С нач.связи майором Подзигуном отношения у меня были напряженные. Во-первых, он быстро понял, какой я связист. И счастья не испытывал. Во-вторых, мы быстро поссорились. У нас в казарме радио не работало. Ремонту не подлежало. У него на складе приемников было сколько хочешь. Я попросил. Он велел чинить. Я объяснил, что ремонту не подлежит. Он сказал: тогда обойдетесь. И не дал.
Я подумал и принял радикальное решение. Ну, конечно, ввиду огромного опыта, тут же и попался.
- А, воруешь, - заорал он.
- Не ворую, а восстанавливаю справедливость, - заявил я.
Спорили мы часа три. Ну, в софистике меня переспорить он не смог. Но очень разозлился.
Тут-то мне и повезло. Пришло распоряжение в штаб дивизии (у нас на три полка тут еще и штаб дивизии располагался) выделить на целину связиста. А они наперечет. Решили у артиллеристов дернуть. Своих жалко отпускать было. Пришли к Подзигуну: есть у тебя связисты? Какие у меня связисты, - заорал он. - Вот, Святский, разве это связист?
Фамилию запомнили, назавтра пришел приказ: Святского - на целину. Все завидовали: целина - это не казарма, почти воля, Подзигун брызгал слюной, бегал в штаб, пытался заменить меня на другого. Его посылали.
Выехали в Петрозаводск. Там готовили технику к уборочной. Меня приписали на машину - рацию, к штабу. Большое счастье! Штаб - это генералам полы мыть и обед носить. Всю жизнь мечтал.
Тут еще выяснилось, что в радио-машине все - деды. И все - казахи. И всем хочется, чтобы я:
1. Срочно выучил азбуку Морзе;
2. Мыл им тарелки после приема пищи;
3. Был на побегушках.
Мне это почему-то не улыбалось. Морзянка шла туго из-за полного отсутствия музыкального слуха. В конце концов, я выучил сочетание: “AS”: “.-...”. Это означает “Ждите ответа”. Услышу чего на дежурстве, оттарабаню свое “ждите” и профессионалов будить.
Я пошел в автобатальон, благо он на той же территории размещался, Познакомился с хорошими ребятами, порассказывали анекдотов, места у них в палатках хватает, переселился.
Пошел к их замполиту. Я, говорю, математик, а не связист никакой, мне бы к вам наряды обсчитывать... Он сделал вид, что обрадовался. Все, говорит, берем. Пошел к комполка. Та же песня с тем же исходом. Пошел к прапору, начфину. - Арифмометр “Феликс” знаешь? Я знал. Это все и решило.
Пришел за мной майор связист из штаба: - Ты почему не в машине? Почему в полку? - Потому что! Я там завтрак просыпаю, горна не слышно. - Мы тебя не отпустим. - А чего отпускать, вместе ж на целину едем. Ушел.
Палатка у нас дружная: Андрей Б. с Москвы, Авто К. из Грузии, веселый еврей из Ростова (ни имени, ни фамилии не помню), казах Саша (на самом деле вовсе не Саша и я долго гордился, что единственный, способный выговорить его имя, а сейчас ни сном, ни духом) и я.
Приехали партизаны. Все из Ленинграда. Армия сразу кончилась: пьянки и по девочкам. В нашу компанию влился веселый слесарь Грабовский.
Одного из питерцев собрались отчислять. Вечно пьян, из кармана чей-то лифчик торчит, на полкана (комполка) плюет. Полкан - злой бедой. Сунул его на кухню.
Приезжает генералитет с инспекцией. Заходят в столовку, столы белой скатертью покрыты, везде цветы и питерец этот трезвый. Генерал строй выстроил и нам всем его в пример поставил. Пришлось брать его с собой на целину.
Отъезжаем. Все в теплушку, офицеры и связисты - в плацкарту. Ну, я же связист. Я в теплушку не хочу. Поехал в плацкарте. Сижу на телефоне (связь с вагоном-кухней). Пьяный полкан мне свою жизнь рассказывает. Я опять к нему и замполиту. Возьмем, возьмем, говорят, не бойся. Жду.
Приехали в Оренбуржье. Замполит подходит. Твои первые в штаб отъезжают, ты пропади. Я так и сделал. Долго они меня искали... Пришлось без меня им ехать. Зато с моими вещами.