Ступников Александр Юрьевич: другие произведения.

несмываемое 2

Сервер "Заграница": [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Помощь]
  • Оставить комментарий
  • © Copyright Ступников Александр Юрьевич (sashantv@Gmail.com)
  • Обновлено: 19/01/2007. 11k. Статистика.
  • Рассказ: США
  • Оценка: 5.39*6  Ваша оценка:

       В той, другой жизни, Софа учила детей шахтеров игре на фортепиано. Володя преподавал историю и был заместителем директора школы в городе Воркута, на крайнем Севере, что за Полярным кругом.
       Когда-то там, в вечной мерзлоте нашли уголь и в конце тридцатых годов прямо в тундре заключенные сталинского ГУЛАГа построили шахты и город. Это была рабочая лагерная зона, созданная в прямом смысле слова на костях тысяч и тысяч безымянных людей.
      
      После смерти Сталина лагеря ликвидировали, хотя многие освободившиеся заключенные и их дети остались в этих краях. Им некуда было ехать. Сюда, на северные заработки стала приезжать и молодежь со всей страны. Володя и Софа были из таких вот, новеньких северян. Они быстро получили небольшую квартиру, обжились , но вскоре заскучали по настоящей жизни. В замкнутом пространстве затерянного в тундре городка, имея работу и жилье, далее всю свою жизнь можно было просчитать уже до пенсии. Работа - дом, работа- дом. Летом - месяц отпуска на юге у моря. Они стали задыхаться. Обостренно захотелось что-то видеть в этом мире и чего-то добиваться.
      
      И тут повезло евреям. Только им, даже смешанным парам, небольшими волнами и ручейками время от времени разрешали уехать. Еврейство Софы оказалась "паровозиком" и в итоге они покинули Воркуту очень быстро - в отдаленном шахтерском городе не хотели накапливать недовольных, а в конце 1979 власти вдруг приоткрыли выездное окошко и десятки тысяч евреев успели в него протиснуться.
      
      Они уехали, как и все тогда - по израильскому приглашению от мифической "тети Хаси" из Иерусалима. И, почти как все выезжающие в той волне рванули в США. Вскоре окошко выезда захлопнулось, когда советские войска вошли в Афганистан. Но полгода спустя я получил письмо из Филадельфии, где описывались первые счастливые впечатления от американских супермаркетов, и оставался некий адрес.
       Через пять лет, оказавшись в Риме, где в отстойнике курортного пригорода Ладисполь держали евреев- эмигрантов, которые направлялись в Америку, я сделал ошибку, надолго и серьезно усложнив себе жизнь.
      
      Большинство тех, кто тогда ожидал в Ладисполе американской визы, имели в США родственников, но все они говорили, что надо при собеседовании в посольстве этого по - возможности не упоминать. Первые четыре месяца после приезда в США, если у эмигранта в стране никого из близких не было, его содержала и помогала еврейская община. Давали деньги на первый съем квартиры, на приобретение имущества, постельного белья, одежды и на жизнь. Помогали устроиться на какие-либо курсы или на работу.
       Если же были родственники или близкие друзья, то они могли стать так называемыми гарантами. То есть людьми, которые добровольно опекают вновь прибывших, прикрывают первые расходы, дают кров и занимаются их обустройством. Вместо общины. Но таких почти не было.
      
      Эмигранты старались скрыть родственников или близких, резонно не желая терять четырехмесячную помощь и опеку, плавно переходящую в государственную поддержку. Но на собеседовании в посольстве я добропорядочно указал Володю и Софу и их адрес в графе знакомых по Советскому Союзу. Не больше.
      
      Собеседование в посольстве оставило у меня неизгладимое впечатление своей вежливостью и откровенностью. Ребята, которые там были до меня, рассказывали, что один из них работал в каком-то московском обычном научно-исследовательском институте. И ему пришлось вспомнить не только имена сотрудников и структуру конторы, но даже нарисовать планы знакомых этажей и расположение отделов, вплоть до противопожарных щитков. Мне в этом смысле было проще.
      
      Американец, сидящий в пышном, заставленном мебелью кабинете, один на один со мной, сначала вытащил какую-то папку, вроде бы мою, и стал задавать вопросы по анкете, одновременно перелистывая страницы и словно сверяя с написанным. Неожиданно ему позвонили и, бросив бумаги, он вышел из кабинета.
       - Ну да, сейчас прямо бегом рвану смотреть свое "личное дело...- почему-то подумал я, проводив его взглядом, и скользнув мимо большого похожего на комод зеркала, придвинутого к стене за стулом - А я только собрался попросить разрешения закурить. Теперь вообще не шевельнешься...
      
      Потом много позже, уже прожив в Америке, я понял, почему меня, не спросив, вдруг направили в Филадельфию, а указанные там знакомые по бывшей жизни сами захотели столь благородно и недальновидно, как мне казалось, стать гарантами.
      
      Все оказалось до обидного просто. Гарант, принимающий к себе эмигранта на четыре месяца, списывает значительную долю годовых налогов, которые он должен был платить государству. Причем списывает с солидной прибылью для себя. И за предоставленный кров, и за еду, и за постель, и за остальные нарисованные сколько угодно расходы. Содержать, кормить, одевать, возить почти полгода взрослого человека по житейским расценкам стоит недешево. Американская система, гуманная,но прямолинейная, позволяет заработать живые ощутимые деньги даже на нищем.
      
      О том, что я сразу ухитрился вляпаться, стало очевидным буквально на следующий день после прилета.
       Выяснилось, что никакой помощи от еврейской общины на первое время и на оплату съемного жилья мне, как имеющего добровольных опекунов, не положено. Разве что 20 долларов в неделю на, так называемые, транспортные расходы. Все мое содержание, от еды, крова и бытовых нужд должны были взять на себя гаранты. И только через четыре месяца, если не найдется работа, как минимум появлялась возможность обратиться за поддержкой к государству.
      
      Бутылка русской водки, "Золотое кольцо", которую я мужественно провез для первого американского вечера через все таможни и страны, так и осталась на столе не открытой. Торжественного приема не было. Я был не гость, не товарищ, с которым давно не виделись и даже не турист. Для этого надо приезжать из своей страны, чтобы потом туда же вернуться. "Бедный родственник" - это явление не для слабонервных и уже совсем другая история.
      
      Утром в какой-то конторе после двухчасового ожидания в очереди я заполнил анкеты на получение социального номера, что давало право на работу и легализацию и, вернувшись в новый свой дом, оглядеться и ахнул, с непривычки.
      Это был уютный по - американски одноэтажный пригородный район для среднего класса. Белые домики с верандами, повсюду постриженная зеленая трава, сосенки, привыкшие к человеку белки и на всю округу почти полное безлюдье. Тишина и благодать.
      
      Мои хозяева только недавно переехали в этот район, принципиально подальше от кварталов, где поселились эмигранты из Советского Союза. В то время в Филадельфии жили почти шесть тысяч "бывших". Но Софа с Володей не оставили среди них ни друзей, ни даже хороших знакомых. Они их презирали за суетливость и провинциальность, и были нацелены на то, чтобы как можно скорее стать настоящими американцами. Американцев, правда они тоже презирали - за наивность и доверчивость, но хотя бы уважали.
      
      Софа уже закончила колледж. Пока она училась, Володя обеспечивал семью. Переучиваться ему никак не получалось, не было времени и денег, поэтому они решили вырваться из " русского " района и переселиться туда, где живут настоящие янки. А это требовало и соответствующей оплаты за дом, и приемлемую району новую машину, и еще много чего, за что надо платить.
      
       В кармане у меня терлась чертова дюжина долларов: два из привезенных в Америку шестнадцати я отдал утром Володе в обмен на пару пачек сигарет и еще один - за потерянную в дороге расческу. В углу стояла сумка с подаренными еврейской общиной подержанными рубашками, майками и даже посудой.
       Мне выделили ложку, чашку и полотенце. Вместо мочалки Софа отрезала от старого автомобильного сидения кусок губки, которая оказалась с какой-то пропиткой. Первое американское утро после душа обернулось чем-то липким и долго несмываемым.
      
       Осень после дождливой бури стояла ясная, прозрачная и в воздухе пахло прелыми листьями и свободой. Было немного грустно, что некуда идти. Ключей от дома у меня не было. Не дали.
      - - Здесь не выбирают работу - сказала первым же вечером Софа - здесь благодарят за любую работу. И мы тебе поможем. На металлургическом заводе, это часа полтора езды от нас с пересадками, нужны подсобные рабочие. 4,5 доллара в час грязными. Это мало, но начинать- то надо.
       - Надо,- согласился я.
      Через день Володя повез меня на завод устраиваться. У проходной стояла толпа здоровых парней с плакатами, транспорантами и бейсбольными битами. Оказалось, что рабочие бастуют, протестуя против увольнений, а администрация срочно набирает им на замену штрейкбрехеров.
       Вокруг было дождливо, холодно и мерзко. Я повернул назад.
       - Поехали. Если эти мужики перебьют мне ноги - они будут правы.
      
       - Смотри, - ответил Володя - Мы сделали для тебя, что смогли. Других работ я мы не знаем. В этом мире человек должен помогать себе сам. И, чем быстрее ты это поймешь, тем скорее выплывешь.
      Я почему-то решил, что понял.
      
       Наутро автобус повез меня по первому адресу, выловленному в небольшой русскоязычной местной газете. К ее редактору. Журналист, как минимум, знает, что и где происходит, - думал я. К тому же надо было просто куда-то ехать. Тем более что накануне Софа вдруг зашмыгала носом, обнюхала меня чуть ли не с ног до головы и объяснила, что в Америке два дня в одной и той же рубашке не ходят.
       - Не имеет значения, сколько раз ты принял душ. Так ходят только в грязной вонючей России. А здесь положено каждый день появляться в новой рубашке. Кроме того, три яйца на завтрак - это опять же русская нездоровая привычка жрать и тебе пора переходить по утрам на те же бутерброды с чаем, что едят американцы. А днем - на сандвичи. Здесь все так обедают.
      
       Уже в эти первые дни в Штатах я поймал себя на мысли, что мне начали сниться дом, близкие и горячий обед. По утрам, проснувшись, было страшно открывать глаза и заставить себя встать. Я никак не мог понять, что собственно происходит, и откуда возникла вся эта практически безвыходная ситуация.
      Окружающий неизвестный мир превратился в глухую клетку. Надо было что-то делать. Только деньги могли вырвать из этой западни. Не знаю, что там они еще означают для кого-то, но деньги - это свобода. Точнее, столько денег, насколько их достаточно по потребностям жизни или, в частности - рывка.
  • Оставить комментарий
  • © Copyright Ступников Александр Юрьевич (sashantv@Gmail.com)
  • Обновлено: 19/01/2007. 11k. Статистика.
  • Рассказ: США
  • Оценка: 5.39*6  Ваша оценка:

    Связаться с программистом сайта
    "Заграница"
    Путевые заметки
    Это наша кнопка