Надо вам сказать, что учиться я всегда любила, так ведь тоже иногда бывает, правда?
А здесь в Германии вроде учись себе, хоть до скончания века , почти бесплатно и государство только спасибо тебе скажет. Конечно это было первое впечатление и в дальнейшем я благополучно от него избавилась, но вначале, вначале оно помогло мне упрямо добиваться своей цели. Первым делом нужно было разобраться с языком, иначе как же доказать всем немцам, насколько я хочу у них чему-то научиться. В том, что они смогут меня чему-то научить я не сомневалась. Очень крепко сидит в нас петровская уверенность в образованности Европы и своей провинциальности. Мне все недоставало своих двух высших образований, чтобы почувствовать свою равноценность немецкому всезнанию. Языковые курсы для вновь прибывших не заставили себя долго ждать и вот уже 25 разновозрастных начинающих собрались вместе для познания великого и могучего немецкого языка. Цели при этом у всех были различные, кто хотел получать приличную стипендию, кто отсиживал время, а кого просто заставили чиновники. Единственной общей характеристикой было практически полное незнание языка. Тем удивительнее было такое же полное незнание русского у нашего уважаемого учителя. Вот так и собрались глухие, и глядели друг на друга, и говорили, ничего не понимая в речах собеседника. Честь и хвала господину Целлеру за его интуицию и педагогический талант. Благо, общался он с русской аудиторией не первый год, а более десяти лет, пожалуй русский и подучить было бы не грех , да и труд не особенный. Но наверное в этом то и заключалась великая метода немецкой педагогики - захочешь понять, поймешь, а нет, так сам дурак и виноват. Именно таким вот методом тыка мы и продвигались все шесть месяцев напряженной учебы. Правда таковой она была далеко не для всех, ибо какой же русский себе лоб расшибет, молившись, мы что действительно дураки? Однако, я попадаю именно в категорию последних и тогда старалась изо всех сил и за себя, и за преподавателя. Господин Целлер обладал двумя несомненными достоинствами - он был талантливым учителем и отчаянным лентяем. Его редкие объяснения правил грамматики, можно было сравнить с изящными театральными постановками - до такой степени они были наглядны и доходчивы. Однако эти шедевры доводилось нам видеть крайне редко. В основном, все учебное время, начиная с восьми утра и до трех пополудни, мы вслушивались в его бесконечные рассказы о немецком футболе и проблеме мусульман в Германии. Эти нескончаемые монологи усыпляли большую часть аудитории, а у остальных вызывали головную боль от усилий что-либо понять. Примерно к середине курса я четко поняла, что его мне будет недостаточно и стоит продолжить, только уже с примесью профессиональной лексики, а заодно изучить всяческие немецкие маркетинги и бухгалтерии. Ведь наше плановое хозяйство, как я считала, даже по терминологии отличается от безбрежного капиталистического словаря. О если бы я знала, насколько была права в этом предположении! К тому времени мой словарный запас и способность им управлять были удручающе малы, однако все заменял как всегда у нас, энтузиазм и разговор руками. Вот таким именно способом я и попыталась уговорить нашего милого учителя помочь мне в переговорах с биржей труда о продолжении учебы на следую-щих, уже профессиональных курсах. Надежд на получение таковых было очень мало, потому что я уже давно вышла из студенческого возраста, не немка и говорила скорее глазами, как собака, чем немецким языком. Однако, выслушав мою пламенную речь с притопываниями и прихлопываниями, а также выразительными размахиваниями руками, господин Целлер был тоже неожиданно сильно воодушевлен. Вот что значит сила внушения! По его горячему совету я самостоятельно и без чьей-либо помощи проделала ту же операцию в кабинете чиновника биржи труда, и, о чудо, вдохновила и его. Наверное с выбором профессии инженера я где-то ошиблась и театр потерял во мне свою яркую представительницу. Немцы искренне поверили в мою способность понять будущие премудрости компьютерных технологий в области управления и программирования. Уф, даже сейчас страшно становится! А тогда я самозабвенно не ведала ни страха, ни упрека. Главное, что меня зачислили в группу, а там уж посмотрим, как я смогу доказать свою профпригодность. Странно, что мне всегда приходилось что-то доказывать, сначала отцу, потом начальникам разного уровня, потом подчиненным и всегда самой себе. И вот теперь, когда уже далеко за полдень, звучит все та же старая песня на заезженной пластинке жизни, а я закусив удила, снова рвусь в бой под ее возбуждающий мотив.
Благополучно закончив в положенное время языковые курсы, я приобрела документ, коим подтверждалось мое умение вести непринужденную беседу на улице, читать общедоступные тексты, то бишь вывески магазинов и рекламные стенды, а также отличать выпуски телевизионных новостей от игрового фильма. Господин Целлер оценил мои труды оценкой 1,5, что в переводе на русский соответствует "великолепно", но совершенно не соответствовало нормальному владению языком. Однако большего от завершивших языковые курсы и не требовалось, они должны были не заблудиться на улице и понять команду начальника на стройке или на кухне. Насколько я слаба в языке я поняла в первый же день новых занятий. Группа подобралась, как на подбор немецко-говорящая и даже пятеро иностранцев могли общаться между собой только на языке хозяев. Первые дни думала, что сойду с ума, вторую неделю - что заболею, на третью - что поубиваю всех инакоговорящих, а на четвертую - дело пошло. Конечно я исписывала десятки листов незнакомых слов и дома переводила их до полуночи и после. Конечно жизнь превратилась в постоянный бег между словарями и подсознанием. Оно требовательно врывалось в короткие беспорядочные сны и тоже говорило на каком-то странном неопознанном языке. А я все пыталась ему втолковать, что это все временно и скоро пройдет. Но подсознание, как капризный ребенок все ныло и просилось обратно в родную речь. Конечно же чуда не случилось, я не заговорила свободно в конце первого месяца и даже второго, но не это главное. Я поверила в возможность понимания даже на моем первобытном уровне. Судите сами, на одном из игровых экзаменов, когда нужно было за двадцать минут создать рекламный текст-макет для объяснения психологической теории Юнга ( вот такого уровня задачки ставят ученикам преподаватели) я смогла объяснить своим партнерам по рабочей группе, что вообще это за теория и предложить немецкий слоган для рекламы оной. Опять же на помощь пришли актерские таланты и язык рук. Ребята на курсе подобрались молодые и доброжелательные, все удивлялись, как я умудряюсь понимать лекции, а я и сама удивлялась. Безграничны возможности человеческие, особенно если дело в охотку. Львиную долю занятий забирала госпожа социолог. Очень немцы любят учить взаимодействию в группе. Как говорить неприятные вещи, как отказывать, как принимать на работу, как выгонять с работы- это здесь целое искусство. В дальнейшем я часто слышала уже известные мне штампы во множестве официальных кабинетов. Честно говоря такое поведение идет на пользу всеобщему благосостоянию, потому как резкость и хамство никоим образом не улучшает жизнь общества и простота в общении порой хуже воровства. Когда привыкаешь к округлости фраз и лиц куда как проще идти во всяческие кабинеты на прием. Наверное это новое знание и помогло мне вынести решение арбитров в конце испытательного срока. Нас было восемнадцать, а остаться должны были только тринадцать. Угадайте ка с трех раз кого же решили отчислить? Ну конечно же иностранцев, угадали. Вся немецкая часть группы вздохнула явно с облегчением, потому как последние дни перед отбором они переживали до колик в животе. Тут я и заметила, что немцы очень трудно переносят ситуацию стресса, особенно отборочного стресса. Не любят они, когда кто-то собирается оценивать их способности и возможности, болеют от этого и слабеют душой. Правду сказать и я поплакала на последок, очень уж обидно было быть жертвенным барашком. Но на второй день после экзекуции пришла в группу и произнесла прощальную речь с теплыми пожеланиями удачи в учебе. Никто этого не ожидал, думали, что сломалась, но я вовремя вспомнила, кто победил во второй мировой войне и это воспоминание напрочь стерло с лица все слезы и нюни. Расстались мы всеобщими друзьями, а я в тот же миг помчалась на биржу труда и заказала себе следующие курсы. Когда я рассказываю всю эту историю своим соотечественникам здесь в Германии, мне не верят. Но это было, и я снова таки получила вожделенные курсы. И опять по управлению, автоматизации и компьютеризации всего, чего только возможно. Можно подумать, что именно этим меня и собирались в дальнейшем занять мои гостеприимные хозяева. Эти курсы я прошагала до конца, все двенадцать месяцев напряженной и по настоящему интересной учебы. Пожалуй это было самое прекрасное время в Германии. Учеба всегда была самым интересным и занимательным в моей жизни, ну не считая конечно любви и секса. Но об этом не будем. А что касается обучения, то немцы мягко стелют, да жестко спать. Весь процесс контролирует только сам обучаемый. Хочешь учиться, так будешь сам углубляться, расширяться и совершенствоваться. Преподаватель дает только то, что знает сам, а вот знает он далеко не все самое интересное. Остальное дело рук ученика. Но спрашивать на экзамене могут по всем направлениям, даже там, где сам преподаватель ни разу не побывал и разъяснений не давал. Это действует всеобщий для Германии закон постановки вопроса: ВЫ не спросили- Вам не разъяснили, точка. Поэтому теперь, наученная множеством месяцев немецкого обучения, я всюду и везде сую свой нос и спрашиваю: А что будет, если? А можно? Почему? Наверное это саммое главное, чему я здесь научилась, ставить вопросы и сомневаться в ответах. Пожалуй неплохо, а Вы как считаете?