Шесть дней, не считая долгой дороги в частном самолете, мы ели за одним столом и передвигались общей небольшой группой. Когда всех знакомили, её представили , как подбрюшье, к банкиру. Типа, " и сопровождающие их лица".
Но затем я ни разу не слышал ее голоса. Вообще. Они даже друг с другом не разговаривали.
Остальные, собственно, тоже. Слушали, почти привстав, что говорит главный. О жизни, о мире, о Боге, о достоинстве и достоинствах.
В последний день , уже в Сайгоне, ныне Хо Ши Мине, возвращаясь из плутаний по городу, я вдруг увидел знакомую пару в большом фирменном магазине. Она, буквально металась, сгребая на прилавок разную дребедень с пришитыми лейблами. Пачкой.
- Может, хватит, уже столько набрала, - заныл банкир - Ну, не стоит эта болоньевая курточка трехсот долларов...
-Ты не понимаешь, - прорезался наконец ее голос - это же Версачи. В Азии все дешевле. И добавила, глянув на меня - Чем в Италии.
Банкир тормознул взглядом на груду вещей, оцененных почти в четыре тысячи " зеленых" - Всё ты знаешь...
- Бл-дь, - вдруг сказал она, зацепившись ногтем еще за один ценник.
- Бл-дь, - доверительно наклонился ко мне банкир. И вытащил золотую кредитную карточку.
Я молча показал ему на вывеску массажного салона " Рай", прямо напротив магазина и подумал - Везде одно и то же. Только цены разные.