостях ты сейчас не думал, помни - все они остались во внешнем мире. Послушай лучше нашу пьесу. Почитай Андрею наше произведение. - Попросил он Макса.
      -- У нас нет никакой пьесы. - Ответил Макс. - Если ты забыл, я вчера выбросил все по твоему требованию.
      -- Да. - Руслан почесал щеку. - Тогда ничего ему не читай, он все равно нихера не поймет.
       Макс посмотрел на Андрея, кивнул в сторону Руслана, и покрутил пальцем у виска. Налил Андрею водки и с умилением смотрел как тот пьет.
      -- Все - таки ты наконец научился пить. Гордо Сказал Макс. - И наш вклад просто неоценим, помни это.
      -- Неоценим. - С выражением безнадежности на лице произнес Андрей. - А вы, братья по разуму, кроме того, что пьете целыми днями и трахаете мозги друг другу, еще что-нибудь делаете? Блин, целыми днями сидеть в квартире, никуда не выходить, с ума сойти можно!
      -- Нам незачем выходить, нам и здесь хорошо. Иногда, правда соседи с четвертого этажа мебель начинают переставлять, а так спокойно, тихо, никаких соприкосновений, Людмилу Ивановну не видим, тебя не видим. В общем хорошо нам. - Улыбнулся Руслан.
      -- Вообще то завтра мы собирались пойти в парк, выпить там основательно. - Добавил Макс. - Может, встретим там кого-нибудь.
      -- Обязательно встретите. - Перебил его Андрей. - И проведете ночь в опорном пункте полиции. Мило побеседуете. Идиоты! Да от вас же несет чем-то незаконным на пять километров вокруг, вы всех полицейских притягиваете к себе, как к магниту. В парк они пойдут, придурки! - И Андрей, повернувшись к раковине, смачно плюнул. - Все сказками занимаетесь, неиссякаемые резервуары воображения пополняете! А что- нибудь по настоящему стоящее сделать, так это не для вас, вы же не мажоры видите ли!
      -- Дурак. - Констатировал Руслан.
      
      
      
      
      
      
       15
       Мужчина не плачет. Когда-то Дима это прочитал в книге, с тех пор, никаких слез. А плакать хотелось. Особенно ночью, когда он оставался наедине с самим собой, а рядом, на стене был ковер. Плакать хотелось еще и потому, что рядом больше никого не было.
       Не то, что бы Дима был некрасив, или необщителен, не был он и стеснительным, но как-то так получалось, что жил один, и женщина не согревала его ночью, не рассказывала, какое прекрасное платье она сегодня видела, и не требовала сказать ей, что она самая красивая.
       Незаметно проходило время и ничего не менялось, хотя общественное мнение утверждало, что теперь то все точно должно измениться, но видимо общественное мнение ошибалось. И тогда по прошествию долгих зимних ночей приходили весенние ночи, которые вобщем то ничем друг от друга не отличались.
       Он сидел в своей комнате, курил, смотрел на стены, какие-то мысли проносились в голове. Иногда, перед тем, как заснуть, он мечтал. Все его мечты сводились к чудесному знакомству, которое перевернет всю его жизнь и оставит позади долгие ночи одиночества. Он видел красивые сны и, просыпаясь утром, понимал, что там снова не было его. Приходя к Максу он забывал, что одинок, появлялись, Атлантида, политика, государство.
       Когда-то, теперь это казалось сном, у него была женщина. Было хорошо. Он верил, что так будет всегда. Они могли быть вместе, но она предпочла уйти в зрелость, а к нему пришла старость. Все было, как в голливудских "кинах"; любовь, секс, страсть, переживания, вера и горе, когда все исчезло. Банально и неинтересно. Он остался без веры. Он просто рухнул, так же, как валится огромный небоскреб, секунду назад казавшийся монолитом, а теперь на его месте пыль. Когда пыль осела, оказалось, что ничего восстановить нельзя, развалины зарастали травой, их обносили забором и по частям вывозили, расчищая место для новой жизни.
      -- Как же так? - Говорили люди. - Надо стремиться, строить жизнь, подниматься по карьерной лестнице.
      -- Зачем? - Спрашивал Дима у людей. Люди молчали. На такие вопросы они не отвечали.
       При таком состоянии души появлялась нервозность, раздражительность, он мог накричать на человека, обидеть из-за любой мелочи. Именно такой мелочью оказался телефонный звонок, который разбудил его сегодня в одиннадцать часов утра. Петя что-то бормотал, потом перешел на крик, короче Дима толком так ничего и не понял.
       " Черт бы его побрал", - думал Дима, разглядывая стены своей комнаты, - " Черт бы его побрал, со своими снам о конце света, о смерти и так далее. Пить, конечно, хорошо, но не до такой же степени, что бы потом звонить людям в беспросветную рань". - Дима разозлился. -" Да пошли они все в задницу! Мажоры! Киски-массажистки, крутые ночные клубы, дискотеки, бары, быдло одно! Уеду! Уеду в Сибирь, буду жить в лесу, и искать там свою смерть".
       Но сейчас уехать в Сибирь он не мог, так же как не мог это сделать вчера, и не сможет сделать завтра. А значит надо было как-то жить, делать вид, что все нормально, разговаривать, ходить куда-то. Тоска невообразимая. Надо было ездить в троллейбусах и ощущать себя тушей, которую рывками перевозят с места на место, а рядом покачиваются, ударяются друг о друга, такие же туши. И конечная остановка у всех всегда одна.
       Дима, совершенно бессмысленно, посмотрел на себя в зеркало. Еще несколько минут оказались в прошлом, и он в очередной раз понял, что ничего не найдет в своем отражении, кроме обмана.
      -- Да, - Произнес он вслух, - это тоже нормально. Смотришь в зеркало и видишь там свое отражение, но ведь нужно еще поверить, что это ты, что это не демон сверлит тебя злым взглядом, а верить не получается.
       Он прикурил сигарету, и снова посмотрел на свое отражение. Маленькая девочка как-то сказала ему, что курящий человек выглядит очень смешно. С тех пор прошло много времени, девочка подросла, и теперь наверное сама курит, может и смеётся. Хотелось уйти в ночь, медленно, пошатываясь, как уставший почтальон.
       Зазвонил телефон. Дима глубоко затянулся сигаретой и посмотрел в сторону телефона. Никакого желания подходить не было. Он принялся пускать кольца дыма в потолок, но телефон продолжал звонить. В тишине почти пустой квартиры звонок отдавал злобой, застревал в ушах и проникал в голову. Дима поднял трубку и тут же положил её обратно. Звонок раздался снова. Помедлив еще немного, Дима все- таки ответил.
      -- Приезжай, немедленно приезжай, Пете плохо! - Раздался плачь Иры.
      
      
      
       16
       Они сидели на кухне у Макса и молчали. Руслан методично заштриховывал лист бумаги, Ира тёрла виски, Макс грыз ногти.
      -- Я пойду. - Тихо сказала Ира.
      -- Хорошо. - Ответил Макс.
       Два дня назад Пете приснился кошмарный сон, после которого в его голове все перестроилось. Он звонил Диме, разговаривал с Ирой, потом заговорил сам с собой. Ира все- таки приехала к нему, но Петю уже не застала. Он ушел в свой параллельный мир, никого не предупредив, никого не взяв с собой. Он ушел в свой кошмар тихо, без суеты. Не застал Петю и Дима, который после звонка Иры, просто примчался в его квартиру.
       Ира плакала, а Дима пытался вернуть в этот мир своего друга. Но Петя падал, падал на свою антенну. В его глазах был только ужас, он что-то бессвязно бормотал.
       На столе Дима нашел лист бумаги, а там описание сна. Все стало на свои места. Дима полез на крышу. Эту долбаную антенну надо было уничтожить.
       С утра шел дождь, было скользко, и когда Дима падал с крыши девятиэтажного дома, соседи вносили в подъезд огромную телевизионную антенну.
       Макс закрыл дверь за Ирой, зашел на кухню и посмотрел на Руслана.
      -- Что теперь?
      -- Ничего. - Руслан скомкал бумагу. - Как всегда ничего.
      
      
      
      
      
      
       Игорь Стоянов
       Кишинев
       1998 - 2002
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      
       16
      
      
      
      
  • Оставить комментарий
  • © Copyright Стоянов Ингвар Дмитриевич (Ingvar1606@rambler.ru)
  • Обновлено: 17/02/2009. 141k. Статистика.
  • Повесть: Болгария
    • Оценка: 1.00*3  Ваша оценка:
    Связаться с программистом сайта
    "Заграница"
    Путевые заметки
    Это наша кнопка