Однажды Михайлов шел домой и увидел на лестнице валяющиеся книги. Сосед - пьяница с женой повздорил и выкинул. Назавтра Михайлов снова шел домой, а они все валяются. Он их полистал и нашел пьесу Вампилова "Случай с метранпажем". Эх, не валялись там все "Провинциальные анекдоты"!
Пришел Михайлов на репетицию и говорит: "Вот такую вещь нашел! Давайте быстренько за август - сентябрь пару одноакток сляпаем (эту да "Христиане"), а потом чем-нибудь большим займемся". Тут и Стрюк захотел одноактку ставить - "Сильное чувство". Вот их быстренько до декабря и ляпали.
Михайлов злился. Все равно все шло медленно - медленно. Что ж - он впервые ставил игровые спектакли. Одновременно "Провинциальные анекдоты" ставил драмтеатр. Михайлов оттого и нервничал - не хотел соперничества. Но драмтеатр так тогда поставил, что лучше б и не ставил. Позже "Случай..." по телевизору показывали. С Вициным в главной роли. Так у нас было лучше. Глубже, умнее и многие актерские работы - сильнее.
Сюжет прост. Провинциальная гостиница. Девушка (Н.Макарова) возвращается в свой номер, идет за ширму переодеваться, вдруг в ее номер заваливается какой-то мужик (это - я). Девушка смелая, выходит из-за ширмы с поднятым стулом над головой, но мужику не до нее. Он к радио уселся - футбол слушать. Пока перерыв не обьявили - был невменяем. На нее наорал, что б не мешала. В перерыве пришел в себя, извинился, в его номере радио сломалось, а ему без футбола - хоть в петлю. Девушке - что? Пусть слушает. Но тут ввалился гостиничный администратор (М.Снапир). Довольный как слон - прелюбодеев застукал. Ему пытаются обьяснить - щас - так он и поверил. Мужика выпер так грубо, что тут в милицию пообещал отправиться. Взялся девушку воспитывать. Она ему:
- A милиции не боитесь?
- От кого, от этого гуся?
- Из Москвы, между прочим. Может птица?
- Кто, он? Да ты на его костюмчик дешевый посмотри.
На всякий случай уточняет - кто такой? Ему сообщают - метранпаж. А кто это? Никто не в курсе. Он к девушке - может ты знаешь? Она тоже не знает, но обижена. Говорит: кажется из органов.
Администратору становится плохо. Мечется, просит девушку за него заступиться. Она не желает. Тогда он решает себя за сумасшедшего выдать. Залезает в ее кровать.
Конечно, тут же появляется его жена (Т.Красовская). Скандал. Он ей - да ничего, просто устал, отдохнуть прилег. Посмотреть, как облака плавают, рыбки летают.
Рехнулся, что ли? Нет, она его слишком хорошо знает. Что натворил? Он сознается.
В комнату вваливается ее любовник (А.Филатов). Ему все весело. А чего он в постели? Ах, это девушки номер? И? Не может встать? Смотрит с интересом на девушку. Ну, я тебя поздравляю.
Но администратору действительно плохо. Сердце прихватило. Он уже с жизнью прощается. Вспоминает прошлое. От хорошего, военной молодости, до нынешнего. Выживу, не так жить буду. Но выживу вряд-ли. Жене завещает за любовника замуж выйти. Она-то не против, он без желания. Еще скандал.
Приходит доктор (П.Угроватов). Дело серьезно. Но тут звонят из регистратуры. Узнали, метранпаж - это из газеты. Наборщик. Сразу полегчало. Сердце отпустило. Уверенность в себе появилась, обещания забыты. А тут и метранпаж прибежал с радостной вестью - наши выиграли! Он себе еще радио нашел.
Вот и все дела. Анекдот-с.
Снапиру роль сначала не давалась - но у него был прием: придумать какой-нибудь акцент и все пойдет. Так в "Скупом" он заговорил под Де Фюнеса и роль пошла. Здесь же он придумал малороссийский акцент - и с того момента в роли уже просто купался. Была у него та смесь смешного и серьезного, которую он особенно хорошо делает. Вицин - тот старался не перекомиковать, а получилось и недосмешно и недосерьезно.
Филатов в своем эпизоде был прекрасен. Как появлялся на сцене - смотрели только на него. Впечатление было - поток сплошной импровизации.
Ниной Макаровой особенно восхищался драмтеатр. Реализм - как в Герасимовских фильмах. В этой роли очень уместно. Роль жены Снапира - отдали Тане Красовской, только что привезенной Гариком женой из Балтийска. Оказалась хорошей характерной актрисой. Но они разошлись, и она куда-то делась, возможно, в Балтийск вернулась.
Единственными актерскими неудачами (по крайней мере - серыми пятнами) были я и Угроватов. Угроватову было нечего делать - он ничего и не делал. Из его материала только большой актер смог бы что-то выстроить. Со мной странно: роль абсолютно моя. Я даже текст не учил, он сам из меня вытекал. Но спроси хоть кого из видевших спектакль, был ли я на сцене - никто и не вспомнит. Когда же играл чуждый характер, на сопротивлении, как в "Тарелкине", роль получалась. Значит, плохо, когда роль слишком легко дается.
Да, кстати, почему спектакль назвали "История с метранпажем", а не "Случай с метранпажем", как у Вампилова? А по ошибке. Задник был из склеенных газет, на которых крупно краской написали название. Вот, когда писали, и ошиблись.
И ничего.
Сильное чувство.
Стрюк принес пьесу Ильфа и Петрова. И решил ставить. (Голубев говорил, что идея постановки у него скрадена).
Пьеса, как все у Ильфа и Петрова, смешная: идет свадьба, мамаша (Г. Южакова) из жадности всего три бутылки водки на пятнадцать человек купила, все переживают, а первый муж невесты сидит на лестнице, колотит приходящих гостей и пытается сорвать свадьбу. Гости собираются, обсуждают один вопрос - хватит ли водки? Беседуют о том, о сем, не сводя глаз с бутылок. Сестра невесты (Л. Галезник) требует от своего поклонника (А.Филатов) непременно иностранца - что за свадьба без иностранца. Тот для нее на все готов, находит японца из посольства (М.Линдин), тот на поверку оказывается китайцем из прачечной. Разрыв отношений - такой поклонник нам не нужен. Среди гостей особенно заметен доктор (И.Красовский), лечащий всех мумием. Нашел себе собеседницу, верящую каждому слову (Т.Красовская), и парит ей мозги: Приходит ко мне старушка. Зубов нет, волос нет, этого (на ухо) тоже нет. Ну я ей (характерный звук, изображающий впрыскивание), потом еще раз (тот же звук). А недавно встречаю на улице, бежит хлопотать - пенсии лишили. Молодость вернулась!
Жених (В.Воеводин) нервничает, невеста (Е.Кайданова) в трансе, все из-за водки, понятно, стук за дверью - бывший муж рвется - становится невыносимым. Тут появляются последние гости - Лев Николаевич и Антон Павлович (В.Кошелев и я, имена заметили? - привет двадцатым годам), моментально оценивают обстановку и тост за тостом пулеметной очередью выпивают почти все. Дальше все по-очереди ходят бить морду жениху, но получают сами, кроме жутко нудного типа, который член всяких союзов (писателей, журналистов и т.д., но не писатель, не журналист, неизвестно кто - В.Тепляков). Этот никуда не ходит - только нудеть умеет. Приходит папаша жениха (В.Васенькин), сын все время пытается заткнуть ему рот - бесполезно, моментально выбалтывает, что сидит в тюрьме. Скандал, оскорбленные отец с сыном уходят, врывается первый жених (кто-то из детей, кажется, по-крайней мере жутко маленького роста и с пышными армянскими усами, может сын Снапира?), забирает всю рыдающую невесту.
Стрюк придумал смешное начало: мама убеждает дочь, что не все пьют. - Как не все? - говорит дочь, перечисляет гостей, а те проходят по авансцене и подтверждают, что пьют. И жених пьет? - возмущается мать. Жених стремглав удирает за кулисы, высовывается оттуда и доверительно: Как зверь. Как зверь - подтверждает дочь.
Больше Стрюк ничего не придумал. Поставил посреди сцены длинный стол, а перед ним и за ним играли.
Зато актерам было раздолье. Уморительно смешной Красовский, Великолепный Филатов, Галезник прямо купалась в роли, да все.
И мы с Кошелевым были не худшими. Составили комическую пару алкоголиков. Он здоровый, во всем коротком и басом, я во всем длинном и дискантом. Быстро выпили. Дальше Валера куда-то шел танцевать или буянить, я оставался за столом и пытался ухватить остатки в последней бутылке, но никак не мог встать и все падал мордой в тарелку. До того вживался в роль (по Станиславскому), что с репетиции шел домой по мосту как пьяный - шатало.
Но Стрюк это снял. Филатов, не участвовавший в этой сцене и сидевший в зале, объяснил это так - понимаешь, все смотрят только на тебя, кто еще что делает проходит мимо - для спектакля неполезно.
Жаль.
Михайлов посмотрел готовый спектакль и сделал несколько предложений: задник был оформлен висевшими повсюду коврами - пусть мамаша регулярно пыль выбивает, подумаешь, гости, не гости, собственность важнее. А после ухода папаши жениха ковер - два могут пропасть. Стрюк из гордости отказался.
В общем, искусства было мало, но играть интересно. Хорош для кассы. И для актеров.
Так что у меня к нему не слабое чувство.
Христиане.
Когда-то Михайлов хотел поставить их на телевидении - не дали.
Комедия Леонида Андреева - безумно смешна. Андреев вообще не знает середин - и трагедии и комедии доведены до крайностей.
Сюжет прост. В суде по какому-то делу должны дать показания три проститутки. Одна отказывается:
- Я не христианка.
- Как не христианка?
- Раз таким делом занимаюсь, значит не христианка.
И весь суд ее уговаривает, что это ерунда, чем занимаешься, все равно - христианка.
Да бесполезно.
Михальченко играла ее совершенно серьезно, даже трагически, что на фоне комедии выглядело абсолютно уместно.
Остальные веселили: Васенькин, сделавший из одной фразы ("Дозвольте мне уединиться со свидетельницей") блистательный эпизод. Великолепная пара присяжных - колоритный Ключенков и превосходно комикующий Кошелев - думаю, эпизод с ним - лучший в спектакле. Кошелев играл глуховатого старика:
- Ты раньше где работала?
- В лавке.
- А?
- В лавке.
- А кто соблазнил, сынок, али хозяин?
- Хозяин.
- А?
Скоро он своими А? достал всех. На очередной вопрос ее ответ тут же проорал ему хором весь суд. Старик всех спокойно и внимательно осмотрел, приложил ладонь к уху: А? Зал лежал под креслами.
Ирина Букалова!: - Но вы то согласны? - кричит судья. - Мы то согласны, а вот она нет - грудным голосом говорит Ирина, и все члены суда, забыв обо всем, встают, очарованные голосом и не имеют сил опуститься, прийти в себя, вспомнить, где находятся, пока еще остатки звука колеблются в воздухе.
Ружинский - любой крошечный эпизод он всегда превращает в лучший номер спектакля. Плохо играли двое - я и Шаталова.
Шаталовой никак не давалась роль говорливой проститутки - ни скороговорка не получается, ни характер. Михайлов нашел предлог заменить ее Пекановой, и на спектакль она не вышла. Пеканова сыграла прекрасно: недалекая болтушка - хохотушка - точно и запоминающееся.
Я играл адвоката. Этакого трепача, который дурил ей голову Марией Магдалиной, да не задурил. На читке прочел здорово. Михайлов обрадовался - попал. Но как дело дошло до сцены - кошмар! Стою у стола, говорю - скучно. Жесты неестественные, голосом вихляюсь, интонации дикие. Михайлов в трансе.
И так до генералки! Перед генеральной подошел к Снапиру - помоги.
- Да выйди ты из-за стола, - сказал он. - Пройдись у них за спинами.
Прошелся - получилось. Вроде, как и роль пошла.
Но сыграл все равно плохо. Мне бы повальяжнее подойти к Михальченко, ей бы, а не суду, на ухо про Магдалину, доверительно так, мол, все понимаем, кончай кочевряжиться, да засмотреться на Букалову, забыть, о чем говорю - да было там, что играть.
Возраста не хватало, жизненного опыта.
Досталось спектаклю от органов. Почему это к двадцать какому-то съезду поставили спектакль о проститутках?
- Да не к съезду мы его ставили.
- Знаем мы вас.
И запретили.
Опасный был для Советской власти спектакль - жуть!
Первый фестиваль ЛТ
Михайлов объявил фестиваль. Чтоб все ставили или играли или что еще. Запрещено было одно - не участвовать.
Дело новое. Кинулись мы с Кошелевым туда, сюда. Голубев дал "Житие Иисуса Михайлова". Там была предыстория театра в духе "Священного писания". Историю мы не знали, просто читали текст завывающим голосом, а Воеводина по сцене с крестом погнали. Это был его дебют в роли Михайлова. Тут Васенькин подошел: роль дайте.
- А где взять?
- А я Воеводина хлыстом погонять буду.
Самый запоминающийся момент получился.
Воеводин нам свой стих дал. Про студента, который влюбился в негритянскую певицу. Если, говорит, Ключенкова певицей обрядить - на успех обречены. Обрядили. Действительно, все ржали до упаду.
Михайлов нас похвалил. Про первую вещь сказал, что пародия дело трудное, но благое. Воздаст сторицей. Знали б мы еще, что пародируем.
А вообще было что посмотреть. Сухов сделал первый абсурд. Не на литературные произведения, а вообще. Там ходили, склонив голову на плечо, и завывали "У-у-у" и еще Пеканова играла. Больше ничего не помню.
Савостин поставил "Вдову полковника" - пять монологов: Кайданова, Галезник, Южакова, Букалова, Красовский - какая была Букалова! Это был шедевр! "Полковник, вы не можете дать пушку, чтобы застрелить кошку? Вы любите как фельдфебель, полковник" - эту интонацию надо было слышать. Стрюк сделал "Агитпьесу" (вроде бы украл замысел у Голубева) - нечто вроде "Будней искусства". Конечно Снапир - режиссер, Красовский - прекрасно - паук империализма, великолепный дебют Ольги Демчик - трубка во рту, платье с агромадным декольте на спине, хриплый голос: "Когда мы, наконец, будем репетировать эту дребедень?".
Чеховская шутка "Предложение" в постановке Васенькина. Шутка не получилась. (А когда и у кого она получалась? У Соловьева в кино тоже не получилось). Актеры играли очень разностильно - Васенькин (папа) - чистая буффонада, Тепляков (жених) - совершенно МХАТовский реализм, Ленская (невеста) - трагикомедия, единственная, кто делал, что надо.
Больше ничего не помню.
В конце призы вручали. Призы Савостин придумал: за лучшую мужскую роль (Красовскому) - набор открыток "Бабочки" (эротические фотографии из польских журналов, подписанные: махаон, капустница и т.д.), за лучшую женскую (Ольге Демчик) - бюстгальтер, за лучшую роль нашей современницы (Галезник) - тоже бюстгальтер, но куда больше, за лучшую режиссуру (Стрюк) - рубль, накрепко приклеенный к картонке.
Конечно, фестиваль был так себе. Уровень - гм, гм. Но, вот так начинали.
Года через два стало - что ни номер, в программу бери. Полезная штука.
День смеха, перенесенный на вечер.
И вот зародилась традиция - каждого первого апреля играть веселый спектакль. "День открытых кулис" не в счет - он игрался ко Дню Театра.
С "Фестиваля" взяли, кажется, только две вещи - монолог Букаловой из "Вдовы полковника" и Чеховскую шутку "Предложение".
Конечно же "Будни искусства" - без них тогда не обходилось. Впервые - сквозное заполнение пауз: Красовский с гитарой безуспешно пытался спеть "Была весна", популярная была песня у нас на межсобойчиках и прочих пьянках, зрителю неизвестная, и Кошелев с литаврами, отбивающий конец номера, и то взятку требующий, то еще чего-нибудь.
Бесподобный "Бурный поток" Войтеховича по популярному вымышленному автору Клуба 12 стульев Литературной Газеты Евгению Сазонову - радиопьеса: все как бы у микрофона играют радиоспектакль. Уморительно смешно.
Куча народа толпится у единственного микрофона, прилагая усилия, что б вовремя к нему пробиться. Уморительное несоответствие звуков тому, что они должны изображать. "- Федя! - А? - Гад ты!". В это время помреж швыряет на пол ну очень толстую книгу, а ведущий проникновенно сообщает: "От неожиданности из губ Федора выпала сигарета Мальборо". Или звук открываемой двери, изображаемый на воздушном шарике.
Войтехович, похоже, не мог ставить, пока не найдет какую-нибудь совершенно оригинальную форму. Потому и поставил так мало.
Очередной абсурд Сухова - знаменитая "Загадка о птичке". (см. Приложение).
Не менее знаменитая "По улице ходила" - первый не чисто разговорный номер. Обычненькая сценка жла под музыку, на полупантомиме - эффектно.
Первая пантомима - "Жизнь течет". Популярная тогд музыка Фрэнсиса Лея в исполнении оркестра Поля Мориа. Толпа идущая вперед, потом назад. И в ней двое, заметивщие друг друга. Заметили, а поди пробейся через толпу. Он с одной стороны, она с другой (Званцова и Воеводин). И все-таки они ныряют в толпу, пытаются пробиться, пробиваются и - снова по разные стороны. И опять в толпу, и видны только их руки над головами этого безличного чудища, все ниже и ниже, все. Не выбрались. А жизнь течет...
Первый танец (значит, уже были танцевальные репетиции) - "Шансон". Простенький, но оживление. Не случайно ж в кабачке "13 стульев" были постоянные музыкальные перебивки. Зрителю тоже отдохнуть надо, дух перевести, отвлечься, музыку послушать.
Чем еще запомнился этот смешной спектакль?
Это - первая коллективная постановка. То есть не один Михайлов ставил. Сейчас-то это привычно, а тогда... Я тоже миниатюрку написал, сам ставить не рискнул (чего боялся?), отдал Сергею Кузьмину. Ему и лавры достались.
Да, в этом спектакле дебютировал Сергей Кузьмин. На одну из репетиций вальяжно вошел Линдин (ему эта поза трудно давалась), а за ним робко Сергей, несущий Линдинский портфель. Оказывается, он узнал, что Линдин в ЛТ, оба - географы, подошел - можно ли?, тут Линдин надулся: я, мол, за тебя походатайствую, мы с Аликом такие друзья, держись меня...
Ну, репетиции через две Сергей понял, что есть Линдин.
Еще запомнился Савостин - он не отходил от Букаловой, все накачивал ее, наставлял, костюм поправлял, пылинки сдувал. Ну и, номер получился - О-о-о!
И, вообще, это спектакль стал первым в блестящем ряду эстрадно - развлекательных программ.
И не худшим!
Пугачев.
Войтехович решил ставить Есенинского "Пугачева". Пугачев - Кошелев. Прекрасный выбор. В Валере, жизнь проведшем в городе, всегда чувствовался мужик. Человек от земли, основательный, крепкий, хозяин. Да и темперамент незаурядный. Жаль, что его актерская судьба не сложилась как следует. Он - мог. Сыграл бы в Пугачеве, Дон Жуане...
Бы...
Хлопуша - Снапир, других не помню. Мне дали смешанную роль: Караваев и Шигаев. Ну, я тут же стал играть идейного злейшего врага, предателя по убеждению, Иуду.
- Стой, - говорит Войтехович, - он же крестьянин, недалекий, движим животом. А у тебя незаконченное высшее на лице и в голосе.
Куда! Мне интересно Иуду играть. Да и какой из меня крестьянин.
Но главным у Войтеховича была сценическая идея - крутой наклонный помост, на который взбегают актеры и выкрикивают свои тексты. И, вдруг, он узнает, что на Таганке Любимов поставил Пугачева с тем же сценическим решением.
Опоздал!..
На том и кончился "Пугачев".
Маленький принц
Каминский тоже решил поставить. Я не отказался участвовать, хотя голову мог дать на отсечение, что он не поставит. Он и не поставил. Потом он чтецко-танцевальную программу по Кирсанову делал. Тоже не поставил.
Летчика играл Воеводин, принца превосходно Званцова, Лиса не менее блистательно - Макарова. Каминскому очень нравилось с ними репетировать: у них все получалось, что надо и как надо. С нами не нравилось. У нас не получалось. Он злился. Хотя, Лерман (пьяница) был хорош. Остальные - невзрачны. Я - ужасен. Не получался у меня этот деловой человек. Вместо раздражения - крик и суета.
А потом Каминский все бросил. Кто знает, почему?
За Званцову и Макарову обидно.
Люди сезона
Владимир Тепляков поражал своей техникой. Если надо радикулит сыграть, или еще какое физическое действие - бесподобен. В театре с первого сезона, еще в "Дне открытых кулис" в "Бесприданнице" Паратова играл - совсем на Михалкова не похож - на редкость неяркую, невзрачную личность. Каким-то образом при всей своей технике умудрялся он в болшинстве ролей остаться неинтересен. Темперамента, что ли, не хватало? Михайлов как-то сказал - вот Тепляков - чудо актер, но - мешок с говном. Играл он немало, запомнился плохо, закончил вуз и тихо уехал в сельскую школу. Больше я его и не видел.
Вася Ключенков. В театр пришел мальчик. Школьник еще. Приветливый, открытый, в меру упитанный (ну, как Карлсон). Больше всего мальчик любил играть в куклы. Сам их мастерил, делал с ними представления. Родители злились, пытались наставить на путь истинный - учиться будешь! Инженером будешь!! Мальчик инженером не хотел, тихо сопротивлялся. Бог о нем позаботился, актерским талантом не обделил, прямая дорога ему - в Кукольный театр, вопреки родителям. Туда и пришел. Видел я его лет десять тому. Вася весь в улыбке. Счастлив. Призвание. Свыше.
Владимир Ружинский не был, собственно говоря, членом театра, но сделал больше многих. Друг Михайлова, его же возраста, он появлялся по его просьбе сделать чего-нибудь этакое. В миру он был музыкантом. Ружинский приходил, выходил в маленьком эпизодике и этот эпизодик непонятным образом становился лучшим эпизодом спектакля. В "Христианах" на нем была концовка. Все расходились, оставалась одна несгибаемая проститутка, сзади сидел на судейском столе Ружинский со световым нимбом над головой, играл на аккордеоне "Златые горы" - помню как сейчас в красках. В "Святом и грешном" он выходил, когда надо было декорации поменять. Декорации менялись, а он на аккордеоне чего-то там наяривал. Зритель смотрел, как зачарованный, внимательней, чем во время действия. В жизни, как только он подходил с чем-нибудь, сразу хотелось сделать ему что-нибудь хорошее. Флюиды, что-ли?
Ольга Шаталова начинала плохо. Ни в ФизматСТЭМе, ни в театре не показывала ничего. Ну, казалось, бывают такие бесталанные люди. Ее снимали с ролей, чаще вообще не давали. Ольга никак не реагировала, все в себе. И вдруг - прорвало. На "Песне о ветре" поработала с Савостиным - и понесло. Каждая роль - событие. Каждая миниатюрка - запоминается. Не по дням , а по часам. Бывает же! Прервал все это отьезд в деревню. И не ей одной...
Ольге Демчик не повезло. Начала блестяще. С ней пришли еще несколько дебютанток, заметна стала только она. Блестящая первая роль и... - тишина. Подружки ее обошли на повороте. Нет, она играла. В каждом спектакле. Одну и ту же роль - девушку с длинными ногами. Длинней ни у кого не было. Вот уж, воистину, не знаешь, где найдешь, где потеряешь. Ольга не сдавалась, танцевала, участвовала в чем давали. Она до сих пор в театре и все сложилось. Как в Голливуде.
Сергей Кузьмин. Он не пришел, а ворвался. Сразу на первые роли. Сразу заметен. У него получалось все, за что брался. Михайлов оставил СТЭМ. Рукводителя не назначали - соберемся вместе и ставим. Через полгода все было в его руках - больше всех приносил, больше всех идей, больше всех ставил. Как актер был совершенно незаменим. Талант на замены. Кто заболел, ушел, сгинул, нужна срочная замена - только Кузьмин. И всегда - лучше оригинала. Невероятно.
Сергей кончил геофак, стал, по Егоровской традиции журналистом. Отличным. Но - в Сибири. Услали. Был там заметной фигурой на телевидении. Потом вернулся, возглавлял калининградские газеты. Он легко находил работу, легко и терял. Терял от увлечения. Как чем увлечется - так про работу и забудет. Увлекался, в основном, напитками.
Несмотря на попытки зашиться, уплачиваемые Ташманом долги и медицинские процедуры, Сергей дошел до бомжевания. А сейчас у отморозков есть такой спорт - убить бомжа. Он им и подвернулся.
Почему? Почему! Не знаю.
Слава Каминский тоже журналист. И тоже талантлив. Но у нас был не так заметен. Всегда начинен идеями, ничего не доводит до конца. Вспыхнул, надоело, разочаровался, бросил. Еще у него был талант к потерям. Терял все, что мог. Нечуткий курс доверил ему перед дипломом подарок в деканат. потом по главному проспекту крышку от хрустального графина искали. Не удивлялись - для Славы типично. Странно было б наоборот. И не нашли. Жизнь логична.
Увела его из театра жена. Сам бы не ушел. Жена с характером, знаю, в пионерлагере с ней вместе работал. Противостоять ей характера у него не хватало. Главное, счастлив. Издает газету, типография у него. Нормально.
Витя Воеводин появился и сразу стал получать главные роли. Мы удивлялись. Ну видно же, не Пранц, не Снапир, ничего особенного. Так было год. Потом он сыграл в "Песне о ветре". Начинал репетировать - все бросали все, забывали свой треп, смотрели. Тысячный раз одно и то же. Не отрываясь. С тех пор он не останавливался. Каждая роль - шедевр. Работал профессионально. Писал стихи от имени персонажей, перевоплощался. И стал профессионалом. Закончил Шукинское, режиссуру. Ставит в театре, на телевидении, в филармонии, везде. Успешно. Вперед, Витя!
Приложение к сезону.
Песня у нас на межсобойчиках.
Эти песня не из спектакля. Ее любили петь на гастролях, на природе, везде. Собственный фольклор. Значит народно-литературная.
Прощание актера.
(Исполняется на мотив "Прошания славянки")
Едем мы, нас везут, нам не хочется,
Нам не хочется, но нас везут.
Труп артиста в канаве полощется.
Молодой, жизнерадостный труп.
Не плачь, не горюй,
Напрасно слез не лей,
А лучше крепче обойми и поцелуй,
Когда вернусь из гастролей.
Владимир Сухов.
Передвижной Театрик абсурдика.
Загадки.
Кто загадки любит, тот их и услышит.
Кто их отгадает, тот нам и напишет.
Загадка о птичке
Шли как-то по опушке Галочка и Боря. И, вдруг, на Галочку капнула птичка.
- Синичка, - сказала Галочка.
- Нет, воробей, - возразил Боря.
А вы как думаете?
Загадка о крокодиле
Шел как-то по лесу студент биофака. И, вдруг, увидел у реки крокодила. Крокодил сидел на пенечке и читал газету.
- Присаживайтесь, - сказал крокодил студенту.
Студент биофака от удивления не мог произнести ни слова.
- А чего вы удивляетесь? - обиделся крокодил. По теории Дарвина любое существо могло стать разумным. В вашей стороне - обезьяны, а здесь - крокодилы. Вы что, Дарвина не читали?
А как вы думаете, читал ли студент биофака Дарвина? И читал ли он вообще что-нибудь?