Фаня Бранцовская - последняя сегодня в Литве партизанка еврейского отряда. Из там было несколько, но все такие отряды, как и в Беларуси, начинались с гетто, с подпольной организации, с опасной связью и помощи людей за проволокой - поляков, литовцев, русских.
Таких было меньшинство. Но лучших в большинстве и не бывает. Бывает, когда убеждают, что большинство - лучшие.
Тогда становится совсем плохо...
- В гетто Вильнюса у нас была подпольная организация и я сразу вступила в нее, потому что была активной девушкой. Организация существовала с января 1942 года. Это было объединение разных партий. Были и социал- демократы бундовцы, и правые "бейтаровцы". Командиром подполья стал коммунист Витенберг. В это время, всего полгода после начала войны, в гетто оставалось 20 тысяч евреев. Комендант-немец сказал - Вы хотите, чтобы ликвидировали и этих оставшихся? Что ваши мальчишки и девчонки смогут сделать? Командир подполья должен сдаться, иначе...
И Витенберг сам сдался немцам. Он сумел покончить с собой в тюрьме. А на его место встал Аба Ковнер.Он не был военным, просто активным парнем, сионистом. Аба и руководил потом, выводя нас в лес.
Но в гетто мы не спорили о политике. У нас был реальный общий враг. И потом, в партизанах, никакой политической борьбы не было. Хотя каждый из нас в душе был предан той партии, к которой принадлежал.
Конечно, это правда, что нас убивали в основном сами литовцы. Во многих местечках еще до прихода немцев. Вы занете, что в Понарах, в лесу под Вильнюсом,в ямах, погибли сто тысяч человек. Расстреливали, исполнителями были,в большинстве, литовцы. При советской власти на памятнике там было написано, что погибло 100 тысяч советских граждан. О том, что это,в основном евреи,ни слова . И только после независимости появилась надпись, что здесь убито 70 тысяч евреев фашистами и их местными пособниками. Чтобы написать про "пособников" стоило нам много здоровья. Но зато теперь везде, где тогда расстреливали евреев, а таких мест в Литве около двухсот, написано " местные пособники". В Понарах расстреливали также и польских патриотов, и антифашистов любой национальности.
Почему так случилось? С одной стороны, может быть, зависть - у соседа есть шкаф, а у меня нет. Есть повод забрать все и обогатиться. Литва-то была небогатая.
Потом, говорили, что евреи участвовали в сталинских депортациях литовцев перед войной. Так я вам могу сказать, что среди депортированных в лагеря евреи составляли семь процентов об общего числа. В каждом местечке были и раввин, и какая-то частная лавочка, где может один человек работал или жена или дочка хозяина. Но таких у нас много сталинисты вывезли. Кто-то погиб в Сибири, но , парадоксально, они и выжили благодаря этой депортации.Сегодня вы нигде не найдете, что евреев тоже депортировали. Говорят, что евреи это делали. Но ведь в каждом народе есть разные люди.
При немцах нас сразу согнали в гетто. В местечках расправлялись отдельно, часто еще до прихода немцев. Но Вильнюс до войны был польско- еврейский город. Нас убивать стали очень скоро.Когда первый человек бежал из Понар, вернулся в гетто, потому что некуда, и рассказал о расстрелах, то у нас не поверили, решили , что эта женщина ненормальная. Почему? Потому что в безоружных людей, гражданских,не стреляют.
А в Понарах была фабрика смерти. С 11 июля 1941 года до 5 июля 1944-го. Последняя группа, тысяча человек, была расстреляна перед освобождением. Это было уже после ликвидации гетто. Группа состояла из работников-евреев меховой фабрики, транспорта и работников военного госпиталя.
Надо сказать, что антисемитизм у нас был и до войны. Особенно в Польше. И в Вильнюсе тоже. У моего отца была мастерская и я помню, как студенты у нас разбили там булыжниками стекло. Но с другой стороны, у моей мамы были подруги- литовки и именно у нее хранились деньги многих девочек их гимназии. Были друзья-поляки. И были случаи,когда литовцы нас прятали. Можно было пострадать за это и многие пострадали, но прятали. Кто-то за денги, кто-то по совести.
Но мы уже привыкли:в Польше мы были евреями -коммунистами. В Советской России мы евреи- буржуи. И это все о тех же самых евреях. Нужно же найти кого-то ответственного за все их проблемы. Вот и нашли евреев. Рядом и безопасно.
Что касается подполья, то, по заданию организации шесть пар девушек должны были уйти к партизанам. Мы должны были уйти ночью в октябре, но сами не знали, что гетто ликвидируют .И вот 23 сентября ушли через малые ворота из гетто.Выходили четверо, по парам. Скоро, буквально при выходе, мы увидели, что вокруг каждые пять метров стоят литовские полицейские. Мы поняли, что готовится что-то неладное и решили не идти по маршруту, в лес, а вернуться. Мы не были похожи на евреек и поэтому на улице среди литовцев не опасались. Но, когда вокруг много полиции, то могут легко потребовать документы для проверки. А их у нас не было. И мы решили вернуться. У входа в гетто увидели уже стоящие грузовики с военными. И тогда мы развернулись и пошли по маршруту. Но,неопытные, заблудились. К вечеру мы побоялись идти в деревню и остались в лесу. Всю ночь шел сильный дождь, но с утра мы продолжи путь и к следующему вечеру вышли к предполагаемому месту встречи. Это должны были быть советские партизаны, где уже существовали и еврейские группы.
И вот, почти перед нужной нам деревней мы проходили предпоследнюю по маршруту. И вдруг впереди из дома выскочили двое солдат - немцев. Мы уже вошли к первым домам и решили не поворачивать обратно, чтобы не вызвать подозрения и пошли за ними. Тут к нам подбежал парень - поляк.
-Вы куда? - Да вот, идем в такую-то деревню к родным картошку копать. - Не видете, что впереди немцы? - А нам что их бояться? - Так нельзя,- сказал парень - Они могут стрелять еще до того, как спросят. Вчера здесь убили женщину- партизанку. Они шли двоем с мужчиной и немцы, без вопросов, открыли огонь.Мужчина убежал, а ее убили.
- А где у вас можно переночевать? - спросили мы. - Нигде. В деревне, если увидят что кто-то чужой пришел, то сразу немцев вызовут. Не знаю, почему мы ему поверили парень отвел нас в какой-то сарай.Там мы переночевали. Парень явно понял, что мы идем в партизаны. Утром принес нам литр молока и полбуханки хлеба, что даля нас было праздником. Он был связной.Сделал нам две палки и повел в лес, в болото. Там в топи оказались две узкие доски и по ним мы шли вглубь. Эту кладку выложили до войны, когда сюда приезжали на охоту министр иностранных дел Польши и Германии, Риббентроп. Для них и делали. По этой тропе под водой мы шли. Там и вышли к партизанам.
Невежественные люди говорят, что мол мы в ямы шли, как бараны. Я это в Израиле слышала. Я бы хотела посмотреть , как бы вела себя в такой ситуации их молодежь. Даже в гетто мы проводили диверсии и саботировали работу. Есть пассивное и активное сопротивление. Если еврейские женщины перебирали картошку, то бросали туда гнилую. Если мать, защищая своего ребенка от пули, прикрывала собой, это же тоже сопротивление. Мы не шли в партизаны, чтобы только спасти свою жизнь.Не об этом стоял вопрос. Мы все хотели мстить за наших погибших. В моей семье погибли почти пятьдесят человек. Я одна осталась жива. Так и у других, выживших в Литве.
В отряде мы говорили между собой по- еврейски, на идиш. Пели еврейские песни и русские, которые мы знали до войны. Но их было не так уж много.
Когда мы пришли в отряд, нам организовали встречу с командиром бригады. В другом месте. Нас было двое девушек. Мы рассказали сначала как ушли из гетто в лес. И командир, выслушав, сказал, что, поскольку вы молоды и энергичны, я хочу оставить вас в своем отряде. А рядом с ним сидела женщина- блондинка,вылитая литовка. И вдруг она говорит - Я тебе еврейских девушек в отряде не позволю.
Нам это было очень больно. Спаслись, ударили из гетто в лес и здесь снова антисемитизм. И мы вернулась в тот отряд, куда пришли сначала. Тут уже подошла и большая группа евреев из Вильнюса, которая выбралась из гетто через канализацию. И я им жалуюсь - вот,мол, и здесь не любят евреев. А мне в ответ - Успокойся. Это еврейка, Азерите. Её сбросили из Москвы, из штаба партизанского движения. Она просто знала, что моральная устойчивость в еврейском отряде гораздо выше, чем у других и поэтому нас, двух молодых девушек,направила обратно, в национальный отряд. Она за нас побеспокоилась.
- А женились в отряде?
Я вышла замуж сразу после того, как я вернулась в Вильнюс. Официально город освободили 13 июля, а 22-го я вышла замуж. Он был тоже партизан.
Условия в лесу были очень трудные. Но мы были наравне с партизанами других национальностей.
Кроме советских партизан действовали и польские. И были очень порядочные люди из Армии Крайовой. Одна, помню, девушка- полячка из АК погибла при освобождении Вильнюса. Она и в гетто ходила, и людей выводила,спасала. Ведь все зависит от человека. Когда обобщенно говорят,что какой-то народ не любит евреев, это преувеличение. У нас в партизанских отрядах много было бойцов и связных поляков, литовцев и русские- староверы.
Рядом с нами был польский партизанский отряд имена Адама Мицкевича. И у нас, в еврейском отряде, были и другие национальности. Начальник штаба русский. Среди литовских евреев военных-то не было. Потом командир наш был литовец. В отряде были только боевые группы. Случайно оказался один ребенок, который пришел с отцом.
Мы устраивали засады, ходили взрывать железную дорогу. Чтобы обеспечить себя едой, иногда приходилось брать у крестьян продукты. Но у нас не было выхода. После войны ожна женщина написала книгу, как мол еврейские партизаны расправились в деревни Конюхи. Это польская деревня. И мол я там была. Недавно стали вызывать в прокуратуру, искать военных преступников.
На самом деле эта была деревня с вооруженной самообороной и пройти кругом нее было невозможно. Они не пропускали партизан. И мы решили их успокоить. Я позже, когда читала материалы следствия, то узнала, что там были и полицейские. Была перестрелка и погибли люди из деревни. Кстати, я там лично не была и в это время лежала после операции. Но, если бы была в строю, то тоже была бы там. Эта была организованная партизанская операция против деревни, которая сотрудничала с немцами и литовской пронемецкой властью. В ней, как я узнала, участвовало около ста пятидесяти партизан, а не только наш отряд. Он был смешанный. Даже свидетели сегодня говорят, что там были и евреи, и литовцы, и поляки, и русские. А деревня поддерживала немцев, иначе чего ради партизаны будут на нее нападать с оружием?
И все -равно, нельзя говорить о поляках или литовцах плохо. Каждая национальность имеет свои плюсы и минусы , своих сволочей и своих порядочных людей.
За что же нас убивали? За то, что мы евреи. И у нас, ушедших в Сопротивление, было желание защитить честь нашего народа. Никто не задумывался в партизанах о том, останемся ли мы живы. Ведь и у нас, как и в гетто, погибали наши товарищи. Но они погибли, как люди. Понимаете, мы в партизанском отряде были людьми. Это очень важно - почувствовать себя человеком. На всю оставшуюся жизнь...