...Каждый миг, каждый шаг - повод для радости. Солнце льет с небес яркий свет. Ты идешь по пестрой, оживленной улице; посмотри, сколько лиц, самых разных; английская, китайская, русская речь... Красочные витрины; незатейливые и в то же время изящные строения. Ветер, летящий с океана, плещет в лицо, ерошит волосы, он словно бы хочет сказать тебе: "Радуйся тому, что живешь. И - видишь кипение жизни". Я радуюсь, мысленно отвечаешь ты ему. И отвечаешь - искренне.
Поразительно все же, до чего быстро привыкает человек к красоте. Не в том смысле, что перестает ее замечать, как нечто повседневное, а в том, что привязывается к ней душой. Начинает воспринимать как что-то родное. А ведь еще недавно все здесь казалось нам чужим. Прилетев в Сан-Франциско, многие впадали в сонливость: сказывалась разница часовых поясов. Люди спали в неурочное время, потому что на Родине была ночь.
А чуть придя в себя, выходили в этот новый, абсолютно непривычный для них мир. И говорили - вслух или мысленно: "Не верю, что это происходит со мной. Что это не во сне".
Сегодня все по-другому. Мы освоились, осмотрелись в этом городе. И очень скоро многое в нем стало нам нравиться. Потому что этот город - прекрасен.
Даже у живущих здесь совсем недавно есть в этом городе любимые места. Они обнаруживаются быстро и как бы помимо вашего желания. Потому что трудно не поддаться обаянию прекрасного, выйдя на берег Тихого Океана или придя в парк Золотые Ворота, увидев знаменитые мосты Golden Gate Bridge и Bay Bridge или прогулявшись по набережной, носящей название Fisherman's Wharf (Рыбачья Пристань). A cable car, трамвайчик, передвигающийся по рельсам при помощи тросов? А Чайнатаун? А Ломбард-стрит, которую называют самой извилистой улицей в мире? А "шоколадное царство" - Гирардели-сквер? А Ротонда, возведенная в память о землетрясении 1906 года? А музеи, театры, кафе?..
Если есть у человека в городе любимые места - этот город ему уже не совсем чужой. И даже, может быть, - совсем не чужой.
Мне представляется, что именно красота этого города способствует тому, что в нас пробуждается чувство "местного патриотизма". Разговаривая по телефону со знакомым, живущим в другом штате, вы легко произносите, сами того не замечая:
- А у нас в Сан-Франциско...
Это в вашем городе нет общественного транспорта. А у нас в Сан-Франциско... Это в вашем городе метро такое, что в него и войти неприятно. А у нас в Сан-Франциско... Это у вас воздух загазован. А у нас в Сан-Франциско...
У нас все не так. Лучше. Интересней. Красочней.
У нас в Сан-Франциско не бывает зимы. Собственно, и ярко выраженного лета - тоже: жарких дней в году мало. Этот город - обитель вечной весны, перетекающей в осень, и наоборот.
Календарной осенью некоторые деревья сбрасывают листву. Но большая часть деревьев остается зеленой. Город вечной зелени.
У нас в Сан-Франциско нет грязи и пыли. Обнаруживаешь это не сразу. Сначала - просто ощущение, что не хватает чего-то привычного. Потом замечаешь: прошел дождь, яростный, чуть ли не тропически бурный, а грязи после него на улицах нет.
Замечаешь и то, что на траве, цветах, на листьях при любой погоде нет пыли. Нет, не скажу, что здесь идеальная чистота. Мусор на улицах не редкость, бумажки могут валяться, пустые банки из под пива и прочее. Но пыли и грязи - нет.
В этом городе бывают дни серой окраски. Солнца нет, на небе низкие тучи. Порой мельчайшая водяная пыль касается лица. Но и в такой погоде есть своя прелесть. Потому что здесь удивительные туманы.
Там, где я жил раньше, туман мог быть плотным или разреженным, но при этом более или менее статичным. Туман как данность: выпал - и держится какое-то время. А здесь туманы очень подвижны, текучи. Вот перемещается в отдалении влажная пелена, заслоняя поросший лесом холм. Это - один вид зрелища. Другой: туман словно бы крадучись втекает в улицу, его зыбкие волны отчетливо видны на зелени деревьев, на скатах крыш... А вот - ранний вечер, и туманное марево, мельтешащее в свете фонарей и автомобильных фар, очень похоже на мелкий-мелкий снег, на поземку... Туманы здесь сочатся, плывут, клубятся, летят, - но еще в десять раз больше нужно глаголов, чтобы передать их движение.
Видел я и такое: день теплый, светлый, множество людей в парке Золотые Ворота (Golden Gate Park), и вдруг, в считанные минуты - туча над верхушками деревьев, и откуда ни возьмись возникший туман как бы ниспадает оттуда, и под общее "ах!" окатывает людей; видно, как оно сваливается на них, это прохладное сквозное облако.
Город туманов...
А еще и город ветров, круглый год летящих с океана. И город очень активного солнца.
Солнечный день. Парк. Не знаменитый парк Золотые Ворота, которому более 100 лет и где множество архитектурных памятников и обретших широкую известность мест. Совсем другой, гораздо более скромный по всем параметрам парк на улице Лэйк. Обыкновенная лужайка. Ну, что на ней? Зеленая трава, сочная. И все? Нет, лужайка-то, оказывается, с сюрпризом: приглядевшись, замечаешь среди травы белые ромашки. Такие знакомые, такие привычные для нас, но только совсем крохотные. Как бы игрушечные. От этого приятного сюрприза теплеет на душе.
Но ведь, не ленись только приглядываться, сюрпризов здесь полным-полно. Вот хвоя сосенок, а рядом - куст с необычными бледно-фиолетовыми цветами. И много еще сочетаний привычного с трудноописуемым, экзотическим.
По сути, весь город полон сюрпризов. Только в разных его частях они разные. В центре, где высокие каменные строения, сюрпризом могут стать то или иное прекрасное здание, памятник, сквер. В застроенных же в основном двух-трехэтажными деревянными домами районах, таких, как Ричмонд и Сансет, сюрпризы иного рода. Идешь по тихой улочке, и вдруг - необычное дерево, чья широкая и густая крона по форме подобна крыше, здесь, наверное, спокойно можно дождь переждать. А перед тем домом, в пространстве, которое мы бы привычно назвали палисадником, что-то вроде сада камней. А тут - яркие-яркие цветы у крыльца...
Малые и большие сюрпризы, которыми насыщен этот город, - они как будто специально для тебя, уставшего от трудов и треволнений и не совсем еще вписавшегося в новую жизнь. Они тебя словно бы утешают и снимают с сердца тяжесть.
Для полюбивших этот город нет большего наслаждения, чем показывать его приехавшим погостить друзьям. И помимо туристической "обязательной программы" открывать для них те кусочки Сан-Франциско, которые особенно запали в душу. Посмотри, как похоже на Одессу!.. А вот другой уголок города - ни дать ни взять Ялта. И с Санкт-Петербургом сходство находим, и с Кишиневом. Так Сан-Франциско счастливо сочетает в себе черты многих городов. Или, может быть, это так у нас, эмигрантов, глаз устроен?.. Одно из самых сильных впечатлений от Сан-Франциско осталось у меня после того, как я увидел город с большой высоты, из стеклянного лифта. Я попытался передать свои ощущения в стихах:
Лифт поднимался не спеша,
и мне открылись с высоты
тридцать второго этажа -
Залив, и шпили, и мосты...
Стеклом от бездны огражден,
в прозрачном лифте, как в кино,
я видел город.
Был мне он
уже знаком немного, но -
явил он множество миров,
соединеннных без труда.
Я этих башен и дворов
еще не видел никогда.
Явил он улиц крутизну,
и деревянные дома -
игрушечные терема -
и парусники, и волну...
Был город предо мною весь -
трамвайчик, храмы и мосты...
И принял я его, как весть
раскрепощенной красоты.
Спросят: а проблем у вас в Сан-Франциско нету, что ли? Есть проблемы, как же без них. Проблем хватает. Но о них - как-нибудь в другой раз. Не в этом лирическом повествовании. Сейчас подчеркну лишь: груз любых проблем переносится легче, если ты окружен красотой. Нужно, правда, уметь ее видеть. И даже - сознательно настраивать себя на восприятие красоты, на радость. Ведь еще древние знали, что радость - лучшее лекарство для духа и для тела.
Еще об одном своем впечатлении расскажу. Связано оно с Фишерманс Вэрф. Рыбачья Пристань - одно из красивейших мест в Сан-Франциско. Здесь горожане гуляют, любуясь открывающимся видом на Залив, на мост Золотые Ворота, на остров Алькатрас со знаменитой тюрьмой, ныне бездействующей. Хорошо виден и Остров Ангела, где, говорят, идеальное место для пикников, а потому десятки жителей города устремляются туда в выходные и праздники. А у берега стоят катера, баржи, яхты; лес мачт. Не спеша (если, конечно есть время) переходя от пирса к пирсу, можно посмотреть на лежбище морских котиков (ох, и любят же подраться, невзирая на присутствие зрителей!); можно рассматривать выставленные на свежем воздухе картины местных художников... Да мало ли чем можно полюбоваться на Фишерманс Вэрф! Музеи, необычные магазинчики...
На этот раз мы выбрались на Рыбачью пристань ближе к вечеру, перед сумерками. На берегу собралось уже много народу. Люди сидели и стояли, оживленно переговаривались, перекусывали. И - ждали. И мы ждали вместе с ними.
Когда ждешь, время, как известно, ползет как черепаха. Мне казалось, что в этот вечер темнеет как-то особенно медленно. А нам, как и всем собравшимся на берегу, нужна была темнота.
Чтобы скрасить ожидание собравшихся, их (нас) развлекали: на стоящей у берега ярко освещенной барже играли и пели рок-музыканты. На воде были еще две-три баржи, другие смутно проглядывали вдали. ...И наконец стемнело.
Взлетая, вертятся огни,
и разбегаются они,
и гаснут постепенно,
но змейки новые огня
с Залива, темноту гоня,
взмывают им на смену.
Под треск - как будто рвется ткань -
рождаются, куда ни глянь,
слепящие фантомы:
вот берег весь, где люд стоит,
гигантской люстрою накрыт,
а вот - подобье дома,
а здесь - медуза, а вон там -
трассирующих струй фонтан,
а там - колес вращенье,
букеты в тысячу огней
(сносимых ветром все сильней),
планеты и растенья...
Весь берег жадно смотрит вверх,
на этот щедрый фейерверк -
на детище Востока;
огни летят, меняя цвет, -
и рвется ввысь, за ними вслед,
всеобщий крик восторга.
Вот это праздник! С барж опять
огням неистовым взлетать.
О, наглядеться мне бы,
чтоб после унести с собой
людскою радостью самой
расписанное небо...
Кто я в этой стране и что для меня ее праздник?.. Не успеваю додумать эту мелькнувшую мысль: пиршество цвета и звука захватывает меня; как бы вопреки всем своим рассудочным суждениям стремительно вовлекаюсь в водоворот детски-открытых, огромных и радостных чувств, главное из которых - восторг...
Так оно было у нас в Сан-Франциско в тот вечер, 4 июля этого года.