Позвонили из канцелярии премьер - министра Израиля.
- Саша, Шарон хочет дать тебе интервью о " Дельфинариуме". Он считает, что обязан донести свое мнение до русских репатриантов...
Этот день, 1 июня, но 2001 года, я запомнил навсегда.
И- потому что это была трагедия. И - поскольку сделал больше, чем можно было сделать. И наконец - полный провал .
Так бывает только с русскими и " русскими".
Накануне, с пятницы на субботу, после полуночи, в ночь на первое июня, звонок от старшей дочери из Тель Авива застал меня на берегу моря, где мы доедали шашлыки по случаю предстоящего выходного. Обычная в Израиле история.
- Ты только не волнуйся, - сказала дочь - Со мной все в порядке.
- А я и не волнусь...
Но взрыв в " Дельфинариуме", в русской дискотеке у моря между Тель-Авивом и Яффо, уже прогремел.
В Израиле, как во всем нормальном мире, буквально через десять - пятнадцать минут после трагических событий начинают идти прямые трансляции по всем каналам, а люди срочно звонят друг -другу:" Где ты? Как ты?"
Во многих дискотеках страны, куда приходят подростки и молодежь, было правило - после полуночи, когда, собственно, и начинались " скачки", девочек пускали бесплатно. В тот вечер, в очереди на вход " Дельфинариума" они, в основном, и стояли.
Террорист- смертник встав вместе с ними, взорвал себя.
Погибли 21 подросток, из них 19 - русские. Несколько десятков были ранены, в том числе и тяжело. Самому младшему погибшему 14 лет.
Впервые арабские террористы откровенно организовали убийство именно детей репатриантов.
Оператора за полночь на связи не оказалось. Спал. Я поехал на место терракта, но без камеры полиция никого близко не подпускала. Работали саперы и специалисты.
Телефон в ту ночь я смог отложить только на несколько часов , до утра....
К началу десятого того же дня мы с оператором уже были у здания министерства обороны, где группа спонтанных демонстрантов с плакатами требовали решительных мер против палестинцев. Записали.
Потом, по наводке, рванули в школу, русскую школу, откуда, как оказалось, было большинство погибших подростков. Записали "с колес " учеников и учителей.
После полудня мне сообщили, что толпа осадила центральную мечеть, расположенную почти напротив " Дельфинариума". Бросили машину " под штраф" и ахнули.
В основном, марокканские мужики, из восточных евреев, обложили мечеть и забрасывали ее камнями. Полиция предотвратила штурм и самосуд, предупредила о последствиях и стояла несколько в стороне и у входа.
Арабы забаррикодировались в мечети и оттуда во все стороны тоже летели булыжники.
Мы сунулись поближе снять, как бросают камни - и те, и эти. Я всегда, в таких случаях, держусь позади оператора. Чтобы прикрыть его спину и защитить. У него же весь мир в эти секунды - в видоискателе. В горячих ситуациях оператор - главное лицо.То самое, которое не показывают потом, но который делает несколько секунд самой главной работы.
Непонятно как, но мы оказались в кольце отмороженных парней. В голову не пришло, что в центре страны опасность может исходить от израильтян.
- Ты зачем снимаешь? Наши лица тебе нужны? - начал распаляться один из них - На полицию работаешь? - Тут же базарно, по - восточному, заорали другие.
Опасность в воздухе даже не зависла - она упала. Резко, как обморок. И как мой оператор. Уже отпустивший камеру и стощий отрешенно, ничего и никого не видя вокруг.
Еще через секунду я увидел, как кто-то издевательски начал лить ему воду из бутылки на голову. В такие минуты уже не думаешь. Просто понимаешь, что в следующеее мгновение начнут топтать, если не хуже...
Я резко схватил его за руку. Ту, что с с камерой. И, отрывысто закричав матом по- русски, начал выдавливать из толпы. Напором. Только что орущие парни, прислушиваясь, расступились.
Всего пять- семь метров и всё. Другой мир.На нас косились в спину. Но то - в спину.
С другой стороны мечети толпы не было, но летели камни. Недолет, перелет, слева, справа. Прямо как при столкновениях израильской полиции с палестинцами.
- Записывай, - Я встал спиной к мечети, стараясь не думать о затылке - Мы находимся...
- Не получилось. Камера дрогнула, боюсь...- в конце сказал оператор.
- И я боюсь. Ну и что? Давай по- новой...
Мы вернулись в офис, чтобы сбросить кассеты и охладиться. Тут- то и застал меня звонок от премьера. Договорились об интервью в Иерусалиме, в его резиденции, назавтра, днем.
- Из русских только вам, - сказали от Шарона - Премьер хорошо к вам относится...
В Москве пояснили, что на понедельник в зарубежном вещании дадут для этого десять минут.
К вечеру на месте трагедии у Дельфинаруима начали собраться люди, с цветами, свечами и фотографиями погибших. Снова рванули туда. Такой страшной трагедии репатрианты еще не знали. Да и число погибших и узувеченных детей было зашкаливающим. Большинству 16- 18 лет...
Я позвонил в Москву, к Евгению Кисилеву. В его программу " Итоги".
Моя еженедельная передача будет только в следующую субботу и потому вся оперативная работа летела насмарку. Сказали, что возьмут до четырех минут эфира.
Было не очень понятно, как отреагирует на террор Израиль. Ожидалось специальное заседание комитета безопасности. Помощник одного из министров правительства доверительно слил мнение, что Израиль может, в ответ, пойти на широкомасштабные военные действия против Палестинской Автономии. Ночью или утром.
Позвонил ведущей новостей в Москве, Тане Митковой, предупредил, что могут быть серьезные " события" .
- Я отслежу.
Поздно вечером все той же субботы, наконец, начал разбирать материал. Пока отсмотрел, выбрал, написал,начитал, наложил и начал монтировать - было уже около трех ночи.
Лег на пол, на ковер, ругая себя в который раз, что никак не соберусь купить в офис раскладушку.
Утром поехали перегонять в Тель - Авиве готовый материал для " Итогов" в Москву. Война не началась - обошлись " зачистками" и арестами.
Администрация Шарона пару раз меняла время интервью , но запись в Иерусалиме все- таки состоялась.
Затем, на обратном пути, рванули на кладбище под Тель - Авивом. Там хоронили первых десятерых погибших .
Пока, уже в офисе, все отсмотрел, перевел на русский, отмонтировал - снова поздний вечер. Уже воскресенье. А позади - словно неделя интенсивных съемок и недосыпа...
В "Итогах" расширенный сюжет о " Дельфинариуме " - взрыве, трагедии, столкновениях, школе, протестах - не дали. В России, как всегда, были более важные для нее внутренние политические темы.
На следующий день эксклюзивное интервью с премьер- министром - о происшедшем, о терроре, о борьбе с ним, об отношении с палестинацами, о нейтрализации " интифады" - прошло в зарубежном вещании без анонса. Как пукнули.
Воткнули десять минут между пятью и шестью вечера. Никто и не заметил.
Хорошо еще, что я догадался позвонить в " Немецкую волну" и подготовил для них аудоиверсию перевода.
Но " Дойче веле" в Израиле не слушают.
Затем, уже в конце недели, накануне очередной субботы, вышли русские газеты с возмущением почему в день трагедии шла моя программа об... израильских арабах и межнациональном непонимании.
- В то время, как... - писала какая-то озабоченная правдой жизни тетенька.
-Сань, - позвонил потом один коллега - Чего ты через неделю только выдал о " Дельфинаруме"? Решил ничего оперативно не делать? Напрасно. Мог бы и пошевелиться. Ты же с русскими имеешь дело...
И мне нечего было ему ответить.
- Это ты точно заметил - только и сказал я тогда - С русскими...