- Ничего, несколько лет отработал здесь, потом опять вернусь в большую авиацию. Если б не искусственный член, летал бы и сейчас, - Палыч аккуратно разлил спирт из трехлитовой банки на троих и подставил воду - Настоящая, чистая, из девственного снега. Идеально тонизирует...
На зимовке нас двоих, меня и оператора, подселили к нему в балок, деревянный домик на санях. Не хоромы - одна большая комната, перегороженная на отсеки для сна и работы. Палыч был радистом. Считай, что один из старших на зимовке и ,главное, сам себе. Другие ребята, и рабочие, и инженеры, жили в балках рядом, по несколько человек. Отдельно, уже в вагончике, кухня, с однообразной, но горячей, из печки, курицей и картошкой. Если не утром - так вечером. А вокруг - белое щемящее поле, без конца и края. И еще буровая вышка,в киломметре,если не меньше, и досягаемая только на гусенечном вездеходе, похожем на бронетранспортер с толстыми треснутыми стеклами. Геофизики что-то там бурили, в мерзлоте. Вечной, как никчемность наших черных фигур перед хлестко хватающим за лицо мощным белым океаном, во все стороны, в никуда.
Накануне вертолет или, по- нашему, борт, пролетев несколько часов от Воркуты над розоватой от солнца густо припудренной тундрой, дальше, на север, к Ледовитому океану, присел, выбросил нас на снег и повинтил дальше, по Ямалу.
- Жить здесь можно, платят хорошо, в тепле. Это вот работягам надо выезжать,не позавидуешь, - чихнул Палыч - Завтра сами увидите.
Затем и прилетели. А как же вы из большой авиации - и сюда?
- Сам виноват, - Палыч налил спирт по новой порции в алюминевые кружки - Летал я на международных рейсах. И в Европу, и в Америку. Удобно. И заработок приличный, и престижно, и мир смотришь. Не всегда случалась только заправка, когда несколько часов на земле - и обратно. Бывало и больше времени оставалось. Мы, правда, скорее покупали, чем смотрели по сторонам. Так бы и продолжалось по сей день, но однажды дома приятель попросил привезти ему, для интереса, искусственный член. Вычитал где-то и загорелся. У нас, сами знаете, только настоящие. Потому и захотелось ему попробовать необычного. А может и понадобилось, не спорю. С двумя, признайтесь, в этом же что-то есть? Сарынь на кичку...
Палыч глотнул спирт, выдохнув и прикурил от своего бычка. Пролетарского , по цене и мужицкого, по дегтю. Два винта уже вертелись в его глазах, тюленистых и рваных.
- Вылетели мы тогда в Европу и получилось, что было время пробежаться за покупками. Нашел я нужный магазинчик, первый раз и , признаться, глаза разлетелись. Это ж сколько разной красивой ерунды вокруг мужского достоинства понаделали. Мама моя... И то, что он просил меня купить , оказалось не простым делом. Всё как у людей - от кармана зависит. И с моторчиком есть, и материал разный, и круть- верть, и просто дура качающаяся. Этакая полицейская дубинка. С оттяжкой. Долго выбирал, с непривычки и решил взять себе тоже. Не то, чтобы мне очень надо. И так все в порядке, не жалуюсь. Но уж больно необычная и смешная штука - а почему не попробовать? Больше для юмора, чем для дела. Девок развлекать. Визг, восторг, покажи, дай потрогать... Купил другу, что заказывал и еще две дылды себе, разные по размеру. Но не маленькие. Маленькие у нас и свои есть, бесплатно. Упаковка у них вакуумная, коробок массивных нет. Места не занимает. Уложил и вернулся на самолет. Все нормально. Западники нас даже не смотрели, прошли где положено. Ребята в экипаже тоже не знали. Постеснялся сказать. Смеяться будут. Прилетаем в Москву. А дело было осенью и мы ходили в плащах таких, синих, форменных. Нас тоже таможня родная не дергала. Тем более, что летный состав большие чемоданы и тяжелые сумки с собой не тягал. Представительность - лицо кампании, да и предупреждали нас - пакет, мол,больше нежелательно. Я и засунул эти члены под брюки. К своему поближе. Чувствую, перебор - мешают. Запихнул под плащ. Вроде держаться. Но, когда проходил контроль, дернулся за документом вовнутрь, неловко как-то полез, потянул и...все мое это хозяйство вывалилось на пол. Бежевое, ребристое, синее . Ровно как мое лицо через секунду. Все так и сыпанулось. Сначала члены - потом карьера. Служивые вокруг просто обомлели. Потом был разбор полетов и меня списали. Не то, что насовсем. Но, сказали, на время, пока забудется. Так я через эти члены и попал в Заполярье, переждать. Тоже радистом. Короткие связи - они везде нужны.
Сначала поселили в общежитие. Полгода отработал, огляделся, с кем-то подружился. Сами знаете, народ на Севере теплый. Да и по морозу, по кольцевой воркутинской особо не побегаешь. Люди встречаются дома, спокойно, за чаем и за столом. Подружился я с одной семьей, из старожилов, где муж попал в шахте в аварию и лежал после больнички дома, не вставая. Собственно, я сначала с его женой познакомился, геофизиком. Когда заговорил с ней - и не подумал, что замужем. Знаете, у несчастливых женщин, какая-то печать на лице есть и даже в походке. Вроде и говорит, и улыбается, и фанаберится, а словно подраненная изнутри. И не только в глазах. По осанке видно. Я сначала просто познакомиться хотел, почувствовал, что вроде одна. Так и я - один. Образование есть, сам питерский, мир посмотрел, полетал - есть о чем поговорить. А бедных, работающих, на Севере нет, сами знаете. За себя расплатиться и угостить каждый может.
Подкатил к ней - и ничего не получилось. Разговариваем еще раз, в столовой за столик подсаживаюсь, жизнью ее интересуюсь: что мол грустная. А она и говорит, что у мужа после аварии, ноги парализовало и он уже не хочет ничего от жизни. Руки опустил. Сиделку ему наняли, жена крутится между работой и домом, ребенка к бабушке отправили на материк. Это значит из Заполярья - в Россию. Врачи говорят, что так теперь, скорее всего, и останется. Ни массажи, ни терапия не помогли. Костыли притащили. Обещают коляску специальную достать. А ему все ни в радость. Либо телевизор смотрит, либо лицом - к стенке лежит. Воля у него к жизни ушла. Ничего не надо, даже жену не хочет. Хотя, говорит, знаю, что любит. Хорошо с ним годы прожили, до аварии.
Вижу, что болит у нее, чуть не плачет и открылась, по- человечески, беззащитно. Даже неудобно стало, что я поначалу просто закадрить её хотел, в подружки. Чтоб не одиноко было полярными ночами. Подумал об этом и вдруг стукнула мне в голову одна идея. Просто бац - и стукнула. Давай, говорю, попробуем с ним метод Палыча. От балды сказал - нет такого метода, на самом деле. Но надо же было в какую-то форму обернуть, иначе не поверит. Меня-то зовут Сергей, а по отчеству Палыч. Но до отчества еще , слава Богу, не дорос, в свои тридцать восемь. Оно просто первое, что пришло на ум. Для убедительности. Объяснил ей, что читал в каком-то журнале о сверхвозможностях человека, когда он чего-нибудь очень хочет. Сконцентрируется весь - и металл рукой может пробить. На Востоке это дело привычное. А у нас разработали метод Палыча, по имени целителя из Сихоте- Алиня. Это я "Дерзу Узала" Арсеньева в детстве читал, запомнилось красивое название гор на Дальнем Востоке. Она поначалу засомневалась - надо , чтоб человек сам себя в руки взял. А здесь, муж даже в ее сторону не поворачивается. Но уговорил - давай попробуем, нельзя же просто дожидаться, пока он совсем сдаст. Еще что-нибудь сотворит с собой от отчаяния. Да и ей в такой обстановке - не жизнь.
После работы встретил её, обговорили. А потом, чего тянуть, пошли к ним домой. Вместе. Я только в магазин заскочил, взял бутылку коньяка и коробку конфет. Не с пустыми же руками. Заходим, а она сразу в коридоре радостно почти кричит, как договаривались, чтоб я раздевался, кожушок снял и чувствал себя как дома. Захожу, волосы причесываю по ходу. Оглядываюсь с интересом. Смотрю,квартира как квартира. Чистенько, запах только такой, желтый. Больной запах. А в комнате, напротив телевизора, лежит здоровый мужик, в тельняшке и спортивном трико. Руки как две моих. - Сергей, - говорю. Он назвал себя и как клешней обхватил. Я там у него и утонул. Подумал даже, что зря связался. Но он поворачиваться может, а встать - нет. Ноги не держат. Два костыля, что твои "не могу", притиснулсь в углу, заброшенные. И тут жена ему и говорит - Знаешь, милый. Мне так тяжело дальше жить. Ты меня ни за жену, ни за женщину не держишь. А я еще молодая. И люблю тебя - потому и не брошу. Но жизнь требует свое. Я, говорит, женские болезни от застоя в организме не хочу. И Сергей мне заменит в постели тебя, ты уж не обижайся. Он живет в общежитии, встречаться там неудобно,четверо в комнате. Уводить меня пока не собирается. Все по- людски. Что нам, бегать и прятаться, тебя обманывать? Будем встречаться у нас.
Смотрю, а муж ее обомлел весь и замер. Ручищами в покрывало вцепился, прямо порвет. Я отошел подальше, к журнальному столику, достал из портфеля коньяк и конфеты. Смотрю по сторонам, типа, где рюмки- фужеры. - Давайте, - подхватываю - выпьем за знакомство. Вы человек умный и цивилизованнный, мне о вас только хорошего понарассказывали. В конце- концов, Даже Маяковский, вы помните, жил с парой Брик. С Лилей. И ничего. Все втроем ладили. Но я жить у вас не буду, конечно. Только навещать. Мы подружимся.
Говорю, а сам себе фужер наливаю. Выпил залпом, конфеткой закусил и ей предлагаю - Давай, за здоровье твоего замечательного мужа. И руку ей, ласково, на филе положил, по- дружески.
Муж уже красный весь стал, приподнялся. - Вы чего, обнаглели совсем? Да ты,рвется к ней, такая - сякая...
А я ей кофточку уже расстегиваю. - Не хочешь по- человечески? Ты же мужик, а кричишь как баба трехкопеечная. Собака на сене - и то догоняет: нельзя только о себе думать. Пойдем в другую комнату, нечего нам с ним здесь делать, раз не понимает...
Помог ей снять верхнее - и потянул за пояс на брюках ,поворачивая спинкой, идем, давай, не терпится уже.
Она рюмку опрокинула, конфетку зацепила, кофту - на стул и бюсьтик, по ходу, расспоясывает. Как кобуру без пистолета.
И тут рев такой, словно медведь раненый. С кровати. - Суки вы... Твари... Рванул он, сбросил вниз вялые ноги, дернулся и вдруг встал. На обе. Шатаясь, правда. Рукой за стойку держится. - Убью, - кричит - И шаг сделал. Но стоя.
Я девушку, раз так,отодвинул и, уже бочком, на всякий случай, снова к коньяку - Вот теперь, уже есть повод выпить, по- настоящему. За метод Палыча.
Короче, встал он постепенно после этого на ноги. А она меня на работе стала только Палычем называть. По отчеству. Так и прилипло. Никому мы не рассказывали об этом. И дома я у них только один раз потом был, посидел немного, объяснился. А то муж к ней стал недоверчивым. Хотя и ласковым. Все у него, оказалось, где надо,в порядке. Но звонить ей на работу стал часто, особенно к вечеру. Не без его стараний, думаю, мне предложили работу на зимовке, причем, вахтовым методом. Здесь немного, а потом - где хочешь. А мне так даже свбодней. Съездил пару раз в Питер, северян там уважают, договорился, через сауну, что скоро опять в большую авиацию вернусь. Подумаешь, члены хотел на Родину привести. Поддержать производителя. Не подрывная же литература. С кем не бывает. А о своем методе, Палыча то есть, я бы вам и сейчас не рассказал. Но узнал недавно, что поднялся мужик на ноги и они съехали куда-то в Россию. Денег, " северные", накопили, пенсия у него неплохая - купят квартиру, жить можно и на материке. Жить, вообще, везде можно. Особенно, где людей поменьше.
- И членов?
- И членов, - согласился он, поднимая за глотку трехлитровую банку. Терпкую, как прозрачный полярный спирт, прошибающий до слез, летящих на морозе пронзительной жесткой шелухой. Похожей то ли на стылую воду, то ли на живые бриллианты...
- Смотрите, - махнул рукой на окно Палыч - Какое удивительное сегодня небо. - Звезды как драгоценные камни, прямо над снегом. Вам повезло с погодой.
-Не скажи, - хмыкнул оператор, недоверчивый ко всему, с литовской фамилией, отца которого сослали в Воркуту после войны - Нам как раз метель немного для картинки нужна. Пойдем на улицу, чтоб на завтра не оставлять. Вы , ребята, в четыре руки снег бросайте вдоль окна. Вроде как полярная пурга, тревожная. А на свету красиво будет крутить.
- И так под минус сорок на дворе... - мне стало себя жалко,запотевшего.
- Ничего, - легко потянулся за камерой литовец. Жмудь, что взять, - Спирт прогреет. А Палыч, по своему методу, покажет , как пургу по жизни гнать...