Ой, как оно надоело. Опять геометрия. Опять Попову. Опять зачет. Да не хочу я ее учить! Не нужна она мне! Сижу. Списывать, и то лень. Тут ему какая-то пятикурсница помогать стала. Для скорости. Ему, видно, тоже все надоело.
Быстренько сажусь к ней. Улыбается. СТЭМовца узнала.
- Значит так, - говорю. - Ничего не знаю, на тройку согласен.
- Ой, - удивилась.
Оборачивается к Попову: Вот, не знаю, что ставить?
Он: Все ответил?
Она: Один вопрос.
Он: А задача?
Она на меня смотрит. Я улыбаюсь.
Она: Решил.
Попов: Ставь четверку.
Сдал. А тут топология. Я этого слова-то не понимаю. Списал. Жду очереди на ответ. Садится рядом Тишкин. Вопрос у него тот же. А списано совсем другое. На всякий случай списал и у него. Идет он отвечать. Надо же, зачет. Иду следом, мелю то же.
Термех. Почти физика. Пакость. Зачет Корнееву. У него один глаз косит. Куда смотрит, непонятно. Как списывать? А надо. А он списывальщиков на дух не переносит.
Захожу. Садясь, вбрасываю шпаргалки в парту. Не перебираю, жду следующего. Вот, вошел. Быстро гляжу одну: не та. Другую: не та. Третью: не та.
От него отошли.
Сижу. В потолок смотрю. Новый вошел. Нырь в парту – вот он! Кладу на стол, под выданый, им подписаный, лист для ответа. Мой больше. Торчит. Начинаю писать.
Он встает и идет ко мне. Укладываюсь на парту. Перекрываю, что торчит. Он заглядывает в парту к соседке. Там тетрадка. Крик. Шум. Отнимает тетрадку. Пишу.
Он встает и идет ко мне.
Укладываюсь на парту. Дает соседке тетрадку: смотри минуту, если знаешь, вспомнишь. Пишу.
Он встает и идет ко мне.
Укладываюсь на парту. Отнимает у соседки тетрадку. Уходит. Пишу.
Он встает и идет ко мне.
Укладываюсь на парту. Он смотрит ко мне в парту. Видит шпоры.
Он (в крике): Что это?
Я (спокойно): Шпоры, наверное. (Залезаю в парту, достаю еще). Я знаю, кто тут до меня сидел?
Почерк не мой, я шпор отродясь не писал. От лени.
Он отходит. Пишу.
Он встает и идет ко мне.
Укладываюсь на парту. Он: Вы мало пишете. Может тетрадку дать?
Я: Не надо. Я сначала все вспоминаю, потом записываю.
Отходит. Дописал. Комкаю шпору и мимо кармана: бух! Ногой ее хлоп! К себе по полу: Вж-ж-ж! Засунул в карман, пошел, сдал.
Дифференциальные уравнения. Кокарева, бывшая жена известного на весь факультет преподавателя, князя Хованского, умнейшего человека. Она такого впечатления не производит. Как-то у нее из конспекта два листа стащили - конец одной лекции и начало другой. Так она без них и читала. Не заметила.
Еще она плохо видела. Списывальщиков боялась. Кричала: Руки на стол, к парте прижаться. Ташман учебник на стол положил и спокойно списал. Я побоялся, шпоры в парту вбросил, перебираю. Заметила.
- Это что?
- Не знаю. Тут лежало.
Уносит. Ищу дальше. Один вопрос нашел, другой нет. Видно, среди тех, что унесла. Ладно, отвечаю. Она, все равно, ставит то, что перед ней ставили. А у меня: три, четыре. Задумалась. Не хочу, говорит, тройку ставить. Придите, пересдайте после следующего экзамена. Получил свою пятерку по истории, являюсь. Ей же надо что-то спросить. Сунула какой-то листок: где тут уравнение такого-то? А я знаю? Там три формулы написано. Ткнул мягко в одну, понял взгляд, отдернул. 50 на 50. Ткнул в другую. Попал. Четверка.
А еще Андреевой сдавать. Зачет. Ошибаться нельзя. Зарежет с удовольствием. Сдаем на кафедре. Вокруг преподавателей... Положил тетрадь на колени и списал. И в столе тетрадь оставил. Ей никто не сказал. Не очень, наверное, любили.