Работал я на работе, а жил в театре. Работа меня сильно не занимала. Ну, копался в программе, что мне дали. Думал, какая умный человек столько кода написаль. Когда запусили наш компьютер, выяснилось, что программа эта не работает. Пришлось-таки разобраться, что там написано. Разобрался, подумал - ну и придурок же это писал. Править не стал, переписал заново, получилось быстрее и лучше. Параллельно оказалось, что программировать мне нравится, правильно профессию выбрал. Везет идиотам.
Театр - это было что-то особенного. Зарплаты мы там не получали, режиссер был один, старше нас, авторитета непререкаемого, делить было нечего. К тому же полная свобода: хочешь ставить - ставь, покажем. Если самому не стыдно будет. Хочешь петь: пой, сочиняй, со временем получишь авторский вечер. Полная свобода творчества.
В результате - уже 40 лет аншлагов, многие ушли в искусство, стали профессионалами, в театре уже отцы с детьми играют, скоро до внуков дойдет.
В свободное от театра время мы опять же собирались вместе. И спорт и природа и на дому у кого, свадьбы, дни рождения, все одной тесной компанией. Человек так 50. А если всех посчитать, приходяших-уходящих, то и 500 окажется.
Работать театр мешал. Не, не то, что вы подумали. Не сачковал, ролей в рабочее время не учил - и память была прекрасная, и программировать так нравилось, что готов был сам приплачивать, только б к компьютеру пустили. Но, вот, играю в "Смерти Тарелкина" генерала. Генерал там самый важный, на всех покрикивает, голос барский, хамский. Сижу на работе, внутренне весь в образе, скоро премьера. И тут шеф со спины подходит: Эдуард Феликсович... Я ему не оборачиваясь: Н-да-а-а... Он обижался.
И, вообще, все считали, что если уж человек таким несерьезным делом занят, значит и сам несерьезный (правильно), и профессионалом быть не может (а это уж - дудки). Но расти там все равно было некуда - все молодые, не уйдут - лучшие зарплаты в городе, да и не думал я об этом поначалу, на первых годах работы.