Впервые я увидел её на кастинге. Она была во всём красном. Плюшевая сумочка в виде сердечка с блестящими стразами, босоножки на высоких каблуках, и даже трусики, просвечивающие сквозь платье - были красные.
-На бой быков собралась? - неуклюже пошутил я.
Девушка расплакалась, и режиссер обратил на нее внимание.
Мы снялись в кассовом фильме "Не только про любовь". Я получил приз на международном кинофестивале за лучшую мужскую роль. А она - слухи в желтой прессе - каким боком пролезла в большое кино.
- Не обращай внимания на сплетни, - успокаивал я. - Ты талантлива. В конце концов, желтая пресса - тоже пиар.
-Зачем мне такой пиар? - возмущалась Анна. - Я не секс-символ, как ты!
Это глупое "всенародное" звание прицепилось ко мне давно. Моя наглая физиономия не сходила с рекламных щитов, плакатов и спортивных маек. Обложенный со всех сторон прессой, фанатами, я мечтал о тихой семейной жизни, так, чтобы в горе и радости, болезни и здравии...
После премьеры затащил Анну в свой загородный дом. Она пила мартини, хохотала, как сумасшедшая, и, опьянев, свалилась в бассейн. Пока снимал с нее мокрое платье, наслушался, какой я "бесстыжий и противный", получил пощечину и крик на весь дом: "Не смей ко мне прикасаться! Не смей!"
В ту ночь я не мог уснуть, курил и царапался щенком к Анне в спальню. Но она закрылась на ключ и не отзывалась.
Утром у нее поднялась температура. Пришлось вызвать врача.
Наверное, это были самые счастливые дни в моей жизни, когда я мог держать любимую девушку за руку, поправлять подушку у ее изголовья и просто молчать рядом.
Доктор прописал ей отдых у моря, и я с радостью предложил Анне остаться у меня..
-Только не приставай ко мне, пожалуйста! - попросила наивно, в очередной раз унизив отказом.
"Черт с тобой!" -я вернулся в город.
Она снилась мне каждую ночь. Во сне я целовал ее пухлые губы, похожие на спелые вишни, ласкал грудь, просыпался от оргазма, матерился и ненавидел, и снова мчался к ней, чтобы просто увидеть.
- У меня маленькая грудь, - жаловалась Анна. - А режиссерам нравится большая грудь, и потому меня не снимают в кино. Но пластику я делать не буду, даже если это повредит моей карьере.
-Мужчинам, в принципе, все равно, какая у женщины грудь, - успокаивал я. - Ты же в порно не собираешься сниматься?
-В кино, как на войне. Сегодня ты герой, а завтра тебя все забыли. А я, как видно, надолго застряла в тылу.
Большое кино ее не принимало. На массовку она не соглашалась. Считалось, массовка - смерть для начинающей звезды.
Она говорила, а я думал: "Пора завязывать с этой любовью!" - и дал себе четкую установку: забыть, не вспоминать, не думать!
Не думать не получалось. Анна звонила каждый день, жаловалась на депрессию и просила приехать.
-Я занят! - отвечал сердито.
-Неужели ты оставишь меня здесь одну?
Деваться ей было некуда. Деньги за роль распустила, в кино не приглашали, жилья своего не было.
-Выходи за меня замуж, или прекрати звонить!- надеялся, хоть так привязать ее к себе.
Она долго молчала, потом сказала с горечью.
-Ты хороший. Но давай останемся друзьями.
-Друзьями? Конечно! - от злости разбил об стенку телефон. -К чертовой матери такую любовь!
В те дни я много пил, скандалил, шлялся с проститутками, шокировал публику на радость папарацци. Это только укрепило мою популярность. Фанаты толпами ходили за мной, выпрашивая автограф. А радости от такого успеха не было.
Анна продолжала жить в моем загородном доме, я не приезжал к ней и удалил из списка контактов в телефоне.
Как-то раз, возвращаясь с ночных съемок, увидел у гаража девушку.
"Наверное, простояла здесь ночь?"
Волосы покрылись инеем, тонкая фигурка дрожала от холода, руки прижимали к груди мой портрет.
"Еще одна охотница за пухлым кошельком? Перелезла через забор, минуя охрану? А если бы во дворе был мой доберман? Хорошо, что Анна забрала его с собой".
- Что надо? - спросил зло.
- Я автограф...Автограф хочу!
- Автограф хочешь? - заглянул в глаза и притянул к себе за воротник. - Очень хочешь?
- Хочу-у-у..., - пролепетала радостно, почти теряя сознание в моих руках.
Задрав пальтишко, взял её грубо. Она стонала счастливым щенком, а я, даже в этот постыдный момент, думал об Анне.
Девица оказалась девственницей. А я принял её за очередную блядь.
Вжавшись в стенку, она смотрела на меня с любовью и надеждой. Лицо, шея и даже уши покраснели от смущения.
-Знаешь, - огорчился я. - По законам острова Итаки, откуда я родом, малейшая измена жене карается законом. Ты хочешь моей смерти?
- Нет, - сказала чуть слышно. - Живите долго.
Протянул ей чек - не взяла.
-Прощай.
-А автограф? Пожалуйста, автограф!
Подписал "С любовью, де Гош" и вернул фото.
Сгорбившись, девушка побрела к воротам.
-Выпусти лазутчицу! - крикнул охраннику.
Оглянувшись, она помахала мне на прощание рукой.
"Черт! Черт! Черт!! - что я мог сказать ей? - Прости"?
Никогда ещё не чувствовал себя таким несчастным и одиноким.
Не выдержал. Помчался в загородный дом.
Доберман бросился ко мне, радостно повизгивая.
Анна в ситцевом халатике прогуливалась по дому с лейкой в руках.
- А я поливала цветы. Видишь, как распустились гортензии? - прикоснулась нежными пальчиками к еще клейким лепесточкам. Глаза потемнели, взгляд стал глубоким и задумчивым. - Ты, наверное, устал с дороги? А хочешь, пойдем к морю?
-Угу.
-Я только переоденусь, - ушла за ширму.
Солнечные лучи ярко освещали комнату, и было видно, как она переодевается за ширмой. Сначала сняла халатик, потом сняла трусики и надела купальник, а потом снова надела халатик.
- Я готова! - сказала радостно, и мы пошли к морю. Я взбежал на обрыв и прыгнул в воду. Тысячи ледяных игл впились в моё разгоряченное тело. Плавал я долго, пока вскипевшие мозги не пришли в норму. Выбравшись на берег, сел поодаль.
- Иди сюда, - позвала Анна. - Только смой с себя песок.
Я послушно пошел смывать с себя песок. Когда вернулся, она спала, положив ладошки под щеку, тихонько и смешно посапывая. На лбу обозначились две малюсенькие морщинки. Как же я любил эти ее морщинки!
Но вот она проснулась, и я увидел ее глаза, совсем близко, полные нежности и любви. Такие глаза не могут лгать!
"Она любит! Любит меня!" - дрожа от волнения, я наклонился над ней для поцелуя и сразу получил удар в грудь.
- Нет! - закричала, как ошпаренная. - Нет! Никогда не прикасайся ко мне!
У меня защемило где-то слева под ребром, я упал ничком в песок и провалился во тьму. В чувство меня привел доберман. Он облизывал мое лицо и скулил.
-Аня! - я кинулся в дом. - Аня! - но ее нигде не было.
Она забыла свою резиновую шапочку для плавания и, не оставив записки, укатила на моей машине в город.
Всю ночь я просидел на обрыве, думал о смерти. Доберман не отходил от меня, пугая округу протяжным воем.
Вскоре за мной приехал продюсер, но я отказался сниматься. Заплатил неустойку по контракту и погрузился в депрессию, из которой не пытался выбраться.
Чем занимался весь этот год? Да, собственно, ничем не занимался. Закрылся дома, не принимал гостей, не отвечал на телефонные звонки, не интересовался прессой. Изо дня в день писал портрет Анны, и у меня никак не получался ее смешной рыжий завиток на лбу.
В сентябре меня вызвали в полицию.
- Вам знакома Анна Ратова? - спросил полицейский.
Знакома ли мне Ратова? Та самая, которая лишила меня вкуса жизни? Удрала на моей машине и не вернулась? Та, которую я любил и ненавидел всеми фибрами души?
- А в чем, собственно, дело?
- Распишитесь вот здесь и здесь, - показал, где надо расписаться. - Знаете, у вас не машина - зверь! - сказал с завистью. - Год пробыла под водой, а почти, как новенькая!
- Где Аня? Что с ней?!
Услышав крик, в кабинет заглянул сержант. Полицейский махнул ему рукой, чтобы закрыл дверь, и вытер вспотевшую лысину платком.
- Честно говоря, думал, убийство. Но, нет, у Ратовой остановилось сердце. Знаете, так бывает иногда. Без особой причины. Машина потом уже по инерции сорвалась с обрыва в море. Недалеко от вашего загородного дома.
Он захлопнул "Дело Анны Ратовой", удивляясь, что сердце девушки могло остановиться просто - как часы. Помолчав немного, сказал осторожно.- Советую пройти медицинское обследование. Ратова болела СПИДом.
-Дура! - крикнул так, будто штык мне вогнали в грудь и крушили там всё, разрывая артерии. - Я бы любил её вместе с её СПИДом, маленькой грудью и дурацкой резиновой шапочкой для плавания! Почему не поверила мне? Почему молчала? - полицейский не знал, что ответить и уныло смотрел в окно.
У выхода из полицейского участка меня окружили репортеры.
- Вы проходите по делу Ратовой, как свидетель? Причина самоубийства - разрыв ваших отношений? Это произошло в вашем загородном доме? Она любила вас?
-Идите к черту! - заехал кулаком в чью-то камеру, разбив руку в кровь, и побежал куда-то, не разбирая дороги. В парке чуть не сбил с ног девицу с коляской, остановился напротив, бессмысленно глядя ей в лицо.
- Вот не думала, что секс-символы умеют плакать! - усмехнулась девушка.
- Она ушла от меня! - сказал обиженно.
- Значит, на острове Итаки вам уже не грозит смертная казнь?
-Отстаньте от меня! Что вам всем от меня надо? Что?
-Мне? - удивилась она. - Ничего! - и стала покачивать коляску, потому что ребенок заплакал.
- Как зовут малыша? - спросил, вместо извинения.
- Анна.
- Анна? - я подошёл к коляске. - А кто отец?
-Вы! - девушка вдруг засмущалась. Лицо, шея, даже уши её покраснели, а я сразу вспомнил "лазутчицу" у гаража, сжимавшую в руках мой портрет.
Уставился на ребенка. Из-под чепчика выбивался смешной рыжий завиток. Малютка смотрела на меня вопросительно и так печально, что у меня разболелось сердце. Наверное, такой взгляд бывает только у грудных детей, ведь они еще связаны с Космосом, помнят и знают то, о чём нам уже знать не положено?
Я взял дочь на руки, прижал к себе и пошел домой. Маленькое сердечко билось в унисон с моим...
Девушка, имени которой я не знал, молча шла рядом.